Маргарет Портер - Таинственная незнакомка

– Насколько я могу судить, это одно и то же. С какой стати вам утруждать себя и грести через Темзу, если вы можете нанять кого-то для такой тяжелой работы?

– Обещаю, что доставлю вас на другой берег в целости и сохранности. Я всю жизнь имею дело с водными средствами передвижения, и в жилах у меня течет соленая морская вода. Но прежде чем мы отправимся к реке, покажите мне Аллею влюбленных.

– Я буду рада пройтись по свежему воздуху, – ответила Ориана. – Лампы на сцене такие жаркие и яркие, а запах от них такой ужасный, что у меня слезятся глаза. Скажите, вы купили вчера еще что-нибудь из мебели?

– Нет, по настоянию Уингейта я посетил еще одного портного на Бонд-стрит. – Дэр бросил досадливый взгляд на открытый ворот своего двубортного сюртука, украшенного двумя рядами блестящих золотых пуговиц. – Уингейт был весьма разочарован тем, что сегодняшнему визиту к шляпнику я предпочел посещение Британского музея. Коллекция в зале минералов просто потрясающая. Представлены образцы горных пород со всего земного шара, и уж конечно, из Англии, Шотландии и Ирландии.

– И есть образцы с острова Мэн?

– Нет, и это явное упущение, которое я хотел бы восполнить, подарив музею недостающие минералы. Мэнкский сланец, песчаник из Пила, известняк из Каслтауна, базальт из Стэк-оф-Скарлетта.

– А как насчет пирита? Или гранита, ведь он, кажется, представляет наиболее распространенную породу на острове?

– Мадам Сент-Олбанс, не прочли ли вы, случайно, мое описание геологии острова?

– Каждое слово, – торжественно объявила Ориана. – Смею предположить, что вы, вероятно, не считали меня способной все это понять.

– Я не думал, что вам это будет интересно, – признался Дэр.

– Ваш труд стоит того, чтобы его опубликовало Королевское общество.

Посмеиваясь над ее наивным, хоть и лестным для него, мнением, Дэр сказал:

– Я не слишком в этом уверен, но мне приятно было бы думать, что мои теории могут заинтересовать членов Королевского общества. Теперь, когда я уже поговорил с сэром Джозефом Бэнксом, я чувствую себя более уверенным, поскольку удостоен чести вступить с ним в непосредственные отношения. Но в настоящее время я оставил мысли о своих исследованиях, так как меня более занимает поведение одного существа.

– Правда? И что же это за существо?

– Это экзотическое существо относится к женской половине рода человеческого, и мне чрезвычайно любопытно было бы уяснить, насколько предмет моих исследований соответствует тому уединенному и темному уголку, в котором мы оба оказались, – пояснил Дэр, ибо они уже оставили позади ярко освещенные колоннады и вступили в пределы тенистой аллеи, по которой бродили влюбленные парочки.

Нависающие над аллеей ветви густо посаженных деревьев образовали лиственный покров, достаточно плотный, чтобы заслонить от взглядов небо и звезды.

– Мы попали в ту часть парка, которая пользуется наиболее скверной репутацией, – заметила Ориана, когда они шли по длинной узкой аллее.

– Я полагаю, это излюбленное место любовных свиданий.

– Девицы легкого поведения демонстрируют здесь свой товар городским джентльменам, однако многие невинные девушки были обесчещены именно в этом месте. Я не гуляла по Аллее влюбленных уже несколько лет. – Ориана запрокинула голову, и капюшон плаща упал ей на спину. – Вы слышите? Соловей!

– Бедная пташка, она, должно быть, чувствовала себя забытой всеми, когда пели вы.

– О Дэр, – со вздохом произнесла Ориана, – какой милый комплимент.

– Позвольте мне улучшить его. – Он пристально вгляделся в ее затененное лицо. – Ваши глаза сияют как редчайшие из драгоценных камней. Губы ваши словно розовый коралл, а зубы чистейший жемчуг.

– Нет-нет, я предпочитаю, чтобы вы хвалили мое пение. С таким лицом я родилась на свет, но голос свой совершенствовала всю жизнь.

Соловей завершил свою песнь великолепной трелью, и Дэр заговорил:

– Ваше пение завладело моей душой. Ваш поразительно богатый голос умещается в таком маленьком изящном хранилище. – Дэр коснулся кончиками пальцев стройной шеи Орианы. – Первую песню, которую вы исполняли сегодня, я, кажется, слышал в Ливерпуле.

– Frena к belle lagrime – «Не таи свои прекрасные слезы». Музыку написал господин Абель[12], придворный музыкант королевы Шарлотты.

