Если у меня есть шанс получить это прощение, я буду счастливейшим человеком на свете. Если же нет… Ваше право наказать меня невниманием и отсутствием ответа. Я хотел бы вновь увидеть Вас, чтобы объясниться лично; и если вы сочтете это возможным… Впрочем, у Вас наверняка сейчас не слишком много доверия ко мне. Просто подумайте об этом, мисс Ларк. Обещаю, я не причиню Вам вреда.

Я мог бы тысячу раз написать или сказать «извините», если бы это помогло получить Ваше прощение. И если Вы пожелаете, я сделаю все, что угодно.

Смиренно ожидающий Вашего ответа,

Кеннет Фэйрхед».


Витиеватая подпись, никакого перечисления титулов. Очень личное письмо. Эмбер в задумчивости свернула листок, затем вновь развернула и перечитала все с самого начала. Виконт раскаивается, это понятно. Виконт просит о прощении, это тоже понятно. Он все-таки джентльмен. Уверяет, будто ничего плохого не имел в виду. Ошибиться может каждый.

Эмбер отложила письмо и развязала ленту на свертке, осторожно развернула. В бумажном гнезде спал птенец — продолговатая бархатная коробка, а на ней — еще один сложенный листок. Интересно. Эмбер развернула его и сразу же узнала почерк Ричарда.


«Дорогая Эмбер!

Утро сегодня невыносимо туманно, может быть, поэтому я встал ни свет ни заря. А может, это подкрадывается старость, когда спать хочется все меньше и меньше. Кто знает. Как бы там ни было, я заскучал утром и, предполагая, что сегодня на прогулке Вас не встречу, решил написать Вам.

Вчера Вы исчезли столь стремительно, как, наверное, исчезают любимые вами лесные существа: крылышками помахали — и след простыл. Признаться, я готов был надуться, словно Ваш подопечный Бруно, если ему не дают печенья. Но затем, поразмыслив, пришел к выводу, что причины для бегства у Вас были. А между тем я строил коварные планы в отношении Вас.

То, что лежит в этой коробке, я намеревался вчера вручить Вам лично. Не беспокойтесь, этот дар не несет никаких скрытых намеков, кроме благодарности. Благодарности за вчерашнее утро, когда Вы помогли мне больше, чем сами, возможно, предполагаете. Если бы не Вы, я рисковал оказаться в весьма неудобном положении. А это неприятно даже для такого циника, как я.

Сознаюсь, что я не сам это выбирал. Я, к прискорбию, ничего не смыслю в этих вещах. А вот Филипп, мое доверенное лицо, многое понимает; я подробно объяснил ему, чего хочу для Вас, и он сделал все правильно. Мне кажется, что эта вещь Вам подойдет. Прошу, не отказывайтесь, примите. Это от чистого сердца.

Мне хотелось бы увидеться с Вами; наши утренние встречи мне полюбились, Вы приятная собеседница, человек искренний, чего так не хватает в наше время. Если Вы пожелаете лицезреть мою физиономию, то каждое утро я выезжаю верхом и направляюсь к той дороге, что ведет по самому берегу озера. Там-то я Вас и буду подстерегать, несомненно, чтобы обсудить коварство фей, забывчивость эльфов и непререкаемую скаредность гномов.

Искренне Ваш,

Ричард Мэнли.

P.S. Мой честный, верный и пламенный привет Маргаритке. Передайте, что Толстяк бредит ею с момента первой встречи (для успеха дела лучше при ней именовать его Цезарем».


Эмбер рассмеялась, облегченно, до слез. Как Ричард это умеет? Вот два письма от мужчин — и первое ввергло ее в смятение, второе же словно очистило. Она помедлила и все-таки открыла бархатную коробку.

И замерла.

На черной ткани, мерцая, лежал самый красивый браслет из всех, что Эмбер видела в жизни. Широкая полоса серебра, тонкой работы оправа, а в центре — сделанный из цельного дымчатого опала Феникс, раскинувший крылья. Россыпь рубинов вокруг, взвивающиеся языки каменного пламени. Крохотным бриллиантом блестел птичий глаз.

Из-под браслета выглядывал совсем уж крошечный клочок бумаги. Эмбер потянула за краешек и увидела два слова, начертанных все тем же крупным почерком Ричарда.

«Это Вы».

Она закрыла ладонью рот, стараясь не разрыдаться. Потом поняла, что это слезы облегчения, и не стала сдерживать их. Все сомнения, все страхи и недоумение отодвинулись.

Какая разница, что сделал или не сделал виконт Фэйрхед, если Ричард Мэнли прислал ей такое письмо и такой подарок?

