Нат раздраженно мотнул головой.

– Черт побери, Куинт, ты расскажешь, наконец, что тебе удалось узнать? – Если Габриэле грозит опасность, он должен об этом знать. – Кстати, его зовут Ксеркс, и он работает у Габриэлы.

– Ух ты, да она полна сюрпризов, – выдохнул Куинтон.

– Куинт!

– Хорошо. – Куинтон задумался на секунду. – В доме ничего не пропало. И слуги, и мисс Монтини сказали полиции, что ничего из дома и из коллекции не украдено. – Он недоверчиво посмотрел на Ната. – Ты знал о том, что у него была целая комната сокровищ? Инспектор сказал, что эта комната больше похожа на склеп.

– Он собрал огромную коллекцию антиквариата, – ответил Нат. – Он хорошо охранял ее. Он запирал ее, даже когда находился в доме. – Он пожал плечами. – В его коллекции огромное количество древних ценностей, а также есть несколько картин и драгоценных камней. Эту коллекцию можно оценить в несколько миллионов. – Он посмотрел на Стерлинга, который никак не реагировал на их диалог. После смерти Ратборна его вдове осталось огромное состояние.

– Полицейские изучили беглое описание коллекции, сделанное мисс Монтини буквально вчера, и решили, что виконта убили не из-за ценностей. Ведь его не ограбили. – Куинтон замолчал. – Они осмотрели тело и пришли к выводу, что его смерть произошла еще ночью. А это значит… – Куинт поморщился, – что, когда мисс Монтини нашла его, он выглядел ужасно…

– Я знаю. – После того как Габриэла заснула, Нат успел поговорить с Ксерксом, и тот в деталях описал ему все, что видел.

– Прекрасно, – кивнул Стерлинг. – Надеюсь, что нет никакой связи между поисками мисс Монтини и смертью Ратборна. – Он переглянулся с младшим братом и нахмурился. – Или я не прав?

– Ратборну перерезали горло. – Нат глубоко вздохнул. – Так же, как и Монтини.

– Что? – переспросил Стерлинг. – Я думал, Монтини умер от лихорадки.

– Так сказали Габриэле, – ответил Нат. – Но Куинт был в это время на Крите.

И тут вдруг заговорил Деннисон:

– Это известная практика. Обычно, если дело закрывается из-за недостаточности улик, то международная полиция говорит родственникам только о факте смерти, но не о деталях. И есть ли смысл так травмировать девушку, которая после смерти брата остается совсем одна? Это было бы слишком жестоко, сэр.

– Так Габриэла до сих пор не знает, что Монтини перерезали горло? – спросил Стерлинг.

– Не вижу причин, по которым ей нужно об этом знать. Она и так испугана, – простодушно сказал Нат.

Куинтон посмотрел на брата.

– Ты рассказал ей о моей печати?

Стерлинг нахмурился.

– О твоей печати?

– Да, у меня тоже была печать, и она пропала, – ответил Куинт.

Нат покачал головой.

– У меня пока не было возможности сделать это. Каждый раз что-то не складывается, и мне приходится откладывать этот разговор на потом. Ее нужно подготовить к этому.

– Возможно, сейчас самое время все рассказать, – раздался от дверного проема голос Габриэлы.

Мужчины замерли, и в библиотеке воцарилось гробовое молчание. Затем Куинт вскочил с кресла и, оглядев братьев, произнес:

– Прошу меня извинить, но мне срочно нужно выйти.

Стерлинг тоже встал.

– Мы с мистером Деннисоном тоже покинем вас на несколько минут.

И братья Натаниэля вместе с секретарем поспешили выйти из библиотеки. Вот что значит настоящая поддержка родственников, с тоской подумал Нат. Они как крысы сбежали с тонущего корабля. Только в этот раз корабль не тонул, а горел. Габриэла стояла с каменным лицом и строго смотрела на него.

– Как вы себя чувствуете? – заботливо спросил Нат. Главное понять, как долго она стояла у двери и слушала их разговоры.

– Прекрасно.

Он улыбнулся.

– Рад, что вам стало лучше.

Габриэла пропустила его слова мимо ушей.

– Так что именно вы не успели рассказать мне о печатях?

– Думаю, вам лучше сесть.

Она передернула плечами.

– Мне нравится стоять.

– Что ж, как хотите. Будете бренди?

– Нет, спасибо.

– Виски? – Нат отошел от Габриэлы и встал рядом с баром.

