Сильные руки обхватили ее за талию, и лорд Ленсборо стащил ее на землю и прижал к своей груди. Он покачивал ее, пока она плакала, безвольно уронив руки. Когда слез не осталось, она прижалась к нему, позволила его сильным рукам ласкать себя, вдыхая знакомый аромат его одежды, аромат, который у нее в мыслях стал прочно ассоциироваться с безопасностью. Спустя какое-то время ей пришло в голову: будь на его месте любой другой мужчина, ей захотелось бы убежать. Сейчас же ей больше всего хотелось расстегнуть на нем пальто и вплотную прижаться к его большому, сильному телу. Эта мысль смущала и тревожила ее. Тихо ахнув, она отстранилась и недоверчиво посмотрела ему в глаза.

Он выпустил ее, как только она сделала шаг назад. Единственным указанием на то, что ему не хотелось ее выпускать, было то, что он по-прежнему легко держал ее за талию.

И все же он ее отпустит. Если она прикажет ему отпустить ее, он подчинится. У нее перехватило дыхание при мысли, что она обладает властью над этим большим и сильным мужчиной.

– Теперь вы готовы поговорить? – Он нахмурился. – В конце концов, именно поэтому я и хотел побыть с вами наедине. Когда рядом ваши родные, они всегда вас перебивают.

– Чего вы от меня хотите? – Ей невыносима была тревога, которую она увидела в его глазах; поэтому она сосредоточилась на верхней петле его пальто. – Должно быть, вы уже поняли, что я не способна и двух слов связать после того, как вы спасли меня от Лайонела. Я не могу выкинуть произошедшее из головы, как бы ни старалась. – Она положила ладони ему на грудь. – Я не могла ни есть, ни спать, а потом вдруг стала вашей невестой… и теперь вот это… – Она указала на покинутый лагерь. – Это последняя соломинка.

– Хорошо, что хотя бы помолвка со мной не стала последней соломинкой. – Он рассмеялся, но безрадостно – ее слова его ранили.

– Простите. – Ее глаза наполнились слезами при мысли, что она причинила ему боль. – Простите меня! – повторила она.

– За что мне вас прощать? – Он мягко провел большим пальцем по ее щеке, смахнув слезинку.

– Я никогда не думала, что выйду замуж, – попыталась объясниться она. – По-моему, моя… холодность не слишком льстит такому гордецу, как вы.

– Но ведь вы мне не отказали. Хоть какое-то утешение! Должно быть, вы почувствовали, что во мне есть нечто, выделяющее меня из толпы других мужчин.

– Нет, в том-то и дело. Обычно вы меня так злите, что я забываю о застенчивости, только и всего. Вряд ли я когда-нибудь вообще думала о вас как о мужчине. – Она ахнула и покраснела, сообразив, что сказала. Интересно, что такого в лорде Ленсборо, что с ним она выпаливает первое, что приходит ей в голову?

– Дорогая моя, ни один настоящий мужчина не станет выслушивать подобные оскорбления, не почувствовав необходимости немедленно доказать свои способности, – заявил он.

Рука, которая ласкала ее щеки, спустилась ниже, ей на затылок. Он собирался ее поцеловать. Подумать только, она сама навела его на такие мысли! Сердце в ее груди бешено забилось, когда он медленно опустил голову.

Она в состоянии остановить его. Она может уклониться, повернуться к нему боком или приказать ему перестать или даже дать выход охватившей ее панике, влепив ему пощечину…

Или… она вздохнула… можно постараться постепенно привыкнуть к тому, что он станет требовать от нее, когда они поженятся.

Готовясь к первому прикосновению его губ, она вцепилась в его пальто и закрыла глаза. Нет, так не пойдет. Единственный способ, каким можно все преодолеть, – если она будет смотреть на него и убеждать себя, что с ней лорд Ленсборо. Он спас ее.

Она почувствовала его теплое дыхание, когда он вздохнул. Его рука скользнула ей на талию, он притянул ее ближе. Это нелепо, но, как только она почувствовала на себе его руку, успокоилась. Когда он обнимает ее, она способна перенести что угодно. А потом он прильнул губами к ее губам.

И все оказалось не так плохо. Лорд Ленсборо был очень близко к ней, только и всего. Коснулся ее губ очень нежно, словно пробуя ее на вкус. Она вздохнула с облегчением.

Он с трудом оторвался от ее губ и стал осыпать поцелуями ее нос, щеки, подбородок. Поцелуями такими легкими, что они напоминали крылья бабочки, которые прикасались к ее лицу.

