Марина Агекян - Тайная встреча

- Тебе нужно полежать, - заявил он.

Алекс удивленно посмотрела на него.

- Но мы… мы должны поскорее поехать к твоей матери.

У него похолодело всё внутри, но он сумел произнести строгим голосом:

- Мы обязательно поедем, но не сегодня. Ты должна отдохнуть. И мне нужно посмотреть на твою ногу.

Алекс нахмурилась.

- Не глупи, со мной все в порядке. Нам нужно спешить…

Тони прервал ее, резко вскинув голову.

- Марк, поезжай домой и предупреди всех, что мы приедем утром. Если возникнут срочные вопросы, немедленно пошли за мной.

- Конечно, - с готовностью кивнул Марк и удалился.

Алекс смотрела на еле живого Тони, понимая, что к утру они могут опоздать. И если не дай Бог произойдет самое худшее… Она не имела права лишать его хоть бы возможности попрощаться с матерью! Боже, Алекс так сильно надеялась, что её светлость поправится! Взяв лицо Тони в свои дрожащие ладони, она попыталась обратиться к его здравому смыслу.

- Тони, милый, послушай, я на самом деле в порядке. Со мной ничего страшного не произошло. Ты можешь поставить меня на землю и убедиться, что я могу стоять на ногах. Для убедительности могу станцевать джигу…

- Ты не умеешь танцевать джигу, - мягко прервал он ее, а потом строго посмотрел на нее, пытаясь спрятать свою боль глубоко в себе. - Мы останемся здесь. Уже стемнело…

Он не послушался никого и зашагал к гостинице, где Габби уже снял для них целых три номера. Занеся ее в скромно обставленный номер, Тони опустил Алекс на матрас и, выпрямившись, грозно велел молодой служанке, которая пыталась разжечь огонь в камине.

- Нагрейте немного молока и вместе с чистыми полотенцами принесите сюда. Живо!

У Алекс защемило сердце, когда она поняла, что он до сих пор помнит о том, как она лечила его вывихнутое плечо. А вот Габби удивленно посмотрел на Тони.

- А зачем вам молоко?

Опустившись перед Алекс, Тони осторожно прикоснулся к ее ноге.

- Это помогает при вывихах. Алекс нужно сделать компресс.

- Не думал, что вы знаете о чудодейственных свойствах молока. - Габби быстро взглянул на Алекс. - Обычно этим занимается моя сестра.

- Кому-то тоже следует знать о таких вещах, чтобы заботиться о ней тогда, когда она сама не в состоянии это сделать.

Алекс вдруг ощутила к нему такую сильную любовь, что защипало в глазах.

- Тони, - глухо молвила она, глубоко тронутая его заботой.

Тони медленно снял с ее ноги кожаный ботинок и вскинул голову.

- Тебе больно?

- Не… не очень, - честно ответила Алекс, пытаясь не сморщиться от боли, чтобы не усугубить еще больше его страдания. Она быстро посмотрела на Габби, который стоял в стороне и позволял Тони заботиться о ней, хотя мог бы возразить и не позволить Тони этим заниматься, но поступал иначе. И это откликнулось безграничной любовью к брату, в глазах которого светилось беспокойство и волнение за нее.

Когда принесли молоко, Тони быстро перевязал чуть опухшую лодыжку Алекс и положил ее ногу на матрас, подложив под нее подушку, чтобы ей было удобнее. А потом сам принес ей поднос с ужином и проследил за тем, чтобы она съела всё до последней крошки. Было такое ощущение, что они поменялись местами, но Тони хотел ухаживать за Алекс. Это отвлекало. От всего того, что он на краткое время оставил позади. Ему было бы гораздо приятнее ухаживать за своим ангелом, если бы не душевная мука, которая начала подавлять все остальные чувства, едва Габби сказал, что им пора идти спать. Он даже не понимал, что эти слова означали для Тони, который уже много ночей не мог спать.

Он должен был покинуть Алекс и позволить ей отдохнуть. Но Тони не представлял, как оставить её. Боже, она была нужна ему сейчас больше всего на свете! Он не мог остаться один с самим собой. Но ему пришлось поступить по велению молодого виконта. Зайдя в свой пустой номер, он прикрыл дверь и прислонился к ней спиной, чувствуя, как лёгкие обжигает от нехватки кислорода. Раздался щелчок замка соседней комнаты, куда вошёл Габби, а потом наступила тишина. Было слышно лишь тихое завывание ночного ветра, который теребил тонкие ветки дерева, с мрачным скрипом ударяя их об окно его комнаты.

