Мне было неинтересно.

— Он сказал, что перезвонит?

— Что? — прервалась Сима.

— Американец? Он сказал, что перезвонит, что-то просил передать мне или что? — спросила я в надежде.

— Не знаю. Мне пришлось повесить трубку, потому что я бежала в ванную. Но я уверена, он перезвонит, если это действительно важно. Вообще-то я не знала, что ты знакома с экзотическими иностранцами, — добавила она со слабой искрой интереса.

— Только с одним, — ответила я.

— Да. Ладно, не забудь купить молока по дороге домой. Нежирного. И коробку клюквенного сока, если у тебя есть деньги.

Она повесила трубку.

Я медленно положила трубку и отъехала на стуле от стола. Я знала только одного экзотического иностранца. Это был Брайан. Мне позвонил Брайан.

Неожиданно меня бросило в жар. Я вся горела, будто он только что зашел в комнату. Я оттолкнула остатки бутерброда с тунцом. Мысли об обеде покинули меня, поскольку странная смесь предчувствий спазматически сжимала мой желудок. Брайан никогда не звонил. Но он позвонил. Хорошая новость или плохая новость? Что он хотел?

Этим вечером у себя в Балхеме я сидела, как на гвоздях, в ожидании звонка.

Брайан перезвонит. Я знала, что он перезвонит. И каждый раз, когда Жирный Джо или Сима подходили к телефону, я умоляла их сказать мне, долго ли они собираются разговаривать. Когда позвонила Симина мать, я чуть не сказала, что ее любимой единственной дочери нет дома, чтобы освободить телефон для гораздо более важного звонка. Но я не сказала, и они, казалось, говорили вечность, просто чтобы наказать меня за мое нетерпение. Я мерила шагами комнату, закатывала в отчаянии глаза каждый раз, когда Сима безуспешно пыталась закончить разговор со своей мамой.

— Почему бы тебе просто не позвонить ему? — резонно спросила меня Сима, когда она в конце концов убедила свою маму, что она: а) хорошо питается и б) да, она тепло одевается, чтобы не замерзнуть в холодную августовскую погоду. Симина мать всегда носила поверх сари два наглухо застегнутых кардигана.

— Потому что у меня уже минус на счету в этом месяце, — ответила я. — Я не могу звонить по международному в Америку, и я не могу звонить ему и вешать трубку каждые десять секунд, правда? Мы не разговаривали друг с другом несколько лет. Только письма и электронная почта. Есть масса вещей, о которых нам нужно поговорить. Если он позвонит мне, мы можем говорить всю ночь, и я не буду волноваться об оплате.

— Но мы только что получили счета за телефон, — напомнила мне Сима. — Следующий придет только через три месяца. А к тому времени ты можешь получить кучу денег. Слушай, ты должна позвонить ему. Может, он хочет, чтобы ты слетала в Штаты, оплатит все расходы в качестве подарка на день рожденья, а если он не поговорит с тобой сегодня, приглашения может и не быть.

— Ты думаешь да? — глупо пробормотала я. В конце концов у меня был день рождения. Я сняла трубку и стала набирать страшно длинный номер, который должен был связать меня прямо с его офисом на Уолл-стрит. На другом конце на звонок ответил автоответчик. Я немедленно повесила трубку. Нет смысла тратить деньги на разговор с механизмом.

— Ай, тебе нужно было оставить сообщение, — вздохнула Сима. — Это было бы напоминанием, что он должен позвонить. Я люблю, когда вместо человека отвечает автоответчик. Это означает, что ты сделала шаг, а теперь уже его очередь платить за звонок.

— Это правильно, — сказала я и набрала номер снова. Я затаила дыхание, когда соединение состоялось. Трубку сняли. Это был Брайан.

— Брайан Корен.

Я промолчала. Я все еще ждала сигнала автоответчика.

— Алло? Это Брайан Корен. Кто говорит?

— О! — я неожиданно сообразила, что трубку сняли. — О, Брайан. Я не ожидала тебя застать. Думала поговорить с автоответчиком.

— Это Лиз? — радостно закричал он. — Лиззи Джордан? Неужели это ты?

— Мм, да. Это я. Это Лиз. Ты звонил мне сегодня утром?

— О Лиз. Как здорово снова слышать твой голос, — сказал он. — Как давно это было. Я уже забыл твой британский английский.

— Ну. Тут все так говорят, — пошутила я. — Ты что-то хотел, Брайан?

— Конечно. Поздравить тебя с днем рожденья, дорогая.

— Спасибо, что не забыл. Это все?

