Сола Рэйн - Тафгай

– Возьми его с собой, – в панике заметалась я, помогая ей быстрее собрать фломастеры со стола.

Когда Джо выбежала из кухни, я снова включила телевизор и почувствовала, как страх змеей ползет по позвоночнику.

Матч был прерван. Эш лежал вдоль борта, окруженный взволнованными хоккеистами обеих команд, а вокруг него суетились медики, оказывая первую помощь. Спустя несколько секунд принесли носилки. С широко раскрытыми от ужаса глазами я наблюдала за тем, как Эша под громкий стук клюшек об лед и аплодисменты зрителей эвакуируют с площадки.

Прежде чем Эш пропал из объектива оператора, перед самым входом в туннель, он слегка приподнял правую руку и показал большой палец.

Мои глаза наполнились слезами.

Я знала, что этот жест предназначался мне.

Дьявол… Даже лежа на гребаных носилках, Эш беспокоился не о себе, а о том, как в эту минуту чувствую себя я. Ведь он знал: не взирая ни на что, я смотрю этот проклятый матч. Как и всегда.

Дрожащей рукой я вытащила из кармана спортивных штанов телефон и набрала номер Табиты.

* * *

В госпиталь округа Кук, куда по словам Фишера экстренно доставили Эша, я приехала спустя полтора часа.

К счастью, молодой охранник сразу же узнал меня. Он подтвердил дежурной медсестре, что я родственница Сандерса, и та сообщила мне номер его палаты, которая находилась на шестом этаже.

Чем выше я поднималась на лифте, тем труднее мне становилось дышать. Стараясь унять волнение и участившийся пульс, я принялась мысленно считать до пятидесяти. Но сбилась уже на двадцати.

Эш будет в порядке.

Должен быть.

Господи, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Медсестра за стойкой регистрации наградила меня сочувственной улыбкой и велела ждать новостей в комнате ожидания, куда я сразу же и направилась. Неизвестность убивала, но я собиралась вести себя разумно, чтобы не сойти с ума от волнения.

В небольшой комнате ожидания, отделанной в теплых тонах, которые были рассчитаны на то, чтобы немного расслабить беспокойных посетителей, не было ни души. Я рухнула на оранжевый стул и потянулась к коробке с бумажными платками, чтобы вытереть глаза.

Удушающее чувство вины повисло надо мной мрачным грозовым облаком. Если бы только я впустила Эша в спальню, если бы он спал в своей кровати, а не на долбаном полу в коридоре, возможно ничего этого бы и не случилось. Его рассеянность на льду – только моя вина.

– Держи.

Я подняла голову и увидела молодую девушку с большими светло-зелеными глазами, идеальными чертами лица и безупречной кожей, которая протягивала мне бумажный стаканчик. На ней были обтягивающие серые джинсы, крутые черные ботинки со шнуровкой и хоккейное джерси с эмблемой Чикагских Орланов.

Она казалась мне смутно знакомой.

– Эм… спасибо, – я взяла стаканчик и обняла ладонями теплый картон.

– Меня зовут Микки Каллахан, – представилась девушка, усаживаясь на соседний стул. – Я близкая подруга Эша.

– Каллахан? – задумчиво переспросила я. – Ты, должно быть, жена Дэйва?

– Ага, – она откинула за спину длинные каштановые волосы и с мягкой улыбкой посмотрела на меня. – А еще я иногда подрабатываю в доставке цветов и всякой сумасшедшей обуви.

Микки многозначительно покосилась на мои розовые сапоги, и я не сдержала ответной улыбки, но она вышла настолько слабой, что, наверное, девушка ее даже не заметила.

– Точно, – кивнула я головой. – Ночной курьер.

– Всегда к вашим услугам, – пожала плечами Микки. – Доктор еще не подходил?

У меня похолодела спина, и я вздрогнула.

– Нет.

– Эй, не волнуйся, – она ободряюще положила руку мне на плечо и чуть сжала его. – Здоровяк – крепкий парень, а еще он очень любит тебя. Ты ведь знаешь это, верно?

Я не успела ответить, потому что к нам в комнату вошел доктор: лет сорока, высокий, с добрыми светлыми глазами и черными курчавыми волосами. Мужчина вежливо улыбался, но вид у него был хмурый и уставший.

– Добрый вечер, я доктор Перри, – представился он. – Вы родственники Эша Сандерса?

– Да! – в один голос воскликнули мы с Микки, вскакивая со стульев.

