Лорд Стрэткарн отошел от нее и остановился в другом конце комнаты.

— Вы счастливы в замке Арднесс?

— Я… должна была бы. Герцог… так добр ко мне.

— Я спросил вас не об этом.

— Я знаю, — ответила Леона, — но мне не хочется быть неблагодарной и жаловаться. Его светлость дал мне так много, и у меня есть все, чего могла бы желать молодая девушка.

— Тогда что же не так?

Секунду поколебавшись, Леона справилась с волнением и сказала:

— Когда я покидала… ваш замок… я видела… как во владениях герцога… насильно выселяли людей!

Сказав это, она не смела поднять на него глаз, потому что чувствовала, что гнев, который он испытает, отразится и на ней самой.

Но его голос прозвучал на удивление бесстрастно.

— Это имеет для вас какое-то значение?

— Разве можно… остаться равнодушной… к таким ужасным, оскорбительным… совершенно бесчеловечным поступкам? Об этом трудно вспоминать… без слез, — ответила Леона.

Она говорила так взволнованно, что, казалось, стены в комнате задрожали от ее слов.

— Вы разговаривали с ним об этом?

— Я пыталась, — ответила она. — Клянусь вам, я пыталась… но его светлость не пожелал ничего слышать… и в замке нет никого, чтобы я хотя бы могла узнать… что стало с теми людьми…

Лорд Стрэткарн снова приблизился к ней.

— Мне очень жаль, что вам пришлось наблюдать такое ужасное зрелище. Но, возможно, теперь вы понимаете, почему мы больше не общаемся с герцогом.

— Вы правы! Конечно же, вы правы! — сказала Леона. — Но можно ли что-нибудь сделать?

— Ничего! — ответил он. — Я пытался помочь некоторым Макарднам, но я не могу рисковать благосостоянием своего клана из-за перенаселения земель.

— Конечно, нет… Я вас понимаю, — согласилась Леона, тяжело вздохнув. — Но эти люди! Эти бедные, несчастные люди! Я до сих пор слышу их крики… а один ребенок… он чуть не сгорел заживо… когда они подожгли ферму!

— Это невыносимо! — сказал лорд Стрэткарн, и голос его стал резким. — И это творится по всей Шотландии — жадность лендлордов и жестокость их представителей искоренили горцев, уничтожили душу нашего народа!

— Я знала, что вы именно так это чувствуете! — воскликнула Леона. — Так чувствовала моя мать! Но неужели совсем ничего нельзя сделать?

— Ничего, — ответил он. — Я испробовал уже все возможные способы. Я встречался с лендлордами, разговаривал с ними, пытался убедить. Мы проводили собрания в Эдинбурге!

Вздохнув, он продолжил:

— Уже тысячи тысяч шотландцев высланы за границу и разбросаны по всему белому свету. Только в 1831 году их было пятьдесят восемь тысяч.

В голосе его зазвучала горечь.

— Теперь уже осталось очень мало земель, не занятых под пастбища для овец.

Леона не могла говорить. Где-то в глубине души она всегда верила, что лорд Стрэткарн, как настоящий рыцарь, сможет спасти людей от выселения.

Словно прочитав ее мысли, он подошел к столику с винами, где во время ее первого визита наливал ей лимонад, и принес бокал с хересом.

— У нас очень мало времени, — сказал он, — поэтому давайте поговорим о вещах более приятных — о вас, например.

— А мне хотелось бы поговорить о вас, — возразила Леона. — Мне так интересно узнать, чем вы занимаетесь здесь, в своем поместье. Мне хочется услышать о ваших планах по поводу людей, живущих на тех маленьких фермах, что я видела вокруг озера.

— Вам это действительно интересно? — спросил лорд Стрэткарн.

— Да это на самом деле интересует меня, — ответила она. — Я хочу понимать проблемы, которые волнуют народ Шотландии. Мне не нравится изолированность, не нравится чувствовать себя чужой, несмотря на то что я живу сейчас в Шотландии.

— Значит, вот что вы чувствуете в замке Арднесс?

— Он полон людей, — ответила Леона. — Но все они гости. Они приезжают сюда за развлечениями, и их нисколько не волнуют здешние проблемы.

— А вас волнуют?

— Да… очень.

Наступила небольшая пауза. Казалось, что он смотрит на нее изучающе. Затем он произнес:

— Вы уже решили поселиться в замке Арднесс?

— Выбора у меня нет, — ответила Леона. — У меня нет денег, мне некуда больше идти, и герцогу очень хочется, чтобы я оставалась там.

