— Рина, детка, я приготовил тебе сюрприз (Кави размахивает билетами перед лицом Конфетки)

— О, Кави!

(Огромные глаза, откровенный вырез)

— Мы, наконец-то, едем отдыхать?

(Пуговичка на кофте отлетает, оголяя грудь)

— Лучше, детка, мы едем развлекаться!

(Кави прижимает к себе Конфетку, давая понять, каким будет их путешествие, своим мощным стояком)

Переносимся на огромный лайнер. Надпись: где-то в тихом океане…

— Кави, милый, мне кажется, здесь совсем нет женщин!

(Круглые глаза, надутые губки, откровенный купальник. На заднем плане — толпа мужчин с капающей слюной)

— Так и есть, Конфетка, так и есть

(Кави хищно улыбается)

Далее сцены…"

____*____*____*____*____*____*____

Закрываю сценарий и густо краснею. Нельзя читать такое на работе, нельзя. Моя от природы живая фантазия, весьма буйная, необузданная и живущая своей трехмерной жизнью, по привычке сразу рисует сочные картинки перед глазами. А что будет дальше совсем не тайна для меня, потому что…потому что… я совсем этим не горжусь, но такие сценарии для меня — совсем не в новинку.

Когда жилищный вопрос стал для меня критическим, а первый взнос хоть и был накоплен, но ужасно мал, пришлось искать подработку. Зарегистрировалась на кворке* и как-то сразу попался этот заказ. Сначала одна мысль взяться за такое…меня пугала. Постыдная, грязная работенка! Рисовать порно-комиксы, под сценарий заказчика — ни в одной художественной школе этому не учат, и ни одни родители к такому не готовят. Но оплата была настолько хороша в сравнении с другими мизерными кворками, что чувство безысходности пересилило гордость и мораль.

И вот, уже 76-ой выпуск подряд, я карандашник, контурщик, колорист и оформитель текста в одном лице. Единственное, что делаю не я — сценарий и заливка комикса в интернет. И в каких только "путешествиях" не побывала Конфетка за это время. Я не просто не пробовала все это, я о большей части даже не слышала. Зато теперь я теоретически весьма подкована в вопросах секса, нашелся бы только кандидат для тренировки…

— Так, девочки, летучка! — кричит Разумовская, без пяти минут Хромова, без одной начальник отдела. От ее громкого голоса я даже не вздрагиваю, потому что за столько лет привыкла к этой неугомонной женщине и даже подружилась с ней.

— Приглашены только девочки? — раздается низкое, ненавистное, справа от меня.

— Че, дорогой, ты вообще вип-персона на сегодняшнем собрании, поднимай свою тушку и гоу в переговорку! — смеется Разумовская.

Девчонки улюлюкают, вставая с места, и не упускают возможности подколоть чертова Че, что он нынче любимчик, а значит, ему стоит опасаться темных коридоров, потому что жених нашего главного специалиста — ужасный ревнивец. Я иду позади и не упускаю возможности разглядеть силуэт ненавистного мне человека во всех подробностях. Хорош, мерзавец. И спустя столько лет стал только лучше. Всегда же мечтаешь, что твой бывший осунется, разжиреет, покроется стремными пигментными пятнами, а не вот это вот все…

Стройные метр восемьдесят с, по меньшей мере, метром в плечах, густые черные волосы, уложенные по модным канонам, и умопомрачительная накачанная задница… Блин, Ромашкина, только не пялься на его задницу! Но поздно, я уже попала в плен темно синих брюк, облегающих крепкий орешек, и кажется, где-то из уголка губ у меня течет слюна. Вот и вдохновение для сегодняшних фреймов**.

Поднимаю глаза от совершенства чистой воды и встречаюсь с наглой ухмылкой. Вот черт! Руслан видел, куда я смотрела. Теперь и это будет использовано против меня. Его взгляд прожигает до состояния тлеющей спички, и я моментально покрываюсь густым румянцем. Божечки, почему ты создал его настолько неотразимым и при этом таким подлецом?

Все четыре месяца с его появления в нашем отделе я стараюсь не смотреть ему в глаза. Чтобы он не говорил, как бы не потешался надо мной, я не поднимаю взгляда. Потому что стоит мне это сделать, я снова попаду в эти сети, иного и быть не может.

— Так, рассаживаемся шустрее, шустрее, — подгоняет всех Разумовская. — Блин, вы чё сегодня такие медлительные? Понедельник день тяжелый, да? — обводит всех шутливым взглядом. — Ну, ничего, сейчас я всех вас растормошу!


Небольшая пауза заполняется звуками выдвигаемой мебели, щелканьем ручек и тихим перешептыванием. Руслан садится рядом с Кононовой, нашей местной охотницей за мужиками, и что-то тихо говорит ей на ухо. Та игриво смеется, подмигивая ему. Ну вот, очередная жертва на крючке.

— Па-па-па-пам, — имитируя знаменитую симфонию Бетховена, начинает Разумовская. — Итак, дорогие мои, не буду нагнетать атмосферу, все просто. Наша прекрасная Летунова с должности начальника отдела уходит в декрет, я иду на ее место, а на мое идёт кто? Правильно, тот кто пройдет отбор. Заявки в установленной форме отправлять сразу эйчару на электронку, срок — до пятницы. Вопросы?