– Что ж, я пока не могу поставить точный диагноз Эшу, потому что потребуется несколько дней, чтобы провести все необходимые анализы, – доктор тяжело вздохнул, и между его бровей пролегла глубокая складка. – Но думаю, что бороться за Кубок Стэнли Чикагские Орланы будут уже без него.

Я с трудом открыл отекшие глаза и тут же пожалел об этом – яркий белый свет ослепил меня и вынудил поморщиться от головной боли. Я зажмурился. Во мне вспыхнуло раздражение. Воспоминания стремительно пронеслись в памяти: момент столкновения с защитником Сент-Луиса – Джейкобом Кушнером – грохот, когда его чертов шлем врезается в мой, удар об борт, падение, свисток…

Дерьмо.

Справа монотонно пищал аппарат, звук которого соответствовал ритму моего сердца. Вокруг пахло цветами, дезинфицирующими средствами и чем-то сладким. Я чувствовал себя так, словно меня запихнули в мешок с кирпичами и хорошенько потрясли. По ощущениям у меня болело все. Каждый дюйм тела. Даже гребаные брови. А на моей шее болталась какая-то широкая удавка.

Кто-то стиснул мою руку, побуждая инстинкты снова открыть глаза. Несмотря на то, что вокруг все плыло, словно я находился под водой, мне все же удалось разглядеть хрупкий силуэт Мерфи. Прищурившись, я несколько раз моргнул, и зрение, наконец, сфокусировалось.

Мерфи сидела рядом на стуле и держала меня за руку. Она выглядела безупречно, даже несмотря на усталость, которая отражалась мрачной тенью в ее больших карих глазах. Под распахнутым белым халатом виднелась фантастическая кремовая блузка, подчеркивающая округлости сочных грудей, а волосы, собранные в высокий конский хвост, открывали изящную шею.

Эмоции накрыли меня с головой, пробуждая к жизни. Я улыбнулся и тут же застонал, когда ощутил острую боль, которая обожгла мне губы. Дьявол, наверное, они тоже разбиты.

– Клубничка, – прохрипел я и попытался сглотнуть, но по ощущениям в горло будто насыпали песка.

– Не двигайся.

Мерфи схватила с тумбочки пластиковый стаканчик с водой и приподняла мою голову. Наши взгляды встретились. Ласковые глаза смотрели на меня с беспокойством. Я сделал несколько глотков через пластиковую трубочку и моментально почувствовал облегчение в горле.

– Спасибо, – мой голос все еще оставался скрипучим, как у зомби. – Где Джо?

– Дома, – ответила Мерфи. – С ней Табита. Все хорошо.

– Дома у нас или…

Мерфи закатила глаза.

– В твоем доме, долбаный манипулятор. Мы никуда не ушли.

Да, черт возьми!

Теперь я улыбался, несмотря на боль.

– Знаешь, я бы тебя сейчас поцеловал, но у меня такое чувство, будто, пока я спал, кто-то пробрался ко мне в рот и сдох там.

– Это была моя гордость, – съязвила Бреннан. – Вероятно, она уже начала разлагаться.

– Детка, ты должна выслушать меня очень внимательно, – я поднес ее ладонь к своему лицу и мягко прикоснулся к ней губами. Она не высвободила свою руку. Хороший знак, не так ли? Набрав в грудь побольше воздуха, я продолжил: – Мерфи, Эмбер – моя бывшая девушка. Я порвал с ней, как только ты прилетела в Чикаго…

И я рассказал ей все в мельчайших подробностях.

О том, как застал голую Эмбер в раздевалке, о ее попытке меня поцеловать, после чего остался след от помады на щеке, и о том, как решил свалить оттуда в одном лишь полотенце. Не забыл упомянуть и уволенного охранника. Как оказалось, придурок купился на обещание Эмбер пристроить его дочь в модельный бизнес и пропустил ее вместе с журналистами в закрытую зону. Безмозглая ошибка, которая стоила мужику приличной работы.

Мерфи внимательно слушала меня, изредка задавая вопросы, и, кажется, мои ответы ей нравились.

По крайней мере, я все еще дышал.

– …поэтому, увидев тебя здесь, в Чикаго, буквально на пороге собственного дома, я понял – судьба дала мне второй шанс. Заслуживал ли я его? Вряд ли. Но мне было плевать. Я больше не был тем уязвленным двадцатилетним пареньком, который сваливает, едва почуяв запах жареного. Перед тобой стоял новый Эш Сандерс – эгоистичный и уверенный в себе мужчина, с которым мне не терпелось тебя познакомить. Я знал, ты полюбишь его.

В глазах Мерфи стояли слезы.

