Марина Агекян - Тайная встреча

Он остановился прямо перед Алекс, не в силах отвести от нее своего зачарованного взгляда. Боже, она смотрела на него с такой нежностью, что он едва сдерживал себя от того, чтобы не схватить её в свои объятия и не унести далеко-далеко! Он так боялся, что она не придёт, а она смотрела на него так, будто бы пошла за ним даже в ад.

Комок в горле мешал ему говорить, но он все же хрипло проговорил:

- Привет.

Когда она медленно улыбнулась ему, у него сдавило в груди.

- Привет, - прошептала она, не отводя с него своего колдовского взгляда.

Он моргнул и, немного придя в себя, протянул ей два свёртка.

- Я… я кое-что купил тебе.

Озадаченно опустив голову, она будто только сейчас заметила, что он что-то держал в руках. А потом осторожно взяла свёртки.

У Алекс так бешено колотилось сердце, что она едва могла дышать. Она едва могла сдержать себя от того, чтобы не броситься ему на шею и не обнять его крепко-крепко. И была поражена в самое сердце, когда он сказал, что он что-то купил ей. Ей?

Дрожащими руками развернув тонкий свёрток, она отложила в сторону кремовую бумагу, в которую тот был завёрнут, и обнаружила, что держит в руке книгу. Это была книга. Нахмурившись, Алекс посмотрела на золотистое теснение, и глаза ее расширились от изумления.

Это был новый томик Хофмана!

Вскинув голову, она потрясенно посмотрела на него, не зная, что и сказать. Никто никогда не дарил ей Хофмана. Она сама тайно покупала их в деревне на отложенные деньги, которые выделяли ей на булавки. Тетя всегда ее ругала за то, что она читает подобное чтиво, считая это постыдным занятием для молодой девушки. Никто никогда не пытался понять её любовь к цветам и растениям. Кроме Энтони.

И он видел по выражению ее глаз, что для нее значил этот подарок. Но это было только начало. Тони кивнул на второй свёрток и хрипло попросил:

- Загляни в коробку.

Алекс не оставалось ничего другого, как разорвать еще одну кремовую бумагу. А потом она открыла коробку. И застыла. Внутри лежали два пончика, посыпанные сахарной пудрой. И записка, в которой было выведено твёрдой мужской рукой: “Я никогда больше не съем ни одного пончика, если только ты не будешь есть их вместе со мной!”

Она снова посмотрела на него, ощущая ту непреодолимую, безграничную любовь, которая делала её одновременно уязвимой и невероятно сильной. Как она могла не полюбить его? Как она могла отказаться от него тогда, когда поняла, что он предназначен ей самой судьбой? Как она могла отпустить его особенно после того, что узнала? Как она могла позволить ему жить с болью, если в её власти было прогнать его мучения? Как она могла перестать любить его, если он был её дыханием, её всем?

Даже после всего, что с ним сделали, в нём продолжала жить нежность, от которого щемило всё внутри. Она едва сдерживала слёзы, вглядываясь в обожаемые золотистые глаза. Несмотря ни на что, он решил купить ей два пончика, лакомство, которое они могли разделить вместе. Алекс почему-то казалось, что он дарит ей нечто большее, чем пончик. Гораздо больше.

- Тебе нравится? - осторожно спросил Тони, чувствуя, как колотиться его сердце.

Она вдруг улыбнулась ему такой манящей улыбкой, от которой подкосились ноги, и он чуть не упал на ковёр.

- Я не смогу съесть ни одного пончика, если только ты не будешь есть их вместе со мной.

“Боже, милая, где ты была все эти долгие, холодные годы!” - вопрошал он, не в силах дышать. И не в силах остановить сердце, которое медленно переворачивалось в груди.

Поражённые Кейт и Тори, которые стали свидетелями этой сцены, медленно переглянулись. Только они знали, что означает подарок герцога. И только им было под силу понять, что это значило для Алекс. Тори хотела улыбнуться Кейт, но не смогла. Как не смогла сделать этого старшая Хадсон, пытаясь сдержать слёзы. Как часто они мечтали о том, чтобы Алекс перестала жить своими цветами и встретила, наконец, достойного человека. Который полюбит её вместе со всеми её растениями и цветами. Которого сможет полюбить она сама.

И то, что они видели сейчас, это было больше того, на что они рассчитывали. На что надеялись. Прочистив горло, Тори быстро взглянула на Себастьяна, Габби и Джека, которые пристально смотрели на герцога и Алекс, а потом попыталась сказать ровным голосом:

- Нам принесли чай, давайте пить, пока он не остыл.

