Едва Николай переступил порог приемной, как распахнулась дверь директорского кабинета, и оттуда вывалился потный, взлохмаченный фотограф Вася Соколовский.

— Ну, наконец-то явился, — ядовито ухмыльнулся он. — Каким ветром?

— Попутным, — процедил Николай и, демонстрируя свое полное спокойствие, обратился к Маше, зазывно улыбавшейся ему. — Путь к начальству свободен?

— Можешь заходить, — кивнула девушка. — Я его предупредила.

Николай Николаевич, как всегда, выглядел идеально: дорогой костюм, свежий маникюр, идеальная укладка. Сын богатых родителей, он привык ни в чем себе не отказывать и получать от жизни все. Несмотря на мажорское прошлое, он стал отличным руководителем, умеющим и желающим работать. Такого же отношения к работе он требовал и от своих сотрудников. Наверное, именно поэтому большинство из них были провинциалами — молодые, амбициозные, жадные до жизни и до работы.

— Доброе утро, Николай Николаевич, — поздоровался Николай и замер на пороге.

— Доброе, доброе, — мельком взглянул на него директор, и вновь уткнулся в свои бумажки. — Чего так робко, Николай? Никогда не замечал за тобой такого качества. Проходи, присаживайся.

С радостью отметив про себя, что начальство действительно пребывало в отличном настроении, что бывало с ним крайне редко, Николай заметно взбодрился, уверенной походкой прошагал через весь кабинет и сел в удобное кресло.

— Понимаю, что у вас есть все основания меня уволить, — не дождавшись от Николая Николаевича больше ни слова, начал он. — Но прошу вас дать мне еще один шанс. Обещаю, что больше никогда не подведу вас.

— Что за мутная история с потерей памяти? — поднял на него глаза руководитель фирмы.

— Да, это история и на самом деле выглядит неправдоподобно, — крутя между пальцев остро заточенный карандаш, начал Николай. — Как говорится, в лучших традициях сериала.

— Вы готовы предоставить мне больничный лист? — перешел на "вы" Николай Николаевич. Значит, злится, отметил про себя Николай.

— Есть выписка врача, свидетельствующае о том, что у меня было сотрясение мозга и временная потеря памяти, — доставая из сумки документы, ответил Николай и подал бумаги директору.

Бросив на своего сотрудника удивленный взгляд, Николай Николаевич принялся перебирать листочки, внимательно вчитываясь в каждый из них.

— Почему не позвонил, не предупредил? — вновь перешел на дружескую форму общения директор. Николай вздохнул с облегчением.

— Я же говорю…

— Но ведь не сегодня утром к тебе память вернулась! — раздраженно оборвал его на середине слова Николай Николаевич.

— Не сегодня, — согласился его зам. — Но по телефону вы бы меня точно послали.

— Послал бы, — нехотя согласился с ним директор. — Когда ты будешь готов приступить к своим обязанностям?

— Да хоть сейчас! — излишне эмоционально вскрикнул Николай.

— Так действуй, — равнодушно пожал плечами Николай Николаевич и вновь уткнулся в свои бумажки.

— А как же… мой ио?

— Он исполнял твои обязанности временно и прекрасно об этом знал, — начал раздражаться начальник. — Так что с этим проблем не возникнет. И иди уже, а то сам не работаешь и другим не даешь.

По-хозяйски широко распахнув дверь своего кабинета, Николай насмешливо посмотрел на Илью, замершего на краешке его кресла. Парень настолько съежился под его взглядом, что, кажется, стал вдвое меньше.

— Не бойся, не съем, — подмигнул ему Николай. — А вот с переездом советую поторопиться. У меня работы много.

— Так два месяца копил, — невнятно пробурчал Илья и начал судорожно перекладывать с места на место бумажки на столе.

— Тебе помочь собрат вещи? — решил проявить заботу Николай.

— Спасибо, обойдусь, — проворчал Илья.

— Даю тебе ровно тридцать минут, — смилостивился Николай и вышел из кабинета.

Илья посмотрел ему вслед ненавидящем взглядом.

* * *

Вечером, набрав полный пакет еды, Николай спешил домой. С работы он несколько раз звонил Рябинушке. Сегодня она пребывала в замечательном настроении. С утра он сбегал в магазин и купил ей DVD диск "Из жизни животных". Весь день она просидела перед телевизором и, судя по ее восторженным отзывам, получила массу положительных эмоций.

Рябинушка встретила его на пороге и сразу повисла у него на шее.

— Я так соскучилась, — прошептала она.

