Кэтрин Коултер - Тайная песня

Она снова заплакала, явственно чувствуя мозолистые пальцы графа, вторгавшиеся в ее плоть, и боль, смешанная с унижением, заставила ее закричать и закрыть лицо руками. А Роланд смотрел…

Это уж чересчур. В ее душе что-то оборвалось, и она внезапно почувствовала холодную решимость. Девушка поднялась и медленно подошла к окну. Взобравшись на стул, она постаралась просунуть в него голову, но оно было слишком узким даже для головы.

Она попробовала еще раз, содрав кожу с висков. Боль пронзила все тело. Дария в ужасе уставилась на окно. Ей хотелось выпрыгнуть из него, хотелось убить себя. Она с трудом перевела дыхание. Вся ее решимость пропала. Дария легла на узкую кровать и закрыла глаза. Ей оставалось только ждать.

Девушке казалось, что время остановилось и она уже несколько часов провела в своем узилище. А может быть, это минуты ползли так медленно, что ей хотелось кричать. Комната погрузилась во тьму; вскоре осталась гореть только одна свеча.

Молодой месяц мерцал в ночном небе, но его свет не проникал в спальню. Было темно и тихо, как в могиле. Вдруг она услышала, как дверь приоткрылась. Раздались мужские шаги и прерывистое дыхание.

– Я больше не могу ждать, – сказал граф, останавливаясь возле ее кровати. – Я пришел, чтобы стать твоим мужем. Я долго молился в часовне, и Бог благословил меня.

Дария знала, что он придет, но, как ни странно, не испытывала страха. Она слушала его, восхищаясь в глубине души способностью графа призывать Бога на свою сторону, будь то вопрос о благочестии или вожделении. Девушка вся обратилась в слух, но не услышала звука ключа, поворачивающегося в замке. Значит, на сей раз граф не счел нужным запереть дверь. Она слышала, как он наткнулся на единственный стул и выругался, а затем окликнул ее:

– У тебя есть свеча? Я хочу тебя видеть. Где свеча?

Дария скатилась с кровати и встала на четвереньки на каменный пол. Только бы он ее не заметил и не услышал, как бьется ее сердце!

Он звал ее по имени, шаря вокруг руками, и опять наткнулся на стул. Граф отбросил его в сторону и в следующий миг распахнул дверь. Тусклый свет от единственного факела, висевшего в коридоре, отбрасывал в комнату тени. И Эдмонд увидел девушку, стоявшую на четвереньках с прижатыми к груди руками.

Сначала граф хотел избить ее за непослушание, но потом передумал. Он может причинить ей боль, и тогда она будет холодна с ним в постели. Нет, ему необходимо завладеть всем ее существом; граф предвкушал, как она будет смотреть на него в ту минуту, когда он прорвет тонкий барьер ее девственности. Его сердце громко стучало, а чресла отяжелели и набухли.

– Поднимайся, – сказал он повелительно. Граф стоял над ней, скрестив на груди руки, расставив ноги, загораживая дверь на случай, если ей вздумается убежать. Дария знала, что ей придется подчиниться, но не могла.

– Делай, как я говорю, не то узнаешь силу моей руки.

Она неспешно встала и принялась молча ждать.

Граф улыбнулся.

– Иди сюда, Дария. Не бойся меня, милая. Ты будешь моей женой. Я предлагаю тебе эту честь охотно и с Божьего благословения. Сегодня я причиню тебе боль, но ты раскроешься мне по доброй воле и примешь мое семя. Возможно, ты испытаешь удовольствие, но надеюсь, не слишком сильное. Я не хочу, чтобы ты забылась, как некоторые недостойные женщины. Моя первая жена была шлюхой, она кричала от страсти и требовала еще и еще. Но ты…, ты будешь такой, какой я пожелаю.

Она неподвижно стояла, пока Эдмонд говорил, но когда он шагнул к ней и, схватил ее за руку, вырвалась и закричала:

– Нет! Уходите! Я не хочу этого! От удивления граф отпустил ее руку.

– Не бойся, Дария. Ты благословенна среди женщин. Так повелел я и Бог. Моим долгом будет брать тебя как можно чаще, и ты будешь отдаваться мне с нежностью и робко просить повторения. Женщины обязаны повиноваться своим мужьям – такова их природа.

В его голосе была такая уверенность, что на мгновение Дария заколебалась, не ошибается ли она, отвергая то, что должна почитать для себя за честь, и внезапно рассмеялась. Еще недавно она хотела убить себя, но теперь ее настроение изменилось. Девушка откинула голову и плюнула ему прямо в лицо.

