Открыв книжечку в серой обложке и увидев фамилию «Стеклова», Полина чуть не застонала от догадки. Она точно знала, что у генерального директора нет сестер или племянниц. Непослушными пальцами пролистала паспорт и убедилась, что владелица документа в мае этого года стала женой Стеклова В.М. и прописана по адресу проживания её бывшего шефа.

«Вот эта беременная простушка — жена Виктора?! Господи, он женился по залету и даже в люди с ней не выходит… — Зеленова минуту была в полном шоке, но быстро очнулась, потому что стоящая перед ней женщина что-то спросила. — И нашла же куда прийти, сидела бы дома».

— Девушка! Вы меня слышите? — опять обратилась к ней беременная. — Паспорт верните, я уже опаздываю.

— Вот уж не думала, что Виктору Михайловичу придется жениться на какой-то залетчице. Банальнее не бывает, — зло усмехнулась Полина.

Обида на то, что мечта уплыла в руки другой, затмила все остальные чувства. Красивое лицо блондинки в деловом костюме сразу стало неприятным. В гневе она никого вокруг себя не видела. А между тем её последние слова отлично слышали не только подруга и соперница. В дверях зала стоял мрачный Виктор Михайлович, а позади него к косяку прислонился отец Зеленовой.

Стеклов засунул руки в карманы и сжал пальцы в кулаки. До хруста. Боялся, что не вытерпит и свернет шею этой ядовитой твари. Иных слов она не стоила. Побледневший Дмитрий Петрович замер… В один миг вся его карьера рухнула благодаря собственной дочери.

— Полина… — жалобно охнула Лужина.

— Что?! — Зеленова резко повернулась и увидела бешеные глаза бывшего шефа. Но раскаяния у неё не было. Была только злость на эту беременную девку, так не вовремя притащившуюся в офис.


Лена не сразу поняла, с чего ради красотка на неё наехала. И обидеться не успела, просто растерялась. Однако, услышав имя разгневанной блондинки, сообразила, что перед ней та самая Полина, благодаря которой она отправилась в тайгу. И неожиданно стало смешно. Было ясно, что у Зеленовой накрылись большие планы на генерального директора.

— Косметологи знакомые есть? — спросила Лена.

— Думаешь, тебе поможет? — усмехнулась Полина и окинула соперницу презрительным взглядом.

— Надеюсь, что тебе поможет, — с заботой в голосе произнесла Лена и пояснила: — У меня рука тяжелая.

Красотка такого не ожидала, она переступила с одной ноги на другую, открыла рот и собралась сказать что-то, но Стеклова опередила её:

— И ещё охрана просила передать, что кто-то твою машину стукнул. Они уже эвакуатор вызвали.

— Мою машину?!

— Твою, твою.

Лена попала в точку: машину Зеленовой отец подарил недавно, и стоил подарок недешево. С хозяйки нового автомобиля мигом сошла вся надменность, и она бросилась бежать по коридору в сторону выхода.

В повисшей тишине тяжело дышал Стеклов. С одного взгляда на него Лена поняла, что муж готов догнать Полину, чтобы вытряхнуть из неё душу. Поняла и испугалась…

— Вы где? Мы уже нарушаем регламент! — поторопил их Рассказов, выглядывая из зала. — Что тут случилось?

— Игорь Ильич, это я решила пешком пройтись и чуть не опоздала, — заговорила Лена, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Кресла в зале удобные? А то долго сидеть придется…

Она взяла мужа под руку и на какое-то мгновение прижалась к нему сбоку. Всего на пару секунд. И затем потянула его в зал.


Собрание шло по обычному регламенту. Первым выступал Стеклов. Коротко сказал, каким сложным и богатым на различные события оказался прошедший год, подвел итоги и обрадовал всех, что дела у ЗАО «Тэра-нефть» идут хорошо. Присутствующие слушали, а сами все поглядывали на молодую блондинку, сидящую в первом ряду. Поскольку среди акционеров были в основном сотрудники трех родственных фирм, то все друг друга давно знали, а новое лицо вызывало живейший интерес. Незнакомка сидела рядом с Рассказовым, и многие предположили, что это его жена. После окончания собрания народ задержался в коридоре, расходились медленно, обсуждая что-то. И тут к Рассказову подошла одна из бухгалтеров:

— Игорь Ильич, Вам билет заказали, а Ваша жена позже улетать будет? — и женщина повернулась к Лене, стоящей рядом.

