Марина Агекян - Тайная встреча

Тони двинулся за ней, пережив небольшое потрясение от обмена этим бездонным взглядом. Он не мог позволить, чтобы она отстранилась, отгородилась от него сейчас. Именно сейчас.

- У тебя папины волосы и глаза, - остановившись рядом с ней, тихо сказал он так, чтобы их никто не слышал. - Но красоту ты унаследовала от матери. И у тебя великолепные волосы. Почему ты их прячешь?

Алекс снова изумленно посмотрела на него, чувствуя, как трепещет сердце. Чувствуя, как начинают пылать щёки от его слов. Он долго смотрел на неё, а потом мягко улыбнулся ей, обозначив свои ямочки на щеках, и с нежностью добавил:

- Я обожаю твои волосы.

Тони был приятно удивлен, обнаружив, как вновь алеют её щеки. Он обожал её румянец, который стал заслуженной наградой за его терпеливость. Сегодня он сделал первый шаг в её сторону, и она позволила ему полить этот невероятный цветок под названием Алекс. Тони отошёл от неё к Габриелю, продолжая чувствовать спиной удивлённый взгляд своего ангела. Ей пора привыкать к его комплиментам, потому что это не все, что он приготовил ей. Но сейчас этого было достаточно, чтобы вселить в её сердце смущение и сомнения.

- Ты хорошо себя чувствуешь? - раздался рядом взволнованный голос Тори, которая совершенно незаметно подошла к сестре.

Алекс рассеянно кивнула, медленно приходя в себя.

- Д-да…

Она не хотела, чтобы Энтони говорил ей такие слова, но и не могла остановить биение своего сердца, которое радостно ожило от его прикосновения, от его теплого взгляда. Он снова делал всё возможное, чтобы привязать её к себе. Почти как тогда в коттедже, когда просил назвать его имя.

- Тогда пойдемте пить чай, - задумчиво сказала Тори, взяв сестру за руку и взглянув на герцога. - Скоро должен вернуться Себастьян. Его родители хотели пригласить вас сегодня на ужин, милорд.

Герцог медленно кивнул, почему-то глядя не на свою собеседницу, а на Алекс.

- С удовольствием познакомлюсь с семьей вашего супруга.

Семья Себастьяна оказалась такой же сплоченной, как и жители Клифтон-холла, что снова удивило Тони. Как странно, ему казалось, что он попал в совершенно другой мир, где могли существовать искренняя дружба и любовь.

Граф Ромней, статный высокий седовласый мужчина преклонных лет, приветствовал его вместе со своей супругой, элегантно одетой, темноволосой женщиной с добрыми зелёными, цвет которых унаследовали ее сновья, глазами. Рядом с ними стоял их старший сын, виконт Харлоу со своей милой супругой и двумя детьми, любопытной светловолосой малышкой Сьюзан и её старшим братом Шон, которым разрешили познакомиться с почётным гостем перед тем, как лечь спать. Энтони была так же представлена младшая сестра Соулгрейва, красивая темноволосая девушка, леди Амелия Беренджер, ровесница Алекс, с необычными синими, чуть светлее, чем у самой Алекс глазами, к которой та направилась сразу после того, как поклонилась гостю.

Радушный приём и дружеское отношение смущали Тони, потому что он снова ощутил себя не в своей тарелке. Он ведь был убийцей! И не имел никакого права находиться здесь, в этом почтенном и уважаемом обществе. За всю свою жизнь он не сделал ничего хорошего, за исключением того, что год назад по чистой случайности спас жизнь теперь уже зятю Алекс. Ему было не по себе принимать слова благодарности от семьи Ромней, и столь пристальное внимание было ему в тягость.

Потому что убийце собственного отца не должно быть хорошо. Убийцу родного отца не благодарят за что бы то ни было. Какого чёрта эти люди смотрят на него так, словно он ангел! Он был грешником, и собирался совершить ещё одно убийство, которое навсегда похоронит его душу. Тони вздрогнул, понимая, что даже желание вновь увидеть Алекс, желание вновь обрести её, не избавило его от данной некогда клятвы.

Тони вдруг ужаснулся тому, как посмотрят на него эти люди, когда узнают правду о нём. Какой ненавистью и презрением запылают их глаза, когда они узнают о том, что он совершил. И что ещё должен совершить. Он сам ненавидел себя и знал, что место в аду ему уже заказано, но именно в этот момент он до боли захотел быть другим. Захотел быть достойным права пребывать с этими людьми.

