Лора Лэндон - Тайная победа

– Я буду слушать музыку за нас обоих, – сказал он.

Джессика закусила нижнюю губу и отвернулась. Как он не понимает? Неужели так сложно смириться с тем, что его жена никогда не будет нормальной? Саймон мог сколько угодно давить на нее, заставляя делать то, что для обычных людей очень просто, но правда оставалась прежней: она ничего не слышит.

Джессика ощутила его палец у себя на подбородке и задрожала. Саймон повернул ее лицо к себе. Их взгляды встретились, и она поразилась, с какой решимостью муж смотрел ей в глаза.

– Доверься мне, Джесс. Повторяй за мной все движения.

Он вытянул вперед правую руку и медленно шагнул в ту же сторону. Потом отступил назад и шагнул влево. Затем вправо. И так по кругу.

Джессика схватилась за Саймона и глянула вниз, на ноги. Но муж коснулся ее подбородка и поднял лицо к себе.

– Смотри на меня, Джесс. И двигайся в такт со мной. Я буду вести тебя.

Джессика переступила правой ногой, потом левой. У нее подкашивались колени. Она не могла танцевать, но все-таки делала это! И, боже правый, ей это очень нравилось. Саймон крепко обнимал ее, и они двигались вместе, словно были единым существом. Джессика попробовала опять глянуть на ноги, но муж предупреждающе сжал ей пальцы, и она сразу же подняла голову.

– Расслабься. Я веду, а ты должна следовать. В танце тебе следует полностью довериться партнеру.

И Саймон продолжил медленно вращать ее по комнате – сначала влево, потом вправо.

Его рука обнимала ее за талию нежно, но в то же время крепко. При каждом повороте в танце Джессика касалась мускулистой груди Саймона. Очень скоро ее охватила странная истома, какое-то сладкое и одновременно тревожное чувство, которое волнами распространялось из центра живота и шло ниже.

Джессика судорожно перевела дыхание и попыталась сбросить напряжение. Но как она могла расслабиться, когда Саймон держал ее в объятиях? Как могла спокойно думать, когда ее сердце было готово выпрыгнуть из груди?

Вправо. Влево. Вправо. Поворот, и опять влево. Джессика закрыла глаза, отпуская тело на свободу, позволяя ему двигаться вслед за Саймоном. Вправо. Влево. Поворот, и опять вправо…

Джессика не представляла, что кружиться в объятиях мужчины будет так приятно. Наверное, чувства, которые она сейчас испытывала, были не совсем приличными.

Саймон опять слегка сжал ее пальцы, и Джессика открыла глаза. Муж тепло улыбался ей.

– Ты хорошая ученица, – сказал он.

Джессика сглотнула. Почему-то ей было трудно дышать.

– У меня получается, потому что ты держишь меня, – кое-как удалось выговорить ей. – И заставляешь двигаться так, как будто наши тела стали одним целым. Вряд ли лорд Милбанк будет держать меня так.

– Пусть только попробует, и ему не поздоровится.

Джессика поморщилась. Наверное, она неправильно поняла движения его губ.

Саймон кашлянул. Джессика почувствовала, как задвигалась его грудь.

– Теперь ты понимаешь, что весь танец состоит из повторения серии шагов, – сказал он. – Начинай с правой ноги и делай один большой шаг и два маленьких, быстрых. Вот так. – Саймон показал их, а потом опять обнял ее за талию и начал танцевать.

Джессика споткнулась на первом же движении. Тогда Саймон остановился и начал вновь.

Его терпение вселяло в нее уверенность. Второй раз все прошло лучше, а скоро она уже двигалась так, будто танцевала вальсы всю жизнь.

Почувствовав, что Саймон снова сжал ее пальцы, Джессика подняла взгляд. Он ослепительно улыбнулся ей и сказал:

– Смотри не вниз, а на партнера. И улыбайся.

Они все быстрее кружились по комнате. Одна ее рука лежала на рельефном плече Саймона, другая пряталась в его широкой ладони. Ей было хорошо в кольце его рук, и она больше не отворачивалась от мужа. У Саймона было очень красивое лицо. Его близость пробуждала в ней чувства, которые она никогда не испытывала раньше – странные, тревожные, но очень приятные.

И они заставляли ее тело дрожать, а руки – совершать неожиданные движения. Джессика нежно провела по плечу Саймона. Тонкая материя рубашки не скрывала упругости мускулов, тепла кожи. Шнуровка на груди была распущена. От мужа буквально исходило ощущение силы. У Джессики опять закружилась голова.