Тони не мог двигаться, скованный невыносимой болью и страхом. Как он сможет заснуть сейчас, зная, что Пембертон всего в часе езды отсюда? Целых два года он убегал прочь от этого места, а теперь ему предстояло перешагнуть его порог и снова видеть то, что напоминало о той катастрофе. Ему казалось, что стоит оказаться там, как земля тут же разверзнется и ад мгновенно поглотит его, где ему было самое место. Дьявол непременно заберет его в самые тёмные глубины ада, и Алекс останется совсем одна. Это было бы так несправедливо, ведь он не успеет подарить ей все те радости, которых она так долго была лишена. Которые он хотел подарить ей. Он не сможет увидеть, как растут её цветы, он не сможет выполнить данное ей два дня назад обещание позаботиться о каждом выращенном ею цветке.

Невыносимые мысли медленно сводили с ума. Оттолкнувшись от двери и тяжело ступая, Тони побрёл в темноту, стягивая с шеи душивший его шейный платок. Но в этот момент раздался щелчок замка его комнаты. Он резко обернулся и увидел, как Алекс быстро входит в его комнату, закрывает дверь. А потом запирает замок.

Тони не мог поверить своим глазам. Она повернулась к нему и стояла перед ним всё ещё в дорожном наряде из тёмно-вишневого шёлка с распущенными волосами и смотрела прямо на него своими синими глазами, не прикрытыми линзами очков. У Тони перехватило дыхание, когда он понял, почему она распустила волосы и пришла к нему. Сердце замерло в груди, а когда она сделала шаг в его сторону, оно рухнуло вниз. Прямо к её ногам.

- Ты… ты не должна быть здесь… - пробормотал он, отступая.

Тони боялся представить, что с ним произойдёт, если он коснётся ее.

- Именно здесь я и должна быть, - смело произнёс его ангел, приближаясь.

Тони почувствовал настоящую панику.

- А как же… как же твоя нога? Как твоя нога? Тебе не больно?

- Я ведь говорила, что всё хорошо. - Она подошла совсем близко к нему и добавила тем своим низким, будоражащим голосом, от которого волосы на затылке тут же стали дыбом: - Тебе пора научиться доверять и верить мне, Тони.

Господи, он доверял ей, безгранично! Он не доверял лишь самому себе, находясь на тоненькой грани. У него так сильно колотилось сердце, что он едва мог дышать, глядя в изумительно лицо девушки, которая так много предлагала ему. Слишком много.

- Алекс, умоляю, уходи отсюда, - хриплым голосом попросил он, мысленно заклиная ее остаться.

У Алекс сердце сжалось от мучительного спазма, глядя в побелевшее от страха и боли лицо. Она не могла бы уйти отсюда сейчас даже за все сокровища мира, зная, как сильно нужна ему. Зная, что нельзя позволить ему провести эту ночь в одиночестве. И недолго думая, подняла руку и положила ладонь на его широкую, обожаемую грудь. Прямо туда, где неистово билось его сердце.

- Неужели теперь ты просишь меня уйти?

Ее шёпот сотряс всё его тело. Тони зарычал, понимая, что не вынесет, если она уйдёт. Будь всё проклято, но он не мог защитить ее даже от самого себе. У него внутри что-то надломилось. Ощущая дикое головокружение, он схватил ее в свои объятия и так крепко поцеловал, что у Алекс вырвался глухой стон. Тони не мог остановиться, ослеплённый жгучим желанием, которое тут же вспыхнуло в нем. Он не мог думать от боли в мозгу. Боль и страх смещались в опасную смесь, толкая его на безумия, но уцелевшей частью сознания он понимал, кого обнимает. И взяв её на руки, он понёс своего ангела к кровати, лихорадочно стаскивая с нее одежду.

Не выпуская ее губ, Тони положил ее поперек кровати и навис над ней, судорожно поглаживая трепещущее тело, в которое хотел немедленно погрузиться. Он умирал от желания ощутить ее жар, ее сладость. Ее жизнь. Чтобы еще ненадолго почувствовать живым себя. Ему казалось, что если он сейчас же не окажется в ней, то просто умрёт. Он не чувствовал ничего, кроме нее. Не хотел ничего, кроме Алекс.

Она помогла ему раздеться, не побоявшись его дикой страсти. Она ответила на его опустошительные поцелуи, а затем опустилась на матрас, когда он чуть грубовато толкнул ее на спину. Стоя возле кровати, Тони наклонился и снова припал к ее губам, раздвигая подрагивающие бедра. А потом одним резким движением заполнил ее собой. До самого конца. И замер, почувствовав, как от боли разрывается сердце. Как темнеет в глазах.

