Бренда Джойс - Тайна Кейт

Кейт отодвинулась от него.

— Любовь, если она настоящая, смелая и сильная, никогда не станет ошибкой.

— Вы очень романтичны.

— Да. А вы всегда подчиняетесь воле отца?

— Я его наследник. У меня есть долг перед ним, перед титулом.

Кейт ничего на это не сказала. Радость в ее душе смешалась с отчаянием. Как он может думать о таких вещах, когда вот-вот полюбит ее?

— Я не могу попрощаться с вами, когда мы только в самом начале, — сказала она.

Эдвард слабо улыбнулся.

— А разве я говорил о прощании? Я не способен расстаться с вами, Кейт. Возможно, именно это и пугает меня.

— А меня это не пугает, — тихо сказала она, снова приходя в радостное возбуждение.

Его глаза потемнели, и он снова привлек Кейт к себе. На этот раз поцелуй был настолько неистовым, что они упали на колени в траву и оставались так, сплетенные в тесном объятии, пока солнце не заволокло облаком и упавшая на них тень не привела их в чувство.

Позднее, ночью, Кейт, лежа в постели в своей комнате, смотрела в потолок и думала о том, что отец Эдварда может и не одобрить выбор сына. Но это не остановит ее на пути к осуществлению своей мечты. Кейт в этом не сомневалась. Настоящая любовь, такая, как у них, гораздо могущественнее какого-то семидесятилетнего старика, которому следовало умереть еще лет десять назад.

Кейт уснула с улыбкой на лице, и ей снилось будущее, которое принадлежало им с Эдвардом.

Она увидела всех троих — Энн, Эдварда и Кейт.

Джил беспокойно повернулась в постели, картины и звуки званого ужина стали более живыми и ясными, и наконец она разглядела все четко, в фокусе. Джил знала, что спит и видит сон — и не хотела его видеть. Даже во сне ее тело напряглось.

«Но ведь это же всего лишь званый ужин», — подумала она. Несколько десятков мужчин и женщин, великолепно одетых, дамы сверкают драгоценностями. Смех сливается с негромкой приятной беседой, со звоном бокалов.

Кейт была потрясающе красива. Кружевное платье цвета бронзы оставляло открытыми ее плечи и в значительной мере грудь. Кудрявые волосы укрощены и подобраны бриллиантовыми заколками в виде бабочек. На шее золотой медальон. Джил моментально узнала его, и ее напряжение и страх возросли. Она помнила, что внутри его два изумительных портрета — Кейт и Энн.

Эдвард сидел напротив Кейт, рядом с Энн. Он улыбался, глядя на Кейт.

Джил не могла ясно разглядеть Энн. Платье на ней было, кажется, бледно-голубое. Темные волосы завиты и распущены. Но лицо оставалось не в фокусе. Рядом с Эдвардом Энн как-то терялась среди других гостей, простая и невыразительная, словно тень самой себя.

Эдвард поймал взгляд Кейт, поднял бокал, словно в молчаливом приветствии.

Кейт подавила улыбку, опустила глаза.

Энн наблюдала за ними.

Джил повернулась на спину, желая проснуться. Она не хотела знать, что будет дальше. Кейт была счастлива, Эдвард — тоже. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Энн, Эдвард, Кейт. Теперь эти трое стояли у каменной балюстрады, недалеко от фонтана. Эдвард сказал что-то забавное, Кейт рассмеялась низко, хрипловато, смех Энн оказался неожиданно резким, высоким.

«Я должна проснуться, пока не случится что-то ужасное», — подумала Джил, цепляясь за кровать, холодную и влажную.

Почему она холодная и влажная?

Страх Джил нарастал, она замерзала.

Энн извинилась и отошла.

Джил ощущала свое присутствие там. И не могла двинуться. Она смотрела, как Энн уходит с террасы — той изящной походкой, которой ее учили, должно быть, с пеленок, — желая увидеть лицо этой девушки — и не желая. И опять Джил не разглядела выражения лица Энн. Она все время оказывалась к ней спиной. Была ли она растеряна? Обижена? Зла? Или в этот момент еще не обращала внимания на роман, разворачивавшийся у нее под самым носом?

Была ли она счастлива за Кейт?

Кейт и Эдвард смотрели ей вслед. Затем Эдвард прикоснулся к обнаженному плечу Кейт. Она повернулась к нему, подняв лицо, ее глаза светились любовью.

Перед Джил выросла каменная стена.

Нет! Она попыталась закричать, стена была так близко, что Джил могла дотронуться до нее, попыталась оттолкнуть стену, но безуспешно. Она была холодной и шершавой на ощупь.

Нет! Джил захотела проснуться.

Стена нависла над ней.