Он хотел быть достоин Алекс. Её внимания. И одна мысль о том, что она отвернётся от него, когда узнает о нём всю правду, заставляла холодеть его душу и замирать сердце. Тони незаметно посмотрел на неё, понимая, что не сможет вынести мгновения, когда она отвернётся от него. Вот тогда это будет действительно концом.

Сегодня вечером она была особенно хороша в скромном кремовом платье из муслина с целомудренным вырезом. Восхитительные густые волосы снова были стянуты в пучок, а очки грозно надвинуты на переносицу. Как бы тщательно она ни спрятала себя за этим строгим образом, он знал точно, какой она была на самом деле. Как странно, рядом с ней ему казалось, что его жизнь ещё не закончена. Что он может сделать нечто хорошее для другого человека. Которому это было так же необходимо. Тони хотел бы дотронуться до неё, но она сидела почти за другим концом стола.

- Милорд, вам нравится говядина бургиньон? - раздался озабоченный голос графини Ромней, которая вопросительно смотрела на него.

Тони не чувствовал вкуса еды, поглощённый своими мыслями, но сумел взять себя в руки.

- Да, благодарю, - медленно ответил он, отложив вилку. - Всё очень вкусно. Передайте вашему повару мое искреннее восхищение, поскольку приготовление подобных блюд я действительно считаю настоящим искусством.

Удивительно, но когда они не говорили о его поступке, Тони была приятно беседовать с этими людьми.

- Наш повар постарался сегодня на славу. После окончания войны с Наполеоном, я снова разрешила ему готовить французские блюда. До этого мне казалось, что поступить иначе, значит предать свою родину.

Граф снисходительно улыбнулся своей жене.

- Ты, вероятно, хотела тем самым причинить хоть какой-то вред французам, наложив на их рецепты негласное эмбарго, да, дорогая? - Он взглянул на герцога. - Милорд, моя жена патриот до мозга костей.

Поскольку судьбы Тони и Наполеона были разными и по-своему сложными, первого не волновало, что произошло со вторым. В те годы у него была своя война. Тони попытался улыбнуться графине, но у него это не очень хорошо получилось.

- Подобный патриотизм можно смело отнести к высшей добродетели, поскольку именно она и помогла выиграть войну.

- Вы бывали во Франции? - поспешно спросила Тори, незаметно сжав руку Себастьяна, который ненавидел разговоры о войне.

И герцог каким-то странным образом поняла подтекст её вопроса.

- Бывал, но очень давно, - медленно ответил Тони, вспомнив самые мучительные, но самые безоблачные годы своей жизни. После которых эта самая жизнь и оборвалась.

- Вам понравилась Франция? - последовал вопрос графини Ромней. - Что вам понравилось там больше всего?

Тони откинулся на спинку стула.

- Сложно сказать, потому что трудно выделить что-то одно. Радушие людей подкупает, красоты страны покоряют с первого взгляда. - Вспомнив кое-что очень важное, он резко повернулся к Алекс. Потому что у него появился повод смело взглянуть в её завораживающие синие глаза. - Недалеко от Парижа находится бывшая королевская резиденция, которую Наполеон превратил в музей, что позволяет всем желающим посетить это место.

У Алекс дрогнуло сердце, когда она увидела его мерцающие, но грустные глаза. Она снова ощутила ту глухую боль, которая охватила его, едва они оказались в Ромней. Она не видела его после той прогулки по их картинной галерее, но безошибочно поняла, что его что-то гложет, что-то тревожит. Несомненно, это имело отношение к его прошлому. К тому, кто в него стрелял. И разговоры о его поступке заставляли его лицо темнеть еще больше. Другой на его месте возгордился бы этим. Но только не Тони, который не считал, что поступил благородно. Который всё же ухаживал за бедным фикусом, когда она оставила его.

Как странно. Почему? Хоть Алекс и боялась подойти к нему близко, боялась позволить своим чувствам обрести новую силу, она не могла быть равнодушной к его глухим страданиям. Как не смог быть таким и он, сжав её руку именно тогда, когда она больше всего на свете нуждалась в этом. Он даже не знал, что для неё значил его поступок. Её сердце не могло перестать любить его, даже зная, что у этой любви нет будущего. У неё не было будущего. Ведь он скоро уйдёт. Как уходили все из её жизни.

