Крис Мэнби - Тайная жизнь Лиззи Джордан

— Еще он задержал похитителя собаки, — продолжал сержант.

Неужели кто-то действительно пытался похитить пса Харриет?

— Это она! — заорал полковник, увидев, что я на него смотрю. — Она глава шайки. Ее тоже нужно арестовать.

— Что?

— Возможно, вы будете полезны для расследования, — кивнул сержант. — Что вам известно о наркомане по имени Ричард Адамс? Полковник задержал его, когда он пытался похитить собаку.

Наркоман Ричард Адамс? Неужели это мой Ричард Адамс?

— Ричард Адамс мой друг, — пропищала я. — Ну, типа того.

— Я говорю вам, — продолжал полковник. — Их тут целая шайка — они крадут породистых собак для экспериментов над животными.

— Я присматривала за собакой по поручению Харриет.

— Ты хотела продать мою собаку для опытов над животными? — в ужасе прошептала Харриет.

— Ничего подобного. И Ричард не собирался. Наверняка.

— Я думаю, вам лучше пройти сюда, — сказал сержант, открывая дверь в комнату следователя номер один.

Нас провели в комнату следователя, где Харриет наконец подтвердила, что я оставалась in loco parentis[39] для Геркулеса. Я не очень хорошо справилась со своими обязанностями, но Харриет действительно доверила собаку мне. Практически все так и было.

Оказалось, что неугомонный полковник арестовал Ричарда в тот момент, когда Ричард пытался заманить собаку в рюкзак бельгийской сосиской (это бы все равно не сработало, потому что Геркулес в рот не брал переработанных продуктов). В общем, когда Ричард все-таки схватил Геркулеса, полковник схватил Ричарда. Он сбил его с ног, схватил за ноги и уселся на него собственной персоной в ожидании смотрителя парка.

Теперь Ричарда держали под арестом по подозрению в хищении собаки.

— Теперь можно снять с него обвинение, — сказала Харриет.

Зато сержант не собирался игнорировать тот факт, что при обыске в кармане у Ричарда нашли наполовину выкуренный косяк. Отсюда возникло обвинение в наркомании. Я в отчаянии уронила голову.

— А виновата во всем ты, — прошипела Сима. Как будто я сама не знала.

Конечно, если бы я не хотела так сильно быть с Брайаном, Симе не пришлось бы присматривать за Геркулесом. И ей не пришлось бы все воскресенье утешать моего парня, пока я кувыркалась. Жирному Джо не представилась бы возможность вовлечь Геркулеса в эксперименты, которые кончились тем, что Геркулес потерялся, из-за чего Ричард отправился его искать, и в результате неугомонный страж порядка обратил на него внимание полиции.

Ричард не курил траву постоянно. По крайней мере, я об этом не знала.

— Он купил косяк у своего соседа по квартире, потому что думал, что это поможет ему забыть тебя. Он выкурил половину тут, но закашлялся и бросил. Он даже не собирался его докуривать. Он хотел от него избавиться.

Но теперь, похоже, этот злосчастный косяк приклеится к нему на всю жизнь. И все по моей вине.

Я хотела протянуть руки сержанту и попросить его надеть на меня наручники. Я — преступница. Из-за меня мой друг сидит в камере, лучшая подруга в больнице, а любовь всей моей жизни проводит последний день отпуска во втором терминале аэропорта Хитроу.

Неудивительно, что на обратном пути со мной никто не разговаривал.

Я оставила Ричарду несколько сообщений с просьбой позвонить мне, когда его отпустят. Но он не звонил. Я набрала номер Мэри. Трубку сняла ее мать, которая любезно сообщила мне, что по всем вопросам нужно звонить Мэри в офис. Похоже, звонить Брайану на мобильный не имело смысла. Но я позвонила.

— Алло.

Не знаю, почему меня так удивило, что Брайан ответил. Наверно, мне казалось, что все заблокировали телефоны от моих звонков.

— Кто это? — спросил он.

Я не могла вымолвить ни слова.

— Так, — вздохнул он. — Это ты, Лиззи?

Брайан давно должен был быть на полдороге над Атлантическим океаном, а он все еще сидел в кафе на втором терминале. Его рейс задерживался по техническим причинам, о которых он не хотел даже думать, — он всегда боялся летать. Весь день он читал газеты, включая объявления о найме на работу. Да, он мог бы работать с какой-нибудь компанией. Даже с моей.