— Это моя жена! — громко возмутился директор. — И никакие билеты ей не нужны!

Все в коридоре перестали говорить и двигаться, и тут же уставились на Лену.

— Извините, — пролепетала бухгалтерша, быстренько пробралась среди стоящих людей к ближайшему кабинету и юркнула в дверь.

Стеклов готов был взорваться от ярости. Он издергался с подготовкой и утверждением документов, до сих пор злился на стервозную Зеленовскую дочку, а тут ещё эта тетка с дурацким вопросом.

— Это моя жена, — уже тише повторил он и обратился к стоящим людям: — Можно пройти?

Народ расступился, и Виктор вышел из толпы, подхватив под локоть Лену.

Потом они сидели в приемной, слушали Игоря и ждали, пока все разойдутся. И уже позже на лестнице наткнулись на растерянного и взъерошенного Зеленова.

— Виктор Михайлович, я понимаю все. Мне завтра кому дела передать?

Стеклов молчал, Лена ушла вперед вместе с Рассказовым. Дмитрий Петрович не знал, стоит ему извиняться или нет.

— Думаешь, что я тебя теперь сожрать должен? — негромко спросил Виктор. Собеседник обреченно кивнул головой.

— Мы же не в тайге. Хотя у нас дела порой пострашнее лесных бывают. Успокойся. Увольнять я тебя не собираюсь, — мужчина кашлянул. — И в совет ты тоже попадешь.

— Виктор Михайлович… Вы за меня проголосовали?! — не поверил Зеленов.

— Нет, не я. Это моя жена… Извини, мне идти нужно.

Дмитрий Петрович в растерянности опустился на холодную мраморную ступеньку. Его, властного и влиятельного человека, легко решающего судьбы многих людей, пожалела какая-то девчонка. Просто так пожалела, без всякой выгоды…

Глава 25

Коллективы самой «Тэра-нефти» и дочерних компаний испытывали чувство неловкости перед Стекловым. В компании было принято поздравлять юбиляров и ветеранов, новобрачных и новорожденных. Машин не дарили, но и просто открыткой не обходились. К генеральному периодически обращались по разным личным вопросам, и он всегда старался помочь. Но сейчас вышло, что директор женился, а его не просто не поздравили, ему даже не поверили, когда он сказал об этом.

Исправляя ситуацию, группа доверенных лиц через неделю привезла подарки прямо домой к Виктору Михайловичу. Большую запечатанную коробку вскрывали всем семейством и гадали, что же в ней лежит. Из пакета Лена достала легчайший кашемировый плед цвета кофе, завернулась в него, закрыла глаза от удовольствия.

— Ну, артисты! — услышала она возглас мужа, обернулась и увидела, что из коробки Виктор вытаскивает огромную медвежью шкуру-ковер. — Никуда нам от тайги не деться.

— Никуда, — повторила Лена вслед за мужем и погладила свой живот, где хранился самый главный лесной подарок на всю жизнь…


Несколько месяцев особых потрясений не случалось. Спокойная жизнь расслабила Виктора, и он в начале октября улетел в командировку в полной уверенности, что к моменту рождения сына точно успеет вернуться. Стекловы не планировали партнерские роды, но мужчина намеревался поддерживать жену до родов и побыть с ней после появления малыша. По закону подлости, повалил снег, который в здешних краях в октябре вполне обычен. Влажные пушистые хлопья засыпали все вокруг, сугробы росли на обочинах и прямо под ногами прохожих. Нелетная погода обосновалась в регионе надолго.

Первые дни Виктор ждал вылета спокойно, потом стал нервничать и злиться. А позже весь его психоз уже не имел никакого значения — Лена родила раньше указанного врачами срока. В роддом её отвез Палыч и сидел в приемном покое почти восемь часов, пока ему не сообщили, что Стеклова родила и можно спокойно ехать домой.

Ни один телефонный разговор не заменит личную встречу. На третий день после прибавления в семействе прямо с летного поля Виктор примчался к жене в роддом, собираясь обнять её и наследника. Но получил полный отказ от Борзовой.

Людмила Федоровна заявила:

— Посетители в такой гриппозный период являются источниками различных инфекций. А вазы с цветами — рассадник синегнойной палочки! Встречаться будете дома, и без букетов вполне можно обойтись.

