— Положение не из приятных.
— Я не хочу заниматься критикой, но с тех пор, как мы сюда прибыли, я поняла, чем мы всегда занимаемся. Приезжаем в чужую страну, копаемся в ее прошлом, делаем выводы, выносим суждения, может быть, беспристрастные. А я не хочу, чтобы такое происходило на Барре. Барра была моей жизнью, моей семьей, моим островом. То, что сделано, сделано мной. И то, что необходимо сделать, должно быть сделано тоже мной.
— Ваша жизнь рассыпалась по кусочкам, да, Джейн? И вы не позволяете их трогать. — Она не ответила, а Майкл вздохнул. — Если у вас настолько сильна привязанность к Барре, то почему тогда вы ее покинули? Из-за вашего дяди?
— Я хотела уехать с детства, когда отец прочитал мне «Дон Кихота». Я хотела приключений, хотела путешествовать по миру верхом на муле, сражаться с ветряными мельницами. — Джейн улыбнулась задумчиво и печально. — Когда живешь в крошечном пространстве, то даже обеденное блюдо покажется тебе похожим на океан. Я хотела поплавать в настоящем океане.
Майкл потер подбородок, обдумывая ее слова.
— Мне знакомо это чувство.
Джейн хотела было возразить, но он не дал ей это сделать.
— Нет-нет, я понимаю. Когда я был ребенком, то много болел. Болел почти все время, иногда целые месяцы проводил в постели и не мог встать.
— Что с вами было?
— Слабые легкие. Так говорил врач.
— Но… вы всегда такой здоровый.
— Я перерос свою болезнь, как бы она ни называлась. Когда мне исполнилось семнадцать, я повзрослел, и вместе с тем ушла болезнь. Я вам говорил, что жил с братьями и сестрами в большом, беспорядочно устроенном доме священника. А может, дом кажется большим, когда ты в нем вынужден жить и никогда никуда не уезжать.
— Вы тоже были в капкане.
— Да. Я это место любил, но мне не хотелось в нем жить.
— Значит, вы понимаете.
— Да. Тюрьма есть тюрьма, даже если обита бархатом.
Джейн кивнула:
— Я разрывалась на части. Я любила Барру, но безумно хотела повидать мир. Хотела путешествовать. Узнать о других местах, где живут другие люди. Отец знал о моей страсти и целый год копил деньги, чтобы послать меня в Грецию. Он попросил тетю Мэри поехать со мной, но с ним произошел несчастный случай, а потом через несколько недель умерла тетя Мэри. — Джейн замолкла. — Думаю, он считал, что эта поездка могла излечить мою тягу к путешествиям, но неудача лишь подстегнула меня.
— Когда терпишь неудачу, трудно после этого встать на ноги. А как во всей этой истории возник Дэвид?
— После смерти отца я узнала, что он оставил земли и титул мне. Дэвид был в ярости. Я тоже не была в восторге, потому что это выглядело как смертный приговор. — Джейн махнула рукой. — Знаю, знаю. Это преувеличение, но я была тогда совсем юной и хотела уехать, а наследство — это груз, бремя забот. Сейчас, конечно, я так на это не смотрю, но тогда… — Джейн повернулась к окну, где солнце осветило зеленую траву и синее, синее море. — Тогда я не понимала, как важно то, что отец отдал мне.
— Дети ведут себя так, как свойственно детям.
— Да. К счастью для меня, Джейми так же сильно хотел управлять Баррой, как этого не хотела я.
— Джейми — сын Дэвида?
— Единственный сын. Не следует думать, что Джейми похож на Дэвида — он не такой. — Джейн бросила на Майкла колючий взгляд. — Джейми вырос здесь, потому что мать его умерла, а мой отец всегда испытывал к нему привязанность. Джейми, Линдси и я… мы росли вместе.
— Понимаю.
— К тому же Джейми не просто так хотел титул и земли — они ему были необходимы.
— Почему?
— Он хотел жениться на девушке, которую интересовало исключительно это. Она по сей день с ним. Я знаю, потому что ездила к нему. Он построил огромный дом на северном конце острова.
— A-а, вот чему мы обязаны сегодняшним визитом вашего дяди.
— Не думаю, что Джейми рассказал отцу, что я была у него, а вот Элспет, жена Джейми, могла это сделать. — Джейн на минуту задумалась, потом грустно вздохнула. — Джейми ее до сих пор любит. После стольких лет…
— Мои родители прожили вместе более пятидесяти лет. А кто-то постоянно влюбляется заново.