Через час я уже была на месте, и, хотя я уже не выглядела такой элегантной, как в первую встречу, я все равно была рада возможности снова увидеть его.

— Ненавижу прощаться в аэропортах, — напомнила я ему.

— Может, это все-таки лучше, чем не прощаться совсем.

Учитывая чудовищные последствия своего вранья, я знала, что не заслуживаю, чтобы он разрешил мне объясниться. Но Брайан слушал меня. Было почти десять вечера, а его самолет все еще не был готов к вылету. Он проторчал в Хитроу целый день — это может вызвать острое желание хоть как-нибудь развлечься.

В углу зала аэропорта я рассказала ему про свою настоящую жизнь после колледжа. Я рассказала ему о своей никому не нужной специальности, из-за которой я находила только совершенно бесперспективные работы, и о квартире, в которой мне приходится жить. Я рассказала ему о том, как мы с Симой тайком допивали в барах остатки дорогих коктейлей, на которые у нас не было денег. Я рассказала ему о том, как я перешивала одежду из «Оксфама», а Мэри говорила, что купила ее в «Войедж». Я даже рассказала ему про ночь блох, хотя уточнила, что сама их никогда не видела.

Я рассказала ему, что после университета все пошло совершенно не так, как я планировала, что как только у меня возникали сомнения, я не видела пути назад к воплощению своих планов. Сначала я пачками рассылала заявки на трудоустройство, но с каждым отказом моя надежда таяла, пока я не дошла до того, что была благодарна судьбе даже за временную работу у Харриет. Впрочем, это длилось недолго и я стала искать выход из этого состояния. Сначала покупала лотерейные билеты, а потом появился Брайан.

— Не понимаю, как это могло случиться с тобой, — сказал Брайан. — Я мало встречал таких талантливых людей, как ты.

— Наверно, пиком моих достижений было исполнение роли одноглазой Клеопатры. Но в реальном мире у меня не было надежды на подобный успех.

— Похоже, ты даже не пыталась.

— А ты бы пытался? После всех отказов, которые я получила… — начала я.

Брайан схватил меня за руки и с жаром заговорил:

— Тебе же отказывались поручать работу в бухгалтерии. Вносить цифры в электронные таблицы. А как же прослушивания, на которые ты собиралась? Ты не получала работу в офисе, потому что любой человек, который хоть что-то соображает, сразу же видит, что ты не создана для этой работы. Тебе она наскучит в несколько дней.

Он поцеловал мои пальцы и стал растирать их, словно стараясь согреть.

— Когда я встретил тебя, — продолжал он, — я сразу же понял, что ты другая, особенная. Ты никогда не сможешь быть, как все. Но вместе с благословением приходит и проклятье — опасность оказаться совсем не на своем месте. На небесах или на дне.

— Я могу смотреть на звезды с того дна, где я сейчас нахожусь, — сострила я.

— Я знаю. Это плохо. Но я хочу сказать, Лиззи Джордан, что ты можешь быть либо никому не нужной, либо известной, Лиззи Джордан. Тебе решать, какой быть. И ты можешь стать известной без особых усилий.

— Как? — пролепетала я.

— С энергией, которую ты потратила на этот спектакль, докажи кому-нибудь, что ты можешь быть такой же убедительной на сцене. Ручаюсь, это пойдет на ура. Устройся в какой-нибудь театр. Пройди прослушивание. Сделай все, как нужно. Если ты не осуществишь свои мечты, никто не сделает это за тебя.

Дежа-вю. Я просто услышала Ричарда, который говорил мне то же самое, когда мы возвращались от родителей.

— Попробую, — пообещала я. — Прости меня, Брайан. Я выставила тебя на посмешище.

— Теперь это не имеет значения. Я ведь тоже не сказал тебе правды, — произнес Брайан.

Я ждала, что он расскажет мне, что он просто почтальон, а не восходящее банковское светило. Но он сказал другое.

— Понимаешь, Лиззи, дело в том, что я тебя тоже использовал.

— Использовал меня?

— Я не знаю, как еще это назвать. Я использовал тебя, чтобы разобраться в некоторых моментах своей жизни. Помнишь, я говорил тебе о девушке, с которой я встречался, с той, у которой был спаниель «кинг-чарлз»?

У меня возникло ужасное чувство, что мне не станет легче от того, что я услышу.

— В общем, мы с ней не расстались. Не совсем расстались. На самом деле я хочу попросить ее выйти за меня замуж.

— Замуж? — пискнула я жалким эхом.

