Виктория Александер - Тайна девственницы

Габриэла смотрела на Натаниэля и не верила своим ушам.

– Мне казалось, что именно моя независимость нравится вам.

– Я ошибался.

– Я полагаю, что как и во всем остальном. – Она презрительно фыркнула. – Такой мужчина, как вы, не знает значения слова «любовь». Вы говорили эти слова сотни раз дюжине различных женщин!

Он заскрежетал зубами.

– Сотни раз, вы говорите? Но откуда вам знать? Мы совсем недавно познакомились. Все это только ваши домыслы.

– Я знаю таких мужчин, как вы! – воскликнула Габриэла. – Я столько раз видела мужчин вашего типа! Мужчин, использующих женщин лишь для игры. Вы такой же, как… – Она запнулась.

– Как ваш брат?

В шоке Габриэла отпрянула назад.

– Поймите, Габриэла, сколько бы ни было женщин в моей жизни, но не было ничего, что я делал с ними против их воли. – Он схватил ее и сжал в своих руках. – И я никогда до сего времени не использовал слово «любовь» по отношению к ним.

– Да?

– И в любом случае я не ваш брат и ни в чем на него не похож. Но вы должны знать, Габриэла, что я никогда не брошу и не обижу вас.

Она с трудом ловила воздух.

– Он не был…

– И я скорее отдам жизнь, чем позволю, чтобы с вами случилась какая-нибудь беда. – Он видел, что в ее взгляде исчезает злость. Появляется благодарность, доверие и затем что-то иное, теплое, глубокое и важное.

Его сердце глухо застучало в груди. Да что же эта девушка делает с ним?! Неужели, черт возьми, он и правда ее любит?

– Габриэла, – простонал он и прижался губами к ее губам.

– Он сказал, что вы тоже можете прийти, – прошептала Габриэла.

– Сейчас не время… – пробормотал Натаниэль. Он понятия не имел, о чем она говорила, и не хотел понимать. Все, чего он хотел, – это прижать ее…

– Лорд Ратборн, – она выскользнула из его объятий, – он сказал, что вы тоже можете прийти. Посмотреть его коллекцию.

– Прекрасно. – Натаниэль все еще тяжело дышал. Меньше всего ему сейчас хотелось говорить о лорде Ратборне, но, видимо, у него не было выбора. – Я и не позволил бы вам идти туда одной. Но если он сам…

– Он сказал мне, – она замолчала, подбирая слова, – он сказал, что он охотился за печатью моего брата.

– Ратборн сказал вам… что? – Неожиданно Натаниэль все понял. Очевидно, что, если бы у лорда Ратборна действительно была такая печать, он никогда бы не рассказал об этом Габриэле.

Она кивнула.

– Через Хавьера Гутьереса?

– Он не упоминал имени. – Она нахмурилась. – Но что-то пошло не так, и он ее не получил.

– Это значит, что Гутьерес здесь ни при чем?

– Вы знаете, где он может сейчас находиться?

– Не имею представления.

– Но если сейчас все собрались в Лондоне, – начала она с изумлением в голосе, – значит… Он может быть здесь?

– Нет, – Натаниэль покачал головой, – у Гутьереса нет права находиться в обществе, особенно в этом. Он изображает из себя археолога, но он обычный вор, ничего больше. Он известен только как поставщик редких артефактов коллекционерам, способным заплатить любые деньги за вещь. Но он не посмеет показаться на этом балу. Он слишком умен для этого.

– Натаниэль, я не понимаю одного… Почему мой брат показывал свою находку таким людям, как лорд Ратборн и Гутьерес?

«Потому что он не отличался от них. Потому что он уже начинал сходить с ума». Только этим можно объяснить, почему, в конце концов, он показал ее им.

– Я не знаю, – просто ответил Натаниэль.

Габриэла медлила.

– А вы никогда не думали о том, что мой брат мог ошибиться и назвать не те имена? Что печать украл совсем другой человек, не включенный в этот список? И мы никогда не сможем узнать его имени?

Взгляд Габриэлы блуждал по темным деревьям. Натаниэль желал понять, о чем она думает. Наверняка она хотела получить от него обещание, что их старания не пройдут даром. Но он не мог гарантировать этого.

Нат глубоко вздохнул:

– Вы собираетесь закончить поиски? Отложить их на потом и снова начать жить своей жизнью? Проиграть?

– Нет, – Габриэла покачала головой, – не сейчас.

Натаниэль улыбнулся.

– Так что будем делать?

