Маргарет Портер - Таинственная незнакомка

Ориане продажа двух любимых охотничьих лошадей казалась истинным бедствием.

Со слабым подобием прежней веселой улыбки Мэтью произнес:

– Лайзу я люблю несколько больше.

– Раштон выплатит остальные ваши долги после свадьбы.

– Нет, я не хочу быть обязанным тестю. Я хочу стоять рядом с невестой у алтаря без малейшей тени нависающей надо мной зависимости. Раштон не осведомлен о размерах моей неплатежеспособности, и надеюсь, Лайза ему не рассказала.

Ориана подняла растрепанную книжку и смахнула пыль с бумажной обложки.

– У меня есть одна мысль.

– Такая же удачная, как предыдущая?

– Я никак не предполагала, что вы позволите себе так глупо шутить по поводу долговой тюрьмы, – парировала она.

– Это справедливо. Тогда ладно. Что я должен делать?

– Расплатиться с вашими кредиторами как можно скорее, а я вам в этом помогу. Я возьму свои драгоценности у моего поверенного и...

– Нет, Анна. Я не позволю вам продавать ваши побрякушки, чтобы покрыть мои долги.

– Разумеется, это сделаю не я. Ими займется мой юрист.

– А что скажет на это Корлетт?

– Он даже не знает об их существовании. И пожалуйста, не будьте таким мрачным. Это не наследственное имущество, и никакой сентиментальной ценности оно не представляет.

– Но они должны иметь ценность материальную, чтобы покрыть долг в тысячу фунтов.

– У меня в этом нет сомнения. Это бразильские бриллианты.

Мэтью удивленно посмотрел на нее:

– Те, которые подарил вам Теверсал?.. Я не думал, что вы их сохранили.

– У женщин есть такая привычка – хранить подарки, полученные от влюбленных в них мужчин. Томас вручал мне их, говоря, что получил их от своей двоюродной бабушки как подарок его будущей невесте. Я поверила ему, как верила обещанию жениться, и отдала бриллианты на хранение своему поверенному. Тот попросил ювелира оценить их. Мистер Ранделл узнал камни, потому что сам продал их Теверсалу за месяц до того. А один из его золотых дел мастеров вставлял их в оправу. Мой юрист посоветовал мне сохранить их – это было проще, чем возбуждать судебное дело о нарушении обещания жениться. А я была настолько расстроена тогда, что могла просто бросить их в колодец или в море. Три года они пролежали в банковском хранилище в подвале. Я давно хотела избавиться от них, но все не решалась.

– Я не могу принять ваше предложение.

– Вы должны, Мэтью. Поверьте, эти бриллианты ничего для меня не значат. Я не стану носить их или обращать в деньги. Они напоминают о постыдном и тяжком эпизоде, и вы только окажете мне любезность, если избавите от них. Будет отрадно думать, что вещи, связанные с виновником моего большого несчастья, стали источником счастья для других.

Мэтью подошел к ней ближе, глаза его сияли.

– Во имя нас обоих я приму их. Но что, если их стоимость превысит тысячу фунтов?

– Тогда вы сможете сохранить хотя бы одного из ваших гунтеров.

– А что мне сказать Лайзе?

– Ничего. Но Раштон... он придет в ярость, если узнает.

– Ваша милая политика честности потерпела поражение, – пошутил он.

Это не слишком задело Ориану.

– Если вы чувствуете, что обязаны сообщить им, сделайте это, но только после того, как узелок завяжется.

– Я хотел бы расцеловать вас, Анна, но не смею перед всеми этими окнами. Кто-нибудь, не дай Бог, увидит, и тогда пересудам не будет конца, если не говорить о большем. Но когда-нибудь я верну вам долг.

– Даже не пытайтесь. Ведь, по сути, я тогда взяла бы деньги от Томаса. А я не могу. По некоторым причинам мне хотелось бы сохранить иллюзию, будто он подарил бриллианты своей будущей жене, а не шлюхе.

Дэру порой приходилось участвовать в деревенских развлечениях, и то, что устраивали сейчас, напомнило ему, какими скучными могут быть подобные забавы. Он сильно сомневался, что из постановки «Критика» выйдет что-то путное. Репетиции пьесы неизменно сопровождались пререканиями. Участники спектакля были слишком хорошо знакомы друг с другом, чтобы между ними завязались романтические отношения, а пьеса была слишком сатирической, чтобы вызвать у них нежные чувства.