Алекс сжала руку, пытаясь проглотить ком в горле, и посмотрела на него, ощущая боль в сердце. Он смотрел на неё так, словно она была единственным существом в этой комнате. Словно она была единственной причиной, по которой он хотел смотреть хоть куда-то.

- И ч-что… - прошептала она дрожащим голосом, чувствуя тепло его взгляда, чувствуя его присутствие всем телом. - Что это за резиденция?

- Версаль, - ответил он глубоким низким голосом. - Это Версаль - огромный дворец со всевозможными комнатами, спланированный и выстроенный так, чтобы показать всё величие и богатство французских королей. Но не об этом я хотел рассказать.

Алекс была поглощена им и его голосом настолько, что перестала замечать хоть кого-то вокруг. Даже свою озадаченную подругу, сидящую рядом с ней.

- А о чем же? - снова спросила она, полностью захваченная блеском золотистых глаз.

- О садах. О невероятных садах Версаля с бесчисленными террасами, которые понижаются по мере удаления от дворца, клумбами, оранжереями, бассейнами, фонтанами и скульптурами, которые гармонично смотрятся на фоне архитектурного шедевра. Его называют “садом разума”, потому что он спроектирован с величайшей математической точностью выверенными пропорциями и чётко спланированными аллеями. Парк очаровывает рощами с идеально выстриженными дубами, липами, клёнами, тополями, ясенями, каштанами, буками и тисами. Площадь всего этого райского уголка более ста гектаров. В садах Версаля можно встретить самые невероятные цветы, привезены и приживлены редкие из Нормандии и Фландрии, которая сейчас входит в состав Нидерландского королевства. В парке нет ни одного завядшего цветка, потому что их всегда меняют свежими кустами из оранжерей. Эти сады наверняка самые обворожительные на планете. Я мог бы ещё много о них рассказывать, но их стоит увидеть собственными глазами, чтобы оценить их великолепие. Думаю, - добавил он удовлетворённо, - вам там бы понравилось.

Алекс была так тронута его желанием порадовать её рассказами о любимых растениях и цветах, что она впервые, с тех пор как покинула его в том коттедже, а затем и увидела в своём доме, до боли захотела поцеловать его. Она могла бы совершить какую-нибудь глупость, если бы рядом не было так много людей.

- Милорд, вы знаете о любви нашей дорогой Алекс к садоводству? - послышался удивлённый голос графини.

Тони знал вкус её губ, знал запах её кожи, знал нежность её прикосновения, тепло её дыхания. Он знал о ней всё, но не знал, как попросить её вернуться в его жизнь.

Сделав глубокий вдох, он попытался оторвать взгляд от синих глаз, которые будили в нём самые опасные и самые сильные чувства, и посмотрел на графиню.

- Виконт Клифтон показывал мне их знаменитый сад и рассказал, кто приложил руку к сотворённой красоте. Однако я должен признаться, что по своему великолепию он нисколько не уступает садам Версаля, как бы французы не хвалили те сады.

Габриел, сидящий напротив Алекс, одобрительно улыбнулся, заметив, как от слов герцога порозовели щёки сестры.

- Вы правы, - согласилась с ним графиня Ромней. - Я не подозревала, что вы интересуетесь дворово-парковой архитектурой. Но раз это так, вы должны осмотреть и наш сад и вынести ему свой вердикт, естественно при свете дня. - Она посмотрела на Алекс, затем на свою притихшую дочь. - Дело в том, что Алекс научила кое-чему и нашу Амелию, и она приложила немало усилий, чтобы приукрасить и наши сады.

Тони внимательно смотрел на графиню, когда ответил:

- Почту за честь принять ваше предложение, при условии, что обе девушки составят мне компанию.

Графиня улыбнулась ему.

- Уверена, девушки не станут возражать. - Она взглянула на двух покрасневших подружек, и снова перевела взгляд на герцога. - Итак, вы готовы сделать это завтра?

- Я уже считаю часы.

***

После ужина, когда все дамы сидели в гостиной и пили чай, оставив мужчин в столовой распивать портвейн, графиня Ромней оглядела всех присутствующих и торжественно объявила:

- Я в восторге от нашего гостя.

Алекс вздрогнула, чуть не уронив чашку с чаем, которую передала ей Амелия, сидящая рядом с ней. Алекс была так взволнована, что даже не смогла обмолвиться хоть бы словом с подругой, которая выглядела сегодня бледной и необычайно подавленной. Почти такой же несчастной, как сама Алекс.