Марси Ротман - Тайна леди Кэт

Господи, как мне хорошо жилось, когда все мои мысли были лишь о новой роли или о том, что надеть на очередной бал. Теперь же она по уши влюблена в мужчину, который отдал свое сердце другой женщине, а в ней видит лишь наставницу, обучающую его правилам хорошего тона. Но тут она вспомнила о самом большом несчастии своей жизни — браке с Джоном Петербрумом — и задрожала.

— Что с вами, леди Кэт?

Ник быстрым шагом подошел к ней и взял девушку за руку. Ладонь была сухой и горячей, когда он поднес ее к губам.

Кэт понимала, что это всего лишь проявление доброты, но не могла заставить себя убрать руку. Больше всего на свете ей хотелось ощутить его губы на своей ладони и зарыться в блестящую черную шевелюру. Она подняла руку, чтобы дотронуться до его волос.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — Ее отец стоял в дверях. Глубокие морщины, прорезавшие его лоб, и прожилки на носу свидетельствовали о беспорядочной жизни. Глаза сверкали, как молнии.

Кэт тут же встала между Ником и отцом, пытаясь утихомирить разбушевавшегося лорда.

— Вы, кажется, знакомы с мистером Монро? — непринужденно спросила она. Думаю, вам будет приятно узнать, что ваш хороший знакомый капитан Мейтленд попросил меня помочь мистеру Монро подготовить документы для министра внутренних дел.

Отчаянное желание Кэт избежать сцены сделало ее изворотливой.

— У мистера Монро в Лондоне знакомых раз-два и обчелся, а я, как вам известно, ради капитана готова разбиться в лепешку.

Имя капитана, как волшебная палочка, подействовало на распутного старика, одетого не по возрасту. Вероятно, он решил не отставать от тонконогих лондонских щеголей.

— Что ж, если Торн Мейтленд поручился за вас, я больше не скажу ни слова, — раздраженно ответил Гровенор, покидая комнату.

— Как здорово, что вам пришло в голову сослаться на Мейтленда! — рассмеялся Ник, откинувшись на подушки небольшой софы. — Я уже решил, что меня отхлещут кнутом или вызовут на дуэль.

— Мой отец обожает коллекционировать важных людей, особенно тех, кто его не переваривает, — со смехом заметила девушка. — Что вы подумаете обо мне, услышав, как я говорю о своем отце? — застонала она, закрыв лицо руками. — Простите меня, пожалуйста. Я не часто бываю такой грубой и жестокой!

Ник подошел к Кэт и положил руку ей на плечо.

— Надеюсь, вы считаете меня своим другом и доверяете мне. А значит, вы можете сказать мне все.

«Как вы не понимаете, мне мало быть лишь вашим другом», — хотелось крикнуть девушке. Но воспитание и природная сдержанность сделали свое. Она уже один раз чуть не выдала себя, перед тем как отец вторгся в ее будуар. Такое больше никогда не повторится. Ник Монро видит в ней только друга, а она мечтает стать для него всем. Любовницей? Пожалуй! Женой? Конечно. Всем, кем угодно, только не другом! Ее тело подсказывало ей, что рядом с ним она готова на все, кроме одного: она не в силах отказаться от его объятий, от того, чтобы делить с ним постель, уйти из его жизни навсегда.

Куда девался ее страх? Как она боялась раньше мужского прикосновения! Но стоило Нику появиться в ее жизни, и она поняла, что все это мираж. Как только она увидела этого высоченного широкоплечего австралийца, ее словно подменили. Она превратилась в вечно дрожащее и вздыхающее существо, которое чуть ли не на коленях вымаливает у него ласки. Ей было стыдно оттого, что она теряла достоинство.

Никто не поверит, что Кэт Гровенор, в которую были влюблены сотни мужчин, не имела понятия, что такое любовь. Но вот и она узнала, какая это мука умирать от желания долгими бессонными ночами. Она молила Бога, чтоб они поменялись местами. Едва они встретились, как сны ее стали тревожными, а чувство неудовлетворения, доселе ей неведомое, начало подтачивать ее душу и тело.

— Кэт, вам плохо? — неправильно истолковав ее молчание, растерянно спросил Ник.

Она засмеялась.

— Думаю, самое время заняться вашими документами, — сказала девушка, нехотя поднимаясь с дивана.

— С чего начнем?

Щегольский экипаж с высоким сиденьем для кучера, который утром доставили Нику от Теттерсела, отъехал от дома Мейтлендов. Кэт, Ник и Чарли пребывали в приятном расположении духа после роскошного завтрака.