— Но не Джейми. Он любит Элспет и заплатил ту цену, которую она потребовала. Хоть она и стала его женой, но не похоже, чтобы она его вообще когда-то любила. Одно не всегда подразумевает другое, а он этого, по-моему, не осознает. — Печаль не сходила с лица Джейн. — Я-то думала, покидая остров, что все на нем будет процветать, что у людей — и у Джейми тоже — начнется счастливая жизнь. Теперь меня мучают сомнения… А не сделала ли я их жизнь хуже? Очевидно, что нельзя вот так просто отписать свой титул и владения, как я думала. Нужны какие-то документы. Но даже если бы документы были, получилось так, что я тут же уехала, а это навело всех на мысль, что Джейми замешан в каком-то обмане. Поползли слухи, люди заподозрили худшее.
— Они вообразили, будто он вас убил?
Джейн кивнула:
— Дядя Дэвид вернулся как раз в тот момент, когда обстановка стала накаляться. Он увидел, что происходит, и объявил, что я все еще в Кисимуле, но у меня оспа. Это заставило всех держаться от Кисимула подальше. Потом он устроил пожар в замке. Они якобы не видели иного выхода, как сжечь замок.
— К тому же если на замке нет крыши, то они не должны платить ренту в королевскую казну.
Джейн поморщилась.
— Я об этом не подумала, но вы правы. Итак, Кисимул принесли в жертву, а мою смерть оплакали. Это успокоило людей, слухи улеглись, и уже ничто не угрожало законному лэрду Джейми.
— Что воодушевило вашего дядю. Он понял, что может разбогатеть, чем он с тех пор и занимается.
— Да. — Джейн положила ладони на стол. — Теперь вы знаете все.
Майкл посмотрел ей прямо в глаза. У нее был измученный вид, словно пересказ этой истории совсем ее истощил.
— И что теперь?
— Теперь я должна найти способ разрешить проблемы Барры, чтобы, когда я уеду, моя совесть была чиста.
— Однажды вы уже избежали ответственности. Зачем опять возлагать ее на себя?
Джейн улыбнулась, карие глаза потеплели.
— А вы покинули бы Уитберн и его обитателей в беде?
Она загнала его в угол.
— Нет, я бы не смог.
— Вот так-то. — Джейн встала. — Сегодня нам предстоят два дела. Первое — завтрак.
— А потом — пещера.
— Да. Мы подождем отлива, снова спустимся по той опасной тропинке и посмотрим, какая подсказка нас ждет.
Майкл кивнул:
— Прекрасно.
— Значит, решено. Пока вы завтракаете, я проверю, не подсохла ли дорога. Если там очень мокро, то тогда, наверное, следует выехать пораньше, чтобы нам хватило времени на спуск по тропе.
— Очень хорошо.
Она отвернулась от стола. Он ее окликнул:
— Джейн?
Она замерла.
— Да?
Ее глаза были устремлены на него и за стеклами очков казались такими же темными и таинственными, как лесная чаща.
— Прошлая ночь… Это было… — Майкл поднял руку и уронил на колени. — Я не мог бы желать большего… — Черт! Язык у него присох к нёбу. — Я был совершенно…
Джейн сдвинула брови и чуть-чуть наклонилась вперед.
— Совершенно… что?
Он знал, что хочет сказать… Что она поразила его и свела с ума и даже сейчас волнует его настолько, что брюки в паху натянулись. Майкл хотел отнести ее в постель сию секунду и показать ей все то, что он чувствует, но не в состоянии высказать. Вместо этого он промямлил:
— Это было очень… приятно.
— Приятно, — повторила она. — Как мило.
— Джейн, я… — Майкл развел руками. — Это было больше, чем приятно.
Она изогнула бровь и скрестила руки на груди.
— Да?
У него есть только один шанс — всего один — исправить положение.
Да, он все исправит. Он не упустит возможности сказать ей, что их страсть — это не просто кувыркание в постели. Только бы подобрать слова…
— Джейн, прошлая ночь была… — Майкл запустил руку в волосы, — приятной.
Джейн смотрела на него с совершенно удрученным видом.
— Нет, — поторопился сказать он. — Это было не так. Я не это имел в виду. На самом деле эту ночь нельзя назвать приятной.
— Нельзя?
— Нет. Вернее, да! Да, она была приятной, но также очень, очень…
Майкл изо всех сил старался найти слово, которое могло бы описать накативший на него шквал — у него до сих пор пульсировало и гудело в паху, — но, к своему ужасу, услышал, как опять повторяет:
— Приятной… На самом деле!
