Опалив на конфорке плесень по краям куска хлеба, я соорудила себе что-то вроде тоста и выпила чашку чая без молока. В холодильнике не осталось даже пустого пакета. Я знала, что Толстый Джо порой утаскивал молоко в свою комнату – на случай, если ночью грядет Армагеддон, но я не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы пойти на поиски пропавшей пинты молока. Если запах ног Джо уже через пять секунд после его появления заполнял всю гостиную, то можно себе представить, что творилось у него в спальне. Саддам Хусейн потратил миллионы долларов на исследования в области создания смертоносного газа, а тут легкий сквозняк от двери в комнату Джо способен сразить целую армию. Даже в противогазах.

Как бы то ни было, покончив с «тостом», то есть куснув его разок и отправив в бездонную мусорку, я задумалась, насколько реально за остаток недели подготовить дом к приезду Брайана. Похоже, Симина выдумка с пожаром, уничтожившим мой пентхауз, была моим единственным шансом, помимо, конечно, варианта просто взять и сказать ему, чтобы не приезжал. Оглядевшись, я поняла, что множество вещей можно сразу же улучшить, просто отправив в помойку. Я слыхала о замечательных моющих пылесосах, которые дают напрокат за 50 фунтов в день. Я слыхала о замечательных уборщиках, которых берут напрокат за 50 фунтов в день, что еще лучше. Но у меня не было лишних 50 фунтов. Придется делать все самой.

Я отважно вошла на кухню и, стараясь не обрушить гору посуды, которая, естественно, никуда не рассосалась, стала рыться в шкафчике под раковиной в поисках моющих средств.

Таковых не обнаружилось, зато нашлась моя кремовая кофточка а-ля Армани. Та самая, которую Сима взяла у меня поносить, а потом сказала, что ее украли, пока она сушилась, специально выстиранная ею перед возвращением мне. Теперь вырисовывалась куда более правдоподобная история. На груди у кофточки зияла большая дыра, контуры которой точно совпадали с формой нашего утюга. Сима еще могла справиться со стиркой, но техника с ней не дружила, и прожечь огромную дыру было ей вполне по силам. Я даже вспомнила день, когда она, вероятно, спрятала кофточку в шкафчик под раковиной. Как-то вечером я вернулась домой с работы и обнаружила Симу в странной позе у раковины, причем она тут же принялась объяснять мне, что слабый запах гари – на самом деле результат приготовления баджи[14]. А сам баджи в результате проглотил Толстый Джо.

Я, конечно, разозлилась, но ведь дело было давнее. Больше года назад. Если б я снова вздумала надеть эту кофточку, я бы все равно не смогла, потому что в последнее время меня сильно разнесло на шоколадной диете: «Кит Кат» – единственное, что помогало мне без слез провести день в заведении «Корбетт и дочь». Я сунула кофточку назад, решив обнародовать находку позже, когда нужно будет пристыдить Симу за что-нибудь ужасное. Я достала из шкафчика ржавую металлическую мочалку для чистки сковородок и бутылку с чистящим средством, б́ольшая часть которого уже разлилась по полке шкафчика липкой белой лужицей, и подумала, что время пристыдить Симу наступает намного быстрей, чем я предполагала.

Сдвинув посуду с крыла мойки в раковину, заполненную тепловатой, но не мыльной водой (естественно, ведь средство для мытья посуды уже давно кончилось), я вылила жидкость на поцарапанное алюминиевое крыло мойки и стала тереть. Я терла и терла, но известковый налет не поддавался. Может быть, если я его сполосну и еще немного потру, мойка будет не такой страшной к приезду Брайана.

Я вытащила затычку, собираясь слить коричневую воду, стоявшую в раковине неделю. Вода не ушла. В поисках причины засорения я снова выгрузила посуду из раковины. Вскоре я достала из воды все, что нащупывалось, потому что вода была такая грязная, что не видно было рук. Я осторожно дотянулась до слива – однажды я нашла там рыбью голову, глядевшую на меня мертвыми белыми глазами.

На этот раз я вытащила мышь.

Я вопила так, что разбудила весь дом. Понимаете, не в мыши дело. Я не из тех девиц, что при одном виде хвостика, червяком уползающего под плинтус, прыгают на стул и ждут, пока их спасут. В детстве я даже держала мышей. Возможно, так вышло, потому что я вытащила ее дохлую из раковины. Бедняга, видимо, утонула, пытаясь достать что-то съестное, плававшее в воде. А может, ее прихлопнуло одной из моих грязных тарелок. Теперь мне до конца жизни мучиться угрызениями совести.