– Нет. – Она скрестила руки на груди. – Так о чем вы не рассказали мне?

– О многом… – Натаниэль налил себе бренди. – Вы точно не хотите присесть?

Габриэла прищурилась.

– Хорошо, хорошо. – Натаниэль пока не был уверен, что именно должен сказать ей. Все это не представляло Куинта в хорошем свете. С другой стороны, Куинт не воровал печать у ее брата. Натаниэль вздохнул: – Куинт видел, как Гутьерес украл печать у вашего брата, а через несколько месяцев после этого выиграл ее у Гутьереса в карты.

– Так печать находится у Куинтона?

– У него ее нет. – Натаниэль чувствовал себя очень неловко. – Когда брат развернул сверток, то обнаружил, что печать кто-то подменил…

Габриэла посмотрела на Натаниэля с недоверием.

– С ним случилось то же самое, что и с моим братом?

– Забавно, не правда ли? – Натаниэль достал из кармана жилета печать, которую ему отдал Куинтон, и протянул Габриэле. – Вот это та печать.

Она внимательно стала изучать печать.

– Это халцедон. А печать Энрико была сделана из нефрита. – Габриэла посмотрела на Натаниэля. – Так где же печать брата?

Он покачал головой.

– Я не знаю.

– Может быть, Куинтон знает?

– Нет.

Она с подозрением уставилась на Натаниэля.

– Вы уверены в этом?

Он нахмурился:

– Да. Куинтон не стал бы врать мне.

Габриэла пожала плечами.

– Но он же говорил, что не крал печати.

– Так он и не крал ее, – пожал плечами Натаниэль. – Он… хм… приобрел ее законным путем.

Она фыркнула.

– Относительно законным.

– Не важно, потому что он не крал ее у Монтини.

– Он должен был рассказать нам все с самого начала! – Габриэла положила печать на стол. – Мы бы сэкономили уйму времени и нервов.

– Теперь это не имеет значения. И да, вы правы, он должен был признаться нам, – горестно сказал Натаниэль.

– И вы до сих пор верите ему?

– Да, я верю ему. Он бы никогда не солгал мне.

– А вот я ему не доверяю.

– У вас есть на это причины.

– Его репутация говорит сама за себя.

– Его репутация не хуже, чем… – Натаниэль запнулся.

– Не хуже, чем у кого? – с вызовом спросила Габриэла.

– Ни у кого, – тихо произнес Натаниэль.

– Репутация не хуже, чем у моего брата? Вы это хотели сказать? – Она повысила голос: – Именно это?

Он попытался отступить.

– Нет, конечно, нет.

– Давайте, Натаниэль, не надо больше защищать меня. Я прекрасно знаю, каким человеком был мой брат.

Натаниэль уставился на Габриэлу:

– Я не хотел…

– Натаниэль, мой брат был… – она с сожалением посмотрела на него, – человеком, которому суждено было умереть на чужой земле с перерезанным горлом.

– Вы и это слышали?

– Да. – Она вздохнула и откинула с лица темную прядь. – Я это тоже услышала.

– Мне жаль.

– Что? Вам жаль, что я услышала правду? Или что это случилось?

– Все вместе.

– Не нужно жалеть кого бы то ни было. – Она внимательно посмотрела на Натаниэля. – Я не знала, как он умер, но для меня эта новость не стала сюрпризом.

– В любом случае это вас расстроило.

– Расстроило ли это меня? – Габриэла усмехнулась. – Ну конечно, меня это расстроило, особенно после смерти лорда Ратборна. – Она вздрогнула. – И вообще мне кажется, что это слишком быстрая смерть.

– Габриэла, я…

– Но все равно я знала, каким человеком был Энрико. Всегда знала. Просто это очень сложно произнести вслух. Он был для меня единственной семьей, единственным братом. – Она остановилась, будто решая, продолжать или нет. – Когда я увидела вас, и ваших братьев, и вашу мать, и сестру… Те узы, которые связывают вас… вы все такие замечательные… и я завидую вам… – Она замерла и снова заговорила: – А мы с братом, нас не связывало ничего, что есть в вашей семье. Для моего брата я была финансовой помощью. Спонсором. Не то чтобы он плохо со мной обходился, – быстро добавила Габриэла, – но он просто давал мне самое необходимое.

– Вы можете не рассказывать дальше.