— Что можно написать об Австралии на девяти страницах с обеих сторон? — ужаснулся Чарли. — Вот уж кому не завидую, так это Мейтленду. Ведь ему придется прочитать все ваши сенсационные обвинения!

Сидевшая рядом Кэт ощетинилась и, как тигрица, набросилась на кузена. Как это непохоже на прежнюю Кэт!

— Мистер Монро никого не обвиняет понапрасну. Он ссылается на документы, в которых зафиксированы случаи жестокого и несправедливого обращения с людьми. Ничего подобного до сих пор мне не приходилось видеть! — встала Кэт на защиту Ника.

Ник усмехнулся в ответ на ее гневную тираду. Но Чарли, поняв, что скрывается за ее негодованием, погрузился в тревожное молчание. Чувства к Нику, по всей видимости, захлестнули девушку. Открыв новые для себя ощущения, она, вероятно, воспринимала действительность в розовом свете. Ведь он с самого начала был против того, чтобы Кэт помогала Нику в этом деле. Стоит красивой женщине остаться наедине с мужчиной, да еще таким обаятельным, как Ник, и проблем не избежать: Он пытался всю неделю тактично отговорить обоих от их безумной затеи.

— Понимаю, что вы пытаетесь сказать мне, Чарли. Смею вас заверить, что я вел себя, как истинный джентльмен, — серьезно ответил ему как-то вечером Ник, сидя в кофейне клуба «Уайт». — Хоть я и не могу похвастаться таким воспитанием, как ваше, тем не менее, моя матушка, будучи человеком образованным, научила меня, как надо обращаться с леди.

Разговор с Кэт оказался намного сложнее:

— Всю свою жизнь я была образцовой Кэтрин Гровенор. — Могу я хоть раз в жизни сделать то, что хочу? К черту последствия! — воскликнула девушка. — Мне осталось быть с Ником совсем недолго. Не лишай меня столь невинного удовольствия!

Когда она выскочила из комнаты, у Чарли не осталось сомнений: Кэт влюблена так же сильно, а может, и сильнее Ника. Случилось то, чего он так боялся. Долг обязывал его рассказать кузине правду о прошлом австралийца и помочь девушке справиться с горем. Однако мысль о том, что она возненавидит его, если именно он откроет ей глаза на нового знакомца, останавливала Слейтона. В этом случае он потеряет всякую надежду добиться ее благосклонности. Пусть лучше она сама узнает о том, что их брак с Ником невозможен, а он будет рядом, чтобы она могла опереться на друга, если только захочет.

Но вот удовлетворение, которое они испытали, выслушивая похвалы Мейтленда по поводу четко сформулированных доводов в пользу изменения законов и условий, в которых перевозили заключенных, сменилось беспокойством.

Кэт и Ник понимали, что, отдавая документ, они лишаются возможности проводить рядом друг с другом долгие часы, несмотря на бурчание горничной, которую молодые люди выставили в соседнюю комнату, слегка притворив дверь.

Кэт уже было мало видеть Ника рядом с собой. Ее наивные представления о любви и браке перечеркнула неделя, проведенная наедине с Николасом. Из первоклассницы она превратилась во взрослую женщину, которая знает, чего хочет. Она мечтала оказаться в его объятиях, грезила наяву о его прикосновениях, о близости с ним, чтобы, наконец, исчезла боль, охватившая все тело. Ее грезы, знакомые незнакомцы — были одной из сладостных тайн наследственной памяти. Ее прежние страхи о том, что она неспособна любить и быть любимой, вызывали у девушки лишь смех и желание оповестить весь мир о своей ошибке. Она мечтает, чтобы Ник провел ее по каналам любви, раскрыл ей секреты любовных отношений между мужчиной и женщиной. Она готова заплатить любую цену, понести любое наказание. Один час в его объятиях стоит всей ее жизни. А уж если он ответит на ее чувство, она вкусит райское наслаждение.

Кэт с тоской посмотрела на Ника. Хоть бы он понял, как она желает его! Увы, ее призыв не был услышан! Он продолжал сидеть к ней в профиль, взгляд его темных глаз был устремлен вдаль. Словно ему были безразличны ее желания.

Кэт залилась краской. Она должна немедленно выйти из кареты и бежать как можно дальше от Ника, иначе она не отвечает за последствия. По выражению его лица можно было предположить, что Ник очень доволен приемом, который оказал ему Мейтленд, одобривший результаты их совместной с Кэт многодневной работы. Если бы Ник относился к ней не только как к наставнице и секретарше, а испытывал хотя бы легкое влечение! Увы, она ничего не заметила. Бог свидетель, как она жаждала отыскать хоть какие-нибудь признаки более глубокого чувства с его стороны.

