Люси Монро - Таинственная герцогиня

– Я настоящий, правда. – Джаред слегка изменил положение и потер своей затвердевшей плотью у Каланты между бедер.

Она ахнула.

– Пожалуйста, сделай так еще раз.

Джаред застонал и выполнил ее просьбу, на этот раз подавшись вперед бедрами и так сильно поцеловав ее в губы, что Каланте стало немного больно, но одновременно она почувствовала ликование. Он ее хочет! Он на самом деле ее хочет.

Когда Джаред провел языком по ее губам, она без колебаний приоткрыла их. О да! Это так прекрасно. Каланта немного пососала его язык, как он ее учил, и Джаред покачнулся. Он опустился на пол оранжереи, не отрываясь от ее губ, и лег на спину, положив Каланту на себя сверху.

Каланта не представляла, что такое может быть, что мужчина позволит женщине лежать на нем во время поцелуя. Она чувствовала в себе такую отвагу, что переместила руки ему на грудь и начала неистово расстегивать пуговицы на жилете. Ей хотелось впитать жар его тела, прикоснуться к мускулам на груди.

Каланта расстегнула две первые пуговки, и тут Джаред как-то так провел рукой по ее ягодицам, что она выгнулась дугой. Ее женское естество прижалось к мужскому, и Каланту пронзило наслаждение.

– Осторожней, Кали, а не то наша первая брачная ночь случится до свадьбы.

Каланта замерла, услышав в его жестком тоне больше, чем он сказал. Она сделала что-то не так?

– Прости.

– Черт возьми! Не нужно извиняться. Просто рядом с тобой я чувствую себя похотливым мальчишкой, впервые прикоснувшимся к женщине. Я не хочу, чтобы все началось на полу в оранжерее.

И все? Неужели он думает, что Каланте есть какое-то дело до обстановки в том месте, где они займутся любовью, если это действительно произойдет?

– Это не важно.

Его рука скользнула по ее спине и опустилась на бедра.

– Ошибаешься, только мне сейчас чертовски трудно вспомнить почему.

Каланта расстегнула еще одну пуговицу на жилете Джареда и поцеловала снизу в подбородок.

– Ну и не вспоминай!

Она ужасно боялась, что все сейчас прекратится и ей никогда больше не придется пережить ничего подобного. Каланта расстегнула последнюю пуговицу, откинула парчовую ткань и положила ладони на его жаркую грудь. Два маленьких твердых соска уперлись ей в ладони, и она обвела их пальцами.

Джаред застонал. Его бедра подались навстречу ее телу и снова задели то самое место. Наслаждение! Невероятное ощущение словно туго свернулось внизу живота Каланты, и она надавила бедрами, слегка ерзая, чтобы усилить соприкосновение. Из-за жары Каланта не надела нижнюю юбку, поэтому только тонкий муслин и батист отделяли сейчас ее нежную плоть от того твердого, что прижималось к ней сквозь бриджи Джареда. Ей снова захотелось поцеловать его, но еще сильнее ей захотелось попробовать, какова на вкус его кожа. Выбрав последнее, она рывком распахнула его рубашку и услышала, как отлетают пуговицы.

Джаред рассмеялся грудным сдавленным смехом.

Но ей было все равно!

Она прижалась губами к его груди и поцеловала, затем лизнула солоноватую поверхность. Увидела темный сосок, который трогала минуту назад, и сомкнула на нем губы. Внезапно Джаред, крепко прижав рукой ее ягодицы, начал размеренно двигаться, ударяясь об нее. Каждый такой удар доставлял невыразимое наслаждение в самом сокровенном месте Каланты, и она не хотела, чтобы это когда-нибудь прекращалось.

Свободной рукой он обхватил ее грудь. Каланта изогнулась, чтобы грудь полностью оказалась в его ладони. Джаред стянул с нее лиф, обнажив изгибы тела. Он взял ее сосок большим и указательным пальцами, слегка сдавил его, а потом потянул. Каланта вскрикнула, вдавившись лицом в его грудь, и тут свернувшееся кольцами напряжение внизу живота взорвалось, как порох, подожженный спичкой.

Ее крики приглушил стон Джареда, прижавшего ее к себе с такой силой, что ей стало больно.

Каланта без сил упала на него. Ей казалось, что от наслаждения в теле не осталось ни единой косточки. Так вот что значит быть женщиной!

– Я думала, при этом полагается быть обнаженными.

Он засмеялся, и Каланте показалось, что она лежит на рокочущей горе.

– Обнаженными еще лучше.

– Если это правда, думаю, я бы не выжила.