Алекс вздрогнула и к своему ужасу поняла, что они стоят посредине гостиной, где находились почти все их друзья, кроме Амелии, и которые пристально смотрели на них. У неё от смущения порозовели щёки, но она снова посмотрела на Тони, и, испытывая к нему бесконечную любовь, поняла, что не сможет отказаться от него, даже если будет находиться на сцене театра.

- Не уходи, - прошептал Тони, с мольбой глядя на неё.

Неужели он думал, что она может уйти? Особенно сейчас! Какой он глупый и ничего не знающий о ней мужчина, которому ещё предстоит познать всю силу её любви.

И снова она решилась на невероятно смелый для себя шаг. Она взяла Тони за руку и сжала его своей маленькой ладошкой.

- Я никуда не уйду.

А потом повела его к столу.

И Тони пошёл за ней, понимая, что готов идти с ней даже на край света.

Сидя на расстеленном на земле одеяле, Алекс осторожно выкапывала маленькой лопаткой некогда высаженные ею луковицы тюльпанов, которые следовало пересадить в другое место. Солнце недостаточно хорошо освещало молодые стебельки. И, кроме того, дождь, который прошел почти месяц назад, от которого она не уберегла тюльпаны по причине своего похищения, сильно повредил их. Поэтому нужно было пересадить их в более подходящий грунт, где они смогут как следует расти и радовать глаз.

Вот только Алекс никак не могла сосредоточиться на деле. Вонзая лопатку в землю, она забывала вытащить ее обратно, думая только о Тони. Вернее, о том, как они провели вместе весь вчерашний день. Это был незабываемый день. Для них обоих. И хоть Алекс понимала, что выдала себя тогда с головой, но при всём своем желании она не могла больше скрывать свою любовь к Тони. Ей было не по себе от того, что подумают ее родные, но что бы это ни было, она не смогла бы отказаться от Тони, зная теперь, как сильно он нуждается в ней. И как сама нуждается в нём.

“Не уходи”…

Этого было достаточно, чтобы она оставила свой сад, свои цветы, свою оранжерею ради него одного.

После чаепития он еще долго не отпускал ее, беседуя с ней о растениях и цветах. Алекс с щемящей нежностью понимала, что он искренне полюбил многолетние растения и цветы. Она рассказала ему о кротонах, а он поведал ей о Париже и его парках. Они разлучились только перед ужином, но только для того, чтобы переодеться. К удивлению Алекс ее посадили на этот раз рядом с ним, но удивление быстро прошло, когда он попросил рассказать о нарциссах, а потом сам рассказал о тюльпанах, которые выращивают в Голландии. И даже после ужина они говорили о цветах. И никто не подумал перебить их или помешать.

И чем больше они говорили об этом, тем четче Алекс понимала, что своими рассказами она всё дальше отводит его от горестных мыслей. Она знала на собственном опыте, как целебна тема цветов, как покойно говорить о них. Это заставляло позабыть свою боль. Алекс была рада обнаружить, что он действительно переставал мрачнеть, а глаза начинали сверкать именно таким светом, от которого трепетало у нее в груди. Он не должен больше страдать. Ни при каких обстоятельствах.

Неожиданно чья-то тень оказалась рядом с ней. Вскинув голову, Алекс увидела рядом хмуро стоявшую Тори. Она так пристально смотрела на нее, будто видела и знала самые потайные ее мысли. И Алекс поняла, что Тори догадывается почти обо всем. Она медленно выпрямилась, чувствуя холод в груди. В какой-то момент ей стало казаться, что полюбив Тони, особенно тайно, она предала свою семью, которая всегда заботилась о ней и любила ее. Алекс не хотела представать перед ними обманщицей, но она поступила с ними очень несправедливо. И видимо сейчас ей предстояло ответить за это.

Тори долго смотрела на сестру, а потом без предисловий сказала:

- У тебя ведь не было больной подруги, верно?

Лопатка выпала у Алекс из руки. В словах Тори прозвучало столько порицания, что сердце больно сжалось в груди. Это было невыносимо особенно потому, что Алекс была убеждена, что ее любовь к Тони заслуживает чего угодно, но только не порицания.

- Да, - наконец ответила она, не в силах больше скрывать правду.

Тори опустилась перед ней.