Лорд Стрэткарн не ответил, и она продолжила:

— Единственное мое желание… чтобы его замок больше походил на ваш.

— А в чем же разница? — поинтересовался лорд Стрэткарн. — Естественно, если не брать в расчет архитектуру.

— Знаете, я никому еще не говорила об этом, — ответила Леона, — но разница — в атмосфере. Наверное, вы посчитаете меня… глупой… но почему-то я чувствую себя там, словно… пленница.

Лорд Стрэткарн, казалось, был озадачен. Затем он спросил довольно резко:

— Почему же вы так себя чувствуете там?

— Я все время списываю это ощущение на… свое богатое воображение, — ответила Леона. — Или, возможно, духи прошлого все еще обитают в огромных залах, длинных коридорах и, конечно же, на башне! Но несмотря на все мои старания ничего не замечать, мне все равно бывает страшно!

— Уверен, что это вам не свойственно.

— Я не помню, чтобы мне раньше было так страшно. Но это место кажется таким темным и зловещим… в нем есть что-то… ах, если бы мне знать, что именно… но от этого меня охватывает страх!

Она подумала вдруг, что ведет себя как ребенок и, решив сменить тему, быстро проговорила:

— Расскажите мне о сыне герцога.

— О Эване Ардне? — спросил лорд Стрэткарн. — А разве его нет в замке?

— Нет, мне кажется, нет, — ответила Леона. — Но все стараются не говорить о нем. Я нечаянно услышала, как сестра герцога предупреждала одну даму не упоминать его имя в присутствии его светлости.

— Полагаю, он находится в частной лечебнице либо в Эдинбурге, либо в Лондоне, — сказал лорд Стрэткарн.

— Но почему? — спросила Леона.

— Никто точно не знает, — ответил он. — Эван был очень болезненным ребенком, и я помню, что слышал, будто герцог возил его к разным специалистам в Европу в надежде найти лекарство.

— Лекарство от чего?

— Это часть тайны, — ответил лорд Стрэткарн. — Я не знаю. И уверен, что не знает никто!

Немного помолчав, он продолжил:

— Я встречал дочь герцога, Элизабет, много раз. Она была привлекательной молодой барышней и очень походила на герцогиню, но я не припомню, чтобы когда-либо видел маркиза, да и вряд ли кто из моих знакомых знаком с ним.

— Как странно! — воскликнула Леона.

— Конечно же, высказывались разные предположения относительно его болезни, — продолжал лорд Стрэткарн, — но в основном все уверены, что у него что-то с позвоночником.

Это вполне объясняет, размышляла Леона, визиты герцога к разным врачам в поисках лекарства. И очевидно, мальчик сейчас лечится на каком-нибудь из многочисленных европейских курортов.

— Какое это, должно быть, разочарование для герцога, — произнесла она вслух.

— Конечно, — согласился с ней лорд Стрэткарн. — Он всегда так сильно гордился своей семьей!

— Да и теперь тоже, — улыбнулась Леона. — Он показывал мне их генеалогическое древо. А еще рассказывал, что титул у них всегда переходил от отца к сыну, и когда он умрет, его сын станет наследником.

— Звучит так, будто Эван пошел на поправку, — заметил лорд Стрэткарн.

— Мне кажется, — произнесла Леона, — его светлость хочет, чтобы я заняла место его дочери. Леди Бауден рассказала мне, что герцог был ужасно несчастен, когда она умерла.

— Если вы пытаетесь пробудить во мне жалость к герцогу, — сказал лорд Стрэткарн, — у вас ничего не получится. Я считаю его упрямым, пустоголовым и беспощадным до жестокости! В общем, я ненавижу его так же сильно, как и он ненавидит меня!

Леона тихонько вздохнула.

— Боюсь, что он будет очень рассержен… из-за того, что я приехала сегодня сюда… повидать вас.

— Вы сказали, что письмо, написанное мне, не было отправлено. Но почему?

Леона какое-то время колебалась, но все же сказала правду.

— Герцог… уничтожил его. Я видела, как он швырнул его… в огонь, когда был уверен, что я не вижу его, а я стояла вверху на лестнице.

Лорд Стрэткарн поднялся на ноги.

— Это нестерпимо! — сказал он зло. — Но именно этого от него и можно было ожидать. Ах, если бы вы жили у кого-нибудь другого по соседству! Где угодно, только не в Арднессе!

— Но именно там… я и живу, — проговорила Леона еле слышно.

— Но сейчас же вы здесь. Пусть ненадолго. Это очень смелый поступок, и позвольте мне заверить вас в своей неисчерпаемой благодарности.