В следующий миг граф швырнул ее на кровать и с силой вдавил в нее. Больше он не станет терять с ней время. Дария его будущая жена, и он не отступится от задуманного. Он и так был с ней чересчур терпелив. Эдмонд высоко задрал ей платье и поглядел на ее круглые ягодицы, тонкую талию, чувствуя, как в нем нарастает желание. Граф стер плевок с лица и принялся гладить ее голые ягодицы, восхищаясь мягкостью и белизной женской плоти.

Девушка глухо застонала и постаралась откатиться от него. Но граф еще сильнее прижал ее и продолжал изучать чудесный подарок, который сделал самому себе. Увидев темный островок внизу ее живота, он дотронулся до него и почувствовал, как она вздрогнула. Приблизив лицо к ее лону, граф приказал:

– Раздвинь ноги, Дария, я хочу тебя видеть. Вместо этого она подняла ногу и ударила его в грудь. Он охнул от боли и удивления и схватил ее.

Девушка знала, что скоро выбьется из сил и тогда граф овладеет ею. Она кричала, визжала и брыкалась, но Эдмонд со смехом взирал на ее отчаянные попытки освободиться. Все еще продолжая смеяться, он развязал штаны. Увидев, что Дария смотрит на его копье, граф самодовольно улыбнулся – оно восстало и затвердело. И большое – все женщины говорили ему об этом. Граф хотел, чтобы Дария испугалась его, хотя бы в первый раз.

Он лег на нее, раздвигая ей бедра. Она почувствовала его горячую плоть и закрыла глаза в ожидании ужасной боли, которая должна была последовать за его вторжением в нее. Дария колотила кулачками по его спине, била и царапала плечи. Но все было бесполезно. Она замахнулась для очередного удара и вдруг нащупала медный подсвечник, стоявший на маленьком прикроватном столике. Ее захлестнула безумная радость. Схватив подсвечник, девушка подняла его как можно выше и с размаху опустила на голову графа.

Тот завалился на бок с зажатым в руке фаллосом, который он собирался вонзить в нее, и все еще подминая под себя Дарию. Она услышала, как он застонал, а потом умолк. Девушка ударила его еще раз и увидела, как он дернулся и застыл. Тогда она бросила подсвечник и постаралась скинуть с себя графа, но он лежал на ней мертвым грузом.

Ее глаза наполнились слезами. Она была так близка к свободе и вот теперь опять оказалась в западне. Это несправедливо, это…

– Господи, что вы сделали?

При звуках голоса Роланда ее слезы высохли; впрочем, сейчас ей хотелось плакать уже от радости.

– Пожалуйста, скорее сбросьте его с меня!

Роланд скинул графа на пол. Он заметил, что платье у Дарии разорвано, а ноги раздвинуты и обнажены. У него невольно вырвалось:

– Он не…, обидел вас?

Роланд испугался, что опоздал. Когда девушка отрицательно замотала головой, он почувствовал такое облегчение, что у него засосало под ложечкой.

Дария была очень бледна и дрожала. Роланду безумно хотелось вонзить кинжал в сердце графа. Сбегая по узкой винтовой лестнице, он молился, чтобы не опоздать, более исступленно, чем пристало бенедиктинскому священнику.

Молодой человек покачал головой. Он, ее спаситель, ничего не успел сделать: она сама спасла себя.

– Скорее, Дария, разорви платье. Мы свяжем графа и заткнем ему рот. Быстрее, у нас мало времени.

Она не колеблясь порвала темно-синее шерстяное платье, краешком глаза поглядывая на Роланда.

Засунув в рот насильника кляп, Роланд запихнул его под кровать.

– Ну вот, – сказал он, поднимаясь, – теперь тебе надо переодеться.

Дария взглянула на мужскую одежду, которую Роланд бросил ей в руки, и улыбнулась.

– Поторопись. – Он слегка коснулся пальцами ее щеки. – Нас ждет много трудностей, но отныне ты в безопасности. Одевайся, поговорим потом.

Роланд повернулся к ней спиной и встал на страже у открытой двери: Дарии был нужен свет, чтобы влезть в незнакомую одежду. Он слышал ее дыхание, ее неловкую возню и не сводил глаз с крутой лестницы, ведущей из комнаты в зал. Роланд подсыпал снотворное в бочки с элем, но все же не мог быть уверен в том, что люди графа выпили достаточно, чтобы крепко уснуть. К его большому разочарованию, граф не дотронулся до эля. Ему не терпелось овладеть Дарией, и он хотел, чтобы их брачная ночь прошла как можно лучше.

Роланд прислушался. Было тихо, как в склепе. В этой тишине ему чудилось что-то зловещее.

– Оделась?