Расстроенный папаша вышел на улицу и позвонил супруге:

— Лен, меня не пустили. И даже розы не взяли…

— Да ладно, ты только не уходи. Мы сейчас едим, а минут через двадцать я к окну подойду. Хоть посмотрю на тебя. Домой хочу сильно.

— Лен, я уже просил выписать тебя пораньше. Но это же не женщина, а какой-то Терминатор! С ней невозможно договориться. Вы там не торопитесь, ешьте спокойно, я жду.

Виктор ходил под окнами. Букет, как веник, торчал у него подмышкой и сильно раздражал. Милославский встретил шефа, привез его сюда и теперь смотрел, как тот мрачно бродит по дорожке.

— Виктор Михайлович, давайте скатаем из снега шар и туда букет воткнем. Будет как ваза с цветами, и на белом хорошо видно, — деликатно предложил Мирослав.

— Шар… Шар катать не будем, а за идею спасибо! Идем скорее! — И воодушевленный Стеклов кинулся к машине.

Вдвоем они скупили почти все цветы в ближайшем ларьке и разложили это великолепие на снегу.

В окна роддома время от времени обязательно кто-то выглядывает: пациентки высматривают родных и друзей; завхоз поджидает машину с продуктами; а главврач лично проверяет, почистил ли дворник дорожки от снега. Через полчаса все, кто способен был подойти к окнам, замерли, уставившись на цветочное сердце, возникшее на белой снежной подложке. Но Виктор видел только свою любимую, держащую на руках малыша…


Через несколько дней Лену выписали. Девушка была какая-то притихшая и бледная, но Лилия Николаевна сказала, что выглядит она замечательно, как и положено мамочке новорожденного. Стеклов не успел обнять жену, как шустрая медсестра подала ему сына, упакованного в теплый меховой конверт с синим бантиком. Изо всех сил стараясь не поскользнуться на снежных кочках, мужчина дошел до машины и сел на заднее сиденье, а рядом боком неловко пристроилась Ленка. Виктор придвинулся к жене, а она прижалась к его плечу и облегченно выдохнула. Разом потянулись друг к другу и прикоснулись на миг губами, словно сказали то, о чем в этот момент думали.

Он безмолвно благодарил за сына, она радовалась, что он рядом.

По снежной каше на дорогах ехали медленно, и через несколько минут мужчина понял, что Лена спит. Он даже не удивился, потому что в этот момент осознал, что держит такого маленького ребенка второй раз в жизни. И тогда, девятнадцать лет назад, он держал на руках… Лену…


Они с Серегой приехали домой к Кроминым по просьбе Нины Ивановны, матери Никиты и Сергея. Она даже не дала им раздеться и тут же потащила за собой на улицу. Выяснилось, что Никиту отправили в командировку в какое-то дальнее село, где врача не было уже полгода, а Петр Никанорович ещё не вернулся из очередной экспедиции. И Веру, родившую неделю назад дочку, кроме свекрови встретить было некому.

— Да что же я одна! Как же без мужчин! Сережа, ты как дядя просто обязан девчушку принять, — объясняла женщина на ходу.

Парни-первокурсники притихли. Было странно ехать в такое место, как роддом. Но Вера обрадовалась им, и вся неловкость прошла сама собой.

— Ну, дядька, держи племянницу, — и медсестра сунула в руки ошеломленного Виктора белый сверток, перевязанный ленточкой розового цвета.

— Да не он дядька, — ахнула новоиспеченная бабушка.

— Не беда! Вот вырастет красавица, будет тебе невестой! — не растерялась медичка и улыбнулась Виктору.

— Ну что вы! Пока Леночка вырастет, Витя успеет жениться и сам отцом станет, — возмутилась Нина Ивановна.

Сергей побежал ловить такси, его мама поддерживала невестку, а Стеклов стоял столбом с ребенком на руках. Не соображая, что делает, он отогнул край одеяльца с кружевной оборкой и заглянул внутрь свертка. Теплая шапочка была велика для крохи и съехала на глаза, Виктор успел увидеть только пуговку носика и плотно сжатые крошечные губки.

— Витя! Не открывай, холодно на улице, — окликнула его Вера…


«Будет тебе невестой…» — повторил про себя мужчина, вспоминая слова медсестры, и прижался щекой к теплой макушке спящей жены.

Потом отодвинул клапан конверта и посмотрел на сына. Темные брови мальчика были насуплены, пустышка ритмично двигалась.