— И поговорить по душам, — сказал он, оправдываясь. — По-моему, ты нервничаешь, Лиз. Тебе нужно куда-то бежать? Я не хотел бы тебя задерживать разговорами. Я представляю себе, сколько у тебя работы в твоем агентстве.

Я чуть было не ляпнула, что просто боюсь, что у меня не хватит денег на оплату телефонного счета.

— А, да нет. Нет. Просто обычно ты мне шлешь электронную почту, когда хочешь что-то сказать.

— Да. Но тебе не кажется, что это несколько обезличено?

Конечно, обезличено, зато по внутригородскому тарифу, подумала я про себя.

— И кроме того, я лично хотел поздравить тебя с днем рожденья, — игриво продолжил Брайан. — Как ты поживаешь? Много работы?

— Да. Ужасно много. Ты же знаешь, как это бывает.

— Конечно, знаю. Много новых проектов?

— Да. Масса новых проектов в работе. А как ты, Брайан? — я совершенно не собиралась продолжать разговор о новых проектах, поэтому быстро сменила тему.

— Ну, — медленно начал он, — первый раз за свою карьеру у меня кажется все наладилось в банке. И теперь я возвращаюсь домой до полуночи, — засмеялся он. — Можешь себе представить? А мои коллеги думают, что я работаю по сокращенному графику.

— Ты всегда слишком много работал.

— Да. Как и ты. Мой врач сказал мне то же самое. Она говорит, что я должен взять отпуск и немножко развеяться, иначе я скоро превращусь в старика.

— Не хотелось бы, — сказала я.

— Это точно. Вот я и решил.

— Что решил?

— Взять отпуск, птичка. Со следующей недели. Как доктор прописал.

— Отлично. И куда ты собрался? — наивно спросила я. — Куда-нибудь на юг? Туда, где тихо и тепло?

— Я тут подумал, — начал он. — Знаешь, как это бывает, Лиз… Ты все время так погружен в работу, что практически нет возможности встретиться с любимыми людьми, чтобы отправиться с ними поехать в любимые места. Я не хочу ехать ни в какие экзотические места, а скорее остановиться где-нибудь на неделю, почитать книги, поэтому я подумал, что, может, мне будут рады в Лондоне.

Должно быть, я замолчала слишком надолго.

— Лиз, ты где? Лиззи? — закричал он. — Ты слышишь меня?

— Я здесь, — пискнула я.

— Ага, отлично. Послушай, это только три дня или чуть больше. В любом случае мне нужно съездить по работе в Цюрих, поэтому я думал уехать из Штатов пораньше и заскочить к тебе en route[10] в Швейцарию.

— Ой! — снова запищала я.

— Я понимаю, что ты очень завязана с работой, а я тут как снег на голову, поэтому я, конечно, остановлюсь в отеле. Может, ты порекомендуешь какой-нибудь симпатичный отель недалеко от твоего дома, чтобы мы могли встречаться по вечерам.

— Что?

— Отель. Можешь посоветовать какой-нибудь симпатичный отель, где я мог бы остановиться? Мои командировочные предполагают некоторые расходы. Я могу списать деньги на фирму.

Не знаю, куда делся мой здравый смысл, но я сказала ему:

— Отель? Тебе не нужен отель, Брайан. Ты можешь остановиться у меня.

— Нет, Лиз. Не могу. Не надо беспокоиться обо мне, — заверил он меня. — Я остановлюсь в каком-нибудь хорошем отеле, и если мы сможем пару раз сходить вместе пообедать, я буду более, чем счастлив.

— Нет, Брайан. Я настаиваю. Я просто не могу позволить тебе остановиться в отеле, если ты едешь в Англию, чтобы увидеть меня.

— Лиз, не надо мучить себя. Правда. Я даже не предупредил тебя. Я даже не предполагал, что ты все время будешь там. Я не хочу тебя беспокоить.

— Ты не будешь меня беспокоить, Брайан.

— Я люблю останавливаться в отелях, — сказал он.

— Я не прошу себе, если ты это сделаешь.

— Ну, хорошо, — сказал он после короткой паузы.

Мне потребовалась еще одна короткая пауза, прежде чем слова просочились в мою дурацкую тупую голову. Ну, хорошо?

Но он не должен был это сказать! Ради приличия я хотела дать ему возможность еще раз сказать про отель, а потом согласиться, что это отличная мысль, и отправить его в «Метрополитен».

— Что? — спросила я.

— Ну хорошо. Решено. Я остановлюсь у тебя, если ты настаиваешь, что не можешь без меня, — засмеялся он. — На следующей неделе? С пятницы до вторника? Пошли мне свой адрес по электронной почте, а я сам тебя найду, когда прилечу.

