Джо Беверли - Таинственный герцог

Белла отказалась задать следующий вопрос, и это сделал Торн.

— Что именно, миссис Спенсер?

— Информационный бюллетень. Я сделала чистовую копию. — Эллен закрыла лицо совершенно мокрым носовым платком. — Там были просто ужасные вещи. Против короля, а он такой добрый человек.

— Запишите это, — резко сказал Торн. — Миссис Спенсер, никто не собирается что-либо предпринимать против вас по делу о попытке убийства. У вас было временное умопомрачение, так как вы подумали, что вашей хозяйке грозит опасность, и вы попытались спасти ее единственным доступным вам способом. За вашу репутацию ручаются люди, с чьим мнением считаются.

Торн все знал об этом? Но откуда?

— Правда? — Эллен выглянула из-за своей промокшей ширмы.

— Честное слово, мадам.

Забрав у Эллен мокрый платок, Белла дала ей свой, и Эллен высморкалась, а Белла в это время постаралась сложить вместе эти новые куски головоломки.

Эллен начала относительно связно описывать происходившее в последнее время. Как выяснилось, она оказалась чрезвычайно полезной, потому что Хелена Драммонд знала, что Эллен у нее под каблуком, и не трудилась что-либо скрывать от нее. Белла подозревала, что ирландке доставляло удовольствие заставлять Эллен слышать и видеть то, что причиняло женщине страдания.

Хелена делала вид, что советуется с леди Фаулер, но так как несчастная редко была способна членораздельно говорить, то Эллен было велено подтверждать согласие леди Фаулер.

—И в конечном счете она действительно согласилась, — серьезно сказала Эллен. Теперь, когда она призналась в самом страшном, в ней наконец проявлялась умная женщина. — Леди Фаулер находилась не в здравом уме, поэтому она согласилась связать свое имя с великой революцией. Она не боялась смерти, она боялась оказаться забытой.

— Но план и информационный бюллетень были полностью творением Хелены Драммонд? — спросил Торн.

— Судя по тому, что я слышала, да, ваша светлость.

— Миссис Спенсер, у вас есть что добавить к сказанному?

Эллен Спенсер задумалась; теперь, когда к ней полностью вернулось самообладание, это был совершенно другой человек.

— Только то, что леди, находящиеся здесь, никак не могут быть изменницами, ваша светлость. Некоторые глупы, некоторые озлоблены, но все — честные верноподданные.

Умная, но не добрая, подумала Белла, радуясь, что смотрит в спину Эллен Спенсер.

— Благодарю вас за помощь, мисс Флинт. — Торн взглянул на Беллу. — Вы согласны с заявлением миссис Спенсер о невиновности?

— Полностью, ваша светлость.

— Кто будет следующим? — Он посмотрел в список. — Мисс Спротт, миссис Ормонд и мисс Аберкромби. Поговорим теперь с мисс Аберкромби.

Белла тревожилась за Бетси, которая была горячей сторонницей сестер Драммонд, а кроме того, была глупа и могла сказать что-нибудь, что поставили бы ей в вину. Однако Торн, вероятно, догадавшись об этом, задавал ей простые вопросы. Руководствуясь здравым смыслом или от ужаса, Бетси не сказала ничего опасного.

Следующей была Гортензия; от нее веяло враждебностью, но она отвечала кратко и по существу, а так как она ненавидела сестер Драммонд, все вышло удачно. Клара Ормонд была просто приятной пожилой леди, так что никто не мог ни в чем ее заподозрить.

— Вот мы и закончили, — сказал Торн, когда Клара вышла.

— Не совсем, — возразила Белла. — Есть еще Агнес Хувер, горничная леди Фаулер.

— Позовите ее, — распорядился Торн.

Клерк кивнул и вышел.

— Мы пытаемся обратиться к снисходительности короля. Очень важно, что все до одной леди благоразумны, серьезны и добродетельны.

— Понятно, ваша светлость, — отозвалась Белла, но взглянула на него, сведя брови. — Должна еще раз поблагодарить вас за усилия.

Затем вернулся клерк, а вскоре явилась и Агнес Хувер, в момент тяжелой утраты державшаяся столь же мужественно, как и все время. Сестрам Драммонд она дала убийственно-язвительную характеристику, и ее мнение о других женщинах тоже не было лестным, но оно не могло послужить основанием для обвинений.