Ее взгляд как магнитом притягивали губы Саймона. Те самые, которые целовали ее так, что она едва могла дышать, прикосновения которых надолго остались в ее памяти. Даже сейчас Джессика таяла, когда вспоминала об их первом и единственном поцелуе.

– Я правильно танцую?

– Да, Джесс, ты танцуешь очень хорошо.

Он крепко прижал ее к себе и продолжил вальсировать.

Это был не танец, а сущее блаженство. На балу, среди посторонних людей и при ярком свете, так хорошо ей не будет, Джессика знала это наверняка. Там она растеряется, запутается, и рядом не будет Саймона, чтобы помочь ей.

Джессика обвила одной рукой шею мужа и вновь закрыла глаза. Тепло его объятий согревало ее. В спальне было прохладно, но это уже давно ее не тревожило.

Постепенно круги по комнате становились все меньше, и скоро Джессика заметила, что они танцуют, практически не сходя с места.

Она открыла глаза и тихо позвала:

– Саймон?

– Да?

– Разве вальс бывает таким медленным?

– Тот, который я слышу, медленный.

– Никакой музыки ведь на самом деле нет.

– Я говорил, что она нам не нужна.

Они едва двигались. Только качались из стороны в сторону. Влево, вправо, потом опять… Через какое-то время Джессика почувствовала, как рука Саймона, крепко обнимавшая ее за талию, ожила. Боже правый… Она затаила дыхание, не находя силы остановить мужа. Саймон медленно провел по спине вверх, оставляя за собой на коже горячую дорожку. Он положил ладони на плечи, потом взял ее сзади за голову. Запустил руки в распущенные волосы и провел по длинным прядям ладонями. Положил их на спину ниже талии. И опустился дальше…

Джессика хотела отвернуться, но не могла. Его пронизывающий взгляд приковывал к себе, а руки подчиняли ее тело. Там, где руки Саймона касались ее, кожа горела и покрывалась мурашками.

Одним быстрым движением он снял пеньюар с плеч Джессики.

Тот упал на пол к ее ногам, и девушка осталась в муслиновой сорочке. Она была слишком открытой – и в то же время слишком много скрывала. Ураган чувств, который было невозможно остановить, бушевал внутри нее.

Что с ней происходит? Она хотела только, чтобы руки Саймона дальше ласкали ее. Чтобы его губы наконец накрыли поцелуем ее рот.

Он обвел ладонями ягодицы и опять стал медленно подниматься вверх, очерчивая линию бедер, талии… В какое-то мгновение его руки замерли, а потом переместились вперед и легли ей прямо на грудь.

Джессике вдруг стало страшно. Она не знала, что будет дальше, и хотела остановить Саймона. Но язык отказывался ей повиноваться.

В комнате стало немного темнее. Джессика заморгала, пытаясь понять, что произошло.

– Одна из свечей погасла, – хрипло проговорила она.

– Нам не нужно много света.

– Но я едва понимаю, что ты говоришь.

– Это не важно. Я буду молчать.

Саймон повернулся, задул вторую свечу, потом крепко обнял ее и начал целовать.

Джессике казалось, будто она тонет. Этот поцелуй был еще слаще, чем первый. Тогда ее ласкали только его губы, но и от них она становилась беспомощной, как котенок, и еле стояла на ногах. То, что сейчас с ней творили руки Саймона, невозможно было описать.

Она крепко обвила руками его шею, держась за мужа, как будто могла упасть. Боже правый, да так оно и было. Саймон своими ласками словно привел их обоих к краю обрыва, а потом взлетел вверх, держа ее в руках. Они летели сейчас так высоко, как будто у них были крылья, но Джессика знала, что рано или поздно им придется вернуться на землю.

А Саймон продолжал целовать ее – глубоко, страстно, властно. Она откинула голову назад, полностью отдаваясь его ласкам, подчиняясь ему.

Она так долго жила в одиночестве, робко мечтая о любви и страсти. Теперь, когда в ее жизни появился Саймон, Джессика поняла, что он может дать ей это. Может избавить от раковины, в которой она пряталась.

Неясно, хотел ли этого сам Саймон. Джессика не знала, что последует за этой ночью. Сейчас она желала одного – чтобы муж целовал ее и не выпускал из своих объятий.

Новые для нее ощущения становились все сильнее. Джессика едва стояла на ногах. Поцелуй, прикосновения Саймона превращали ее в другую женщину – смелую, чувственную, уверенную в себе.