– Эстер… – хрипло проговорил он, и дрожь пробежала по его крупному, мощному телу. – Я хочу перецеловать каждую из твоих веснушек.

Ее веснушек? Смех замер у нее на губах, когда он привлек ее к себе и снова поцеловал в губы. Он притянул ее к себе так крепко, что она даже через одежду почувствовала его возбуждение. Он прижался бедрами к ее животу, и она почувствовала его растущую мужскую силу, как у Лайонела, и все же не испугалась. Наоборот, приятная истома сковала ее руки и ноги…

Оказывается, она может получать удовольствие от поцелуев лорда Ленсборо! Когда маркиз легко раздвинул ей губы языком, она откликнулась без труда, уверенная в том, что она, если захочет, всегда сможет ему отказать. Наконец, с судорожным вздохом, он отпрянул, а она едва не задохнулась, когда поняла, что даже такой глубокий поцелуй не показался ей неприятным.

– Пойдем, – хрипло произнес лорд Ленсборо, круто разворачиваясь. Она изумленно дотронулась до своих губ пальцами.

Когда он сел на одно из бревен, лежавших вокруг костра, Эстер задумалась, что она сделала не так. Отчего он снова так помрачнел? Внезапно почувствовав себя очень уязвимой без тепла его рук, она послушно последовала за ним, как будто ее тянули на невидимой веревке.

Когда она села рядом с ним, он отодвинулся подальше от ее юбок. Сердце у нее упало. Теперь она уже не сомневалась в том, что сделала что-то плохое.

Она опустила голову, чтобы скрыть пылающее лицо. Еще тогда, давно Лайонел обвинял ее в том, что она сама его завела, дразнила его, хотя она понятия не имела, что так поступает. Может быть, что-то в том, как она его целовала, заставило лорда Ленсборо прийти к тому же выводу.

– После такого, – услышала она, – нам нужно называть друг друга на ты… – И в карете, пока он вез ее домой, она позволяла ему вольности. – Меня зовут Джаспер.

Неужели она все же так развратна, как ее уверял Лайонел? Не потому ли ей часто снятся страшные сны?

Лорд Ленсборо тяжело вздохнул.

– Если что-то в наших договоренностях тебе не нравится, достаточно лишь сказать, и все можно изменить. Я знаю, ты застенчива – твоя тетка объяснила, что твой первый лондонский сезон оказался не слишком удачным. Если тебе неприятно выставлять себя напоказ перед представителями общества, можно провести скромную церемонию, без лишнего шума.

Ей пришлось заставлять себя внимательно слушать то, о чем говорит лорд Ленсборо. Их свадьба должна была стать всем, о чем другие могли только мечтать. Она знала, что его мать, леди Огаста Чаллинор, мечтала о грандиозной церемонии. Судя по тому, что рассказывала Джулия о своей крестной, со стороны Эстер будет глупо обманывать ожидания леди Огасты, заявив, что она предпочитает выйти замуж в «Пойме» и чтобы их повенчал престарелый отец Эм. Кроме того, она понимала, как ее кузины и тетка ждут возможности поехать в Лондон и вращаться в кругах, к которым у них прежде не было доступа.

– Я не питаю по этому поводу особого восторга. Я ведь говорила тебе, что не собиралась замуж. Надеюсь только, что твоя матушка не очень разочаруется во мне.

– Эстер… – Он взял ее сжатую в кулак руку и поцеловал в костяшки пальцев. – Как она может разочароваться в тебе? Ты убедила меня в необходимости жениться, скоро ты подаришь ей внуков. Ты превзойдешь всех признанных светских красавиц. – Она выхватила руку, ей неприятно было напоминание о том, что ее главная задача – рождение детей. Подумать только, его умелые поцелуи почти соблазнили ее, его медовые речи растопили ее холодность, а ведь он, если подумать, не слишком отличается от животных, которые пасутся в поле!

Он нахмурился.

– Эстер, я могу чем-то тебе помочь? Тебе будет легче, если рядом с тобой будет стоять друг? Может быть, пригласить в Лондон мисс Дин, чтобы она была твоей компаньонкой?

Ее презрение мигом прошло. Трудно было испытывать враждебность к человеку, который думает о том же, что она всегда желала для себя. Он даже догадался, что ей хотелось бы взять с собой Земляничку, еще до того, как она об этом попросила.

Эстер захотелось домой, чтобы наедине разобраться в запутанном клубке своих мыслей, подальше от человека, который постепенно растапливает окружавший ее лед. Ей с ним хорошо, спокойно – и вместе с тем кажется, будто она загнана в угол, будто она распутна; с ним немного стыдно, она испытывает к нему одновременно презрение и благодарность.