– Я должна вернуться. – Грусть исчезла из ее глаз, и Габриэла вновь стала прежней. Она оглядела внутренний дворик и пошла к двери.

– Куда вы собрались?

– Я возвращаюсь на бал. Мне в жизни не много раз выпадала возможность потанцевать. А я очень люблю танцевать. К тому же никогда нельзя предугадать, какую информацию можно получить от партнера во время танца. – Она оглянулась на Натаниэля: – И не подумайте, пожалуйста, что я простила вас за ваше высокомерное поведение и за грубости, которые вы мне наговорили.

– Правда часто бывает грубой.

Габриэла проигнорировала его слова и вошла в коридор.

Натаниэль помедлил немного и тоже направился к ступенькам. Проклятие, он опять опоздал.

– Мисс Монтини. – Высокий привлекательный мужчина перегородил Габриэле дорогу.

– Да? – прохладно ответила она.

– Я боялся, что вы покинете бал, не потанцевав со мной, – ответил незнакомец.

Черт возьми! Натаниэль узнал американский акцент, но не лицо мужчины.

– Потанцевать? – Габриэла помотала головой. – Но я не припомню, что давала вам обещание потанцевать.

– Тогда мое сердце разбито, – улыбнулся американец. – В прошлом году мы танцевали один танец, и вы пообещали мне еще один танец в этом году. К сожалению, видимо… – Незнакомец улыбнулся: – Вы, надеюсь, еще не замужем?

Габриэла засмеялась.

– Нет, я не замужем.

– Прекрасно! – Он протянул ей руку. – Значит, я могу пригласить вас.

– Да, конечно. Но я прошу извинить меня. Столько времени прошло, боюсь, я забыла ваше имя.

– Вы терзаете рану в моем сердце! Но я не удивлен. Я был одним из огромного количества ваших партнеров на том балу… – Он взял под локоть Габриэлу и повел в зал. Натаниэль поразился, как много навязчивых мужчин вьется сегодня вокруг нее. Неужели так было всегда? – Тогда позвольте мне снова представиться. Меня зовут Алистэр Магауэн.

– Мистер Магауэн! – Габриэла не сумела скрыть удивления в голосе и через плечо кинула Натаниэлю победную улыбку. – Я бы никогда не отказалась от танца с вами.

Натаниэль чертыхнулся про себя и сжал кулаки. Он действительно не ревновал к лорду Ратборну, он понимал стремления и сущность этого человека. У лорда было достаточно денег и власти для того, чтобы делать, что ему вздумается. И стремление Габриэлы попасть в его дом, остаться с ним наедине, быть в его владениях было страшным и могло принести непоправимый урон ее репутации. Он видел, что вряд ли мог повлиять на нее. Отговорить ее или постараться держать подальше от дома Ратборна.

Но Алистэр Магауэн, этот американец, был совсем другим. Насколько Натаниэль знал, когда ему приходилось несколько раз пересекаться с Магауэном по работе, этот человек был приличным и благопристойным. Для американца. Натаниэль серьезно не считал, что Магауэн способен украсть печать. Если бы у Алистэра была эта печать, он бы честно признался. И он был слишком красив и обаятелен. И уделял слишком много внимания Габриэле.

Натаниэль смотрел на них. Американец наклонился к уху Габриэлы и что-то говорил в танце. Она засмеялась.

Он рассмешил ее? Чертов колонист!

Неужели Магауэн не понимает, что Габриэла уже занята? Неужели она не понимает, что уже не свободна?

Конечно, нет. Он и сам только-только начинал это понимать.

– И еще раз простите, мистер Магауэн, – улыбнулась ему Габриэла, что не было очень сложно сделать.

Он танцевал вполне сносно, по крайней мере она не боялась, что ей будут наступать на ноги. Магауэн был красив, со светлыми волосами и широкими плечами. У него были зеленые глаза с лучиками морщинок. Габриэле он показался дьявольски привлекательным.

– Не могу представить, как это я могла забыть о своем обещании.

– Это был довольно долгий и насыщенный год, – с улыбкой ответил Магауэн. – Я был бы удивлен, если бы вы вспомнили меня. Это был всего лишь один танец и даже без поцелуев в лунную ночь.

Она взглянула на него.

– Почему вы это сказали?

– Потому что, мисс Монтини, – ухмыльнулся он, – единственное, о чем я мог подумать, глядя на вас, – это о поцелуях под ночным небом.

– Все американцы так быстро переходят к флирту?

– Да, – угрюмо ответил он, при этом глаза у него сияли от веселья. Он приблизился к ее уху и доверительно прошептал: – Нам нравится быть такими.

