Конечно, мне приходилось бывать в замках. Взять хотя бы поместье Дадли, где я вырос, – оно считалось одним из самых роскошных в королевстве. Но Уайтхолл был не похож на то, что мне доводилось видеть прежде. Удобно расположенная в излучине реки королевская резиденция предстала перед моим восторженным взором – пестрое скопление причудливых башен различной формы и галерей, опоясавших стены, словно огромные змеи. Насколько я мог видеть, замок рассекали на части два больших прохода.

Мы въехали в арку Северных ворот и легким галопом проскакали во внутренний двор. Там суетились лакеи, чиновники и придворные; в каждом уголке двора кипела бурная деятельность. Взяв лошадей под уздцы, мы двинулись пешком к конюшням. Навстречу нам направился аккуратно подстриженный человек в малиновом дублете[1].

Мастер Шелтон остановился и отвесил церемонный поклон. В ответ незнакомец слегка склонил голову. Взгляд бледно-синих глаз оценивающе скользил по нас. Рыжеватая борода придавала лицу живости; в его чертах читались острый ум и неистощимая энергия.

Почтительно опустив глаза, я заметил засохшие чернила под ногтями у незнакомца. Он холодно произнес: – Мастер Шелтон, ее светлость предупредила меня о вашем возможном прибытии. Надеюсь, путешествие было не слишком утомительным?

– Нет, милорд, – негромко ответил мастер Шелтон.

Взгляд нашего собеседника переместился на меня.

– А это?..

– Брендан, – выпалил я прежде, чем успел сообразить, что говорю. – Брендан Прескотт, к услугам вашей светлости.

Повинуясь порыву, я старательно поклонился. В глазах этого человека мое рвение наверняка выглядело глупо. Словно в подтверждение моих мыслей, он от души рассмеялся:

– Ты, должно быть, новый оруженосец лорда Роберта. – Он улыбнулся еще шире. – Возможно, твой господин и станет требовать от тебя столь возвышенного обращения даже наедине, но я удовольствовался бы простым «мастер секретарь Сесил» или «милорд», если, конечно, ты не возражаешь.

Я густо покраснел.

– Да, конечно. Простите меня, милорд.

– Парень совсем вымотался, – пробурчал мастер Шелтон. – Если бы вы соблаговолили сообщить ее светлости о нашем прибытии, мы больше не беспокоили бы вас.

Мастер секретарь Сесил поджал губы:

– Боюсь, ее светлости здесь нет. Вместе с дочерьми она уехала на Стрэнд, в Дарем-хаус. Нужно освободить комнаты для знати и их свит. Вы же видите, у его светлости сегодня полон дом.

Мастер Шелтон оцепенел. Я переводил взгляд с мастера Шелтона на секретаря Сесила. На лице последнего читалось скрытое торжество. В эту секунду я понял, что мастера Шелтона застигли врасплох и, более того, поставили на место. Сесил вел себя по-дружески, и все же ровней эти двое не были.

– Леди Дадли просила передать вам, что ей потребуются ваши услуги, а потому вам надлежит незамедлительно отправиться в Дарем-хаус, – продолжил Сесил. – Если хотите, я дам вам сопровождение.

За его спиной носились с факелами пажи, зажигая свечи в развешанных на стенах железных канделябрах. На Уайтхолл спускались сумерки, и, подобно всему вокруг, мрачнело лицо мастера Шелтона.

– Дорогу знаю, – буркнул он и обернулся ко мне. – Поехали, парень. Дарем недалеко.

Сесил, однако, сжал мою руку – несильно, но властно:

– Полагаю, новому оруженосцу лучше остаться здесь, с лордом Робертом, – таково указание ее светлости. – Он снова улыбнулся мне. – Я покажу, где тебе предстоит жить.

Не рассчитывая так скоро оказаться без опеки, в этот решающий момент я почувствовал себя потерянным ребенком. Хорошо бы мастер Шелтон возразил Сесилу. Я все-таки должен лично доложить леди Дадли о прибытии. Но он сказал:

– Ступай, мальчик. У тебя теперь свои обязанности. Я непременно зайду позже.

Не взглянув на Сесила, он вскочил в седло и направил гнедого назад к воротам. Я же, взяв Шафрана под уздцы, поплелся за Сесилом. Проходя под аркой, я обернулся. Мастера Шелтона след простыл.


У меня почти не было времени как следует разглядеть громадные, перекрытые балками конюшни, в которых содержалось полным-полно боевых скакунов и гончих. Шафран остался на попечении юного темноволосого конюха – мальчишка тут же протянул руку за монетой. Взвалив седельную сумку на плечо, я поспешил за Сесилом. Мы миновали еще один внутренний двор, прошли в боковую дверь и поднялись по лестнице, ведущей в смежные помещения, украшенные гобеленами.

