Лунный свет придавал интимный характер окружающей обстановке.

Они находились в нескольких дюймах друг от друга. Заметив, что ее дыхание стало прерывистым, он обрадовался, потому что сам практически совсем перестал дышать.

Ему хотелось прикоснуться к ней. Он ощущал электрические токи, пробегавшие между ними, хотя они и не касались друг друга.

Его влекло к ней. Очень.

Когда он находился рядом с Джози, странные и непонятные чувства заполняли в его душе то место, которое, как подсказывала ему интуиция, давно пустовало.

— Нельзя допускать, чтобы нас влекло друг к другу, — пробормотала она.

— Почему... — начал было он, но замолчал, поняв, в чем она только что призналась. — Значит, вас тоже тянет ко мне, а? — Лицо его помимо воли расплылось в улыбке.

У нее вспыхнули щеки, и она страдальчески застонала.

— Не будьте таким самодовольным.

— Это не самодовольство, — сказал он. — Это радость.

Гарри хотелось поцеловать ее. Он был намерен поцеловать ее. Остатки его самоконтроля, если они у него были, растворились в лунном свете.

У Джози тяжело билось сердце. Взгляд Гарри творил нечто невообразимое с ее гормонами.

Похоже, ему очень хотелось прикоснуться к ней, поцеловать ее, обладать ею. И она была готова позволить ему все это. Такой уж слабовольный она человек!

— Мы не можем это сделать, — сказала она.

— Почему же? Мы оба свободны, не связаны обязательствами ни с какими другими людьми.

— Я хочу, чтобы так все и оставалось, — сказала она. Она действительно хотела, чтобы все оставалось как есть, не так ли?

— Но это всего лишь поцелуй, Джози, — тихо сказал он.

Ее словно обдало жаром.

Всего лишь поцелуй.

Ей едва удалось побороть настоятельное желание броситься в его объятия и насладиться моментом райского блаженства, которое он предлагал. Ей хотелось уложить его прямо здесь, на пляже, и заняться с ним любовью.

Но это было бы ошибкой. Большой ошибкой. Эта их взаимная тяга друг к Другу ни к чему не приведет. Но ее тянуло к нему. Ах, как ее тянуло к нему!

— Это... отвлекает, — возразила она с некоторой запинкой. — Вы не должны отвлекаться. Вам следует все усилия направить на восстановление памяти.

— Если я вас не поцелую, это будет довольно сильно отвлекать меня, — заявил он.

— Все это из области алхимии.

Пальцы у нее дрожали, и, чтобы не было заметно дрожи, она сжала руки в кулачки.

— Мы можем и должны побороть это желание, — сказала она. — Поскольку мы живем в одной квартире, это сильно усложнило бы нашу жизнь.

Она повернулась и пошла дальше, смущенная и испуганная тем, что непрошеное томление не желало проходить. Это чувство противоречило здравому смыслу.

Гарри был неподходящим человеком, которого она встретила в неподходящий момент своей жизни.

Не успела она пройти и нескольких шагов, как Гарри нагнал ее.

— Подождите.

— Нет, — сказала она, заметив, что идет не в ту сторону, и повернула снова. Ей хотелось вернуться домой.

— Почему вы переходите к обороне, как только об этом заходит речь? — спросил он.

— Я не обороняюсь, — ответила она.

Возвращаясь в «Голубую рыбу», они не сказали больше друг другу ни слова.

Войдя в квартиру, Джози повесила свитер, а Гарри остановился посередине комнаты, наблюдая за ней.

— Нам надо поговорить, — сказала она.

— Вы хотите, чтобы я извинился за попытку поцеловать вас? — спросил он.

Он говорил очень искренне и излучал сексуальность. При одном взгляде на него у нее начинала кружиться голова.

— Нет, — ответила Джози, не зная, что и подумать.

— Вы хотите, чтобы я ушел?

— Нет! — воскликнула она. Уж в этом-то она была уверена. — Оставим эту тему, — попросила она. — Я устала.

Гарри пристально посмотрел на нее, чувствуя, что под внешним спокойствием скрывается смятение.

— Хорошо. Вам следует лечь в постель, — сказал он, чувствуя себя виноватым. Было видно, что она очень устала.

Она работала целый день и теперь имела полное право побыть в одиночестве.

