Джейн покачала головой.

– Ты совсем не такой, как он.

– Разве нет? – Джаспер что было силы сжал перстень, надеясь, что металл погнется, а камень треснет. – Все те годы, что я провел с дядюшкой Патриком, я из кожи вон лез, чтобы стать похожим на него. Во всем ему подражал. Я сознательно не желал видеть ни его истинную сущность, ни то, во что он меня превратил. А потом, когда мне наконец-то представилась возможность все изменить и начать новую жизнь, я вернулся домой и стал владельцем игорного дома.

– Тогда брось все это. Прямо сегодня. – Джейн положила руку ему на плечо. – Передай дела мистеру Бронсону и уходи. Не позволяй «Компании» разрушить твою жизнь. Нашу жизнь.

Джаспер застыл, погрузившись в воспоминания.

– Я не могу, – очнувшись, выдавил он.

– Что значит – ты не можешь? Если это так тебя мучает, ты просто должен.

Джаспер взглянул на дверь кабинета, вспомнил, где они находятся, и подумал, что сюда в любую минуту может войти кто угодно. Он подошел к Джейн поближе и понизил голос.

– Ты не представляешь, что такое бедность, Джейн. Каково это – умирать с голоду и не иметь возможности купить еды, болеть и знать, что к тебе не придет никакой доктор. Если я брошу «Компанию», а с клубом ничего не выйдет, мы потеряем все.

– Такая нищета, как ты описал, нам не грозит. У нас есть родня, и она всегда нас поддержит.

– Если они узнают, чем я занимаюсь, то нет.

Помня об угрозах Честера Стилтона, с недавних пор Джаспер имел все основания опасаться, что всплывет правда об истинном источнике его доходов. Он ласково коснулся щеки Джейн.

– Я не допущу, чтобы ты страдала. В Саванне я узнал, что это такое.

– Мы сильны, Джаспер. Мы выдержим все, что преподнесет нам судьба, но только если будем держаться вместе. «Компания» уводит тебя от меня, и это будет продолжаться до тех пор, пока ты не оставишь игорный дом.

– Без денег, которые он нам приносит, мы обеднеем в считаные месяцы.

– Мы можем жить на мое наследство.

– Я не позволю тебе истратить все свое состояние.

– Оно того стоит, если это тебе поможет. – Джейн откинула волосы, упавшие ему на лоб. – И, кроме того, мне не нужны дорогие украшения. Мне нужен ты.

Джаспер обвел пальцем изящную линию ее подбородка. Джейн предлагала ему шанс сделаться другим человеком, но это лишь усиливало его чувство вины. Надо было довериться ей раньше, держаться ближе, а не отдаляться. Другой такой нет в целом свете. Она единственная и заслуживает только восхищения и любви.

Любовь.

Он не произнес этого слова вслух, но все было написано в его глазах. Он любил ее, а она любила его, но этого было недостаточно. Даже впитанные с молоком матери семейные ценности не смогли уберечь и его, и дядюшку Патрика от падения. Если они с Джейн потеряют все, что имеют, она будет винить в этом его – так же как и дядя.

– Неужели ты не понимаешь? Я делаю это ради тебя.

Джейн опустила руки и отступила на шаг назад. Отчаяние в ее глазах напомнило Джасперу о мадам Робийяр.

– Значит, ты выбираешь игорный дом и постоянную ложь. Они для тебя важнее, чем я и наша семья.

– Нет, Джейн, это совсем не так. – Он протянул к ней руку, но она отошла еще дальше.

– Именно так. Я сделала все возможное, чтобы помочь тебе основать клуб. Но ты считаешь, что наша затея заведомо провальна, хотя мы еще даже не открылись.

– Я этого не говорил. Я хочу уйти из «Компании», но как быть с моими служащими? Ведь они снова погрязнут в нищете. Кроме того, я не могу потерять возможность посылать деньги мадам Робийяр и ее детям. И просто отказываюсь ставить под угрозу наше будущее.

– И что за будущее нас ждет? Сегодня я весь вечер изворачивалась и лгала твоей семье о твоей работе и о нас, а ты лгал мне. Думаешь, я не знаю, что ты скрываешь от меня что-то плохое? У «Компании» неприятности, и настолько серьезные, что ты совсем потерял сон и даже потребовал, чтобы у нас были раздельные спальни.

– Я хотел тебя защитить.

Джейн покачала головой.

