Он очень медленно поднялся на ноги, проверяя свои силы. У него по-прежнему страшно болела голова, но он с радостью заметил, что жизненные силы возвращаются. По крайней мере ноги у него больше не подгибались.

— Я чувствую себя хорошо, — заявил он, заметив, что она готова предложить ему помощь.

Она настороженно наблюдала за ним. Ее блестящие золотисто-карие глаза творили с ним что-то странное: ему хотелось привлечь ее к себе и продемонстрировать, насколько хорошо он на самом деле себя чувствует.

— Отлично, — сказала она, окидывая его серьезным взглядом. — Рада, что вам стало лучше. Я принесла несколько пончиков, а пока вы переодеваетесь, приготовлю кофе. — Она склонила голову набок, пристально вглядываясь в него. — Я также приобрела кое-что для ваших волос.

— Для моих волос?

Она извлекла из пакета коробочку с изображением блондинки и обещанием «придать волосам чарующее великолепие».

Он нахмурил лоб и потрогал свои волосы.

— Вы собираетесь изменить цвет моих волос?

— Не беспокойтесь. Обещаю, что это не радикальное средство. Потом я помогу вам воспользоваться им. А кроме того, смотрите, я купила очки. — Она извлекла из пакета очки в проволочной оправе — для интеллектуалов. — В них, конечно, вставлены простые стекла. Я купила также солнцезащитные очки, чтобы носить их вне помещения. Никто, кроме нас с вами, не будет знать, что очки без диоптрий. Если мы хоть немного не изменим вашу внешность, то из нашей затеи ничего не получится.

Обдумав сказанное, он пришел к выводу, что она права.

— И еще одно, — сказала она.

Он вздернул бровь.

— Хотя ваше имя — Джон — является весьма распространенным, при вашем внешнем сходстве с Джоном Гарриманом такое совпадение может оказаться излишним. Ведь нам не надо, чтобы люди начали задумываться над совпадением, не так ли? Как насчет «Гарри»? — предложила она. — Это сокращение от фамилии «Гарриман», однако это едва ли кому-нибудь придет в голову.

Он обдумал предложение. Гарри.

— Ладно, — согласился он. Наверное, это не имело значения. Поскольку он не чувствовал себя Джоном, то что изменится, если он теперь будет Гарри?

Она улыбнулась и протянула ему пакет с одеждой. Он взял его, и у него пересохло во рту, пока он наблюдал, как она движется по крошечной кухне. Прежде чем отправиться по магазинам, она приняла душ и сменила одежду. Белая тенниска и облегающие шорты обрисовывали каждый изгиб ее фигуры. Он простоял неподвижно около минуты, просто наслаждаясь этой приятной картиной. Она оглянулась и посмотрела на него.

— Вы уверены, что не нуждаетесь в помощи? — наивно спросила она.

Он стряхнул с себя наваждение, пробормотал, что справится сам, и направился в ванную.

Она, как видно, совершенно не сознавала, как действует на него, — по крайней мере ему так казалось. Интересно, как получилось, что такая великолепная женщина, как Джози Райли, не понимает, насколько она соблазнительна?

Может быть, ее наивная чувственность — всего лишь притворство?

Он так не думал, но понимал, что крайне странно в наши дни встретить красивую женщину, абсолютно лишенную всякого жеманства.

Воздух в крошечной ванной был еще влажным после того, как она приняла душ, и в нем ощущался запах Джози. Он не мог не представить себе, как она стоит под душем голая и вода скатывается по всем соблазнительным изгибам ее тела.

Судя по всему, его мужские инстинкты были в отличном рабочем состоянии, хотя память к нему и не вернулась. Ему нужно перестать думать о ней. Джози, конечно, сногсшибательная красотка, но он встретил ее в самый неподходящий момент своей жизни.

Заставив свой мысли вернуться к тому, что ему предстояло сделать, он стряхнул с плеч розовый халатик и заглянул в пакет с одеждой. Джози подумала обо всем. На самом верху лежали туалетные принадлежности и несколько упаковок с хлопчатобумажными нижними трусами.

Он представил себе, как Джози выбирает для него нижнее белье, и это отнюдь не помогло ему выбросить из головы мысли о ней.

Под трусами он обнаружил предметы одежды всех цветов радуги. На фотографии, помешенной на первой странице майамской газеты, он был в костюме и при галстуке.