Гарри тоже надо было побыть одному. Он не понимал, что происходит. Она здорово его зацепила. Все в ней его возбуждало. Но для него это было самое неподходящее время, чтобы давать волю своим чувствам. Разумнее всего было бы установить с ней более официальные отношения.

Он подошел к кушетке. Он уже видел, что кушетка коротка и его длинные ноги будут с нее свешиваться.

— Спать на кушетке вам будет действительно неудобно, — сказала Джози.

Гарри взглянул на нее. Неизвестно, куда заведет такое направление разговора. Оставались еще два варианта решения: либо позволить ей лечь на кушетке, о чем не может быть и речи, либо... спать на кровати вдвоем.

Спать на кровати вдвоем вчера, когда он был болен и находился без сознания, — это одно. Но спать вдвоем сегодня, когда он снова здоров и полон сил, тем более когда они оба признались, что их тянет друг к другу, — это совсем другое дело.

Он пытался быть благоразумным, но всему есть предел.

— Ну что ж, выгонять вас из вашей собственной постели я не намерен, — сказал он. — Я отлично устроюсь на кушетке. А вы идите на кровать.

Он подумал, что если она не поспешит и не ляжет в постель, он скончается в страшных муках. Взгляд ее темных, сонных, сексуальных глаз убивал его наповал.

Неужели она совсем не понимала, что делает с ним, когда смотрит на него таким взглядом?

— Скажите «спокойной ночи», Джози, — сказал он.

Она удалилась в ванную, закрыв за собой дверь.

Он слышал, как плещется вода, как она моет лицо, чистит зубы. Пробыв там всего несколько минут, она появилась в пушистом розовом халатике, и ему сразу же захотелось узнать, надето ли что-нибудь под ним, Он, в свою очередь, воспользовался ванной и переоделся в незатейливую белую майку, которую приобрела для него Джози. Он оставил на себе шорты.

Когда он вернулся, Джози уже лежала, закутанная простынями.

— Я приготовила для вас простыню и подушку, — сказала она, выглядывая из-под простыни, в которую была закутана по горло. Халатик теперь был аккуратно сложен в изножье кровати.

Выключив лампу, он отправился на кушетку и, согнувшись в три погибели, расположился на слишком коротком ложе.

Он все время ощущал присутствие Джози в другом конце комнаты. Пружины матраца на кровати поскрипывали, и он знал, что она не спит.

К его удивлению, несмотря на одолевавшие его мысли и неудобное ложе, он крепко заснул.


Руки. Грубые руки. Толкают его.

Падая через борт, он оглянулся назад и успел заметить остававшееся в тени лицо. Увидел злые глаза.

Глаза, которые он знал. Потом его поглотила темная пучина. Но он выплыл, а потом все плыл и плыл...

— Нет, нет! — Гарри проснулся, все еще продолжая бороться с водой, но тут же осознал в страшном смущении, что борется не с океаном, а с легкой простынкой, которую дала ему Джози.

И прикасались к нему не те руки, которые столкнули его в океан, а руки Джози, которая его успокаивала.

— Успокойтесь, Гарри, — шептала она. — Успокойтесь.

Он дрожал и обливался потом одновременно.

— Нет, — прохрипел он, рассерженный тем, что исчезли образы, которые он не успел как следует разглядеть. — Нет.

Он попытался восстановить картину в памяти, но ничего не получилось.

— Вам приснился кошмар, Гарри. Проснитесь! — Джози обняла его нежными руками.

И тут он понял, что уже не лежит на кушетке, что он каким-то образом оказался на полу, а Джози лежит на полу рядом е ним и обнимает его. Он прикасался к чему-то воздушному, шелковистому на ощупь, что было надето на ней.

- Я проснулся.

— Что это было? Вы что-нибудь вспомнили?

— Нет. Не успел, — сказал он хриплым, каким-то странным голосом. — А теперь все исчезло.

— Как жаль, как жаль!

Джози прижала его к своему соблазнительному телу. Он не смог бы сказать, когда все переменилось. Он внезапно осознал, что она обнимает его и что ее мягкая грудь прижимается к нему.

Он заметил, что страшно возбужден, и это его очень смутило.

Он еще никогда так сильно и с такой быстротой не реагировал на женщину. Он был словно бензин, в который бросили зажженную спичку.

От нее исходил такой приятный аромат — свежий и сексуальный. Он хотел ее.

Видит Бог, он очень хотел ее.