Лицо Кейт мелькнуло перед ее взором. Освещенное любовью и радостью. На шее, на бархатной ленте, висит медальон.

И в следующее мгновение образ изменился. Лицо Кейт исказил страх. Фарфоровая кожа оказалась запятнанной слезами и грязью. Глаза расширены и полны отчаяния, она тянется к ней, тянется, держа что-то в руках…

Джил с криком села.

Мгновение она не понимала, где находится. Потом оперлась руками на поверхность под собой, и только тогда остатки сна окончательно улетучились — пальцы Джил погрузились в холодную, влажную землю.

Задохнувшись от ужаса, она обнаружила, что сидит на земле, на улице, серый свет зари пробивается сквозь сумрак ночи. Джил лихорадочно осмотрелась.

От земли поднимался туман, но она разглядела каменные стены дома ярдах в пятидесяти от того места, где сидела. Она во сне вышла из дома!

Джил в изумлении осмотрела себя. На ней была ее обычная экипировка для прохладных ночей — белая футболка и тренировочные трикотажные брюки. Вся одежда промокла насквозь, было ужасно холодно. Джил, дрожа, поднялась, отбросила волосы с лица.

Зубы у нее стучали. Она никогда раньше не ходила во сне и не знала, что и думать.

Джил побежала к дому. Нашла на террасе открытое французское окно, которое вело в музыкальную комнату, — не через него ли она вышла наружу? И как долго пробыла на улице? Джил ничего не помнила.

Она остановилась. В ее мозгу всплывали обрывки сна. Она вспомнила, что видела не только Кейт, но и Эдварда и Энн. Джил была сбита с толку. Почему Эдвард не приснился ей холодным и хитрым повесой, недоступным Кейт? К несчастью, он оказался довольно приятным, но ведь это был всего лишь сон.

Внезапно Джил вспомнила последнюю, жуткую часть своего сна. Кейт, отчаянно тянущуюся к чему-то, к кому-то, держащую что-то в руке. Если она хотела что-то кому-то отдать, то кому? И что она держала в руках?

Джил стало нехорошо, она испугалась, что ее сейчас вырвет. Джил немного подождала, и когда желудок успокоился, повернулась и закрыла окно-дверь на террасу. И при этом увидела себя в зеркале, висевшем на одной из стен. Джил вздрогнула.

Потом, трепеща, снова взглянула на свое отражение.

Но на какое-то мгновение увидела там Кейт.

Не такую, как на званом вечере, в вечернем платье, но такую, как в башне, лицо бледное и грязное, волосы спутаны, вьются вокруг лица.

Джил медленно подошла к зеркалу, помедлила, боясь снова посмотреть на себя.

Но все же сделала это. Ее лицо было бледным как простыня. Запачканным грязью. Волосы спутанными прядями падали вдоль лица. Глаза огромные и в этом свете казались черными. И из-за бледности кожи родинка особенно ярко выделялась на лице.

Она выглядела в точности как Кейт. Светлая, с кудрявыми волосами, чувственная, напуганная. Страх охватил Джил. Она развернулась, чтобы убежать.

Алекс схватил ее за плечи.

— Боже милостивый! Что с тобой случилось?

Джил стояла в ванной комнате, завернувшись в толстый махровый халат, и смотрела в зеркало на свое бледное лицо. Она никогда раньше не ходила во сне. Что с ней происходит?

Ей не хотелось покидать это убежище. В ее спальне находился Алекс, и она слышала, как он с кем-то разговаривает — по телефону или со служанкой.

Но она не могла оставаться в ванной до бесконечности. Только бы перестали крутиться в мозгу образы этого ужасного сна.

Джил вышла. Ходивший по комнате Алекс остановился при виде ее.

— Иди сюда, сядь у огня, пока не подхватила воспаление легких.

Он подвинул огромное кресло, и она опустилась в него. Для себя Алекс придвинул обитый шелком пуфик. Джил сидела, глядя на пляшущие языки пламени.

— Джил. — Он взял ее руки в свои. Она встретилась с ним взглядом. — Ты подорвешь здоровье, если будешь продолжать в том же духе. Остановись.

— Я и сама не понимаю, что случилось. Я ходила во сне. Такого со мной никогда не было. Мне страшно.

— Тебе нечего бояться, это всего лишь сон. А как только мы вернемся в Лондон, я отведу тебя к своему врачу. Он прекрасный человек и отличный специалист.

— Алекс, я уже так близко, я чувствую это. У меня такое ощущение, что все ключи уже у меня в руках, но я просто этого не знаю, я что-то проглядела.

— Ты слышала хоть слово из того, что я тебе только что сказал?

