– Доказательство? У вас не может быть доказательств!

– Оно у меня есть. После того, как Эстер приехала в Лондон, я попросил врача тщательно проверить… достойна ли она стать моей женой. Если хотите, могу назвать вам его фамилию.

– Хладнокровный негодяй! Неужели вы способны на такое с собственной невестой?

– Как вы и сказали. – К очевидному ужасу Снелгроува, Ленсборо жестоко улыбнулся. – Разве вам ничего не известно о репутации семьи Чаллинор? Вы думаете, что такой человек, как я, способен жениться с завязанными глазами? Да я даже кобылу для своего жеребца не куплю без предварительного тщательнейшего осмотра!

Снелгроув вспотел; он переводил взгляд с одного враждебного лица на другое.

– Значит, вы хотите принудить меня к дуэли?

– Я бы с радостью пристрелил вас, – протянул Ленсборо, – но, поскольку это будет убийство, а мой долг как пэра – соблюдать закон… – Он постучал пальцем по колоде карт, лежавшей на столе, – пусть нашу судьбу решат карты.

– Карты?

– Да. Будем тянуть по одной. У кого выпадет старшая, тот победил.

– Согласен! – Снелгроув сел за стол и даже потянулся к колоде, но потом его осенило, и он сглотнул слюну: – Что же получит тот, кто вытянет старшую карту?

– Что получит? – Ленсборо злорадно улыбнулся, и холодок ужаса пробежал по спине Снелгроува. – Ну, например, если вы победите, у вас есть право говорить все, что угодно, о моей жене, а я и слова против не скажу?

Снелгроув лихорадочно соображал:

– Погодите! Вы сами только что сказали: если я так поступлю, никто мне не поверит, и тогда мне конец.

Ленсборо равнодушно пожал плечами:

– Вы сами все придумали. Я только позволяю вам исполнить ваше желание и мириться с последствиями.

– Я… не собирался порочить ее на самом деле! Мне только нужны были деньги… – проблеял Снелгроув.

– Разве вы не хотите узнать, что будет, если старшую карту вытяну я? – перебил его Ленсборо.

Совершенно сбитый с толку Снелгроув кивнул.

– Итак, главное в следующем. Я не хочу, чтобы вы докучали моей жене своими грязными инсинуациями. Более того, я хочу, чтобы вы покинули пределы Англии. Так что, если старшую карту вытяну я, я оплачу ваши долги и куплю вам лицензию в каком-нибудь полку, который в настоящее время несет службу за океаном. При строгом условии, что назад вы больше не вернетесь. Если же ваша нога когда-нибудь ступит на английскую землю… – договаривать ему не пришлось.

Дрожащей рукой Снелгроув потянулся к колоде и вытянул карту. Не сводя взгляда со своего врага, Ленсборо вытянул вторую.

Снелгроув посмотрел на свою карту и облизнул побелевшие губы:

– Мы ведь так и не договорились… тузы считаются за одно очко или за одиннадцать?

Ленсборо посмотрел на свою карту и медленно расплылся в улыбке:

– Решать тут определенно не мне. Фоли, что скажете?

Фоли выждал добрые пять минут; Снелгроув покрылся холодным потом. Капитан покосился на него здоровым глазом и провозгласил:

– За одно.

Снелгроув провел пальцем по галстуку и выложил на стол восьмерку пик. При виде бубнового короля Ленсборо он вздохнул с облегчением, опершись о стол. Фаррар взял Снелгроува под одну руку, а Фоли под другую; они рывком поставили его на ноги и увели в спальню.

Ленсборо понимал: они не выпустят негодяя из виду, пока все бумаги не будут подписаны должным образом.

Оба поклялись сделать все необходимое для защиты леди Эстер.

– Наверное, не стоит и говорить, что я не забуду вашей услуги, – сказал им лорд Ленсборо. – Если я смогу чем-то вам отплатить, вам стоит только сказать.

С этого момента он не мог дождаться утра, когда можно будет освободить Эстер от мрачной тени, которая столько лет нависала над ней. Вот лучший свадебный подарок, который он ей преподнесет.

Он лучился еле сдерживаемой радостью, как заметила Эстер, когда они легким галопом направились к тому месту, которое они привыкли считать своим в буковой роще.

– У меня для тебя кое-что есть, – сказал он, рывком снимая ее с седла в тот миг, как она остановила Земляничку в зарослях густой листвы. – Это всего лишь залог, но он послужит предлогом того, что я так настойчиво требовал сегодняшней встречи. Это – и, конечно, возможность тайно обменяться поцелуями.