Толстые ковры приглушали наши шаги. В воздухе витал сильный смешанный запах мускуса, пота и заплесневелой ткани. С оплывших свечей в железных канделябрах капал воск. Откуда-то слышался звук невидимой лютни, мимо нас важно проплывали придворные, драгоценности на их одеждах из дамаста и бархата переливались, попадая в луч света, и становились похожи на крылья радужных бабочек.

Никто не обращал на меня внимания, однако я чувствовал себя так, словно каждый встречный спрашивал мое имя. Как же я потом отыщу дорогу в этом лабиринте?

– Поначалу кажется, что здесь все слишком запутано, – заметил Сесил, угадав мои мысли. – Но со временем ты привыкнешь. Как и все мы.

В ответ я выдавил слабый смешок. Во дворе он выглядел таким всевластным, а здесь, в длинной галерее, будто уменьшился на фоне окружающего нас величия и стал похож на зажиточного купца вроде тех, что приезжали в замок Дадли. Такие люди с острым чутьем, заняв удобное положение в жизни, могли легко переносить злоключения.

– У тебя решительный вид, – с улыбкой продолжал Сесил. – Это забавно, но ненадолго. Чувство новизны быстро выветривается. Опомниться не успеешь, как тоже начнешь жаловаться, что здесь невыносимо тесно, и будешь готов все на свете отдать за глоток свежего воздуха.

Стайка смеющихся женщин с восхитительными прическами скользнула мимо нас, ароматические шарики громко постукивали на их туго стянутых корсетах. Я так и застыл на месте. Даже невиданные прежде вещицы восхитили меня, а уж когда одна из дам послала мне обольстительный взгляд, я не смог не ответить тем же: плененный ее утонченной бледностью, я совсем позабыл, где нахожусь. Она коварно улыбнулась и отвернулась, словно меня и не было, а я все смотрел ей вслед. Сесил тем временем, давясь от смеха, обогнув угол, вывел меня в очередную галерею, на этот раз безлюдную.

Собравшись с духом, я спросил:

– А вы давно здесь живете?

Задав вопрос, я забеспокоился, не сочтет ли он меня слишком напористым. Но в конце концов, не ожидает же он, что я всему научусь сам, ни о чем не спрашивая. Он ведь тоже слуга. Пусть по должности он стоит выше мастера Шелтона, но леди Дадли точно так же отдает приказы и ему.

На его лице вновь появилась странная улыбка.

– Я не живу здесь. У меня собственный дом неподалеку. В покоях при дворе живут те, кто может себе это позволить. Если тебя интересует моя служба: я государственный секретарь его светлости герцога и Совета. Так что в некотором роде мы с тобой едим с одной ладони.

– О, я понимаю, – ответил я как можно более беззаботно. – Я не хотел обидеть вас, милорд.

– Как я уже сказал, «мастер Сесил» будет достаточно. Здесь и так слишком много церемоний. – В его глазах вспыхнул шаловливый огонек. – А тебе не следует быть чересчур почтительным. Придворным не так часто выпадает радость слышать речь, не обезображенную притворством.

Взобравшись на лестничный пролет, мы оказались в коридоре более узком, чем недавние галереи; здесь не было гобеленов и ковров – просто стены, покрытые штукатуркой, и дощатый пол. Сесил остановился возле одной из дверей. Все они казались одинаковыми.

– Вот покои герцогских сыновей. Я не знаю, кто сейчас внутри, если вообще там кто-то есть. У каждого из них свои обязанности. Но так или иначе, здесь я тебя оставлю. – Он вздохнул. – У секретаря дела никогда не переводятся.

– Благодарю вас, мастер Сесил.

Мой поклон в этот раз вышел менее эффектным из-за седельной сумки, но я был искренне признателен за доброту. Все-таки ему пришлось отложить какие-то занятия, чтобы проводить меня и сгладить мое чувство одиночества.

– Пожалуйста. – Он чуть задержался, задумчиво разглядывая меня. – Прескотт… У твоей фамилии латинский корень. Давно твоя семья ее носит?

Вопрос застал меня врасплох. На мгновение я поддался панике, не зная, что отвечать и стоит ли отвечать вообще. Будет ли правильно солгать не моргнув глазом или понадеяться на едва обретенную, но все же возможную дружбу?

Я выбрал второе. Сесил вызывал доверие, но к правдивому ответу меня в большей степени побуждало не это. Наверняка ему уже все известно. Он знал, что я прибыл служить лорду Роберту. Разумеется, леди Дадли, а возможно, и сам герцог могли рассказывать обо мне что угодно. Едва ли они проявляли осмотрительность в отношении меня. Если сейчас дать заведомо лживый ответ их доверенному лицу, это может разом лишить меня всех возможностей продвинуться при дворе.