Человек иного круга, но самый богатый из присутствующих здесь холостяков, Дэр вызывал специфический интерес у молодых леди, готовых с ним пофлиртовать, однако он оставался равнодушным к такого рода попыткам. Разговоры девиц сводились к танцевальным вечерам, которые они посетили или намеревались посетить, и к прочитанным романам. Ни одна из милых девушек, весьма привлекательных в своих светлых летних платьях, не могла соперничать с Орианой по части элегантности и умения вести блестящие и утонченные разговоры.

– Я бывала в Матлоке, – сообщила ему однажды за обедом хорошенькая мисс Хейгарт. – Насколько я понимаю, у вас есть собственность поблизости от этого города.

– Да, – односложно подтвердил Дэр.

– Я просто мечтаю увидеть Пик[22], – вмешалась в разговор леди, сидевшая по другую руку от Дэра. – Из вашего поместья вы можете созерцать великолепные виды, сэр Дэриус. По-моему, прекраснее гор нет ничего на свете.

– Дэмерхем находится в сорока милях от Пика, мисс Мэнуоринг, – ответил на это Дэр, воздержавшись от сообщения, что сам он предпочитает созерцание гор на острове Мэн, так как опасался, что это вызовет серию вопросов о его родных местах.

Внешнее сходство леди Лайзы Кингсли с ее отцом бросалось в глаза, обладала она и отцовской сдержанностью. Как предполагал Дэр, леди Лайза несколько укротит эксцентричность Мэтью, и в то же время его живость прекрасно будет оттенять и дополнять ее спокойную манеру держаться. Дэр заметил некоторую отчужденность между ними, но Ориана предсказывала, что это ненадолго. Казалось, она была в этом абсолютно уверена.

Их с Орианой встречи происходили на глазах у Кингсли и их гостей за трапезами и на репетициях. Все остальное время Дэр вышагивал по бесконечным вересковым пустошам вместе с лордом Раштоном, Мэтью Пауэллом и другими джентльменами в поисках красноногих шотландских куропаток. Его ружье, купленное в Лондоне, представляло собой более облегченную модель, чем те, какими он пользовался прежде, и было хорошо сбалансировано и пристреляно, что подтверждали завистливые взгляды его компаньонов по охоте. К сожалению, Дэр был вынужден охотиться с самым старым сеттером хозяина, сукой, не утратившей энтузиазма по отношению к своим обязанностям, но из-за преклонного возраста не имеющей сил, чтобы работать как следует. Дэр добывал не меньше птиц, чем прочие участники охотничьих вылазок, но меньше, чем лорд Раштон, и старался не огорчаться по этому поводу.

Мужчины оставались в поле с восьми утра до двух часов дня. Вернувшись домой, освежались кларетом или бренди в библиотеке, потом переодевались к обеду. Вечером те из них, кто участвовал в пьесе, собирались на репетиции в оранжерее.

Чем ближе был день постановки, тем больше нервничали и чаще ссорились ее участники, главным образом из-за костюмов и реквизита. Харриот Меллон вела себя прекрасно и проявляла неистощимое терпение. Ориана проводила почти все время за клавесином и благодаря этому могла держаться в стороне от стычек, однако Дэр из будки суфлера часто замечал, что она крепко сжимает губы, подавляя раздражение.

– Как ты считаешь, будут они готовы? – спросил он у Орианы после одной душераздирающей ссоры.

– Это не имеет значения. Ведь зрители в основном их родственники и соседи, они простят исполнителям любые ошибки, если вообще их заметят.

Они вдвоем последними покинули оранжерею. Густой туман окутывал парк, и освещенные окна казались более далекими, чем на самом деле.

– Ты не жалеешь, что я затащила тебя в это захолустье в Чешире? – спросила Ориана.

– Я совершенно счастлив, что ты заманила меня сюда, и жалею только о том, что мы не можем уединиться. Я отпросился с завтрашней охоты. Моя бедная собака просто надорвалась, служа мне, ей необходим отдых, а мне пора разобраться со своей почтой. Мне надо написать Мелтону и знакомым в Дербишире. И еще я намерен встретиться с тобой где-нибудь в укромном местечке. Как насчет того места, где у нас был пикник? В рощице, довольно далеко от парка?

– Предполагается, что завтра я буду помогать леди приводить в законченный вид их костюмы. Но я легко могла бы улизнуть ненадолго.

– Лучше бы надолго. За неделю у меня накопился огромный запас нерастраченных поцелуев.

– Это звучит просто божественно.

– Перестань смеяться надо мной, не то я пожалую тебе один из них прямо сейчас.

Ориана остановилась и протянула руку:

– Дай мне суфлерский экземпляр пьесы.

– Зачем?