– Обманывай себя, сколько угодно. Но в день нашей помолвки я сказала тебе, что не вынесу, если ты будешь что-то от меня утаивать или заставишь меня краснеть перед всеми, как Милтон. Он врал мне – и что делаешь ты? Ты не представляешь, каково это было – стоять перед мистером Стидом, улыбаться ему, подписывать чек и думать, что, возможно, я одобряю твое решение перевести кругленькую сумму любовнице. Я не желаю жить в вечном страхе, ожидая, какой еще из твоих секретов выплывет наружу в самую неподходящую минуту, когда мне снова придется испытать унижение. Джаспер, которого я обожала, никогда бы так со мной не поступил.

– Ты права. Тот Джаспер никогда бы так не поступил. Но его больше нет. Он умер в Саванне.

До этой минуты Джаспер часто гадал, кто же раскроет Джейн глаза, кто разрушит ее веру в него. Оказалось, что это было суждено сделать ему самому. Как глупо было думать, что, вернувшись, он сможет измениться. Теперь Джейн видит, что он за человек – дурной и порочный, с отравленной душой и черным сердцем. Он ждал, что она бросится на него, закричит, осыплет проклятиями, но Джейн просто смотрела, и у нее был тот же потерянный вид, что и в день похорон родителей. Тогда он утешил ее, но сегодня сам являлся причиной ее горя.

В коридоре раздались торопливые шаги, и в кабинет ворвался Джайлз.

– Джаспер, ты срочно нужен в гостиной.

Чертыхнувшись про себя, Джаспер молча последовал за братом. Их прервали в самое неподходящее время. Он еще мог все исправить, выпутаться из этого ужасного положения, вернуть Джейн, но момент был безвозвратно упущен.

– Что там случилось?

– Пришел человек, которому отец отказал в займе. Он очень сердит и не желает уходить.

– Почему слуги не выставят его вон?

– Джейкоб как раз отправился за ними.

Они свернули за угол и прибавили шагу. Уже не в первый раз в дом Чартонов вваливался обозленный должник. Охрана здесь никуда не годится, подумал Джаспер. Надо ее сменить. Он сам об этом позаботится. Никто не должен угрожать его семье.

Они добрались до гостиной, и Джаспер застыл на пороге, не в силах сдвинуться с места. Посреди комнаты возвышался не кто иной, как Честер Стилтон. С тех пор как они с Джаспером столкнулись на складе, его костюм обтрепался еще больше; в налитых кровью глазах горел безумный огонь, и вдобавок от Честера разило дешевым вином.

– А-а-а, вот наконец-то и блудный сын! – Честер выбросил вперед руки и пошатнулся. – Он сам скажет вам, что я не вру. Подтвердит каждое мое слово.

Лишь сейчас Джаспер заметил, что в гостиной стоит мертвая тишина. Тайна, которую он скрывал от своей семьи, в конце концов вырвалась наружу. Это было видно по лицам родных. Все они не отрывали от него глаз, и Джасперу было особенно больно чувствовать на себе взгляд отца. Он как будто постарел и согнулся. Мать ошеломленно уставилась под ноги. Их сын, чудесный, замечательный сын оказался чудовищем, и он ничего не мог сказать в свою защиту. Честер уничтожил все.

– Он владеет игорным домом «Компания», на втором этаже склада в доках возле Темзы. И наживается на честных людях. Обещает им богатство, соблазняет играть еще и еще до тех пор, пока не обчистит всухую, – ухмыльнулся Честер.

Появились слуги, которых привел Джейкоб. Они протиснулись мимо Джаспера и Джайлза, ловко скрутили Честеру руки и поволокли к двери. Он вырывался и кричал все громче.

– Если вы не верите мне, спросите его миленькую женушку, почему муженек не согревает по ночам ее постель. Уж она-то скажет вам правду.

Джаспер обернулся. Джейн стояла рядом. Она не подошла ближе, как в кабинете, не взяла его за руку, предлагая молчаливую поддержку. И он ее не винил. Единственное, о чем она его просила, – забота и уважение. И получила в ответ стыд и презрение всей его семьи.

– Выбросьте его отсюда, – приказал мистер Чартон.

Честера подтащили к выходу.

– Я же обещал, что разделаюсь с тобой, – прошипел он, оказавшись рядом с Джаспером.

Слуги повели его вниз по лестнице. Постепенно крики и ругательства смолкли, и в комнате вновь воцарилась тишина. Даже угли в камине не трещали, словно замерев от страха.

– Это правда? – спросил отец, сверля Джаспера взглядом. От гнева его лицо приобрело пурпурный оттенок.

Эпоха лжи кончилась. Настало время правды. И в самой глубине души Джаспер был этому рад.

– Да.

Сестры и мать дружно ахнули. Один лишь Милтон, судя по всему, наслаждался спектаклем, ухмыляясь, как удачливый игрок, следящий за шариком рулетки. Уверенный, что сейчас ему опять повезет. Джаспер одного за другим оглядел всех своих родственников. Некоторые отводили глаза. Они всегда были о нем высокого мнения, восхищались им. Теперь образ идеального Джаспера разбился на тысячи кусочков.