Их прервал стук в дверь. Алекс открыл, и в комнату вошла молоденькая служанка, за ней следовала еще одна, они принесли подносы, нагруженные чаем, кофе, лепешками, фруктами и несколькими тарелками с крышками. Джил почувствовала запах яичницы с беконом и горячей овсяной каши с корицей. Но аппетита у нее не было.

— Сэр? Я принесла достаточно для двоих. Накрыть на стол? — Служанке было не больше шестнадцати, она улыбалась ему.

— Да, пожалуйста, Роза, это будет очень кстати.

Роза и ее подружка оказались очень ловкими. Не прошло и минуты, как они уже закрыли за собой дверь.

— Что ты не договариваешь? — спросил Алекс, остановившись перед Джил.

Она подняла глаза.

— Я снова видела ее, но на этот раз она была с Эдвардом и Энн.

— И что?

— Ничего! — крикнула Джил. Ее затрясло — от внутреннего холода, который не изгнать никаким горячим душем. — Сон был такой живой, такой яркий, словно я сама была там, Алекс! И я ясно видела, что Эдвард и Кейт любят друг друга. Он не убивал ее. Он безумно любил Кейт.

Алекс молчал.

— А вот Энн я разглядеть не могла, — сказала Джил, вставая. — Она была там, но я видела ее не в фокусе. Не могла разглядеть ее лица. И если с Кейт и Эдвардом все ясно — они были счастливы, — то Энн осталась загадкой.

— Джил, это был всего лишь сон. — Алекс обнял ее за талию.

— Он был слишком ярким, чтобы быть просто сном! — воскликнула Джил. — Я схожу с ума, да? Это все Кейт. Она рядом со мной, она меня преследует, потому что хочет, чтобы я установила истину.

— Ты не сходишь с ума. Ты просто очень устала за последнее время, на тебя столько всего обрушилось. Это всего лишь сон. Ты постоянно думаешь о Кейт и поэтому видишь ее во сне. Но она умерла, она не преследует тебя.

— Я хочу поверить тебе. Но не верю, не могу.

Алекс взял ее за руку и повел к столу.

— У меня появилась отличная идея. Почему бы тебе не поехать на недельку к морю? Ты же знаешь, здесь столько милых курортов. Может, мне удастся выкроить немного времени, и я приеду к тебе.

— Давай смотреть правде в глаза, — устало сказала Джил. — На самом деле ты хочешь, чтобы я вернулась домой. Отдохнуть.

Он напрягся.

— И что в этом плохого? Ты мне не безразлична, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Твоя семья покрывает смерть Кейт, — вымолвила Джил. — Твоя семья, Алекс.

— Нет никаких доказательств, — спокойно возразил он. — Ты цепляешься за сны, Джил, потому что тебе плохо, ты одинока и отчаянно хочешь обзавестись семьей.

Она с ужасом подумала, что он прав и видит ее насквозь, но не сдалась.

— А если я найду доказательство?

— Если ты найдешь доказательство, я захочу на него взглянуть.

— Ты будешь первым, — бросила Джил и отвернулась. Ее сумка лежала в другом кресле, ближе к кровати. Она подошла и достала свадебную фотографию своих родителей в окружении их родителей, шафера и подружки невесты. Да, конечно, ей так хочется иметь семью, настоящую семью.

— Что это? — спросил, подойдя, Алекс.

Джил передала ему фотографию.

— Мои родители, шафер, подружка невесты, родители мамы и Питер.

Глаза Алекса расширились, он уставился на снимок.

— Что такое? — спросила Джил.

— Ничего. — Алекс вернул ей фотографию.

Джил снова посмотрела на фотографию — на Питера.

— Господи Боже мой! — выдохнула она. — Теперь я поняла, почему он показался мне знакомым. Он просто выглядит, как постаревший Эдвард с того портрета в Аксбридж-холле — посмотри! — И в ее словах прозвучал вызов.

Алекс встретился с ней взглядом. Казалось, он сопротивляется.

— Да, — наконец согласился Алекс.

1 декабря 1907 года

«Дорогой Дневник, я знаю, что не писала несколько месяцев, но за это время столько всего произошло, что я даже не знаю, с чего начать! Я так скучаю по Кейт, что просто не знаю, куда себя деть! Но каким-то непостижимым образом я рада, что она уехала. Кейт в такой спешке отправилась в Нью-Йорк, что я даже не знаю, что случилось. Но мама, разумеется, довольна, что она уехала. Мне кажется, мама знает о романе Кейт… но я забегаю вперед.

Как все это странно! Я помню, как до отъезда Кейт мы ходили с ней вместе на все приемы и праздники и никто не замечал меня, все обращали внимание на Кейт. И как теперь все изменилось. Меня сразу же везде замечают. Мама говорит, что Кейт оказывала ужасно плохое влияние на мою жизнь, лишала меня многих возможностей. И я начинаю верить, что она права.