Она встала со стула, осторожно забралась ко мне на больничную койку, вытягиваясь рядом, и крепко обняла меня. Тело вспыхнуло новой болью, от которой я едва не застонал. Пришлось стиснуть челюсть, чтобы не выдать себя. Потому что я скорее отрежу себе яйца, чем разрушу этот восхитительный момент.

– Несмотря на то, что ты всегда тратила всю воду в душе, в тайне избавлялась от моих футболок с надписями, которые тебе не нравились, порой перепутывала наши зубные щетки и твои двинутые родители постоянно грозились подвергнуть меня экзорцизму, те полгода, что мы провели вместе, были лучшим временем моей жизни, Бреннан.

– Тогда почему ты бросил меня? – шепотом спросила она, уткнувшись влажным от слез носом мне в грудь.

– Черт, я не бросал! Вернее, не хотел. Не собирался, – прохрипел я и тут же закашлялся, задыхаясь от боли. – Просто, когда я услышал тот проклятый телефонный разговор, в котором ты говорила, как несчастна со мной и что я разрушаю твою жизнь, у меня сорвало крышу.

– Мой разговор с матерью, – тяжелый вздох Мерфи обжег мне кожу. Она приподнялась на локте и заглянула мне в глаза. – Ты ведь не дослушал его, верно? Хочешь знать, что я сказала ей после этих мерзких слов?

Я стиснул челюсть и кивнул.

– Я сказала, что все эти слова – гнусная ложь и что я счастлива с тобой, – по ее щекам катились слезы. – В тот день я была жутко эмоциональна, потому что только узнала о своей беременности и собиралась сообщить о ней тебе.

Я зажмурился.

Мне было невыносимо это слышать. Если бы существовала премия «Олень года», то тогда, шесть лет назад, я бы уделал всех конкурентов.

Видите эту раздавленную кучку флоридского дерьма? Да это же Эш Сандерс – Чикагский Олень. Вы случайно не хотите записаться к нему на тренинг «Как просрать все»? Самым симпатичным скидка.

Мне понадобилось какое-то время, чтобы набраться смелости снова посмотреть ей в глаза.

Мерфи выглядела разбитой и потрясенной. Не знаю, как сейчас выглядел я, но чувствовал себя так, словно на меня запрыгнул индийский слон и врезал хоботом мне по морде.

Слова, сдерживаемые годами, продолжали вырываться наружу.

– Мне всегда нужна была та же спонтанность, тот же город, та же часовня… Каждый свой брак я готовил по одному и тому же рецепту, стараясь не менять ингредиенты. Да, я отчаянно пытался найти тебе замену, но каждый раз терпел неудачу. Ты глубоко застряла внутри меня, Бреннан. Поселилась в одном жизненно важном органе и никого больше туда не пропускала.

Впервые за весь наш разговор на ее заплаканном лице появилась улыбка.

– Это что такое, Сандерс? Неужели признание в любви?

– Возможно, – нахмурился я. – Ну или побочный эффект викодина.

Она ударила меня по руке, и я издал тихий стон, морщась от боли.

– Прости меня, Мерфи.

– Давно простила, идиот.

– Иди сюда…

Я развел руки, но в этот момент в палату вошел доктор Перри и Мерфи испуганно спрыгнула с койки.

– Доброе утро, Сандерс.

– Давно не виделись, Томми.

– М-м-м, – он засунул пятерню в свои курчавые волосы и слегка оттянул их. – Середина июля, травма нижней части тела.

– У тебя отличная память, док.

– А еще у меня дерьмовые новости, Орлан.

Я моментально напрягся.

– Предварительный диагноз: компрессионный перелом третьего шейного позвонка, но мне нужна еще парочка дней на обследование и необходимые анализы. Помимо этого, у тебя несколько рваных ран, сотрясение мозга, рассечение брови и губы. К счастью, на этот раз капы спасли твои зубы…

– Подожди-подожди, – я попытался приподняться, но ни хрена не вышло. – Что еще за перелом, Перри? Когда я смогу выйти на лед? У нас гребаный плей-офф на носу.

Док обменялся с Мерфи тревожными взглядами.

– Давай говори, мать твою! – зарычал я.

– Эш, если диагноз подтвердится, боюсь, что в этом сезоне на лед ты уже не выйдешь.

– Паршиво выглядишь, – войдя в палату, любезно поздоровался со мной Дэйв. – Уже отозвал свою анкету с конкурса «Мисс Флорида»?

Я продемонстрировал мудаку средний палец и продолжил свой нелегкий путь к унитазу.