Однако он — полюбуйтесь! — принимает заказы, убирает со столов грязную посуду, подтирает грязь на полу.

Он, похоже, всем нравился и сам получал удовольствие от работы. Было очень приятно наблюдать, как его атлетическая фигура грациозно движется между столиками.

Он заметил, что она за ним наблюдает. Она быстро отвернулась. Однако видимо, недостаточно быстро, чтобы остановить нарастающее томление в ее груди.

— Знаешь, кого он мне напоминает? — спросила Бекки, которая подошла к окошечку, чтобы взять заказанную порцию рыбы с чипсами.

Джози сделала вид, что не понимает.

— Кто и кого напоминает тебе, Бекки?

— Гарри. Он напоминает мне Джона Гарримана. Тебе так не кажется? Но разумеется, Гарри красивее, — сказала Бекки. Она с любопытством взглянула на Джози. — Мне он нравится. Я рада за тебя, Джози.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Все ты понимаешь, — сказала Бекки. — Видела я, как он смотрит на тебя.

У Джози заколотилось сердце.

— Вот как? — пробормотала она.

Она мысленно отругала себя за то, что ведет себя крайне глупо.

— Видела я, как он при малейшей возможности смотрит на тебя, — рассмеялась Бекки. — И посмотри, как он старается, чтобы помочь тебе. Парень, который ради тебя надел фартук, — вот это настоящая романтика!

— Он помогает мне, потому что я оказала ему одну услугу. Он пытается расплатиться со мной — вот и все. В любом случае Гарри всего лишь гостит на Кристал-Ки. Он здесь недолго пробудет. — У нее образовался конок в горле и сжалось сердце. — Вступать с ним в серьезные отношения было бы непрактично, — завершила она.

Бекки неодобрительно взглянула на нее:

— Джози, надеюсь, что когда-нибудь ты перестанешь быть такой практичной и будешь обеими руками хвататься за то, что предлагает жизнь. — Она взяла заказ, получить который явилась к окошечку. — Я на это очень надеюсь, — добавила Бекки через плечо, отходя от окошечка.


Когда толпа посетителей, пришедших на ленч, поредела, Гарри вошел в кухню. У Джози екнуло сердце, когда она испытала на себе всю силу его притягательности с близкого расстояния.

Она моментально окунула руки в раковину, наполненную водой с моющим средством, как будто боялась, что если не сделает этого, то может броситься в объятия Гарри и сказать, что сожалеет обо всем, что наговорила ему, и что на самом деле ей хотелось бы целовать его весь день.

И всю ночь.

А возможно, всегда.

Несмотря на то что не было у них этого «всегда», а было самое большее еще пять дней. Не подумайте, что она считает дни.

— Я оставила для вас еду, — сказала она. — На столике возле служебного окошка.— Она приготовила для него большой сандвич с рыбой и чипсами. — Уверена, что вы очень проголодались.

Он ничего не сказал, но она ощущала его присутствие. Потом он оказался рядом с ней и принялся складывать, вымытую посуду в сушилку.

— Я в конце концов нашла вторую официантку, — сказала ему Джози. — Шарлотта отработает остальную часть дня. А вы теперь можете отдыхать.

— Хорошо, — согласился он. — Только помогу вам сначала с посудой.

— В этом нет необходимости, — сказала она.

Настоятельная потребность повернуться и броситься в его объятия испугала ее. Она все еще ощущала его нежные поцелуи на своих губах.

Он был словно наркотик, к которому она пристрастилась. Еще один поцелуй — и с ней все кончено.

Она может сделать что-нибудь противоречащее здравому смыслу. Например, последовать совету Бекки и схватиться обеими руками за то, что предлагает ей жизнь.

Нет, она не могла это сделать. Глядя на Гарри, она мечтала не просто о физической близости с ним.

Она мечтала о любовнике и поэтому чувствовала, будто стоит на краю опасного крутого обрыва.

Что, если она упадет? Что случится тогда?

В глубине души она понимала, что ей хочется узнать, что случится тогда. Ей хотелось узнать это больше всего на свете, и из-за этого она паниковала.

— Мне ничего не стоит помочь вам.

— Я не хочу, чтобы вы мне помогали, — сказала она более резким тоном, чем ей хотелось бы.

Гарри осторожно поставил на стол тарелку, которую держал в руках.

— Извините, тогда я больше не буду.