— Благодарю вас, мисс Флинт, — сказал Торн, когда горничная ушла.

Белле хотелось получить возможность поговорить с Торном наедине и убедить его положить конец этому рискованному обману, но пришлось встать, сделать реверанс и уйти.

Торну очень не хотелось выпускать Беллу из ноля зрения и не хотелось, чтобы она продолжала волноваться за его безопасность, но он не видел подходящего момента, чтобы признаться ей в обмане. У нее разбегутся мысли, а в следующие дни ей необходима вся ее находчивость. Однако как только леди будут в полной безопасности, он все объяснит и будет надеяться на счастье — и чем скорее это произойдет, тем лучше.

— По моему мнению, все эти леди невиновны и их следует отпустить, — объявил он Норману.

— При всем уважении к вам, ваша светлость, не могу согласиться с этим. Несомненно, некоторые были добровольными сообщниками сестер Драммонд. Так заявляют они сами.

Будь он проклят. Ему доставило удовольствие выложить все это без предупреждения.

— Вы захватили сестер Драммонд?

— Да, сэр, — самодовольно ухмыльнулся Норман. — И они заявляют, что мисс Аберкромби и миссис Спенсер были рьяными, участницами. Клерк доложил мне, что миссис Спенсер во многом призналась.

— Она призналась в принуждении.

— Потому что боялась наказания за убийство.

— Могу заверить вас, Норман, что никто не умер и никто не собирается в связи с этим возбуждать дело.

— Сестры Драммонд также заявляют, что мисс Флинт была сторонницей их дела и часто говорила им об этом.

Настоящие змеи, подумал Торн, гадюки. Они или собираются погубить вместе с собой и других, или хитро пытаются связать свою судьбу с теми, кого, возможно, освободят.

Торн надеялся, что не будет необходимости искать милости короля, потому что Георг непредсказуем в таких делах, но теперь это был единственный выход — Ротгар, безусловно, оказался прав.

— Вам следует знать, Норман, — в свою очередь, взорвался Торн, — что король лично интересуется этим делом и склоняется к снисходительности — конечно, речь не идет о сестрах Драммонд.

— Мне известно, что его величество был чрезвычайно разгневан.

— Но только на настоящих преступников.

— Я подожду подтверждения его воли, сэр.

— Разумеется. Вы обязаны исполнять свой долг. Но я посоветовал бы разумный подход. О некоторых из этих леди, и в том числе о миссис Спенсер, заботятся влиятельные люди.

Торн отправился домой, обдумывая следующие ходы рискованной игры. Он понял, что никогда еще в своей жизни не играл по таким высоким ставкам. А ставки были такими высокими, потому что под угрозой была жизнь Беллы.

Торн тщательно готовился к аудиенции у короля. Она должна быть личной, поэтому полный пышный придворный наряд был неуместен. Однако король назначил местом приема Сент-Джеймсский дворец, и это делало встречу чрезвычайно официальной, а кроме того, предупреждало, что его величество не обязательно расположен к снисхождению.

Джозеф подал бархатный костюм, темно-синий, но слегка украшенный вышивкой. Торн одобрил его, только поменял жилет на более нарядный.

— Не стоит выглядеть как на похоронах.

После долгого размышления он решил не надевать напудренный парик, но это потребовало приглашения парикмахера, который искусно уложил ему волосы. В итоге, добавив изысканные драгоценности и ордена, Торн почувствовал, что его внешность достигла возможного совершенства, ведь ему совсем не хотелось ощущать хотя бы легкое беспокойство.

В итоге он представил себя на суд Табите, но она зажмурилась.

— Никакого совета?

— Уа-ау.

— Совершенно невразумительно. — Торн заглянул в корзинку. — А где ваше потомство, мадам? — Оглянувшись по сторонам, Торн увидел, что Соболь забрался на спинку кресла, а Георг сидит на полу. Торн взял Георга и посадил рядом с Соболем. — Хорошо, если бы другим Георгом можно было бы управлять так же легко, — заметил он и вышел из комнаты.

Как Торн и предвидел, король Георг держался надменно. Он был оскорблен, крайне оскорблен революционными намерениями женщин. Это попирало все законы человечества, Бога и природы и требовало продемонстрировать наглядный пример наказания.

— На сестрах Драммонд — конечно, сэр, но все остальные леди совсем не такие. Среди них сестра викария и вдова настоятеля собора, благородная пожилая леди. Они собрались вокруг леди Фаулер только потому, что у них нет другого пристанища.