- И ты все это время была…

- Я люблю его, Тори, - хрипло молвила Алекс, едва дыша. Едва превозмогая боль, которая давила на сердце. И даже не заметила, как слезинка упала ей на щеку. - Я люблю его больше жизни. И не смей осуждать меня за это!

Глаза Тори изумленно расширились.

- Ох, Алекс, - с трудом проговорила она. Не в силах видеть слезы младшей сестры, она быстро обняла ее за дрожащие плечи и прижала к своей груди. - Милая, я и не думала осуждать тебя за это.

- Тогда… тогда почему ты пришла сюда? - всхлипнула Алекс, уткнувшись ей в плечо.

- Боже, милая, как ты могла решить, что я буду упрекать тебя за то, что ты полюбила? - на этот раз настоящий упрек прозвучал в голосе Тори. - Любовь невероятный дар Бога, ее нужно беречь и хранить, как великое сокровище. Я так надеялась, что и ты однажды испытаешь это великое чувство. И когда я увидела, что ты стала ощущать ее… Когда ты вернулась… от своей подруги, я не на шутку забеспокоилась о тебе. Я ведь знаю, как для тебя это важно. И сложно… - Она посмотрела на Алекс и тихо добавила: - Помнишь, как однажды ты мне говорила, что нельзя держать переживания в себе, потому что они начинают заполнять тебя до отказа, как корни твоих растений заполняют их горшки?

Алекс медленно кивнула:

- Д-да…

- Что тебя мучает? Я вижу, что ты чего-то боишься. Скажи мне, чего ты боишься?

Алекс закрыла глаза и снова тихо заплакала, ощутив глухую боль в груди. Боже, как же ей было важно, чтобы родные поняли ее и не стали осуждать?

- Тори, - прошептала она. - Я ничего не могу поделать с собой. Он нужен мне больше жизни. Я не могу перестать любить его. И не буду…

Тори улыбнулась сквозь собственные слёзы.

- Ты не поверишь, но я бы отругала тебя, если бы ты попыталась сделать подобную глупость. - Когда Алекс изумленно посмотрела на нее, Тори тихо спросила: - Когда ты поняла, что любишь его?

Алекс было сложно говорить об этом, но она умудрилась рассказать сестре почти всё, опустив лишь самые интимные подробности. Она поведала о том, как Марк привез ее к своему другу и попросил ее спасти его от сильной простуды, опустив лишь то, что он страдал от пулевого ранения. Как она осталась по собственному желанию, считая себя в долгу перед ним за спасение Себастьяна. По мере того, как она говорила об этом, в груди нарастал совсем другой, почти неконтролируемый страх.

- Я не смогу без него, Тори… - дрожащим голосом добавила Алекс, прижимая руку к своей груди. - Что мне делать?

Тори была потрясена до глубины души рассказом Алекс и какое-то время просто смотрела на нее.

- Чего ты боишься? - наконец спросила она.

Алекс спрятала лицо в своих руках и хрипло молвила, чувствуя дрожь во всем теле. Она вдруг ощутила себя той самой беспомощной девочкой, у которой только что погибли обожаемые родители. Девочкой, которая не знала, куда деться от боли столь невероятной потери.

- Я безумно боюсь потерять его.

Тори снова крепко обняла сестру, поняв, наконец, истинный смысл ее страхов. Алекс слишком внезапно потеряла любимого отца, не будучи готовой к этому. И она боялась потерять Энтони, причем не просто расстаться с ним. Бедная девочка! Тори провела рукой по дрожащей спине Алекс и, проглотив ком в горле, тихо сказала:

- Алекс, настоящая любовь сильнее смерти и страха смерти. Нам всем отведен свой срок, но это не должно останавливать нас и мешать жить. Жизнь слаще и ценнее, если она конечна. Люби, если ты нашла свою любовь. Живи, пока рядом человек, ради которого хочется жить. Это самое главное в жизни.

Немного успокоившись, Алекс подняла голову и посмотрела на Тори.

- Я так боялась, что вы не поймёте мою любовь. И осудите Тони…

- Какие глупости ты говоришь? - Тори, наконец, улыбнулась, ощутив невероятное облегчение. - Ты хоть знаешь, как мы с Кейт и тетей переживали за тебя? Как мы хотели, чтобы ты была счастлива! Если бы Кейт сейчас слышала об этом, она бы закатила настоящий пир на весь мир только потому, что ты влюбилась.

Глаза Алекс снова наполнились слезами.