Не успела закрыться за ним кухонная дверь, как Джози опомнилась. Она хотела помчаться за ним, но не знала, что сказать. Она была в полном смятении.

Она была уверена лишь в одном: перед ним следует извиниться.

Глава 10

Гарри штудировал последние выпуски центральных и местных газет, которые принесла ему Джози, когда выходила утром за пончиками. История Джона Гарримана переместилась с первых полос на последующие страницы.

Съев то, что приготовила для него Джози, он некоторое время занимался соскабливанием отшелушивающейся краски снаружи здания. Когда стало темнеть, он вернулся в помещение. И теперь, разложив газеты на кофейном столике, читал их, стараясь не пропустить ни слова.

Сколько он ни старался вспомнить что-нибудь, имена членов его персонала, присутствовавших на яхте, были по-прежнему ему незнакомы. А ведь это были люди, составлявшие часть его повседневной жизни. Тем не менее он не мог ничего вспомнить о них.

Его секретарша Глория Браун. Его личный помощник и правая рука Джонатан Дули. Финансовый директор «Гарриман корпорейшн» Маршал Кобб. Исполнительный директор цепи отелей Гарримана Саймон Миллер.

Согласно опубликованным сообщениям, «Гарриман корпорейшн» изучала экономические возможности строительства отеля в Бискайском заливе. Судя по всему, он сочетал общественное мероприятие — бракосочетание Ангуса Мейбери и Триши Ларсон — с серией деловых совещаний по поводу предполагаемого предприятия в Майами.

Он должен вспомнить, кто покушался на его жизнь. Он должен вспомнить. И это связано не только с возвращением к прошлой жизни.

Это связано также и с Джози.

Он должен вернуть память, чтобы доказать ей, что его чувства к ней от этого не изменятся. А если окажется, что он не способен иметь серьезные отношения, которые могли бы характеризоваться такими словами, как «навсегда», «постоянное и «вечно»?

В Джоне Гарримане он не мог найти ничего, что подтверждало бы его приверженность долговременным обязательствам личного плана. И он даже не знал, почему это так.

Что, если к нему вернется память — и все, что он чувствует к Джози, исчезнет? У него екнуло сердце.

Прогнав эту мысль, он разгладил страницу газеты и сосредоточился, не теряя надежду... В памяти промелькнули какие-то образы, на мгновение заслонившие все, что его окружало.

Он прогуливается по палубе своей яхты. Время позднее, он идет по палубе, попадая то в полосу света, то в тень. В воздухе чувствуется приближение грозы. За спиной слышится низкий, напряженный голос:

«Ты знаешь, не так ли? Не мог пройти мимо. Не мог сделать вид, что не заметил, а продолжал гнуть свою линию, пока не догадался обо всем».

У него застучало в висках.

«Я никогда не хотел, чтобы дело дошло до этого».

Превозмогая головную боль, Гарри попытался вспомнить, как он повернулся и увидел человека, которому принадлежал этот голос.

Но он увидел только глаза, темные, горящие ненавистью глаза... А потом была вода и ничего, кроме воды.

Образы полностью исчезли. Он вернулся в реальность.

Что бы все это значило?

Голос был низкий, глуховатый, явно мужской. Он был в этом уверен.

«Ты не мог сделать вид, что не заметил... и догадался обо всем...»

О чем таком он догадался, что почти стоило ему жизни? Поскольку голос принадлежал мужчине, можно было исключить его секретаршу Глорию Браун, которая и без того не занимала одно из главных мест в его списке подозреваемых лиц. По крайней мере, если судить по фотографии, помещенной в одной из вчерашних газет, она была миниатюрной женщиной, едва ли способной столкнуть за борт крупного мужчину.

Можно было также исключить возможность того, что наемный убийца был одним из членов судовой команды. Нет, это был человек из более близкого его окружения. Кто-нибудь из членов его персонала. Список подозреваемых сократился до трех человек, которых он привез с собой из Нью-Йорка. Трех самых близких партнеров по бизнесу: Джонатана Дули, Маршала Кобба и Саймона Миллера.

Голова у него по-прежнему болела, а нервы были напряжены.


Джози вошла в квартиру, отперев дверь своим ключом. Она сразу же увидела Гарри, сидевшего на кушетке, обхватив голову руками. При виде его позы у нее сжалось сердце.

Она почувствовала себя виноватой за собственную грубость на кухне.

— Гарри?