Он внимательно посмотрел на нее. Интересно, что думает Джози?

Не испугает ли он ее, раскрыв всю глубину своего страстного желания?

Она вздохнула, чуть изменила положение в его объятиях и подняла к нему в темноте свое личико. Он изо всех сил старался контролировать свои эмоции, но голова у него кружилась.

Он почувствовал, что исходящее от нее женское тепло затягивает его все глубже и глубже.

Прошептав ее имя, он прижался губами к ее шее, к уху, к горлу. Она не оттолкнула его, а лишь издала низкий стон.

Требуя чего-то.

Кровь взыграла в его жилах. Он знал, просто знал, что никогда еще не хотел обладать женщиной так сильно, как хотел обладать Джози.

И когда их губы наконец слились в поцелуе, это было также естественно, как сделать следующий вдох.

Джози настолько забылась, что не понимала, что происходит, а знала лишь, что не сопротивляется и не имеет ни малейшего желания сопротивляться. Все ее тело стало горячим и влажным. Когда Гарри прикасался губами к ее губам, ее губы трепетали. Ей казалось, что в тишине квартиры она слышит неистовое биение сердца Гарри. Или это билось ее сердце?

Он издал еле слышный гортанный звук, и его язык, горячий и нетерпеливый, оказался у нее во рту. Она прижалась к нему, отвечая на его ласки. Уже знакомое томление где-то внутри усилилось.

Она дрожа обняла его за шею. Она еще никогда прежде не испытывала страсти, тем более такой неистовой.

Его рука нежно обхватила ее грудь сквозь ткань сорочки. Она не была готова к таким ощущениям, но услышала собственные тихие стоны. Это желание было сильнее, чем все, что она когда-либо испытывала.

Оставив ее губы, он проделал поцелуями дорожку вниз по ее горлу, пока не оказался между грудями. Она откинулась назад, открывая ему доступ. Он запустил руки под ее сорочку и, лаская, превратил чувствительные холмики в твердые пики.

— О, Гарри, Гарри! — еле переводя дыхание, лепетала она. — Пожалуйста...

Ему почудилось отчаяние в ее голосе, и, собрав последние силы, он заставил себя остановиться.

Может быть, она не знает, что делает, не сознает того, что должно было произойти?

Он чувствовал, что, несмотря на свои прошлые отношения с мужчинами, она была неопытна. Он замер и виновато убрал руки с ее груди. Разве мог он вот так воспользоваться ее неопытностью?

Несмотря на физическую боль, он оторвался от нее. В лунном свете, проникающем сквозь шторы, он увидел страсть и смятение в ее глазах.

Джози почувствовала себя так, словно ее облили ледяной водой. Что она делает? Уж не сошла ли она с ума?

Еще секунда — и она бы занялась любовью с Гарри!

Ее привели в полное замешательство вышедшие из повиновения физические эмоции. Она должна была успокоить его — и только. Но судя по всему, ее предательское подсознательное желание только и ждало случая, чтобы она оказалась в объятиях Гарри.

Она ужасно расстроилась. Что он теперь о ней подумает? Она еще никогда в жизни не реагировала на мужчину так беззаветно и так быстро. Придется теперь что-то придумывать, чтобы выкрутиться из этой ситуации. Надо как можно скорее снова воздвигнуть барьеры, чтобы ничего подобного не могло повториться.

— Ну что ж, этого следовало ожидать, — сказала она. Голос ее дрожал, хотя она пыталась успокоиться. — Нам обоим хотелось узнать, что будет, если мы поцелуемся. Теперь мы удовлетворили наше любопытство.

— Джози...

— Я не хочу говорить об этом, — оборвала его она. — Вам не следовало целовать меня.

— Но вы отвечали на мои поцелуи.

Это на мгновение заставило ее замолчать. Он был прав. Она хотела было взвалить вину на него, хотела рассердиться на него, но это было бы неправильно.

Это он остановил происходящее, он проявил благоразумие.

— Это было случайностью, — сказала она. — Временным помрачением рассудка.

— Помрачением рассудка? — воскликнул он.

Судя по всему, ему это не понравилось.

— Давайте просто забудем обо всем.

Она должна забыть о поцелуях Гарри. Она была зла на себя за то, что позволила этому случиться, за то, что ослабила контроль над собой.

Она пересекла комнату и легла на кровать, укрывшись простыней.