Ее легкое дыхание щекотнуло ухо и Николай блаженно улыбнулся. Уткнувшись носом в ее волосы, он зажмурился от нахлынувшего на него счастья и всепоглощающей нежности.

— Ты, наверное, голодная? — хрипловатым голосом спросил он.

— Неа, — легко спрыгнув с него, качнула головой Рябинушка. — Я себе бутерброды с вареньем делала. За день, наверное, штук десять съела.

— Ты моя умница, — улыбнулся Николай и, скинув ботинки, с облегчением вздохнул.

— У тебя такой усталый вид, — сделала она несчастное лицо.

— Пахал сегодня, как лошадь, — признался он и вновь прижал ее к себе. — Но на тебя силы еще остались.

Рябинушка звонко рассмеялась и крепко обвела его тонкими ручками-веточками.

Вытянувшись в полный рост на сбитой непонятными комками постели, ощущая дыхание Рябинушки у себя на плече, он вдруг подумал о том, что до встречи с ней он и не жил вовсе. Ну, нельзя назвать жизнью то жалкое существование, которое он влачил всего три месяца назад! Яркой вспышкой ворвавшись в его судьбу, она сделала невозможное. Рябинушка заставила поверить его в то, что счастье — это не абстрактное понятие, к которому все стремятся, но никто не может достигнуть, а нечто реальное и понятное, то, к чему вполне можно прикоснуться — стоит только протянуть руку. И он ее протянул, и с силой сжал кулак, и, почувствовав, как оно просачивается сквозь пальцы, чуть не заплакал. Так жалко было ему терять его драгоценные крупицы. Это счастье только его, и он никому никогда его не отдаст, и ни с кем им не поделится. И пусть все считают его законченным эгоистом. Ему на это наплевать!

— Завтра после работы мы идем на оперетту, — торжественно известил он Рябинушку. — Можешь даже не спрашивать, что это. Объяснить все равно не смогу. Это надо видеть.

— Там будет природа? — приподнявшись на локте, радостно посмотрела ему в лицо она.

— Там будут петь, — запустив руку в ее локоны, он притянул девушку к себе и поцеловал.

— Я тоже люблю петь, — мечтательно выдохнула она, откинувшись на подушку.

— Значит, тебе понравится.

И ей действительно понравилось. Оказалось, Рябинушка очень тонко чувствует музыку. Подхваченная ее волнами, она то горько плакала, то счастливо улыбалась. Эти несколько часов она ею жила. Николай лишь мельком наблюдал за происходящем на сцене. Гораздо интереснее ему было смотреть на Рябинушку. Столь искреннее проявление чувств он видел впервые.

— Это было… прекрасно, — с трудом подобрав слово, выговорила Рябинушка, когда они спускались по мраморным ступеням театра.

— Значит, один плюсик уже есть? — хитро посмотрела на нее Николай.

— Даже десять, — вытянув длинные пальчики, взмахнула она руками.

Неторопливо прогуливаясь по тротуару, они оживленно болтали. Рябинушка рассказывала ему о пережитых в театре эмоциях, он делился впечатлениями о первых двух днях на работе. Рябинушка почти ничего не понимала из его рассказа. Только чей-то острый коготок впивался в ее сердце, когда она в очередной раз слышала имя Ася.

— Ты ее любишь? — стиснув от волнения кулачки, выпалила она.

Николай так и замер с открытым ртом. Недосказанная фраза застряла у него в горле.

— Кого ее? — сдавленно поинтересовался он.

— Асю свою, — обиженно пояснила Рябинушка.

— Что за глупости! — прыснул Николай и весело посмотрел на любимую. — С чего я должен ее любить?

— Ты так часто говоришь про нее, — чуть не заплакала она. — И с таким восторгом.

— Она очень хороший товарищ, — ласково объяснил он. — Ася никогда меня не подводила и ни раз выручала в сложных ситуациях. Я ее уважаю и ценю, как сотрудника. Но как девушку, я ее не воспринимаю. Кроме тебя мне никто не нужен, милая моя.

— Коленька, мне так больно, так страшно, когда ты говоришь о других девушках, — прижалась к нему Рябинушка. — Вдруг они тебя отнимут! Ведь я тогда умру!

— Девочка моя милая, — взял ее за плечи Николай, и повернул к себе девичье заплаканное личико. — Я не маленький ребенок, не бессловесное животное и не вещь, чтобы меня отнимать, возвращать и вообще вершить мою судьбу. Я вполне здравомыслящее существо, живущее только тобой и только для тебя. У меня нет других целей и желаний, кроме как быть с тобой и делать тебя счастливой. Ты — самая лучшая девушка на свете. Никого красивее, добрее и благородней тебя я не встречал. Меня всегда окружали десятки красоток, но ни одна из них тебе и в подметки не годится. Так что, выкинь эти дурацкие мысли из своей прекрасной головки и больше никогда к ним не возвращайся.