– Я не представляю, о чем вы пели, но это самая трогательная мелодия из всех, что я слышал.

– Это отрывок из поэмы Пьетро Метастазио[13]. Его стихи прекрасны и положены на музыку многими композиторами. Non destarmi almeno nuovi tumulti in seno, – негромко процитировала Ориана, – bastano i dolcipalpiti che vi cagiona amor. «He пробуждай в моем сердце тревогу, ведь так велико дивное волнение, которое вызывает в нем любовь».

Дэр протянул руку под плащ Орианы и коснулся ее бурно вздымающейся груди.

– О да, ваше сердце в тревоге, – прошептал он.

– Оставьте, – тоже шепотом ответила она, – иначе я почувствую себя еще более несчастной.

– Мне, очевидно, следует усовершенствовать мою технику, как вы усовершенствовали свой голос.

При этих словах Ориана негромко рассмеялась.

– Не стоит, вам и без того трудно противостоять. Я не должна была приходить сюда.

– Один поцелуй.

– Вы на этом не остановитесь, я знаю. Вы захотите большего.

– Гораздо большего, – согласился он. – Вы обещали, что сегодня вечером я получу ответ.

Это напоминание усилило тревогу Орианы.

– Вы скорее всего не прочь поразвлечься со мной некоторое время, пока вы в городе и пока не встретили подходящую наследницу, чье состояние вдвое больше вашего. Со временем вы должны будете вернуться домой – с нареченной или без нее.

– Вы судите обо мне на основании того, как обращались с вами другие мужчины, в особенности этот хам Томас. Припомните ваше негодование, когда я отнесся к вам как к охотнице за деньгами, одной из многих в их нескончаемой чреде. Несправедливо и очень глупо позволять пережитым несчастьям отравлять наши радости. Верьте мне, Ориана.

– Я пытаюсь вам поверить. – Взглянув вниз на их соединенные руки, она призналась: – Но я боюсь.

– Вы не должны беспокоиться. Я хочу лишь того, что вы можете мне дать. Но если вы скажете, что должен оставить надежду обладать вами, я немедленно уеду. Желание мое слишком велико, – тихо проговорил Дэр. – Вы дважды убегали от меня, но желание мое только усиливается. Поверьте мне, Ориана, я чувствую себя гораздо более несчастным, чем вы. Я столько лет избегал ловушек коварных и хитрых женщин и вот полюбил ту, которой я безразличен.

– Вы не безразличны мне, – перебила она.

– Докажите это.

Ориана тесно прижалась к нему, бедра их соприкоснулись, ее плащ и подол платья обвились вокруг ног Дэра. Ориана притянула к себе его голову и поцеловала в губы, страстно и горячо. После поцелуя Дэр сказал:

– Вы доказали немногое, только то, что вы можете мучить меня.

– И себя, – призналась она растерянно, глядя на него потемневшими глазами. – Вы ищете любовницу – собственную Нелли Гуинн или Салли Верной. А я не хочу и не могу стать ею.

– Я в меньшей степени, чем вы, знаком с такого рода отношениями, но знаю, что они означают обмен денег или собственности на сексуальные услуги. Я не предлагаю ничего подобного. Ни содержания, ни дома и ни единого шиллинга из моих денег вы не получите. Моя величайшая мечта, моя самая большая надежда заключаются в том, чтобы мы с этой ночи принадлежали исключительно друг другу.

– В то время как я живу в Лондоне, а вы на острове Мэн? Вы опустили решающую подробность – географическую.

– Ничтожная проблема, очень просто решаемая. Я стану делить свое время между двумя местами.

Дэр старался не думать о своей прекрасной вилле, пустой и заброшенной, о красивой мебели, которую так тщательно выбирал. Он отбросил всякую мысль о рудничной компании Корлетта. Его главная забота стояла перед ним во плоти – сомневающаяся, нерешительная и потрясающе прекрасная.

– Постоянные переезды утомительны, – сказала Ориана. – Наверное, я не стою таких усилий.

– Если бы не вы, я не остался бы здесь, – возразил он. – Решение возникло много недель назад. Как раз тогда, когда я пришел к самоуспокоению, когда будущее мое казалось абсолютно определенным, вы вошли в мой дом и показали мне, чего там не хватает. – Дэр взял ее руку в свою и слегка сжал. – Мои чувства и моя преданность принадлежат вам, не говоря уже о верности, уважении и честности, или, как вы однажды сказали, чрезмерной прямоте.

Ориана произнесла раздумчиво:

– А ведь с этого мы и начинали тогда, много недель назад. Вы захотели уложить меня в постель, даже еще не зная моего имени.