Он даже не взглянул на нее. Она пересекла комнату и робко прикоснулась к его плечу.

— Гарри? — повторила она громче.

Он взглянул на нее, и она заметила, как напряжен его взгляд. Она присела на кушетку рядом с ним.

— Что вы здесь делаете? — спросил он. — Ведь закрывать бар еще рано.

— Сегодня в баре довольно малолюдно, — сказала она. — Бекки и Фредди закроются без меня. — Она крайне редко рано уходила из бара, но сегодня ее одолевали мысли о Гарри.

Она была рада, что возвратилась домой. Усталость, которую она заметила в его лице, подсказала ей, что что-то произошло.

— С вами все в порядке? — встревожилась она. — Что случилось?

— Я кое-что вспомнил, — сказал он. — Немного. Недостаточно. Я снова увидел тот вечер перед тем, как это произошло. Я увидел его глаза. Но мне так и не удалось разглядеть его лицо. — На его напряженном лице появилось выражение отчаяния. — Мне не по себе, оттого что я ничего о себе не помню. Мне не нравится, что я причиняю вам боль, потому что не могу вспомнить собственную жизнь. Нам с вами рискованно сближаться. Как бы мне этого ни хотелось, я не могу сказать вам, что это не так.

— Я знаю, — хрипло шепнула она.

Риск заключался не только в его потере памяти, но она не хотела углубляться в эту тему. И без того она уже слишком раскрылась перед ним.

Джози знала, что боится сближаться с ним, потому что не верит ни одному мужчине. Ее слишком часто обманывали. Тем не менее она верила в вечную любовь — живым подтверждением тому, что это случается, были Скип и ее мать.

Но так бывает не у всех. Это она тоже знала. Никто не мог дать гарантии. А ее достаточно часто обижали, чтобы в качестве средства самозащиты у нее не. появился некоторый пессимизм.

Он взял ее за руку, и внутри у нее все напряглось, хотя прикосновение было совершенно невинным.

— Вы мне нравитесь, Джози. Сомневаюсь, что это могло бы когда-нибудь измениться. Мне очень многое в вас нравится.

— Например? — спросила она и сразу же смутилась.

Но не взяла свои слова назад. Ей было интересно узнать.

— Мне нравится ваш голос, — сказал он. — Он хрипловатый и чувственный. И мне нравится, что вы краснеете, как сейчас, а также то, что вы очень красивая, хотя, кажется, сами не знаете этого. А если даже знаете, то это не ударило вам в голову. Мне нравится ваша улыбка и то, как блестят ваши глаза. Мне нравится, что вы внимательно относитесь к людям. Что вы любите Скипа и Ларк, хотя ваша матушка способна свести вас с ума. И то, что вы помогли абсолютно незнакомому человеку, потому лишь, что он нуждался в помощи. Вы действительно хороший человек, Джози.

— Гарри, — тихо произнесла она.

Ее очень тронуло, что он так хорошо относится к ней, что видит только ее привлекательные стороны, тем более что он имеет полное право думать не о ней, а только о себе.

— Я еще не закончил, — сказал он. — Мне нравится, что, когда вы рядом, я как будто получаю заряд жизненной энергии. Вы что-то делаете со мной, Джози. Я не могу это объяснить, потому что сам до конца не понимаю. Я знаю лишь, что это что-то мощное и важное.

Она заметила беспомощность в его глазах и уже не смогла отвести взгляд, даже если бы захотела.

А она не хотела.

Она впервые почувствовала, что он позволил ей увидеть его неуверенность, смятение и потребность в помощи. Связь, которую она ощущала между ними с самого начала, никогда еще не была сильнее и острее, чем сейчас. Она не хотела, чтобы было так, но было слишком поздно.

Она не замечала, что по ее щекам текут слезы, пока Гарри не протянул руку и не смахнул их.

— Эй, то, что я сказал, должно было заставить вас почувствовать себя лучше, а не хуже, — тихо сказал он, пожимая ее руку.

Джози шмыгнула носом.

— Это и заставляет меня почувствовать себя лучше, — призналась она. — Вы мне тоже нравитесь, Гарри. Очень. Я вернулась сегодня пораньше, потому что ужасно переживаю из-за того, что плохо разговаривала с вами в кухне. Я была грубой и неблагодарной. Извините. Дело в том, что я... боюсь. У нас обоих есть веские причины для того, чтобы проявлять осторожность. Но помнить об этом становится все труднее.