Он, конечно же, знает, что произошло между нею и Кеннетом. Фраза о причинах для бегства свидетельствует об этом достаточно ясно. И Ричард не осуждает Эмбер. Это приглашение к утренней прогулке — что за ним скрыто? Его, в отличие от приглашения виконта встретиться и объясниться, Эмбер способна принять.

Она отыскала платок, вытерла лицо и взялась за перо, чтобы написать ответы.

Глава 15


— Она ответила!

Кеннет стремительно вошел в библиотеку, размахивая письмом. Уединившаяся на несколько минут, чтобы побыть вдалеке от суматохи, Кейлин с интересом взглянула на брата.

— Мисс Ларк? — уточнила она на всякий случай.

— Да. Она принимает мои извинения. Однако отказывается со мной встречаться.

Кеннет выглядел удрученным.

— Это вполне закономерно, — мягко произнесла Кейлин.

С братом они помирились, свою вину он осознал, нет смысла подогревать ссору.

— Но я ожидал, что она позволит принести извинения лично…

— Девушка опасается. Вполне ожидаемо, как сказал бы Ричард.

— Кстати, а где Ричард? Он не явился к завтраку.

Кейлин махнула рукой:

— Уехал в Рединг, сказал, у него там какие-то дела. И вернется только к вечеру. Не беспокойся за него, Ричард возвратится, он пообещал не исчезать до окончания торжеств. Еще несколько дней мы сможем удерживать эту птичку в клетке. — Кейлин усмехнулась. — А потом он улетит.

— Он какой-то странный в последнее время.

— А по-моему такой, как всегда.

Кеннет пожал плечами. Ричарду свойственны резкие перепады настроения, и его желание побыть подальше от горстки надоевших ему гостей вполне объяснимо. К тому же Кейлин начинала кое о чем подозревать в отношении Ричарда; выводы делать рано, и все же, все же… Впрочем, Кеннету о ее догадках знать уж точно не следует.

— Сегодня у нас обед в саду, — напомнила Кейлин, — а вечером — игра в шарады. И я буду тебе очень благодарна, если ты уделишь внимание Аделии, которой фантастически пренебрегал вчера вечером.

— Хорошо, — кивнул Кеннет.

— Только не води ее далеко в парк, — пробурчала сестра так, чтобы брат не слышал.

Шел мелкий дождь, и Эмбер надвинула капюшон плаща на лицо, стараясь защититься от летящей пронзительной мороси. Погода не для прогулок; конюх ей так и сказал, когда Эмбер попросила его оседлать Маргаритку. Но обещание, данное Ричарду, хотелось сдержать; пока слуга с запиской с отказом достигнет Фэйрхед-Мэнор, лорд Мэнли может выехать, и ищи его тогда. Поэтому Эмбер записку писать не стала, настояла на том, чтобы на Маргаритку надели седло, и выехала в хмурившееся утро.

Бруно вчера вечером начал кашлять, так что занятия на сегодня отменили; миссис Моуди проведет весь день с мальчиком, а Эмбер Шерра сказала, что та может распоряжаться временем по своему усмотрению. И взглянула несколько вопросительно, однако объяснений просить не стала. Эмбер не поехала вчера к Фэйрхедам, а в сегодняшнем приглашении ее имени, скорее всего, не будет, если Кеннет умеет правильно понимать намеки. С хождением в гости покончено. Во всяком случае, к этим людям.

Это больно и очень неприятно, только что с этим делать, Эмбер не знала.

Кеннет извинился, и она почти поверила его извинениям, его вроде бы искренним строчкам. Так ему и написала, что все принимает. Но усугублять не следовало: и так Эмбер поддалась на уговоры Шерры. Эти красивые платья, эти драгоценности…

Кстати о драгоценностях: следовало бы возвратить браслет, слишком роскошный для скромной гувернантки, однако проснувшееся в Эмбер озорство настаивало на том, чтобы оставить его у себя. Это ведь подарок, в конце концов, сделанный от души. И это подарок Ричарда. Эмбер почему-то казалось важным, что именно он преподнес ей украшение, хоть и не сам выбирал.

Сегодня ночью она спала спокойнее, возможно, благодаря тому, что перед сном перечитала три раза письмо лорда Мэнли, чувствуя успокаивающий холодок в груди. Послание Кеннета было спрятано в ящике стола, и к нему Эмбер не прикасалась: казалось, если его перечитать, то вернется грустная растерянность того вечера. А строки, выведенные Ричардом, хотелось перечитывать снова и снова, ловя забавные смыслы между словами. Эмбер старалась угадать, о чем думал лорд Мэнли, когда писал ей. Самого-то его она спросить не решится. Или нет?