Данный инцидент напрочь отбил у меня охоту заниматься уборкой. Хотелось просто взять и надраться, как только откроются пабы. К счастью, был человек, способный мне помочь. Мы как раз собирались пообедать вместе с Бедной Мэри. Она-то была готова пропустить порцию джина с тоником в любое время. При этом она вызвалась взять все расходы на себя. По случаю дня рождения.


В колледже мы с ней были не разлей вода, но теперь я видела свою бывшую лучшую подругу редко, несмотря на то, что мы жили не далее как в четырех милях друг от друга. Но эти четыре мили включали Темзу, а каждый, кто когда-либо жил в Лондоне, знает, что на общественном транспорте – даже из Южного Клэпема в Северный (это всего две остановки на метро) – меньше чем за час никуда не доедешь. А уж добраться из бедного Балхэма, расположенного так далеко на юге Лондона, что его называют «Воротами во Францию», – в очаровательный и стильный Белсайз-парк, на севере, – все равно, что съездить в Нью-Йорк. Так-то вот.

Поэтому моя дружба с Мэри, как и дружба с Брайаном, свелась к обмену краткими электронными посланиями два-три раза в неделю. Хотя у Мэри действительно не хватало времени на что-нибудь более содержательное, чем «Как дела? Прости, что долго не писала». Дело в том, что если моя жизнь с того момента, как, празднуя окончание учебы, мы в восторге швыряли ввысь академические шапочки, – шла по строго нисходящей траектории, то жизнь Мэри вышла на межзвездную орбиту. Честно говоря, если бы я не видела ее раз по пять в год за последовавшее после выпуска пятилетие и не имела бы некоторого представления о процессах, происходящих в ее жизни, – я бы не поверила тому, что новый облик Бедной Мэри, постоянно отвлекаемой от разговора со мной – более важными звонками, – базируется на том же наборе генов, что и Мэри, неделю прорыдавшая в своей спальне после исчезновения, в районе моста через реку Северн, одного участника группы «Manic Street Preachers».

Она даже перестала красить волосы в черный цвет. Ее мать, как оказалось, – верховная жрица пиара и владелица крупной компании, предоставляющей услуги по раскрутке товара всем на свете: от производителей безалкогольных напитков до арабских торговцев оружием (во время учебы об этом не упоминалось), уговорила Мэри перед собеседованием для приема на работу вставить себе выбитый зуб и вернуть естественный цвет волос (светло-русый) – с тех пор волосы Мэри стали еще светлее. Открыв дверь в кафе «Меццо», я не поняла, кто сидит передо мной за столом: давняя подружка или ведущая утренней программы – настолько телегенично смотрелись блестящие волны ее золотистых волос. На ней был кремовый брючный костюм, а под ним – шоколадная шелковая блузка и дорогие кожаные украшения в тон. Она выглядела так, будто оделась в «Торнтонз»[15], причем во все самое лучшее. Не наряд, а просто трюфели с шампанским. Я, наоборот, выглядела не слишком аппетитно в заляпанных джинсах и свитере, который выудила из корзины для белья. Честно говоря, я даже не была уверена, что свитер – мой.

– Ну, похоже, что ни в какое симпатичное место мы сегодня обедать не пойдем, – сказала она, увидев меня. – Закажи себе кофе или что-нибудь еще, дорогая. Мне нужно только сделать несколько звонков, и потом я буду полностью и безраздельно твоя. – Она подтолкнула ко мне пятерку, чтобы я купила себе кофе, и следующие четверть часа убеждала редактора «Дейли мейл» или другой газеты, что новый военный кризис в Ираке – совершенно не та новость, которую следует помещать на первую полосу понедельничного номера.

– Да-а-ра-гуша, – пропела она своим самым соблазнительным голосом (когда-то не сразившим аспиранта с пирсингом). – Ты только об этом и пишешь. Как можно начинать неделю с такого мрачного материала? После этого хочется только повеситься. А что, если вместо этого написать так… Что-то мне подсказывает, что новый парень Антеи Тернер[16] к концу недели не наденет ей на пальчик обручальное кольцо, и она тут же уйдет в монастырь кармелиток. Могу достать фотографии. Ну и что, по-твоему, это не заслуживает первой полосы?

К моему удивлению, он согласился.