Джейн резко развернулась.
— Я вернусь в девять часов. Будьте готовы.
Черт! Он должен был найти слова! Почему слова, которые надо произнести, так трудно выговариваются? Если бы он писал трактат по Аменхотепу, ему пришлось бы не столь тяжело. Он встал.
— Джейн, подождите. Мне следовало сказать…
Дверь за ней захлопнулась.
Глава 15
Из дневника Майкла Херста:
«Пока я репетировал, как мне вылезти из словесной дыры, куда угодил по собственной вине сегодня утром, Джейн ушла проверять дорогу. Минул час, а она еще не вернулась.
Если через десять минут она не появится, я сажусь на Рамзеса и отправляюсь за ней. И к черту „правильные“ слова! На этот раз я просто перейду к действиям».
Джейн остановила Александрию и посмотрела наверх, где, купаясь в солнечных лучах, на обрывистом утесе над морем стоял дом.
— Божественно! — вырвалось у нее.
Слово подхватил ветер, и оно разнеслось в воздухе.
Иолигари-Хаус тоже казался внушительным, но ему недоставало элегантности особняка Линдси.
Господи, удивительно, как Барра не ушла на дно моря под тяжестью двух таких массивных сооружений. Джейн оглянулась на дорогу, по которой только что проехала. Не вернуться ли ей? Но вспомнила, как запинался и мямлил Майкл, и повернула Александрию в сторону дома Линдси.
Прошлая ночь изменила все в их с Майклом отношениях. Его сомнительное признание… Да, о чем это было? Ему всего-навсего понравилось? Он повторял это слово, цепляясь за него, как утопленник, словно только оно могло удержать его на поверхности бушующего моря.
У Джейн запылали щеки при воспоминании о моменте, который она могла описать лишь как «утонченный» по остроте испытанного ею ощущения. А у него не нашлось ничего, кроме как тусклого «понравилось».
Конечно, она не ждала торжественного объяснения в любви, но думала, что услышит что-то более весомое, чем слово «приятно». Джейн испытывала неловкость, поскольку ее чувство к Майклу было намного больше, чем просто «приятное». Ее ощущения описать не трудно — они под стать Майклу, такие же огромные и страстные. Но Джейн не осмелилась произнести вслух эти слова, ни ему, ни себе, особенно после его жалкого объяснения. Если то, что он сказал, вообще можно назвать объяснением…
На сердце было тяжело. Джейн подъехала к портику дома, и почти тут же появился лакей, взявший лошадь за поводья, а второй лакей помог ей спешиться.
Джейн оглядела красивый особняк и, не удержавшись, пробормотала:
— Линдси, а ты преуспела.
Это неудивительно. Линдси всегда была нацелена на самое лучшее для себя. Еще ребенком она, сидя на большой подушке, требовала печенья с джемом и ягод в самое холодное время года.
А когда Линдси подросла, то ее представление о хорошей жизни уже включало карету с шестеркой лошадей, дюжину слуг, личную горничную — в ожидании настоящей эти обязанности она возлагала на Джейн — и большой дом. Все это должен был обеспечить безумно любящий ее муж — человек со средствами.
Дом Линдси получила. В три этажа, с широкими окнами, выходившими на море. За портиком с изящными колоннами виднелась огромная дверь красного дерева, к которой полукругом вели мраморные ступени. Все выглядело очень элегантно. И что удивительно: дом стоял на том самом месте, где когда-то стоял более скромный дом Линдси и ее отца. Джейн поднялась к двери. Там ее встретил сурового вида дворецкий, который явно неловко чувствовал себя в пышной ливрее. Он провел Джейн в красиво убранную прихожую с позолоченной мебелью и розового цвета коврами. Ошеломленная Джейн уставилась на все это великолепие, но тут раздался радостный визг — по широкой лестнице спускалась Линдси. Она подбежала к Джейн и, благоухая духами, заключила ее в объятия.
Джейн сделала шаг назад и оглядела платье подруги из желтого кружева и атласа.
— Я не вовремя? Ты собралась на бал?
— О нет. Если я не надену бальное платье, когда мне хочется, то никогда его не поношу. — Она взяла Джейн под руку. — Я так рада, что ты здесь. Я надеялась, что ты заедешь.
"Тайна шотландской принцессы" отзывы
Отзывы читателей о книге "Тайна шотландской принцессы". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Тайна шотландской принцессы" друзьям в соцсетях.