Джессика впилась пальцами в напряженные мышцы его шеи. Тогда Саймон оторвался от ее губ и взял лицо в ладони. Его глаза ярко блестели. В эту секунду на него упал луч от полной луны, и Джессика увидела, как Саймон сказал:

– Это не должно было случиться так скоро. Я ведь поклялся, что подожду.

Он опять накрыл ее рот поцелуем, который оказался еще более страстным и требовательным. Джессика запрокинула голову, и Саймон стал чертить губами дорожку по нежной обнаженной коже. От каждого прикосновения она вздрагивала, точно от слабого электрического разряда.

Саймон поцеловал впадинку у основания ее шеи, потом его губы спустились ниже, где начинались холмы груди. Пальцы Саймона меж тем быстро развязывали ленты ее ночной сорочки. Мгновение – и тонкая кружевная вещица соскользнула с плеч и тоже упала на пол.

Джессика стояла перед ним обнаженная. Когда Саймон прильнул губами к ее груди, она застонала и закрыла глаза. Ощущение было невероятным. Она не могла сопротивляться бесстыдному чувству наслаждения, растущему в самом низу ее живота.

У нее подкосились колени, и если бы не Саймон, она бы точно упала. Это было прекрасно. Мучительно-сладко. Ее муж словно почувствовал, что она совсем без сил, и взял ее на руки – легко, как пушинку. Джессика спрятала лицо у него на груди, но открыла глаза, когда оказалась на кровати. Саймон возвышался над ней темной громадой. Она протянула к нему руки, и мир вокруг перестал для нее существовать.

Саймон поднял прядь длинных шелковистых волос с плеча жены и пропустил ее сквозь пальцы. Он проснулся уже давно и наблюдал, как отступали фиолетово-черные ночные тени, тая под лучами встающего солнца. А еще ждал, когда Джессика откроет глаза и начнет опять с ним спорить. Саймон знал, что в эту секунду ему ужасно захочется поцеловать ее.

Пока ночь сменялась утром, он смотрел на юную леди, спящую у него на плече, с выражением счастья на лице.

Это было настоящим испытанием для его силы воли.

Он не хотел душевной близости с ней. То, что это может причинить много горя, ему стало известно давно. Розалинд оказалась прекрасным учителем.

Саймон вспоминал, как Джессика протянула ему руки, приглашая его в свои объятия. Как полностью доверилась ему, хоть и не понимала, что с ней происходит. И от этого ему становилось все тяжелее на душе.

Саймон убрал тонкую прядь с ее щеки и получше укрыл Джессику одеялом. Не просыпаясь, она потерла плечо в том месте, где он коснулся ее, потом глубоко вздохнула и расслабилась в его объятиях.

Саймон тоже вздохнул и закрыл глаза. Джессика нравилась ему. Даже очень. Конечно, он никогда не сблизится с ней, не говоря уж о любви. Но, в общем, с женой ему повезло, теперь Саймон в этом не сомневался. Джессика была не просто симпатичной – под маской серой мышки скрывалась настоящая красавица. Просто для того чтобы ее разглядеть, требовалось немного времени.

А вот то, что она не принадлежала к числу пустых, самодовольных девиц, было видно сразу.

Ему нравился ее быстрый ум, но самое поразительное в Джессике было то, как храбро она шла по жизни. В ней чувствовался внутренний стержень, который давал ей силы защищать себя и свою тайну. Он помог этой хрупкой девушке научиться жить в мире без звуков, да еще без помощи родителей и других родственников. Саймон был уверен, что Джессика сможет справиться с любыми препятствиями, которые встретятся у нее на пути.

Вчерашний день был удивительным. Она впервые поехала кататься в парк днем, где ее могли увидеть посторонние, там общалась с членами светского общества и не допустила ни одной ошибки, приняла два приглашения, научилась танцевать вальс… И отдала ему свое тело…

Хотя Джессика скрывала это, Саймон знал, что новый опыт пугал ее. Конечно, его мучило чувство вины за то, как он использовал свою молодую жену, но другого пути не было. Он женился на ней не столько из-за возможности спасти наследство, сколько из-за шанса отомстить Танхиллу. Ему удалось вырвать у него из-под носа огромную сумму денег, которую тот жаждал украсть у Джессики. Но это было только начало. Рано или поздно Танхилл станет умолять его сохранить жизнь, как когда-то о том же этого мерзавца просила Джая.

Саймон глянул на расколотую раму, в которой находилась написанная бабушкой картина. Его храбрая жена также обладала горячим нравом, который прорывался сквозь маску сдержанности.