Она начала сомневаться в отсутствии права задавать вопросы, даже если они кажутся ей слегка неудобными. Ричард совершенно непредсказуем и тем интересен, и говорить с ним о том, о чем не получалось с другими, гораздо легче. Он словно ручей, перекатывающий камешки, бурливый и сердитый ручей, который, кажется, вот-вот собьет с ног, однако его можно пересечь, прыгая по выступающим из воды камням. Эмбер знала Ричарда несколько дней, а казалось, давным-давно, и не сомневалась, что если они встретятся несколько лет спустя, интерес друг к другу не будет утрачен.

Ведь Ричард уедет. Он, очевидно, мается, сидя на одном месте; он привык к свободной, летящей жизни, полной путешествий и опасностей, тяжелой работы и выполненного долга. Эмбер видела это в нем так ясно, словно он сам ей сказал. Еще неделя-другая, и лорд Мэнли покинет Беркшир, отправившись в дальние края. Будет ли он сожалеть о мимолетной дружбе, связавшей его с гувернанткой из Грейхилла? Может, будет писать ей письма, полные шуток и остроумных наблюдений? Ведь можно оставаться друзьями и на расстоянии…

Эмбер так задумалась, что не сразу заметила Ричарда, вынырнувшего из влажной полутьмы: верхом на Толстяке, в длинном сером плаще, лорд Мэнли казался привидением. Он помахал рукой, привлекая внимание Эмбер, и та с радостью пустила Маргаритку рысью. Всадники встретились посредине аллеи.

Лошади немедля принялись отфыркиваться.

— Сегодня дела идут лучше: наши подопечные проявили взаимный интерес. Доброе утро, Эмбер.

— Здравствуйте, Ричард.

Она не могла сдержать улыбку: настолько была рада его видеть. Его лицо с резкими чертами, обрамленное спадавшими складками капюшона, казалось Эмбер самым красивым на свете.

— Конюх пытался уговорить меня остаться дома, однако я не послушалась.

— Вы делаете успехи. Я так и решил, что этот дождик вас не остановит. Полагаю, вас и ураган не остановит, но мне это только на руку.

Он пристально вглядывался в нее, и Эмбер поняла: старается понять, как она чувствует себя после позавчерашнего происшествия в саду Фэйрхедов.

— Все в порядке, — тихо сказала она.

Ричард скупо улыбнулся.

— Надо же, действительно. И признаюсь, я чертовски рад, что вы не возвратили подарок. Надеюсь, он понравился вам?

— Он изумителен.

— Под стать вам, Эмбер. — Лорд Мэнли похлопал Толстяка по шее. — Ну, будет, будет, дружок. Свои любовные терзания поведаешь собратьям по конюшне, а сейчас придется поработать ногами…

— А где Самир? — запоздало спросила Эмбер.

— Этот лентяй не пожелал сегодня гулять. И хорошо, в этой грязи он за десять минут бы потерял приличный вид. А приличный вид нам всем просто необходим. Видите ли… У меня есть предложение, Эмбер. Я хотел позвать вас в гости.

Она удивилась:

— У вас же нет дома здесь! Или… вы имеете в виду Фэйрхед-Мэнор?

Ну уж нет, туда она больше не поедет.

— Ни то и ни другое; мое предложение гораздо более интересно. Во всяком случае, я на это надеюсь. Вчера я ездил в Рединг, улаживал кое-какие дела и повстречал там слугу моих друзей; прохиндей торговался на рынке, пытаясь выгадать пару лишних пенни. Мой друг, мистер Дэмпси, заядлый путешественник, как и я. Он только несколько дней как возвратился из Франции, я еще не знал об этом. Думаю, будет уместно нанести ему визит. И если вы пожелаете составить мне компанию, я буду очень рад. Миссис Дэмпси вам понравится, да и мистер Дэмпси вряд ли вызовет отвращение. Это недалеко, всего в получасе неспешной езды отсюда.

— Даусетты забеспокоятся, если я не появлюсь к завтраку, — с сожалением сказала Эмбер.

Ричард махнул рукой, легким жестом отметая все проблемы:

— Это просто решить. Пошлем в Грейхилл с запиской того самого прохиндея, у нас с ним давние счеты, пускай прогуляется под дождиком.

Это была самая странная гостиная из всех, что Эмбер видела в своей жизни.

Маленький домик четы Дэмпси стоял на холме в окружении букового леса, дорога к нему вела меж известковых скал, делавших местность весьма живописной. Эмбер и не знала, что тут, совсем рядом, прячется такая красота. Плющ увивал дом от фундамента до крыши, словно укутывал пушистым зеленым покрывалом, пряча серый камень стен. А когда флегматичный согбенный дворецкий провел визитеров внутрь и попросил немного подождать, Эмбер, осматриваясь, глазам своим не могла поверить.