Сесил продолжал бесстрастно разглядывать меня.

– Прескотт, – отважно начал я, – это не настоящая моя фамилия.

– Вот как? – удивился он.

Меня снова охватили сомнения – еще не поздно. Я еще могу сочинить какое-нибудь убедительное объяснение. Не знаю почему, но я этого не сделал, вдруг почувствовав непреодолимую потребность сказать правду Никогда прежде я ни с кем не делился тайной своего происхождения по доброй воле. Однажды поняв, что мои признания делают меня объектом злобных насмешек и жестоких подозрений, я решил, что буду рассказывать правду только в случае крайней необходимости. О некоторых вещах не стоит говорить вслух, если не спрашивают. От этого лишь рождаются разные домыслы.

Пока все это проносилось в моей голове, Сесил глядел на меня со спокойной задумчивостью, и мне казалось тогда, что он воспримет мои слова как нужно или даже сможет посочувствовать мне. С таким пониманием смотрела на меня только мистрис Элис – и даже самое трудное признание давалось легко. Я привык доверять такому взгляду.

Я набрал в легкие побольше воздуха:

– Я найденыш. Мистрис Элис, женщина, вырастившая меня, дала мне это имя. В совсем старые времена Прескотты жили в доме священника. Там-то меня и нашли – в бывшем доме священника, рядом с замком Дадли.

– А твое имя? – спросил он. – Тоже заслуга мистрис Элис?

– Да. Она была из Ирландии. И очень чтила святого Брендана.

Последовала тягостная пауза. Ирландцев презирали, считая их бунтовщиками, но до сей поры мое имя не пробуждало ничьего любопытства. Я испугался, не сболтнул ли лишнего. Разумеется, деятельный человек даже рождение вне брака мог обернуть в свою пользу. С другой стороны, подобный изъян в происхождении отнимал больше возможностей, чем предоставлял. Фактически это был приговор к пожизненной службе в полной безвестности в лучшем случае и к нищете – в худшем.

Наконец Сесил произнес:

– Ты сказал «найденыш». Полагаю, это означает, что твои родители отказались от тебя?

– Да. Мне было самое большее неделя от роду.

Я изо всех сил старался сохранять бесстрастность, но голос отказывался повиноваться мне, то и дело срываясь и выдавая мою беспомощность.

– Мистрис Элис пришлось нанять для меня кормилицу из города. Судьбе было угодно, чтобы эта женщина потеряла своего ребенка, – иначе я мог бы и не выжить!

Он кивнул. Прежде чем вновь повисло неловкое молчание, я поспешно заговорил, не слишком задумываясь над тем, что несу:

– Мистрис Элис нередко говаривала: мол, повезло монахам, что меня не подбросили на порог монастыря. Я бы опустошил все их кладовые, и как бы они тогда выстояли в той передряге, что устроил им старикан Генрих?

Я засмеялся прежде, чем успел понять свою оплошность. Разговор зашел о религии – а ведь о ней крайне небезопасно болтать при дворе. Я не стал уточнять, что мистрис Элис полагала, будто больше моего аппетита только мой рот.

Сесил молчал. Я уже подумал было, что влип не на шутку из-за собственной неосмотрительности, когда он еле слышно пробурчал:

– Какая ужасная история.

Это проявление сочувствия никак не отразилось в его глазах: он по-прежнему вдумчиво изучал меня, словно желая запечатлеть мои черты в памяти.

– Мистрис Элис не знала, кто твои родители? Это могла быть незамужняя девица из местных – попала в историю с кем-то из владельцев усадьбы, а сказать побоялась. Боюсь, чаще всего так и бывает.

– Мистрис Элис умерла, – произнес я невыразительно.

Только что я по доброй воле сделал важное признание, но в моей жизни были горести, о которых я предпочел бы умолчать даже сейчас.

– На нее напали грабители по дороге в Стратфорд. Если она и знала что-то о моих родителях, то унесла это с собой в могилу.

Сесил потупил взор:

– Мне жаль, что так получилось. Любой человек, вне зависимости от происхождения, заслуживает знать, кто он и откуда. – Неожиданно он наклонился ко мне. – Но ты не впадай в отчаяние. Даже найденыши могут подняться высоко в нынешней Англии. Фортуна улыбается и тем, кому поначалу не везет. – С этими словами он отступил. – Что ж, приятно было познакомиться, оруженосец Прескотт. Если тебе что-то понадобится, не стесняйся обращаться ко мне – найти меня легко.