Прежде чем она успела понять, что он сказал, Джаспер заключил ее в объятия и прижался губами к ее губам, наградив ее таким властным поцелуем, что она задохнулась.

– Вот. – Пока она тщетно поправляла измятую шляпку, он что-то достал из кармана. – Надеюсь, это будет напоминать тебе обо мне.

Сердце, которое и так часто билось от надежды, как будто вовсе остановилось: не значит ли это, что он собирается ее оставить? Но тогда почему он так ее поцеловал? Она опасливо открыла крышку шкатулки, которую он протянул ей, гадая, что мужчина может преподнести своей невесте в качестве прощального подарка. Внутри, на подкладке из черного бархата, лежала брошь. Пучок желтых бриллиантов, окружавших…

– Твоя булавка из тигрового глаза! – воскликнула она, проводя пальцем по ее гладкой поверхности.

– Мне показалось, она тебе нравится. – Эстер метнула на него озадаченный взгляд. Джаспер поспешил объясниться: – Когда-то я радовался тому, что ты излечилась от привычки обращаться к моему шейному платку, но в последнее время тебя снова привлекает этот предмет моего гардероба. Поэтому… – Он выразительно пожал плечами.

– Я вела себя чудовищно грубо, правда? – Эстер повесила голову. – Просто после… то есть я все время ощущаю твое присутствие.

– Ощущаешь, – вздохнул он в ответ.

Бедная девочка еще боится окончательной близости. Даже после того, как трепетала в его руках. Она дрожала, раскраснелась, но по крайней мере не отпрянула от поцелуя, когда он не сумел совладать с собой. Правда, сейчас она снова отвернулась от него. Он ласково улыбнулся, глядя на ее макушку – теперь он видел ее довольно часто.

– Тигровый глаз подарил мне Бертрам, – объяснил он, когда она провела пальцем по камню, который напоминал ей цвет его глаз. – Не могу сказать, что это самый дорогой камень в моей коллекции, но он всегда был моим любимым.

– Ах… – У Эстер заблестели глаза. – А ты подарил его мне! – Она посмотрела на него, и в ее сердце вновь затеплилась надежда. Наверное, она все же небезразлична ему, если он дарит ей то, что представляет для него такую ценность. – Я буду всегда хранить его как сокровище.

– Хотя не это мой настоящий свадебный подарок, – продолжал Джаспер, снова приведя ее в замешательство. – Вчера ночью мы… то есть я, – поспешно добавил он, не желая, чтобы она знала, что и другим стали известны некоторые неприятные подробности ее прошлого, – отправил Снелгроува прочь. Больше он тебя не потревожит.

Она ответила совсем не так, как он ожидал. Смертельно побледнев, она пошатнулась.

– Ты убил его!

– Что?! Нет! – Он обвил рукой ее талию и прижал ее к груди, когда ему показалось, что она готова отшатнуться. – Хотя, не скрою, мне очень этого хотелось, поверь мне! – Он пальцем приподнял ее подбородок. – Ты в самом деле считаешь меня способным на хладнокровное убийство? – Он встревоженно заглянул ей в глаза.

Но она обняла его за талию и уронила голову ему на грудь.

– Если ты не убил его, – прошептала она, не поднимая головы, – как ты можешь быть уверен, что он не вернется? – Дрожь сотрясла ее. – У него мерзкая привычка появляться, исчезать, а потом снова появляться, когда его меньше всего ждешь!

– Эстер, Эстер! – Он вздохнул, покачивая ее, как перепуганного ребенка. – Уверяю тебя, я не оставил ему выбора. Он никогда больше не посмеет вернуться в Англию.

Тогда она запрокинула голову, глядя на него и нахмурив лоб.

– Должно быть, недешево было отправить его за границу. Меньшее, что ты можешь мне позволить, – возместить тебе расходы.

Он нахмурился и отстранился от нее.

– Возместить расходы? – возмутился он. – Почему, во имя всего святого, ты должна что-то возмещать? Ты моя жена! Защищать тебя – мой долг!

– Знаю, – вздохнула Эстер, отворачиваясь от него. – Не думай, что я не помню, сколько всего ты уже перенес из-за меня. Особенно потому, что я не та, кто тебе нужна.

– Не та… о чем ты? Эстер, ты мне нужна! Я сам тебя выбрал!