Торн обнаружил, что очень трудно сохранять правильную интонацию: он проситель, но король никогда не поверит раболепству, и Торн сомневался, что способен на заискивание.

Георг, вероятно, думал, что выглядит суровым, но, на взгляд Торна, он скорее был похож на дующегося от обиды.

— Они благопристойные леди, сэр.

— Понимаю, понимаю. Несчастные, да?

— Исключительно, сэр. Они оказались в трудном положении. Недопустимо — я уверен, вы согласитесь, — чтобы такие достойные леди были брошены в тюрьму.

Торн с тревогой наблюдал, как король, сцепив за спиной руки, делал круг по комнате.

— Я не думал, Айторн, что вы из тех, кого привлекают к подобным делам.

Георг остановился и пристально посмотрел на него.

Торн был готов к этому.

— Нет, сэр, но меня попросил заняться этим лорд Ротгар.

— Ротгар, да? Он прислал мне письмо по этому делу. Достойные женщины, да? Никаких революционных замыслов?

— Абсолютно никаких, сэр.

Торн подавил мысли о Спротт и, возможно, о самой Белле.

— Нужно вступить в брак, да?

— Очень надеюсь вскоре сделать это, — отозвался Торн, поняв, что эти слова относятся к нему.

— Превосходно. Направляете свои мысли на долг мужчины и продолжение рода, да? Прощайте, беззаботные деньки.

— Я искренне надеюсь, что женитьба украсит мою жизнь, сэр.

— Украсит, украсит. Превосходно, да? И дети. Много детей, да?

Опасаясь, что разговор уйдет в неправильном направлении, Торн спросил:

— Итак, я могу освободить леди, сэр?

Король застыл, а потом как-то странно скривился. «Господи, не допусти, чтобы у него сейчас начался припадок». К счастью, они были не одни: камергер и лакей, подобный статуе, стояли у стены.

— Вероятно, мне следует представить вам этих леди, сэр, чтобы вы сами могли убедиться в их порядочности и преданности вам.

Торн решил разыграть последнюю карту, которую, он надеялся, не придется пускать в ход.

Король снова скривился и нахмурился, словно размышляя над предложением, а потом согласился:

— Да-да! Великолепная мысль. Но я познакомлюсь с ними там, где они находятся. Я побываю в том доме, посмотрю его, почувствую.

Торн понял, что тревоги имели под собой основание: король был не совсем в себе. Однако выводы из этого можно сделать позже, а сейчас главными задачами были спасение Беллы и это странное решение Георга. Торн ожидал, что король вызовет леди сюда, и рассчитывал, что при этом удастся изолировать воинственную Спротт. Однако его ожидания не оправдались и Торн не имел возможности послать предупреждение.

— Леди Фаулер недавно умерла, и в воздухе еще остаются свидетельства ее болезни, сэр, — попытался он отговорить короля.

— Вы стараетесь что-то скрыть, Айторн?

Король в упор посмотрел на него.

— Абсолютно ничего, сэр.

Они отправились в простом экипаже, без сопровождающих всадников, потому что король желал сохранить инкогнито, но грумы были вооружены и еще два вооруженных джентльмена скакали на некотором расстоянии. Они прибыли на Графтон-стрит без происшествий, но охранник у дверей дома чуть не получил апоплексический удар, когда увидел, кто приближается, а Норман, к удовольствию Торна, сначала побледнел, потом покраснел и стал покрываться потом.

— Где леди? — спросил Торн.

— В гостиной, ваша светлость, — ответил Норман. — Они не так давно закончили обедать.

— Пахнет грязью. Плохая экономка, да? — отметил король, оглядывая совершенно простой дом.

Торн не стал напоминать о том, что предупреждал его.

— Вон там есть пустая комната.

— Нет, я храбро встречусь с львицами в их собственном логове, да? — Георг заговорил добродушно, и это был хороший знак — король любил быть благодетелем. — Куда?

Бросившись вперед, Норман распахнул дверь в гостиную и объявил:

— Его величество король!

Торн не увидел того, что в первый момент увидел король, а когда последовал за ним, улыбнулся. Белла, конечно, хорошо сделала свою работу.

Все шесть леди находились в гостиной и занимались шитьем, за исключением миссис Аберкромби, которая читала им, и все шесть в изумлении поднялись на ноги.