Когда их головы или руки соприкасались, Ник, по всей видимости, не трепетал от желания дотронуться до нее и ничем не выдал того, как страстно желает ее. Ничем и никогда. Как она завидовала той, что покорила сердце Ника, прежде чем Кэт встретила его. Она лишь надеялась, что ее соперница будет любить его, заботиться о нем и хотеть его так же сильно, как она. Безнадежная любовь могла убить ее.

— Мистер Монро, будьте любезны, прикажите остановить экипаж, — не терпящим возражения тоном произнесла Кэт. Отказавшись от предложенной помощи, она со служанкой покинули экипаж, прежде чем мужчины смогли произнести хоть слово. Экипаж покатил дальше, а оставшиеся в нем пассажиры остались в неведении относительно странного ухода Кэт.

— В чем дело? — расстроился Ник, так как не успел сообщить ей радостную весть. — Я хотел сказать леди Кэт, что матушка приезжает на следующей неделе.

Чарли продолжал сидеть с отсутствующим взглядом. Он пытался понять, чем вызвано странное поведение Кэт. Почему она потребовала высадить ее так неожиданно?

— А я надеялся, что она поедет вместе с нами в Делакур-Хаус в конце недели.

Чарли расправил плечи.

— Я рад за вас, старина, — ответил спокойно Слейтон. Ему не нравилось сообщать дурные вести или напоминать о неприятном. — Не забудьте, скоро будет объявлено о ее помолвке, и у бедняжки не хватит времени на дружбу.

Ник застонал. Он знал, но предпочел забыть о том, что вскоре Кэт покинет их великолепную троицу.

Дверь в гостиную Кэт распахнулась с такой силой, что чуть не впечаталась в желто-белую стену.

При виде отца и виновника того, что дверь едва не слетела с петель, ее сердце ушло в пятки. На пороге стоял Петербрум!

— Вместо того чтобы думать о предстоящем браке, вы выставляете меня на посмешище! — воскликнул будущий жених. Его обычно желтые щеки полыхали, а гнев, исказивший знакомые черты, обнажил гнилые зубы. — Я наслышан о ваших прогулках по городу с беспутным кузеном и австралийским деревенщиной. Вы немедленно прекратите их!

Впервые в жизни Кэт испугалась. Она гнала от себя мысль о семейной жизни с Петербрумом, но при одном упоминании о том, что ждет ее впереди, девушка отступила. Она прислонилась к старинному французскому секретеру, желая скрыть волнение.

— Кто вам позволил врываться в мою комнату? — возмущенно спросила Кэт, давая понять, что принимает его вызов, хотя на самом деле не чувствовала себя готовой к сражению. — У меня в запасе еще неделя, и если хотите получить мое согласие, сейчас же покиньте гостиную!

— Джон знает, что говорит, — вмешался дрожащим голосом стоявший в дверях отец. — Мы должны услышать ваш ответ.

— К черту ее ответ! — воскликнул Петербрум, пронизав Гровенора горящим взглядом подернутых красной пеленой глаз. — Свадьба через два месяца и никаких возражений! Мой дед будет безумно счастлив.

Радостно засмеявшись, он вылетел из комнаты с видом победителя. Кэт и лорд Гровенор оцепенели от неожиданности. Звеня шпорами, жених сбежал с лестницы, а еще через минуту за ним с грохотом захлопнулась входная дверь.

— Нет! — воскликнула Кэт. — Я ни за что не выйду за этого дьявола. Вы не знаете меня!

Пирсон Гровенор стал белый, как смерть, и, не сказав ни слова, покинул ее комнату.

Кэт в изнеможении прислонилась к закрытой двери. Ноги ее налились свинцом, и она была не в силах оторвать их от пола, чтобы добраться до кровати в соседней комнате. Но куда больше, чем известие о предстоящей свадьбе, ее огорчило, как низко пал отец. Она часто видела его высокомерным, но никогда жалким, старым и озабоченным. А что если лорд Гровенор не желает этого брака так же сильно, как она? Если это так, то не все потеряно. Только бы найти нужные слова.

Кэт собралась, было тотчас поговорить с отцом, но обнаружила, что не в состоянии преодолеть лестницу. У нее подкосились ноги, и она соскользнула на пол. Девушка рыдала до тех пор, пока благословенный сон не сомкнул ее веки.

— Леди Кэтрин, — служанка пыталась открыть дверь, — ваш отец и сэр Джон заждались вас. Они хотят уже уезжать!