Начав сперва карьеру в области моды, Мэри двинулась затем в сторону искусства (или арт-менеджмента, как она сама это называла) и быстро достигла вершин на избранном поприще. Когда выяснилось, что ее главный талант – перемывать кости знаменитостям, отец Мэри профинансировал ее собственное агентство по розыску талантов, но об этом она не любила говорить. Теперь у каждого, кто чувствовал себя индивидуальностью, была ее визитка на случай внезапного желания обнародовать этот факт публично. Она была на «ты» со всеми, начиная со звезд международной журналистики, разъезжающих по миру налегке – в одном бронежилете, – до новорожденных детей «Spice Girls», не выходящих в свет без памперсов от Гуччи.

– Так как там твои дела? – спросила она наконец, закончив угощать меня рассказом об одной известной манекенщице, с которой работала. Мэри устроила для своей перспективной клиентки свидание с одним парламентарием – гомосексуалистом, которому не хватало левизны в этом признаться. Они пошли в суши-бар, и манекенщица выпила воду из чашки для ополаскивания рук и т. д. Спасая ее от позора, член парламента тоже сделал глоток.

– Хорошо отпраздновала день рождения? – вздохнула Мэри.

Я пожала плечами.

– Получила какие-нибудь интересные подарочки?

– Конечно, нет.

– Ну, тогда надеюсь, это тебе понравится, – сказала она, придвинув ко мне пакет. Я энергично набросилась на голубой бумажный сверток. Оставалась надежда, что хоть Мэри подарит мне что-то хорошее. Так и случилось. Внутри пакета была коробка, тоже голубая, со штампом «Тиффани и К°». Лучшие слова в английском языке после фразы «Выйди за меня замуж», сказанной Джозефом Файнсом[17].

– Да ты не радуйся так, – предупредила меня Мэри. – Это только брелок для ключей.

Все равно это был лучший подарок за весь год. И на нем были выгравированы мои инициалы. Как трогательно.

– Спасибо, – сказала я, вспомнив про дешевую пену для ванны, которую подарила Мэри на ее день рождения. – Как бы мне хотелось подарить и тебе что-нибудь красивое.

– Подаришь когда-нибудь. Подыщешь красивую квартирку и не возьмешь комиссионных.

– Никто и никогда не продает красивые квартирки через агентство «Корбетт и дочь», – напомнила я ей. – Хотя говорят, что в Итон-Плейс может освободиться одна квартира, если у Харриет тетка не оправится от инфаркта, который случился с ней неделю назад.

– Итон-Плейс? – усмехнулась Мэри. – Там квартиры ужасно темные, если только ты не живешь на последнем этаже.

– Я бы так жить не отказалась. – Это был один из лучших адресов в Белгравии. А может, и во всем Лондоне.

– Ты-то уж точно, – сказала она несколько злобно. – Как там твои соседи по квартире?

– Один – толстый зануда, другая – просто зануда.

– Честно говоря, Лиза, – засмеялась Мэри, – тебе лучше съехать оттуда, пока тебе не передалось их своеобразное очарование.

– У меня нет денег переехать, – напомнила я ей. – В конце месяца хозяин опять увеличивает арендную плату, а водонагревателя, который он обещал установить, и в помине нет. Я заглянула в контракт по найму жилья, но там сказано только, что он может вышвырнуть нас в любое время с трехминутным уведомлением. – Я увидела, как глаза Мэри скучнели по мере того, как она слушала мой рассказ о домашних ужасах.

– А на любовном фронте? – спросила она, переходя на тему, которая была ей ближе.

– Все тот же Ричард, о котором я тебе писала по электронной почте.

– Что? – Она удивленно подняла брови. – Это уже ведь…

– Семь месяцев.

– Может быть, это тот самый, единственный? – заговорщицки спросила она. – Ты думаешь, это БСЛ?

– Он бухгалтер, – ответила я.

– О! Надеюсь, ты не слишком к нему привязалась? – вздохнула она.

– Нет. – Я солгала лишь наполовину. – А у тебя как на любовном фронте?

– Дорогая, ты что, не видела фотографию в прошлом номере журнала «Хелло!»? На последней странице рубрики «Светская жизнь» – снимок маленький, но хоть в этот раз цветной. Мы с Митчеллом на гулянке, где Ивана Трамп[18] отмечает свое пятидесятилетие. В очередной раз, – ехидно добавила она.

– Я не знала, что ты знакома с Иваной Трамп, – ответила я.

– Да не особенно. Ну конечно, если встретимся в Сан-Лоренцо – поздороваемся. Но я оказала ее агенту одну услугу, и он боялся, что ее день рождения будет плохо освещаться в СМИ. Я просто зашла туда с Митчеллом на полчасика, и он улыбнулся для нескольких фотографий. И для карьеры неплохо, если его фото опять появится в «Хелло!». Сразу убиваем двух зайцев.