Она вскочила и отбежала к Земляничке.

– Не стоит оставлять лошадей на таком холоде.

Лорд Ленсборо поднялся. Он поцеловал ее, и она растаяла. Правда, вскоре вернулась к прежнему, привычно вызывающему поведению.

И посмотрите на нее сейчас: как ловко она распутывает повод! Встав у нее за спиной, он не смог удержаться от искушения обхватить ее за тонкую талию и подсадить в седло. Она тихо вскрикнула от удивления, но не стала сопротивляться. Нет… она отвернулась, пытаясь скрыть румянец, тщательно расправляя юбки своей амазонки. Расплывшись в улыбке, он подошел к Нерону, который с надеждой тыкался носом в пятно тронутой морозом травы.

Она застенчива, как его и предупреждали. Но он только что убедился в том, что под ее холодной оболочкой кроется страстная натура и ждет, когда нужный мужчина доведет ее до кипения.

Он не удивился, когда следующие два дня она находила для себя сотню дел, словно боялась оставаться с ним наедине.

Нет, она не боялась его, в этом он был уверен, ее пугала собственная реакция на него. Он все больше убеждался в последнем всякий раз, как она вспыхивала и отворачивалась, оказавшись с ним рядом. Как ей, должно быть, тяжело признаться, особенно самой себе, что ей нравятся его поцелуи! Она дала обет не выходить замуж, и вот теперь то и дело озадаченно косится на него всякий раз, как думает, что он на нее не смотрит.

Но он не пытался принуждать ее к дальнейшим проявлениям близости только ради того, чтобы доказать, что ему теперь многое можно. Он мысленно усмехнулся. Кого он пытается одурачить?

Он не посмеет заключить Эстер в объятия до тех пор, пока их не обвенчают. Страсть, охватившая его, когда она растаяла в его объятиях, потрясла его своей силой. Он никогда не испытывал желания заниматься любовью под открытым небом, но один поцелуй Эстер – и ему пришлось приложить все силы, чтобы не повалить ее на землю и не утолить растущую потребность овладеть ее восхитительно дрожащим телом.

Он заставил себя отойти от нее, чтобы не потерять контроль над собой.

Его самообладание подверглось испытанию и на следующий день, когда они наконец отправились в путь.

Им пришлось целый день сидеть бок о бок в замкнутом пространстве. Стивен Фаррар, который также решил вернуться в Лондон в роскошной карете лорда Ленсборо, и Эмили Дин в роли компаньонов были безнадежны. Всю дорогу они так самозабвенно ссорились, как будто никого вокруг не существовало. К концу первого перегона досада из-за близости Эстер в сочетании с постоянными ссорами их спутников привела лорда Ленсборо в самое мрачное расположение духа.

На постоялом дворе им подали превосходный ужин, но за столом царила гнетущая атмосфера… Ленсборо не очень удивился, проснувшись в два часа ночи от пронзительных криков Эстер: ей приснился страшный сон.

Услышав ее крики, он вломился к ней в номер, не подумав о том, что его поступок неприличен. На верхнем этаже, кроме них, ночевали еще несколько постояльцев; все они тоже выскочили посмотреть, что случилось.

Как только он распахнул дверь, Эстер вскочила с постели и с криком бросилась к нему на грудь.

– Что такое? – спросил он, прижимая ее к своему сердцу. Она была вся в испарине, и теплый женский запах заполнял его ноздри с каждым вдохом. Он стиснул зубы.

– Что случилось?

– С-страшный сон!

– И все? – Он вздохнул с облегчением. Взглянув на ее постель, он увидел, что простыни и одеяла разбросаны по полу, как будто здесь дрались.

– Все?! – Она застыла в его объятиях. – У меня… мне пришлось долго уговаривать себя раздеться и л-лечь, – икая, призналась она; слезы градом хлынули у нее из глаз. – И всякий раз, как я закрывала глаза, вспоминала, что… по его словам, он с-со мной сделает, как только затащит меня в постель… и я повторяла себе, что это не тот постоялый двор, н-но… все равно слышала г-голоса из общего зала… и чувствовала тот же запах, что и тогда…. – Она в отчаянии топнула босой ногой по полу. – На всех постоялых дворах пахнет одинаково!

– О, моя милая, прости меня! – Он притянул ее ближе и принялся укачивать. – Я все понимаю, но сейчас ты в безопасности. Я никогда никому больше не позволю причинять тебе боль или пугать тебя.

Всхлипывая, она прижалась к нему всем телом. Боже, скоро ли она поймет, как действует на него их близость?