Джози купила ему несколько ярких гавайских рубашек и джинсовые шорты. На самом дне пакета он отыскал пару кожаных сандалий в стиле хиппи. Не нужно было ждать возвращения памяти, чтобы понять, что в шкафу Джона Гарримана в Нью-Йорке не найдется ни одной вещи, соответствующей им по стилю. Хотя память ему ничего не подсказывала, он знал это на уровне инстинкта.

Гавайские рубашки и сандалии противоречили стилю Джона Гарримана. Но выбор странным образом казался правильным. Это был стиль Гарри.

И он на какое-то время превратился в Гарри.

Он оделся, побрился и, надев очки с простыми стеклами, внимательно посмотрел на себя в зеркало.

— С днем рождения, Гарри, — мрачно сказал он.

Интересно, сколько пройдет времени, пока к нему вернется память и он снова станет Джоном Гарриманом? И что он почувствует, когда это произойдет?

Кстати, когда он возвратился в ту часть комнаты, которая была гостиной, он понял, что пребывание в образе Гарри имеет свои преимущества. Джози стояла к нему спиной, наклонившись к мини-холодильнику.

Он был вынужден напомнить себе, что не следует слишком привыкать к уютной жизни с Джози. У него была другая задача — вернуть свою память.

— Ух ты! — выдохнула она, повернувшись в его сторону с небольшим кувшином апельсинового сока в руке. — Надеюсь, все подошло по размеру? Я однажды несколько месяцев проработала в отделе мужской одежды в одном из магазинов Майами, так что довольно хорошо научилась определять размеры на глаз...

Гарри кивнул:

— Все подошло великолепно. Спасибо.

Она все выбрала удачно. Даже сандалии подошли по размеру.

Джози глаз не сводила со своего гостя.

— Вы выглядите совсем другим.

Он все еще выглядел как Джон Гарриман, но в то же время отличался от Джона Гарримана. Он был сейчас похож скорее на человека, напоминающего Джона Гарримана, а не на самого Джона Гарримана.

Изменение цвета волос завершит преобразование.

Подавив желание продолжать смотреть на него, она разлила только что сваренный кофе в две кружки. Нечего предаваться фантазиям, строго приказала она себе. Надетые на нем гавайская рубашка и сандалии не меняли того факта, что на самом деле это Джон Гарриман и что обитают они с ним в двух диаметрально противоположных мирах.

При обычных обстоятельствах они никогда бы не встретились, и когда все это закончится, они больше никогда не увидятся снова — напомнила она себе.

— Присаживайтесь, — коротко сказала она, указав жестом на кресло в так называемой гостиной.

Прихватив с собой газету, он опустился в кресло. Обивка на кресле была выгоревшая, деревянные ножки с зазубринками. Каюта на его яхте была, наверное, просторнее, чем вся эта квартирка.

Несмотря на это, он чувствовал себя здесь как дома. Он снял очки в проволочной оправе, засунул их в карман рубахи и принялся просматривать газетную передовую.

Она поставила кружки на кофейный столик перед ним, потом принесла на подносе пончики, сахар, молоко, сок и стаканы.

— Я редко что-нибудь готовлю, когда бываю дома, — извиняющимся тоном сказала она. — Мне не следовало бы есть пончики, но они упрощают приготовление завтрака. Я люблю готовить, когда это моя оплачиваемая работа — я постоянно помогаю в гриль-баре, — но когда я не на работе, я ленюсь готовить.

Гарри пожал плечами.

— Меня вполне устраивают пончики, — сказал он. — Уверен, что я люблю пончики. Правда, я этого не помню. А это странно, очень странно.

Он взял пончик и продолжил чтение статьи.

Налив себе стакан молока, Джози устроилась на кушетке напротив него и тоже взяла пончик. Окунув в молоко шоколадный пончик, она исподтишка разглядывала его благородное худощавое лицо.

Может быть, написанное в статье что-нибудь напомнило ему? Может быть, именно в этот момент к нему возвращается память?

Осознав, в каком направлении потекли ее мысли, она чуть не подавилась пончиком. Уж не спятила ли она?

Ведь она фактически боялась, что к нему вернется память. Ей хотелось, чтобы он оставался здесь целую неделю.

Кто-то теряет, кто-то находит.