— Да. Но пока я не приехал сюда, я не знал наверняка. И дело не в собаке. Я не был уверен, что хочу потерять независимость. Хуже того, я не был уверен, что с головой влюблен в тебя. Ты, возможно, не поверишь… я хочу сказать, что ты встречалась со многими мужчинами с тех пор, как я вернулся в Штаты, и с некоторыми тебе наверняка было хорошо, но у меня все было совсем не так. С того момента, как я помахал тебе на прощанье рукой, я никого не встречал, кого можно было бы сравнить с тобой. За исключением, вероятно, Анжелики.

— Так ее зовут.

— Анжелика Пирони. Знаешь, она бы тебе понравилась. Она очень похожа на тебя.

— Да? Неудачница? Неисправимая лгунья?

— Нет, — он обнял меня. — Она веселая, добрая, милая. На самом деле, она так похожа на тебя, что я вспомнил то время, когда мы были вместе. Я по минутам помнил все, прожитое с тобой. Целыми днями я ждал, когда от тебя придет электронная почта. Я думал, что никого не смогу полюбить так, как тебя.

— Ты любил меня?

Слова Брайана были изумительны, но находились в совершенно неверном контексте.

— Поэтому я и прилетел в Лондон. У меня на самом деле нет никакого отпуска. И я думаю, что в мое отсутствие банк может слегка сдать. Но доходило до смешного. Я пытался собраться с духом и попросить у Анжелики руки, а думал только о тебе. Мне нужно было знать, насколько моя мечта соответствует реальности. Мне нужно было снова увидеть тебя и выяснить, есть ли у нас будущее. Я подумал, вернусь в Англию и буду знать все точно. Я сходил с ума, я боялся принять самое важное решение в моей жизни, думая, что вдруг я еще нужен тебе. На самом деле, я не думал, что у меня есть шанс, но мне нужно было знать точно. В электронной почте ты никогда не говорила о своих романах.

В конце концов, я купил билет на самолет. В течение всего рейса я надеялся, что ты растолстела или выкрасила волосы в какой-нибудь ужасный цвет. Все, что угодно, что изуродовало бы тебя и помогло мне принять решение.

— Я практически то же самое думала о тебе, — усмехнулась я.

— Но ты выглядела лучше, чем всегда.

— И ты тоже.

— И мне показалось, что наша любовь осталась неизменной.

— Я тоже об этом подумала.

— К тому времени, когда мы сидели у пруда в ту первую ночь, я почувствовал, что готов сказать Анжелике, что между нами все кончено, как только вернусь домой.

— Но я все испортила. Ты узнал о моем вранье и решил, что это невозможно.

— Не совсем. Я понял, что у нас с тобой ничего не выйдет, сегодня ночью, Лиззи. Когда мы были в больнице. Я стал играть сам с собой в дурацкую игру, представил себе, что бы я делал, если бы в больнице вместо Мэри была ты. Потом я подумал: а что я стал бы делать, если бы это была Анжелика? И сердце мое чуть не разорвалось. Я понял, что люблю все-таки ее. Я понял, что я всегда боялся не собаки. Я всегда боялся ответственности.

— Когда же ты собирался сказать мне об этом? — спросила я.

— Я собирался отправить тебе электронную почту сразу же по приезде домой.

Я хотела почувствовать негодование, но не смогла.

— Поздравляю, — сказала я.

— Дело не только в этом, Лиз. Я почувствовал, Лиз, что с тобой тоже не все в порядке. В тот день в галерее Тейт, и потом в Британском музее. Когда ты была так озабочена. Я понял, проблема не только в работе.

— Но… — начала я.

— Ты назвала меня Ричардом, когда мы занимались любовью вчера ночью.

Я покраснела до кончиков пальцев на ногах.

— Ты шутишь? Брайан покачал головой:

— Ты назвала меня Ричардом. Этот человек для тебя много значит?

Я смотрела в пол, и хотя я не могла признаться, мои чувства были очевидны.

— Если эта твоя Анжелика на твое предложение ответит да, ты пригласишь меня на свадьбу? — спросила я.

— Ты будешь первой в списке гостей. Но обещай, что в ответ ты сделаешь то же самое.

— Кому же я теперь нужна? — хмыкнула я.

— У тебя уже есть близкий человек.

Громкоговоритель объявил посадку на рейс Брайана в Нью-Йорк.

— Это был мой самый лучший отпуск, — сказал Брайан, сжимая мою руку. — Несмотря ни на что. Действительно, было очень хорошо.