— Это мне нужно благодарить вас. Вы спасли меня после несчастного случая. Я была так счастлива в тот вечер, когда открыла для себя замок Карн.

— Я очень надеялся, что вы вспоминали об этом, если вы думали обо мне вообще, — сказал лорд Стрэткарн. — Но я так боялся…

— Боялись? — спросила Леона.

— Что вы обо мне забыли!

— Я никогда… не смогла бы!

Их глаза снова встретились, и нечто странное и волнующее соединило их. Он сделал к ней шаг, и она чувствовала, что он вот-вот скажет что-то очень важное, но тут в дверях появился дворецкий и объявил:

— Обед подан, милорд!

Лорд Стрэткарн взглянул на часы на камине.

— Обед будет немного раньше обычного, — сказал он, — не я подумал, что днем у нас найдется масса других занятий, прежде чем вам придется вернуться.

— Я с радость соглашусь на любое ваше предложение, — ответила Леона.

Они прошли в столовую, которую она так хорошо помнила и которая казалась ей гораздо красивее во всех отношениях, чем огромный зал в замке Арднесс.

Даже несмотря на то что их окружали слуги, они с лордом Стрэткарном могли спокойно беседовать, а им так много нужно было друг другу сказать.

Но впоследствии почему-то было трудно вспомнить, о чем они говорили. Она помнила только, что еда была превосходной, и все, чего они касались в разговоре, завораживало ее.

Потом она подумала, что в этом замке все было просто волшебным.

Очень приятно было после обеда встретиться с миссис Маккрей. Оказывается, все слуги хорошо помнили ее, а спальня, где она ночевала, была такой же красивой и уютной, какой она ее и запомнила.

Леона подумала, что если бы ей пришлось еще раз ночевать в «Чертополоховой комнате», она не стала бы вслушиваться в тишину, как в замке Арднесс, или лежать с открытыми глазами, пугаясь теней по причине, которую не могла объяснить даже себе.

— Вы, наверное, наслаждались зрелищем танцев в зале главы каждый вечер? — спросила она.

— Не каждый вечер, — ответил лорд Стрэткарн с улыбкой. — Они обычно собираются по субботам, а раз в месяц приводят с собой жен, детей, отцов и матерей и тогда устраивают настоящую демонстрацию своего мастерства и ловкости.

— Как бы мне хотелось посмотреть на это! — воскликнула Леона.

— Как бы мне хотелось показать вам все это! — ответил ей лорд Стрэткарн.

Они прошли в сад, и снова Леона почувствовала, что здесь гораздо теплее, чем где-либо еще, поскольку сад защищен кустами и стенами, и именно поэтому цветы здесь такие яркие и красивые даже в сентябре.

Лорд Стрэткарн сорвал для нее розу, и Леона приколола ее к брошке на шее.

Она заметила, что он выбрал белый бутон, и улыбнулась, вспомнив белые розетки якобитов. Она сказала ему об этом.

— На самом деле я выбрал ее, потому что она похожа на вас, — ответил он.

— Белая роза?

— Белая, чистая, очень красивая и все еще не распустилась!

— И вы думаете… что я… такая?

— У меня создается такое впечатление, будто вы еще не были разбужены жизнью, — ответил он. — Когда вы сталкиваетесь с реальностью, как, например, с выселением людей, вам становится больно, потому что для вас мир все еще прекрасен. А ведь именно так и должно быть!

— Мне бы хотелось… чтобы так и было.

Он не ответил, и через какое-то время она сказала:

— Вы говорили мне, что люди часто разочаровываются.

— Но не всегда, — ответил он.

Они брели по берегу озера, и Леона видела, что вода в нем прозрачна настолько, что сквозь нее видно песчаное дно. Мелкие рыбешки беспокойно сновали туда-сюда.

— В вашем озере живут нимфы? — спросила Леона. — А в холмах, конечно же, обитают гоблины?

— Разумеется! — ответил лорд Стрэткарн. — А когда я вижу с утра на глади озера легкую дымку, она всегда напоминает мне о вас.

Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и на мгновение они оба застыли на месте. Затем он произнес — медленно, словно выдавливая из себя каждое слово:

— Мне так не хочется торопить вас, но кажется, вам уже пора возвращаться. Однако прежде чем вы отправитесь в обратный путь, я хотел бы показать вам кое-что еще.

Леоне почудилось, что солнечный свет вдруг померк.

— Мне… нельзя опаздывать, — сказала она, но в душе ей так хотелось просить его позволить ей остаться.

Ну и что, пусть герцог злится. Разве имело значение хоть что-нибудь, кроме того, что она сейчас в замке Карн с лордом Стрэткарном?