По мере его слов лицо Рябинушки становилось все светлее, глаза, еще минуту назад, излучавшие лишь отчаяние, теперь светились от счастья. Лишь тонкие бороздки не успевших высохнуть слез напоминали о том, что она только что страдала всеми фибрами тонкой души.

— Пообещай мне, что больше не будешь изводить себя глупой ревностью, — потребовал Николай, сдвинув густые брови.

— Обещаю, — улыбнулась ему Рябинушка и, чмокнув его в щеку, вновь что-то застрекотала.

Николай только покачал головой. Его всегда поражала, как быстро она могла переключаться. Насколько безобидной, по-детски наивной была ее сущность. Обижаться она не могла и не умела. Скорее всего, ей попросту было жаль тратить на это свое драгоценное время.

В субботу утром они поехали в Санкт-Петербург. Накануне вечером он показывал Рябинушке свои фотографии, и она пришла в полный восторг от изображений Петергофа. Не в силах выговорить ни слова, она жадно поглощала фото глазами. И сейчас, сильно нервничая, она, как юла, крутилась на пассажирском месте и заваливала его вопросами.

— Ты же говорил, что сейчас вашей страной правит президент, — незаметно подступилась она к опасной теме. — Куда же делись цари?

— М-м, — невнятно промычал Николай. — Почти двести лет назад произошла революция. Народ устал жить в нищете и взбунтовался. Сверг царя, понимаешь?

— Не совсем, — задумалась Рябинушка. — Зачем? Ведь царь о них заботился, даже по-своему любил, как Тайга любит нас…

— Слишком велико было различие между бедными и богатыми, — с трудом подбирая слова, продолжил Николай. — Крестьянам стало обидно, что одни купаются в золоте, а другие питаются крохами с их стола. Вот они и решили свергнуть власть и поделить их богатства поровну.

— Поделили? — заинтересованно посмотрела на него девушка.

— Поделили, — вздохнул Николай. — Но жить лучше от этого не стали.

— Все таки непонятные вы существа — люди, — немного подумав, произнесла она. — Вас постоянно что-то не устраивает. Чем больше вы имеете, тем больше хотите. И что же стало с этим царем? С ним тоже поделились поровну?

— Нет, делиться с ним не стали, — процедил Николай. — Его убили.

— Но зачем? — горько выдохнула Рябинушка, и Николаю показалось, что ее горячий взгляд сейчас выжжет дыру на его виске.

— Народ его ненавидел… и боялся, — потирая "обожженное" место, ответил он. — Для нашего народа страх — унизительное чувство, а унижаться мы не любим. Люди жаждали мести и она свершилась.

До самого Петергофа они больше не проронили ни слова. Припарковавшись, Николай открыл дверь Рябинушке и подал ей руку. Выбравшись из салона, она с удовольствием потянулась.

— Здесь пахнет лесом и водой, — улыбнулась она. — Как же я соскучилась по этим запахам! В твоем городе совсем нечем дышать. Я там задыхаюсь.

— Да я и сам там задыхаюсь, — поддержал ее Николай и в очередной раз подивился ее удивительной способности так быстро переключаться. Хотя для беременных женщина характерна быстрая смена настроения. Где-то он это слышал.

Дворцовое великолепие и торжественная красота царской резиденции привели Рябинушку в полный восторг. Зябко поеживаясь от ледяного ветра, Николай несколько раз пытался обнять ее, чтобы согреть своим теплом. Но всякий раз она уворачивалась, доказывая ему, что совсем не замерзла. Тогда она решил предложить ей зайти в один из дворцов. Но Рябинушка вновь отказалась, объяснив это усталостью от замкнутых пространств. Очарованная здешними видами она быстро перебегала от одного фонтана к другому, замирая, словно статуя, перед каждым из них.

— Ты знаешь, а я даже представляю себе вашего царя, его жену и детей, — восторженно разглядывая фигуру Самсона, медленно произнесла она. — Он такой высокий, бородатый, очень красивый. Она — строгая, заботливая, несколько суховатая на вид. И — златокудрые веселые детки, которые постоянно задирают своих родителей, мешаются у них под ногами и звонко смеются. Они очень любят друг друга и все свободное время проводят вместе.