Она засмеялась.

– Должна признаться, что не ожидала от вас такого натиска.

– Не ожидали? Значит, вы никогда не думали о том, что человек, которого вы подозреваете в мошенничестве и воровстве, может быть опасным партнером по танцу?

– Как вы узнали, что я вас в чем-то подозреваю?

Он пожал плечами.

– Знаете, мисс Монтини, слухи разлетаются молниеносно. Я сочувствую вашей потере и уверяю вас, что не имею ничего общего с исчезновением печати вашего брата.

Габриэла не знала, что и сказать. Единственным человеком, которого можно было обвинить в преступлении, оставался лорд Ратборн. Он все же был не очень приятным субъектом. И совсем другое впечатление производил красивый Алистэр Магауэн. У нее не было причин не верить ему.

– Почему вы думаете, что я поверю вам?

– Не знаю. Когда снимаются подозрения с одного человека, они перекладываются на другого. На это сложно решиться. – На его лице Габриэла увидела разочарование. – Простите меня, мисс Монтини. Вы должны меня понять, я бы хотел продолжить наш танец, но я не очень хороший танцор, и для меня сложно говорить и танцевать в одно и то же время. Я концентрируюсь на одном и в это время забываю, как делать второе дело. А мне кажется, что у вас есть много вопросов ко мне. Вы не возражаете, если мы остановимся, чтобы поговорить?

– Совсем нет, – улыбнулась она, и он проводил ее к креслам около высаженных в кадки пальм. Здесь можно было оставаться на виду, и при этом пальмы позволяли уединиться. Она присела в кресло, и он устроился рядом.

– Чуть больше чем год назад я случайно встретился с вашим братом. – Мистер Магауэн начал говорить без предупреждения. – Вы, наверное, знаете, что мы знакомы много лет, но встречались редко, в основном случайно. Мы знали друг о друге не больше, чем дальние приятели. Иногда наши пути сходились, и мы обменивались интересными историями, но на этом все заканчивалось.

– Продолжайте.

– Когда мы встретились последний раз, он только что нашел печать и, надо сказать, был очень возбужден.

Габриэла подвинулась ближе.

– Где точно он нашел ее, мистер Магауэн?

– Он никогда не говорил, – с задумчивым видом ответил Магауэн. – В то же время мне показалось странным, что он поделился этой новостью со мной, ведь он никогда не делал этого прежде, держал все в себе. Поэтому это все, что я знаю.

Габриэла кивнула:

– Он всегда был немногословен. И редко вдавался в подробности насчет своих находок.

– Да, как, впрочем, и многие из нас, – пожал плечами Магауэн. – Эта работа – постоянное состязание, мисс Монтини. Это необычайное происшествие, если кто-то из нас раскроет рот и расскажет о своем секрете чужому человеку. Но при этом иногда сложно скрыть свой энтузиазм от других. Печать Амбропии – редчайшая вещь, и она могла вызвать такое волнение.

– Боюсь, я кое-чего не понимаю. Если вы не были близки, то почему же он показал вам печать?

– Так сложилось. Мы оказались в одном месте в одно время. Возбуждение от предстоящего открытия, ожидание сенсации становятся понятнее человеку, если кто-то другой оценит его по достоинству. Мы все имеем тенденцию хвастаться такими вещами. Сердцу становится теплее, когда ты видишь зависть и удивление в глазах другого человека. – Магауэн остановился. – В любом случае мы с вашим братом интересовались одним и тем же. Я тоже мечтаю найти затерянный город.

Габриэла приподняла бровь.

– Амбропию?

– Нет, но если бы нить, способная привести меня к ней, попала бы мне в руки, я, конечно, не выпустил бы ее. – Он тихо засмеялся. – Нет, мисс Монтини, есть люди, которые ищут Амбропию, Хаттушу, Хоссос по сей день так же, как они однажды разыскивали Вавилон, Трою и Эфес. И они делают это, потому что есть что-то в этих затерянных городах, не отпускающих наши души. Забытое, покинутое, превращенное в мифы и легенды, и это завладевает нашим разумом. И как колючка постоянно сидит в наших душах. – Он взглянул на Габриэлу. – Вы слышали о Шандиаре?

Габриэла кивнула:

– Этот город находился на юге Турции, на Великом шелковом пути, в Малой Азии. Одно время был перекрестком всего мира. Он известен из источников шестого века как город богатства и золота. Считается, что люди Шандиара поклонялись одному богу, точнее, богине – Эреш-кигал, королеве ночи.