— Нет! — закричала я.

— Нет? — удивился он.

— Нет, я имею в виду, не надо меня искать. Я тебя встречу в аэропорту. Меня довольно трудно найти. Это там, где конюшни.

Услышав это, Сима очень странно посмотрела на меня.

— Хорошо, если ты так уверена, то я не буду прерывать твой рабочий график. Я лучше пошлю номер рейса по электронной почте, Лиз, — тихо сказал он. — Как давно мы не виделись. Знаешь, я так хочу увидеть тебя.

— Я тоже, — пробормотала я.

— Отлично проведем время, да?

— Отлично, — сказала я примерно с таким же энтузиазмом, с каким я выбрасывала мусор на работе. — Тогда до пятницы.

— Жду с нетерпением. Пока. — Он повесил трубку, а я осталась стоять, глядя на телефон и размышляя, что же я наделала.

— Я не ослышалась, ты только что пригласила кого-то остановиться здесь? — спросила Сима в страшном возбуждении. — Это тот американец, который звонил сегодня утром? Должна сказать, что мне понравился его голос. Он также хорош и крут, как его голос?

— О да, — вздохнула я. — Все именно так.

— Ура. Нам нужна здесь свежая кровь. Если ты, конечно, его уступишь. Но ты ведь уступишь, правда, Лиз? Я хочу сказать, что ты никогда даже не упоминала его. Вряд ли он твой старый хахаль?

— Я думаю, что на этом участке фронта я потерпела поражение, — печально сказала я.

— Так у меня и есть шанс, да?

— Сима, ты помешалась на мужиках! — воскликнула я в отчаянии. — Да и в любом случае, он не будет жить здесь.

— Но ты только что сказала… — начала Сима.

— Забудь о том, что я ему сказала. Посмотри на эту квартиру, — взорвалась я. — Вы вообще когда-нибудь слышали о том, что есть такая вещь, как пылесос? — Я схватила подушку, с которой снегопадом посыпались крошки сыра и сухая луковая шелуха. По крайней мере, мне показалось, что пахнет сыром и луком. Хотя, возможно, это были ноги Жирного Джо, аромат которых, казалось, постоянно витал по квартире. А сегодня в раковине я нашла кусок бараньей отбивной.

— Ты же знаешь, я не ем баранину, — возразила Сима.

— Да? А ты не могла убрать ее, прежде чем я это сделала? Мне кажется, ты торчала дома целый день.

— Я занималась! — запротестовала она.

— Как же, занималась! — усмехнулась я. — Запомни, я тоже когда-то была студенткой. Ты действительно считаешь, что то, что выросло у нас в холодильнике, может стать основой лекарства от рака? А вокруг ванны можно смело сажать картошку. Что касается туалета, то я даже не хочу начинать эту мерзкую тему. Я лучше пойду в одну из этих будок около супермаркета, чем воспользуюсь нашим туалетом. Тебе известно хотя бы, что у нас есть туалетная щетка?

— Уже нет. Ее больше нет. Джо пытался прочистить ею канализацию еще в октябре и сломал ее.

— Да? А никому не пришла в голову мысль купить новую? — Я шагала по комнате, поднимая раскиданные предметы одежды (в основном интимного свойства) и обертки от продуктов. В паре грязных колготок находилась сложным образом запутавшаяся в них упаковка от копченых сосисок годичной давности.

— Я хотела это выбросить, — сказала покрасневшая от смущения Сима, выхватывая у меня из рук колготки с упаковкой.

Я обнаружила три носка без пары, пару протухших и разношенных до такого состояния мужских кроссовок, что их носки загнулись и стали похожи на туфли Али-Бабы. Под диваном я нашла два компакт-диска, исчезнувшие, как я считала, навсегда после одного особенно безобразного дня рожденья. Оба компакт-диска использовались как подставки. Один для кофе, другой для красного вина. Когда я отодвинула диван, чтобы посмотреть, не найду ли я там десятку, которую я потеряла, то обнаружила большое пятно от красного вина на кремовом сером от пыли ковре.

— Вы знали об этом? — заорала я на Симу. — И как нам теперь его вывести? Оно высохло. Мы никогда не получим назад залог за эту квартиру!

Сима, носясь за мной, вытирала пыль с полок одним из носков, сняла трусы с горшка для цветов и старательно вытряхнула пепельницу в корзину для бумаги, вспомнив только потом, что корзина эта была всегда пустой, потому что какой-то безалаберный курильщик пару недель назад прожег плохо затушенным окурком огромную дыру в плетеном днище.