– Все было вовсе не так – и тогда и теперь. – Он погладил ее плечо, обтянутое гладкой на ощупь шелковой тканью. – В тот далекий уже вечер я обрел самую большую свою страсть – леди в синем бархатном плаще. Откажите мне сегодня, и я стану упрашивать вас завтра. И послезавтра, и так день за днем... снова и снова.

– Но я не хочу отказывать.

При этих словах у Дэра вдруг стало необычайно легко на сердце.

– Я думаю о вас все время, – продолжала Ориана. – С утра до вечера. Думаю, ложась в постель, думаю, когда сижу за фортепиано. Я помню, что было в Скайхилле, и не могу понять, почему не в силах решиться на это сейчас. Причина не в отсутствии желания и не в намерении унизить вас.

– Тогда в чем же?

– Когда я сказала, что боюсь, я не имела в виду, что боюсь вас. Я боюсь скандала – как боялись бы и вы.

– Я не собираюсь вовлекать вас в скандал. У меня нет намерения покорить Анну Сент-Олбанс с целью создать себе определенную репутацию. Я не охотник вроде этих ваших лондонских распутников. Я не нахожу ни малейшего удовольствия в преследовании. Я рудокоп, искатель сокровищ. Если я нахожу особенно ценный камень, я беру его и храню в надежном месте. Вы можете положиться на мое благоразумие.

– Мне нужно большее. Я прошу вас держать нашу... связь в тайне от всех. Ни один человек ничего не должен знать.

– Обещаю. Вы будете моей?

– По-моему, я уже ваша.

– Посмотрите на меня, Ориана. – Когда она послушалась, Дэр взял ее лицо в свои ладони. – Прошу вас, повторите это еще раз, только без «по-моему», и вы сделаете меня счастливейшим человеком на земле.

– Я ваша.

Он поцеловал ее страстно, желая прогнать последние остатки сопротивления, и ему это удалось – он почувствовал, что Ориана стала такой, какой была тогда, в библиотеке Скайхилла.

Громкое хихиканье оборвало пение соловья. Дэр повернул голову, и шелковые цветы на голове Орианы коснулись его подбородка. На ближайшей скамейке расположилась знакомая ему парочка – взбалмошная Хетти и ее поклонник Ральф. Дэр пригляделся к ним: девица опиралась спиной о ствол дерева за скамейкой, а любовник покрывал поцелуями ее шею и обнаженные груди.

Ориана потянула пуговицу у Дэра на сюртуке, чтобы привлечь к себе внимание.

– Я уже успела вам наскучить?

– Нет, я просто считаю, что нам следует найти другое место, чтобы воплотить в жизнь наш взаимный обет.

Он накинул капюшон ей на голову и запахнул ее плаш.

– Где? И когда?

После долгих мучений Дэр получил то, чего хотел. Или получит вскоре. Теперь он мог позволить себе поиграть с ней. Он ответил с лукавой и озорной улыбкой:

– Время и место на ваше усмотрение.

Весла неподвижно лежали на своих местах, так как сильное течение и начинающийся отлив сами несли гребную шлюпку по направлению к Вестминстерскому мосту. Шлюпка была тяжелее, чем длинные плоские ялики, быстро скользящие по воде, доставляя в город прочих любителей развлечений.

Ориана, расположившаяся на носу шлюпки, все еще раздумывала о принятом ею предложении Дэра. Ее выбор сделан, ее судьба решилась. Что это – поражение или победа? «Компромисс», – сказала она себе. После долгой осады она уступила собственному желанию и настойчивости Дэра. Ее безотчетный страх исчез.

Не желая больше хранить затянувшееся молчание, Ориана спросила:

– Вам не кажется странным мое желание сохранить наши отношения в тайне?

– Ничуть, – ответил он. – Вам пришлось выступать перед публикой с детских лет. Изысканные дамы копируют фасоны ваших платьев и шляп. Девушки на улицах распевают ваши баллады. Мужчины следуют за вами, когда вы гуляете в Гайд-парке. Совершенно естественно, что вам хотелось бы скрыть от любопытных глаз вашу личную жизнь. Даже будучи фигурой публичной, вы имеете на это право. Я хотел бы помочь, а не мешать вам в этом.

Направленная вперед мощным гребком Дэра, шлюпка дернулась, фонари закачались, подсвечники накренились, и капли воска разлетелись по сторонам. Опасаясь за свои оборки, Ориана приподняла юбку.

– Мадам Сент-Олбанс, вы меня дразните.

– Не могу же я испортить свое новое платье, – сказала в свое оправдание Ориана, воздержавшись, однако, от замечания, что сам он сбросил сюртук и что ворот его рубашки распахнут. Она протянула Дэру бокал. – Здесь еще осталось шампанское.