– Не уверен, что и я бы выжил. Я еще никогда не кончал в штаны. Мне следовало бы смутиться, но ты так чертовски горяча, mon ange, что виновата только ты.

Щеки Каланты обдало жаром, и она с благодарностью подумала о приглушенном свете в оранжерее, скрывшем ее смущение. Джаред так небрежно говорит о вещах, которые ей кажутся катастрофически неприличными!

Тут Джаред притих.

– Кали?

– Да?

– Ты сказала, ты думала, нужно быть обнаженными? Это значит, что ты не знаешь?

Она спрятала лицо у него на груди и стыдливо кивнула.

– Ты хочешь сказать, он никогда не прикасался к тебе?

– Он прикасался ко мне… несколько раз… но мы никогда… он не… он говорил, что я слишком фригидна, – призналась Каланта. От унижения голос ее звучал совсем тихо.

– Он делал тебе больно?

– Да, но слова оставили шрамы более глубокие, чем его кулаки.

– Да чтобы он сгорел в аду! – Это прозвучало так, словно Джаред надеялся, что его проклятие будет исполнено буквально.

– Я чувствовала себя неудачницей.

Джаред сел и с мрачным лицом усадил Каланту к себе на колени.

– Заставив тебя чувствовать себя неудачницей, Клэрборн ощущал себя человеком значительным, а не тем ублюдком, каким был на самом деле. Все это часть насилия, с помощью которого он контролировал тебя и заставлял чувствовать себя ниже его. Он был садистом и мерзавцем, получавшим удовольствие от того, что, женившись на самой красивой женщине на свете, убедил ее в том, что она не женственна, а ведь на самом деле это он был недееспособным мужчиной.

– У него были любовницы.

– Я не сказал – неспособен к сексу. Я сказал – неспособен быть мужчиной. Пожалей женщин, попадавших в его постель, и радуйся, что собственное скудоумие помешало ему овладеть тобой. Я знаю, что должен благодарить за это Господа.

– И тебя не волнует, что я могу оказаться слишком холодной для тебя?

Джаред громко расхохотался:

– Mon ange, после того, что здесь сейчас произошло, ты никак, черт побери, не можешь оказаться холодной. Клэрборн был дураком и мерзавцем, но не могу сказать, что я об этом сожалею. Ты моя.

Первое оглашение в церкви, через два дня после того, как Каланта согласилась выйти замуж за Джареда, совпало с завершением празднеств в доме леди Эштон и разъездом ее гостей. Только благодаря этому известие о предстоящей свадьбе лорда Чудовище и Ангела не разлетелось по округе после второго оглашения неделю спустя.

Это позволило Каланте подготовиться к встрече с Клэрборнами. В понедельник днем Томас объявил, что герцог и герцогиня ожидают ее в гостиной.

– Спасибо, Томас. Я должна подняться в свою комнату и привести себя в порядок. Скажи им, что я скоро буду.

Каланта подготавливала растения к переезду в Рейвен-Холл и, несмотря на передник, испачкала подол платья землей, так что нужно было переодеться, а заодно и причесаться.

Войдя в спальню, она постаралась подавить заползающий в душу страх. Воспоминания о неудержимой ярости в глазах Генри во время прошлого визита немного стерлись, но перспектива выслушивать от свояченицы тирады об ответственности перед семьей пугала Каланту еще сильнее.

Томас со своей обычной деловитостью позвал горничную еще до того, как объявил о появлении Клэрборнов, и девушка уже достала новое платье.

Дженни шагнула вперед и начала расшнуровывать сзади лиф.

– Сборы идут отлично, ваша светлость.

– Да. – Каланта освободилась от испачканного платья. Ее внимание рассеивалось между мыслями о предстоящей беседе с родственниками и словами Дженни. Сборы действительно шли на удивление бодро. Уж если Джаред принимал решение, оно воплощалось в жизнь со сверхъестественной быстротой. – Ты не против переезда в Рейвен-Холл, Дженни?

– Нет, ваша светлость. Я очень рада, что увижу еще одну часть Англии.

Каланта покорно позволила Дженни облачить себя в небесно-голубой муслин. Рукав три четверти, простая прямая юбка и квадратный вырез придавали ему почти средневековый вид.

– Томас, кажется, тоже доволен приготовлениями.

– Да, ваша светлость. Думаю, доволен, но он такой важный! Его внучка просто счастлива, что переберется сюда, и нисколько не стыдится это показывать. Она со своими тремя детьми уже выросла из своего маленького домика.