– Ты знала об этом? – рявкнул мистер Чартон, повернувшись к Джейн.

– Знала.

Джаспер встал перед Джейн, загораживая ее от отца.

– Я заставил ее пообещать, что она никому не расскажет. Во всем виноват только я, не она.

Вся сила отцовского гнева обрушилась на голову Джаспера.

– Как ты посмел? Как ты мог жить с нами под одной крышей и обманывать нас? Мы любили тебя, заботились о тебе, а ты, как змея, ускользал по ночам из дома. Наши ценности ничего для тебя не значат. Ты предал наше доверие самым гнусным образом.

Джаспер закрыл глаза. В словах отца он слышал брань и укоры дядюшки Патрика, только на сей раз он заслужил их сполна. Он в самом деле совершил то, в чем его обвиняли и Джейн, и отец. Но если уж признаваться, то признаваться до конца. Пусть они узнают все, даже если это навеки лишит его их любви.

– Это началось не здесь. В Саванне я занимался тем же. Именно этому меня научил дядюшка Патрик, а вовсе не тонкостям торговли хлопком. Как заманивать людей в его игорный дом и использовать их слабости, чтобы обогатиться. Он скрывал это от вас, и по его примеру я тоже держал свое ремесло в тайне.

У отца вытянулось лицо. Казалось, он растерял все слова и не знает, что сказать. Братья и сестры изумленно переглянулись, но лицо матери… самым ужасным было видеть лицо матери. Это поразило Джаспера в самое сердце. Не только сын, но и брат. Брат, которого она так любила. Последнее, чего хотел Джаспер, – разорвать некогда сплоченную семью на отдельные части, причинить им еще больше боли, но с враньем было покончено навсегда. Он – тот, кто он есть, и его прошлое – это его прошлое.

– Если бы мы только знали, куда мы тебя посылаем… на что обрекаем… мы бы никогда этого не сделали, – тихо выговорила мать.

– Я не виню ни вас, ни дядюшку Патрика. Только себя. Я мог бы написать вам и уехать обратно домой, когда он рассказал мне, с чего получает доход. Но я сам выбрал иной путь. И в Саванне, и в Лондоне. – Джаспер обернулся к Джейн. – Если бы я мог вернуться назад, в прошлое, и все изменить, я бы так и поступил. Меньше всего я хотел причинить кому-нибудь из вас боль. Моим главным желанием было, чтобы тех, кого я люблю – особенно тебя, Джейн, – никогда не коснулась беда или бедность, чтобы им не пришлось испытать то, через что я прошел в Саванне. И я делал для этого все. Так, как умел. Другого способа я не знаю.

Не так и не здесь хотел Джаспер признаться Джейн в своих чувствах, но… она должна знать, что он ее любит. И любил всегда. Может быть, это хоть немного ее утешит. Если бы только он мог переписать все заново, стереть, отменить все, что натворил. Однако это не дано никому.

Ему не терпелось уйти. Он выбежал из дома.


Джейн старалась избегать взглядов Чартонов. Особенно нестерпимой ей казалась ухмылка Милтона и разочарованные глаза мистера Чартона. Их семьи дружили много лет, они так много сделали для нее за эти годы, и чем она им отплатила? Предательством. Джейн стояла в стороне от всех, будто окутанная густым облаком стыда, – и, видит бог, она это заслужила. И хотя виновата была не только она, но и Джаспер, бремя позора целиком легло на ее плечи. Джаспер бросил ее одну. Правда, перед этим он сказал, что любит ее, но это ничего не меняло. Он не хотел быть рядом с ней. Человек, которому она отдала свое сердце, снова покинул ее, и она сомневалась, что он когда-нибудь вернется.

Не в силах больше выносить эту страшную тишину, Джейн гордо подняла голову и медленно вышла из гостиной. Слезы застилали ей глаза, и приходилось крепко держаться за перила, чтобы не споткнуться на лестнице. Меньше чем за час ее мир развалился на куски, и сейчас она чувствовала себя так же одиноко, как и в ту минуту, когда нянька выгнала ее из спальни умирающей матери.

Она добралась до последней ступеньки, утерла слезы и выпрямила спину, чтобы с достоинством пройти мимо Элтона, который ждал у парадной двери. Но как бы Джейн ни старалась, как бы ни задирала подбородок, слезы все равно бежали по щекам, и старый дворецкий, который в детстве всегда угощал ее мятными конфетками, смотрел на нее со смесью жалости и неодобрения, и это разрывало ей сердце.