- Почему ты позволяешь мне делать это с тобой? - мучительный вопрос глухим стоном сорвался с его губ. Тони не мог двигаться, охваченный стыдом и раскаянием за свою грубость. Охваченный едва сдерживаемым желанием. Охваченный столькими страстями, что они могли уничтожить его, не приложив особых сил. Чуть приподнявшись на локте, он посмотрел на Алекс, боясь увидеть в его глазах осуждение и отвращение. Но она смотрела на него с такой невыразимой нежностью, что у него сдавило в груди. И он вдруг подумал, что может умереть прямо здесь. В ее объятиях. Такая смерть была бы предпочтительнее всего. - Боже правый, милая, ты должна бежать от меня так далеко, как это возможно, туда, где я не смогу причинить тебе боль. Я так этого не хочу…

Она остановила его, положив ладонь на его губы. Пристально глядя на него, она убрала свою руку и осторожно коснулась его плотно сжатых губ.

- В первый раз в жизни я не хочу никуда убегать. Особенно от тебя, - глухо произнесла она, а потом медленно шевельнула бедрами. И едва слышно добавила: - Не останавливайся, Тони, умоляю, не останавливайся.

И Тони потерял голову, захваченный ее огнём. Ее словами. И теми чувствами, которые поглотили его целиком. Боже, он так долго боролся с самим собой, так долго отрицал это, но теперь у него не было возможности убежать от этого! Он не мог отрицать ту любовь, которая привязала его к Алекс. Которая переполняла его сердце настолько, что он мог захлебнуться в ней. И это бы не убило его. Это делало его невероятно сильным, давая надежду справиться с любыми трудностями.

Да и как можно было не любить ее? Он подавлял это чувство в себе, убеждая себя, что это не любовь. А что вообще он знал о любви? До встречи с Алекс ему казалось, что он знает об этом чувстве всё. Но так сильно заблуждался!

Безжалостно подавляя в себе собственные порывы, он стал осторожно двигаться в ней до тех пор, пока не почувствовал, как вздрогнула Алекс. Он не позволял себе абсолютно ничего, пока не довел до кульминации своего ангела. И только после этого глухим стоном обрел свое освобождение, обессилено оседая рядом с ней. Тони обнимал её до тех пор, пока не выровнялось биение его сердца. Сердце, которое билось только потому, что она была с ним. Сердце, которое не подозревало о своём существовании до встречи с ней.

Сердце, которое могло разбиться с первыми лучами солнца. Его ангел, услышав его зов, пришёл и подарил ему несколько часов забвения, но жизнь была беспощадна ко всем. И завтра утром она собиралась проявиться во всем своём уничтожающем блеске.

Когда экипаж остановился перед величественным зданием из серого камня, Тони показалось, что его сердце тоже вот-вот остановится. На секунду он испытал такую панику, что готов был свернуть обратно. Прежние мучения с извращенным удовольствием набросились на него, заставляя грудь гореть огненным пламенем. Лишь на короткую ночь он ощутил забвение благодаря Алекс, но всё снова вернулось. С многократной силой.

Какое счастье, что он предупредил Марка не устраивать из его приезда настоящее приветствие со всеми слугами, как это обычно бывало.

Взглянув на знакомые очертания окон и фронтонов, Тони понял, что задыхается. Ему осталось жить совсем недолго, подумал он. Либо его сразит молния Господа, либо стрела Дьявола. И в обоих случаях это будет справедливо. Руки дрожали, голова стала кружиться. И именно в этот момент он почувствовал, как кто-то мягко сжал его руку. Он чуть не взревел от боли, понимая, что снова его ангел спешит ему на помощь, пытаясь вытащить его из пропасти. Тяжело сглотнув и закрыв глаза, он едва слышно молвил:

- Что бы ни произошло, не отпускай мою руку.

- Ни за что не отпущу, - тут же заверила Алекс, сильнее сжав его ледяные пальцы и едва сдерживая слёзы.

Он был бледнее молока и дрожал как осиновый лист. Она держала его так крепко, как только могла, страдая от вида почти омертвевшего Тони. Боже правый, она даже подумать не могла, что ему так невероятно тяжело!

Они медленно вышли из экипажа. К своему ужасу Алекс обнаружила, что его пальцы холодеют всё более стремительно. Она сильнее сжала его руку, напоминая, что она рядом, что ни за что на свете не позволит ему упасть. Она хотела бы передать ему всё своё тепло и всю любовь, что питала к нему, дабы оживить его. Сделав глубокий вздох, Алекс повернулась к Пембертону.