– Да, но только потому, что наше пребывание на постоялом дворе вместе скомпрометировало тебя. Я все понимаю и уже не возражаю. – Она повернулась к нему, отчаянно желая, чтобы он понял. – Я знаю, что ты приехал в «Пойму» в поисках женщины, способной стать матерью твоим детям… которая не нарушит твоего привычного образа жизни. А я… все, что я делала до сих пор, – причиняла тебе беспокойство. По крайней мере, позволь мне самой расплатиться с долгами, ведь я не…

– Проклятие, женщина! – вздохнул Джаспер, глядя на ее встревоженное лицо. Его охватило чувство вины, когда он вспомнил, с чего все началось. Он понял, что она совершенно неверно истолковала его чувства к ней. Он кричал на нее, отдавал приказы, говорил и думал самые оскорбительные вещи. В своем отчаянном, всепоглощающем желании обладать ею он вел себя как худший оскорбитель.

Сжав кулаки, он закричал:

– Когда же ты поймешь своей упрямой головой, что я сам, сам хочу заботиться о тебе?

– Но ведь ты не можешь! Я совсем не похожа на такую жену, которая, по твоим же словам, тебе нужна!

– Вот именно. – Он сокрушенно покачал головой. – Когда я приехал в «Пойму», моя голова была забита глупостями, но ты выбила их из моего твердого черепа своими откровенными замечаниями и королевским презрением. После того как я вырос из коротких штанишек, никто ни разу не пытался исправить мои манеры. И даже в раннем детстве мою гордость всячески пестовали, считая ее необходимым условием моего положения! А ты… перевернула меня с головы на ноги в тот момент, как мы с тобой встретились.

– Мне очень жаль.

– Не жалей! – крикнул он, хватая ее за плечи и снова привлекая к себе. – Эстер, никогда не жалей о том, что мы с тобой встретились!

Не потому ли, что она смотрела на него с такой надеждой и с такой тоской и была такой теплой и податливой в его объятиях, он снова поцеловал ее? Раз, а потом другой…

– Завтра мы снова поженимся, – напомнил он, с трудом беря себя в руки. – После того, как церемония окончится, нам с тобой надо будет серьезно поговорить. – Прижавшись к ней лбом, он простонал: – Завтра тебя ждет трудный день. И потом, если мы еще здесь задержимся… – Он с горечью рассмеялся, когда разрумянившаяся Эстер вывернулась из его объятий.

По его словам, она не должна сожалеть о том, что они встретились, думала она, в каком-то тумане садясь на Земляничку. И он снова поцеловал ее. Поцеловал по-настоящему.

Она проплыла через все последние приготовления, через последнюю примерку, словно во сне. Мужчина не может притворяться, когда обнимает любимую женщину… Она в самом деле нужна Джасперу.

В самом деле!

И вот наконец наступил день свадьбы, и она стояла перед зеркалом, в последний раз глядя на свое отражение перед тем, как спуститься в холл, где ждал дядя Томас, готовый сопроводить ее в церковь. Тетка, кузины и Эм наперебой уверяли ее, что она выглядит чудесно.

Но ее заботило только одно: как она понравится Джасперу. Эстер прекрасно знала, что она не красавица, но сегодня в ней появилось нечто такое… она сама не понимала, что именно, но решила, что она хотя бы элегантна. Бледно-золотистое шелковое платье струилось, словно жидкий солнечный свет, на ее стройной фигуре, а бриллиантовая тиара, которую она надела на свои пышные локоны по настоянию леди Огасты, превратила ее в принцессу.

Она отыскала его взглядом в тот же миг, как вошла в церковь. Она не замечала богатых и знаменитых, которые разглядывали ее платье, была глуха к замечаниям, которые отпускались шепотом. Она видела только Джаспера, которого с гордостью называла своим мужем. А когда он обернулся, чтобы посмотреть на нее, ей с трудом удалось не броситься к нему, не закинуть руки ему на шею и не поблагодарить за то, что он все-таки женится на ней, несмотря ни на что. Она сама не знала, как ей удалось пройти по проходу медленно и плавно, поступью, которая, по словам мадам Пишо, приличествовала настоящей маркизе – и показывающей в самом выгодном свете ее струящееся платье.

Непонятно, как ей удалось пережить очень долгое и очень многолюдное празднество, которое устроила ее свекровь. Близость к Джасперу сводила ее с ума. Стоило ему взять ее за руку, как внутри у нее загоралось пламя.

Она была так влюблена в своего мужа, что все ее тело пульсировало от предвкушения, и ей было стыдно, потому что казалось, что это замечают все.

– Знаете ли, вы ведете себя ужасно немодно, – укорила ее леди Огаста, когда наконец – наконец-то! – настало время им с Джаспером уезжать в Чаллинор-Хаус. – И ты тоже! – Она повернулась к сыну.

С того момента, как он обернулся и увидел, как она идет к нему по проходу, он не в силах был больше ни секунды скрывать охвативших его чувств. Всем было ясно, что молодожены безумно влюблены друг в друга.