– Сейчас увидишь. – Дэр протянул ей книжку, она взяла ее и с возгласом «О Боже!» бросила на землю. – Куда же она упала? Ты не поможешь мне найти ее? – Они оба опустились на колени, Дэр обнял Орйану за плечи, притянул к себе, и губы их соединились. Поцелуй был коротким, но жарким и возбудил в обоих желание большего.

– Вот она, – произнесла Ориана, отыскав книжку и возвращая ее Дэру. – Извините меня, сэр.

Следуя ее примеру, Дэр бросил книжку еще раз.

– Неловкость имеет свои преимущества, – заявил он и сорвал еще один поцелуй.

На следующий день, написав письма, Дэр посетил конюшню графа, чтобы осмотреть лошадей, и находился там до тех пор, пока не увидел, что Ориана вышла из дома. Побродив по парку, он нашел Орйану в той самой рощице, о которой они говорили накануне.

Лицо ее горело, а глаза отражали все краски окружающего их леса – зеленую, коричневую и золотую.

– Никогда не занималась любовью на свежем воздухе, – произнесла Ориана с застенчивостью, несвойственной любовницам и совершенно чарующей.

Они заключили друг друга в объятия и упали на траву, источающую запах свежести. И Дэр, неистово лаская Орйану, чувствовал себя так, словно очутился в Глен-Олдине, и невидимое отсюда, скрытое ветвями деревьев высокое небо осеняло зеленый шатер для двоих.

Предвкушение и всеобщее возбуждение царили в Раш-тон-Холле в день спектакля. Слуги метались по дому, приводя в надлежащий вид комнаты для приема гостей, а кухонная команда готовила грандиозный обед для приглашенных. Молодые джентльмены оставили занятия спортом, чтобы успеть порепетировать еще разочек. Только Дэр, пропустивший вчерашний день, отправился с графом на вересковую пустошь. Ориана видела из окна своей комнаты, как они вдвоем, в сопровождении слуг и собак, двинулись в путь.

Сама она, желая быть полезной, помогала Сьюк пришивать последние ленточки, бантики и кружева на костюмы леди, участвующих в спектакле. Обе они проворно орудовали иголками, однако Ориана вскоре заметила, что ее умелую служанку что-то тревожит.

– Не случилось ли чего-нибудь дома, Сьюк? – поинтересовалась Ориана. – Мне кажется, тебя что-то беспокоит.

Горничная сделала еще несколько стежков, прежде чем поднять хорошенькое личико и взглянуть на хозяйку.

– Ничего плохого не случилось. Произошла одна удивительная вещь, вернее, может произойти. Я хотела рассказать вам об этом, но не знала, как начать. Мистер Уингейт ездил со мной к моим родителям. Он хотел познакомиться с ними.

Руки Орианы упали на колени, смяв шелковое платье, к которому она пришивала оборку.

– Он ухаживает за тобой?

– Да, мэм.

Разоблачение тайны принесло Ориане облегчение и огорчение одновременно.

– Значит, ты скоро напишешь мне уведомление об уходе?

– Я предпочла бы остаться в услужении, если бы мы с Джонатаном – с мистером Уингейтом – могли работать в одном доме. Но у вас уже есть мистер Ламли, и вам не нужен дворецкий.

Чета Ламли служила матери Орианы, а затем и ей самой, оба они до конца жизни останутся в этом доме. Однако и муж и жена немолоды и смогут исполнять свои обязанности еще не более нескольких лет. Уингейт был бы ценным приобретением, но это могло задеть чувства ее преданных слуг.

Не успела Ориана открыть рот и поделиться со Сьюк своими соображениями, как та продолжила:

– Джонатану – мистеру Уингейту – было бы тяжело расстаться со своим хозяином. Он служит ему вдвое дольше, чем я вам. – После очень долгой паузы Сьюк произнесла негромко: – Остров Мэн, по его описанию, очень приятное место.

Горничная Орианы со всей возможной деликатностью дала понять хозяйке, что ее замужество прервет их отношения. Дэр не только подозревал, что такое может случиться, он даже подготовил Ориану к этому. Деликатность ее умелой и преданной служанки обязывала Ориану скрыть потрясение. Самым естественным тоном она произнесла:

– У сэра Дэриуса появился новый красивый дом, а это потребует увеличения штата прислуги. Будь уверена, что я дам тебе самую лучшую рекомендацию, но он и без этого уже знает твои достоинства.

– Мистер Уингейт задал мне вопрос, касающийся вас и его хозяина, но я не знала, как ответить. Не мое дело спрашивать, мэм, но мы оба думали о том, не собираетесь ли вы с сэром Дэриусом пожениться.