Однако Габриэла будто не слышала его слов и стала медленно ходить по комнате, захваченная собственными мыслями. Казалось, она не в силах остановить поток слов:

– И все это продолжалось до тех пор, пока он не умер и я не узнала, что мы отнюдь не бедны, как он постоянно говорил. Я узнала, что у меня есть деньги, которыми пользовался Энрико без моего ведома. Он никогда не упоминал о них.

Натаниэль кивнул.

Но Габриэла продолжила:

– Когда Энрико отыскал меня, а это случилось через несколько лет после смерти отца, я жила просто ужасно. Он по-своему спас меня, Натаниэль. Он был моим спасителем, и я боготворила его. Он одевал меня как мальчика и возил с собой везде, где ему приходилось путешествовать и искать сокровища. – Она остановилась на полуслове и посмотрела на Натаниэля. – Понимаете, я скучаю по тому времени. Мне нравилась каждая минута, проведенная в палатках у костров. И я осознала, что ему просто было удобно так жить. Он боялся, что меня кто-нибудь уведет от него, и тогда у него снова не будет денег. Я любила его, хотя и видела, что сама ему не интересна. Он был занят лишь своей работой и своей жизнью.

– Я знаю.

– Вы знаете? Вы знаете о моем детстве? И о том, что сейчас я обеспеченна?

Натаниэль кивнул.

– Откуда?

Он поморщился:

– Мы навели справки.

– Справки? – Габриэла с ужасом посмотрела на Натаниэля. – Вы заказали расследование?

– Вы хотите обвинить меня в этом? – Натаниэль присел на край стола. – Вы лгали мне, вы лгали моей семье. Черт подери, Габриэла, вы же влезли в мой дом посреди ночи!

– И как долго вы об этом знаете?

– Со вчерашнего дня.

Она прикусила губу и задумалась.

– А как давно вы узнали, что в этом деле замешан Куинтон?

Натаниэль засомневался. Ей точно не понравится его ответ.

– Несколько дней назад.

– До того, как я пришла к вам в комнату? – медленно проговорила она.

– Да.

– И вы ничего мне не сказали?

– В тот момент я думал о других вещах, – пробормотал Натаниэль.

– Да, – понимающе кивнула она, – полагаю, что думали.

Несколько секунд они молчали и смотрели друг на друга.

– Что ж, – проговорила наконец Габриэла, – вот и все. Это конец всему.

Испуг мелькнул в глазах Натаниэля, и он медленно произнес:

– Конец чему?

– Поискам печати. Мы ни на шаг не продвинулись. – Она криво улыбнулась Натаниэлю. – Мои попытки сделать имя брата известным пусть не при жизни, так хоть после смерти, оказались провальными. Я подвела его.

– Вы никого не подводили! – произнес Натаниэль жестче, чем собирался.

– Но я правда подвела его. – Габриэла покачала головой. – Энрико дал мне цель в жизни, он подарил мне любовь к истории и к древним цивилизациям, он не препятствовал моему образованию, и немногие женщины могут похвастать этим. Он дал мне Ксеркса, Мириам и Флоренс. В каком-то роде они – моя семья. Натаниэль, моя жизнь была не такой уж плохой, как вы могли себе вообразить. И в конце концов, он был моим братом, и я любила его. И не важно теперь, как сильно или нет он обо мне заботился! – Она вздохнула. – И я уже говорила, что как бы я ни хотела быть с ним, что бы я ни делала для того, чтобы он позволил мне работать с ним… Он все равно бы никогда меня не полюбил. Я знаю теперь так много… а мне нужно было просто, чтобы он любил меня.

– Габриэла. – Натаниэль едва сдерживал себя, чтобы не схватить ее в объятия.

Она отступила.

– Пожалуйста, не надо. – Габриэла судорожно вздохнула. – Если вы обнимете меня, я не смогу сопротивляться. Если вы позовете меня к себе в постель, я приду по первому вашему зову… Я много думала о том, чего бы я хотела в своей жизни… И поняла, что самое важное для меня – это вы.

– Я? – Натаниэль едва не задохнулся от счастья.

– Вы, вы! – Она покачала головой и направилась к двери, чтобы выйти из библиотеки. У самого порога она остановилась и обернулась: – Я доверяю вам.

Натаниэль покачал головой:

– Я никогда не предам вас! Я не рассказал вам все, что знал, но ведь я собирался это сделать! Я никогда не лгал вам. – Он остановился. – И доверие, Габриэла, как и честность, должна исходить от обоих.

– Я знаю, Натаниэль, – вздохнула Габриэла.


И когда эти поиски печати стали для нее менее важными, чем Натаниэль?