– Да, – сказала она, появляясь рядом с ним. Роланд окинул Дарию оценивающим взглядом. Мужская одежда скрывала изгибы ее тела, но все же не оставляла никаких сомнений в том, что под ней прячется женщина. Он быстро заплел ей косу, перевязав полоской ткани от платья, и нахлобучил ей на голову мальчишескую шапочку, надвинув до самых бровей, затем извлек сверток, в котором был ком грязи.

Размазав грязь по ее лицу, он усмехнулся:

– Теперь ты мальчишка-замарашка. – Роланд схватил ее за руку и притянул к себе. – Слушай меня внимательно, Дария. Держи язык за зубами и не поднимай глаз. Старайся не отставать от меня и выполняй все, что я скажу, быстро и молча.

Только теперь она заметила, что он все еще был в сутане.

– Я сделаю все, что вы прикажете. Он потрепал ее по испачканной грязью щеке. Впервые в жизни Роланд спасал женщину и не знал, как она себя поведет. Возможно, упадет в обморок в неподходящий момент или вдруг закричит. Но Дария как будто владела собой, во всяком случае, пока. Он бросил еще один взгляд на лестницу и знаками предложил девушке следовать за ним.

Беглецы спустились в большой зал, и Дария огляделась. Десятки людей храпели, наполняя помещение громким гулом. Сидевшие за столами спали, уронив головы в тарелки.

– Вы отравили их? Они умрут? Роланд отрицательно покачал головой:

– Нет, я только подсыпал снотворное в эль. Они будут спать, как невинные младенцы, а утром проснутся с головной болью. Тихо!

Кое– кто очнулся и мутными глазами рассматривал священника и чумазого мальчишку, который был с ним. Какой-то мужчина даже окликнул их заплетающимся языком.

– Святой отец, благослови меня. Я слишком много выпил, и теперь меня одолевают полчища змей.

– Благословляю тебя, сын мой, но ты заслуживаешь кары. Правда, ты бодрствуешь, в то время как твои приятели мертвецки пьяны.

Человек выглядел озадаченным, но потом стукнулся головой об стол с таким грохотом, что Дария подумала, не раскололась ли она на части.

Однако во дворе было оживленно. Роланд замедлил шаг. Он кивал и разговаривал со слугами, стараясь казаться спокойным и безразличным. Несколько женщин зазывно улыбнулись ему, и он придал своему лицу аскетическое выражение.

– Куда вы направляетесь, святой отец? Главный конюший подозрительно смотрел на перепачканного грязью мальчишку, поспешавшего за священником.

Роланд небрежно махнул рукой на своего спутника:

– Я веду этого маленького негодяя к его отцу, чтобы тот задал ему хорошую трепку. Вздумал, видите ли, стать рыцарем! Он – полуваллиец, незаконнорожденный отпрыск одного из хозяев Чепстоу и говорит так неразборчиво, что сам Бог бы не понял его. Можете себе представить, чтобы граф принял этого юного идиота? Ну ничего, он вернется к отцу и получит по заслугам.

Конюший рассмеялся.

– Так ему и надо, дикарю, – произнес он и ушел в конюшню. Роланд быстро последовал за ним, сделав знак Дарии не двигаться с места. Через несколько минут она услышала звук упавшего тела и замерла, готовая броситься на помощь Роланду. Но вскоре он появился сам и сказал, улыбнувшись:

– Еще один человек отдыхает. Подожди, я сейчас вернусь.

И действительно вскоре он вышел из конюшни, ведя под уздцы лошадь. Роланд легко вскочил ей на спину и подал руку Дарии.

– Садись, время не ждет.

Девушка удивленно уставилась ему в затылок. Как он надеялся выехать за ворота Тибертонского замка? Там стояло с полдюжины стражников, но Роланд обратился к привратнику:

– Будь благословен, добрый Артур. Я везу этого пострела по приказу графа к его отцу в Чепстоу. Тот всыплет ему по первое число. Не откроешь ли мне ворота?

И к удивлению Дарии, Артур загоготал, сплюнул на землю и промолвил:

– Судя по его виду, святой отец, мальчишка не выдержит хорошей порки, уж больно он тощий. Что он такое натворил? Помочился графу в бокал с вином? – Привратник захохотал над своей остротой.

– Он хотел освободить пленницу графа, Дарию, а потом овладеть ею. У графа сегодня брачная ночь, и я отвожу мальчишку, чтобы наш хозяин его не убил.

Артур засмеялся и кивнул:

– Поезжайте, святой отец. Я буду ждать вашего возвращения. Кликните меня погромче, когда подъедете к замку, чтобы кто-нибудь из стражников не пустил вам стрелу в сердце.

– Спасибо, друг мой. Я поспешу. Смотри, чтобы никто не потревожил графа.