Томас оставался на старом месте как дворецкий и смотритель, а его внучка переезжала к нему, чтобы работать экономкой. А в тех случаях, когда Джаред с Калантой будут приезжать сюда, чтобы навестить сестру Джареда в Эштон-Мэноре, – и кухаркой. Теперешняя кухарка решила уволиться и уехать в Кент к своему сыну и его семье. Дженни, горничная, и одинокий конюх уезжали вместе с Калантой в Рейвен-Холл. Садовник, бывший даже старше Томаса и не имевший семьи, оставался здесь, чтобы ухаживать за садом.

Таким образом, грядущее замужество не лишало благополучия тех, кто зависел от Каланты.

Дженни вытащила шпильки из прически Каланты и быстро, энергично расчесала ей волосы щеткой. Светлые пряди засияли на солнце. Горничная заплела косы и уложила их вокруг головы Каланты как корону. Обычно она их так не носила, но прическа ей очень шла.

В отношениях с Клэрборнами у Каланты имелось только одно оружие – ангельская внешность, и она была очень благодарна Дженни за ее искусство.

– Спасибо.

Дженни удивила ее, потрепав по руке.

– Все будет хорошо, ваша светлость. При жене он не распустит руки. Чайный поднос вам сегодня не понадобится.

Не зная, как отнестись к поддержке и тревоге горничной, Каланта просто кивнула. Если бы Джаред был здесь!

Но это вряд ли случится. После того как она согласилась выйти за него замуж, после того восхитительного случая в оранжерее Каланта его почти не видела, хотя за прошлую неделю он отдал больше распоряжений ее слугам, чем она сама.

Он, лорд Эштон и мистер Дрейк посвящали каждую свободную минуту поискам мерзавца, похитившего Ханну. К сожалению, до сих пор им не везло.

Они следовали не особенно точному описанию Ханны, испуганной четырехлетней девочки. Однако она запомнила, что у него на предплечье была картинка – дракон. Конечно, от этой татуировки не много пользы для опознания, ведь человеку достаточно опустить рукава рубашки, чтобы скрыть ее, но это была хоть какая-то зацепка.

Каланта понимала, почему Джаред так занят поисками, но все сильнее нервничала перед свадьбой, потому что он не делал никаких попыток побыть с ней наедине. Она не дурочка. Она понимает, что Джаред ее не любит. Он женится на ней, чтобы с честью сохранить при себе Ханну.

После того случая на полу в оранжерее Каланта решила, что он хотя бы хочет ее. Но дни шли, а с его стороны не было никаких намеков на это, и Каланта невольно начала думать, что просто вообразила себе невероятную реакцию Джареда на ее прикосновения. Мысль о том, что Джаред в конце концов сочтет ее холодной, как мраморная статуя, была непереносима.

Это казалось маловероятным после той интимной сцены, но Каланта с готовностью признавала, что слишком мало знает о джентльменах, чтобы понять, насколько важным это могло быть для Джареда.

Возможно, теперь, поразмыслив как следует, он уже сожалеет о необходимости жениться на ней. Каланта безуспешно пыталась придумать какой-нибудь выход из положения, чтобы обойтись без этого вынужденного брака. Джаред ясно дал ей понять, что, во всяком случае, по его мнению, женитьба на ней – это для него единственный честный способ не расставаться с Ханной.

Каланта не хотела, чтобы ее страх перед замужеством лишил Джареда дочери, и она не допустит, чтобы то же самое произошло из-за ее боязни, что Джаред начнет презирать ее. Она и так шесть лет прожила под тенью страха.

– А, так вы все-таки удостоили нас чести лицезреть вас! – бросила Эллен, когда Каланта спустя несколько минут вошла в гостиную.

Неприкрытый сарказм в голосе свояченицы мгновенно вызвал у Каланты желание извиниться за то, что она заставила их с герцогом ждать, но Каланта подавила этот порыв. Имея дело с Клэрборнами, следует сначала хорошенько подумать, а уж потом говорить, напомнила она себе. Извинения наведут их на мысль, что она поступила неправильно, а это даст Эллен преимущество в разговоре.

Каланта присела в реверансе, не опуская взгляда.

– Если бы вы сообщили о своем визите заранее, я бы вовремя приготовилась к встрече с вами.

Генри, при ее появлении вставший с обитого парчой кресла, поклонился. Эллен не поднялась, надменно склонив голову в знак приветствия. Она была на добрых три дюйма ниже Каланты, но держалась с таким высокомерием, что разницу в росте никто не замечал.

– У нас не было времени на предупреждения. Слухи, касающиеся вас, дошли до нас с Генри только вчера вечером, и мы немедленно отправились сюда, тревожась о нашей сестре.