Кусок пончика застрял у нее в горле. Нет, видно, она и впрямь спятила!

К людям это не относится. Особенно к таким, как Джон Гарриман. Он потому и считался завидным женихом, что его было невозможно «заарканить». Каждая старлетка, каждая модель и дебютантка от моря и до моря пыталась заманить в ловушку знаменитого холостяка.

И это было превосходно, потому что Джози все равно «завязала» с мужчинами. Зачем ей нужен мужчина? От них одна головная боль и куча неприятностей.

Нет, на этом она поставила крест.

Она проглотила последний кусочек пончика.

— Что вы думаете об этой статье? — спросила она минуту спустя, начиная нервничать.

Прежде всего она должна помочь ему восстановить память, и ей лучше не забывать об этом. Гарри сложил газету.

— Мне кажется, что я читаю о ком-то другом, о каком-то незнакомце, — сказал он, явно расстроившись.

Он узнал массу интересного о Джоне Гарримане, но ничто не разбудило в нем воспоминания. Оказывается, у него не было семьи. Его родители трагически погибли в автокатастрофе, когда ему было всего пять лет, и он вырос в приюте.

К двадцати трем годам он, окончив бизнес-школу и поработав в области бизнеса, основал небольшую компанию, которая впоследствии стала «Гарриман корпорейшн». Газеты называли его финансовым гением с талантами Мидаса в области капиталовложений, никому не известным человеком, который превратился во всемирно известного магната.

За десяток лет он нажил огромное состояние на слияниях и поглощениях независимых компаний, создавая корпоративные конгломераты и осуществляя инвестиции в международном масштабе, чтобы финансировать свою империю.

На борту яхты находились его секретарь, его личный помощник, двое членов совета директоров «Гарриман корпорейшн» и экипаж в составе восьми человек.

Читая высказывания тех, кто находился на борту яхты, а также других своих партнеров по бизнесу и развлечениям, он не почувствовал ничего.

Никаких воспоминаний, никаких эмоций.

Он не чувствовал ничего, кроме пустоты внутри.

Он не был близок ни с одним из этих людей. Он не был близок ни с кем.

— Я понимаю, что читать это, должно быть, тяжело, — тихо сказала Джози. — Вы уверены, что не хотите позвонить кому-нибудь, сообщить кому-нибудь, что вы живы? Другу? Доверенному члену вашего персонала?

— Нет, — не раздумывая сказал он. Он огорченно взъерошил пальцами волосы. — Я не могу этого объяснить, но это так. Мне жаль, что люди горюют по поводу моей смерти, когда на самом деле я жив, но...

Он замолчал, осознав последствия того, о чем он говорил.

Может быть, какой-нибудь член его персонала столкнул его за борт?

Или это был человек, затаивший против него злобу, возможно даже, человек, которого он считал другом или партнером, но который мог внедрить среди членов экипажа убийцу?

Джози взглянула на него с сочувствием. Она не просила его закончить предложение, и он был ей за это благодарен.

— Ой, чуть не забыла! — воскликнула она и, подбежав к двери, взяла оставленный там пакет и, отодвинув поднос с остатками завтрака, вывалила его содержимое на кофейный столик.

— Бульварная пресса, — весело объявила Джози. — По пути я зашла к одной приятельнице и прихватила несколько ее излюбленных газетенок, — объяснила она.

Бекки была абсолютно сбита с толку необъяснимым внезапным интересом Джози к бульварной прессе. Обычно Джози с презрением относилась к таким газетам, но она понимала, что они могут оказаться наилучшим источником информации, способной стимулировать память Джона.

Жизнь Джона Гарримана регулярно становилась предметом обсуждений на многоцветных страницах специализирующихся на скандалах еженедельников, так что Джози принесла с собой настоящие золотые россыпи информации.

Она наблюдала, как Гарри тупо уставился на кучу газет, в каждой из которых красовались его фотографии в сопровождении броских двусмысленных заголовков, сосредоточивающихся преимущественно на его любовных похождениях.

— Думаю, они перешли всякие границы, — сказала она.

Возможно, бульварные газеты — это слишком. Но если в этом был хоть один шанс заставить память заработать, она должна была попытаться его использовать. Ради него. И ради себя тоже.

— Давайте просмотрим их вместе. Я помогу вам разобраться. А если вы захотите остановиться, то так и скажите. Договорились?