Дружный гомон коллектива сливается в ряд вопросов и смешков. Инна с присущей ей лёгкость и юмором отвечает на все. Я просто сижу, вырисовывая в рабочем блокноте наброски для сегодняшнего сценария, не слишком вовлеченная в разговор, потому что, как говорится, нас и здесь неплохо кормят, тише едешь дальше будешь, лучше синица в руках, чем журавль в небе…ну, вы поняли суть.

Во мне нет совершенно никаких амбиций, более того, я обожаю свою текущую работу! С заказчиками почти не общаюсь, ответственность только за собственную работу и продуктивность, и, вообще, взаимодействовать ни с кем не надо — сиди и рисуй себе. Не работа — мечта! Зарплата, правда не супер, но найти подработку не так уж и сложно. Собственно, о подработке…

Купальник надо нарисовать зеленым, под цвет глаз Конфетки. И подумать над плавками для мужиков. Длинные или лучше классические? В классических проще эрекцию нарисовать…

— Ромашкина, але, — толкает меня в бок, рядом сидящая, Ленка Серебрякова.

Я поднимаю голову и вижу, что все смотрят на меня.

— Эм, что? — задаю вопрос и краснею. Ненавижу такие ситуации, а они, как назло, постоянно со мной происходят.

— Бла-жен-ная… — раздается тихое сбоку. Кононова, кажется, ненавидит всех вокруг, иначе зачем с таким упорством поливать окружающих помоями? От мужского смешка я еще больше заливаюсь краской.

— Маш, эскизы для "Апельсинов вай" готовы? — мягко повторяет вопрос Инна.

— Угу, — подтверждаю я и снова зарываюсь носом в блокнот.

Летучка идёт своим ходом и без моего активного участия, так что я даже не пытаюсь вслушиваться в то, что говорят. Когда все встают со своих мест, я тоже поднимаюсь. Зажимаю блокнот подмышкой и тихонько следую за толпой по коридору. Взглядом изучаю плитку под ногами, а мысленно перебираю в голове раскадровки для оргии Конфетки. Где лучше расположить ее — в центре толпы, или сбоку, с конвейером мужиков позади?

Мои раздумья резко прерывает стена, в которую я впечатываюсь лбом. Вот они последствия хождения с опущенной головой! Улетаю на пол от неожиданного столкновения и больно стукаюсь локтем.

— Блин, Мышкина, смотри куда идёшь, — звучит надменное прямо над головой и волей-неволей я поднимаю глаза и встречаюсь со взглядом черных глаз. В них — только бездна, способная поглотить, тьма, которую я однажды полюбила, отчаяние и боль той девочки, которую он уничтожил когда-то. А вот и стена.

— Ромашкина, — бурчу я невпопад.

— Не важно, — цедит он и в одно резкое движение ставит меня на ноги.

Там, где его руки на мгновение коснулись меня — горит огнем. Меня поражает тот факт, что он по-прежнему может вызывать такие реакции моего тела. Один взгляд, одно касание пальцами и я воздушный шарик, отпущенный в небо. Отскакиваю от него, как ужаленная, и несусь в кабинет.

Блин, блокнот с секретными эскизами так и остался под ногами чертова Че! Если он его откроет… можно сразу идти топиться.


*Кворк — это популярный сервис фриланса.

**Фрейм — отдельный рисунок в комиксе, окруженный рамкой. Как правило, сцена с персонажами.

Глава 3. Руслан Че

Насколько сильно можно ненавидеть человека и при этом дико его желать? Маленькая паршивка, коварная обманщица, вертихвостка, дьявол в обличии ангела.

Кровавые сцены с ее бездыханным телом перемежаются со страстными сценами, где она очень даже жива и весьма активна подо мной. Где я душу ее, а потом смотрю, как она скачет сверху. Где вонзаю нож в ее холодное сердце, как когда-то она поступила со мной, а потом наблюдаю, как член скрывается в ее маленьком ротике.

Сука! Опять заработал стояк на рабочем месте. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Медитируем, Че, представляем обрюзгших старух, целлюлитных китов и лысых андрогенов. Как она меня достала!

Я не знал, что встречу ее здесь, соглашаясь на эту работу. Собеседование проводила начальник отдела в своем личном кабинете, потом к ней присоединилась главный специалист, специфическая дамочка, и они дружно уговаривали меня пойти на должность младшего специалиста с перспективой роста до главного через несколько месяцев.

Под таким красивым напором я устоять не мог и согласился, подписал договор, приказ и собственный смертный приговор. Потому что какой бы классной ни была фирма, какой бы потрясающе заманчивой ни казалась перспектива, оно того не стоило.

Бесконечная агония рядом с этим существом, которая однажды вывернула мне всю душу, не стоила никаких денег. Первый и единственный раз, когда она посмотрела мне в глаза состоялся при знакомстве с отделом в тот злополучный четверг. Ее глаза-малахиты пронзили до самой печени, вызывая боль, гнев, отрицание. Я не хотел ее видеть, ни спустя восемь лет, ни спустя тридцать. Отдал бы за это право свою левую руку и все зубы мудрости. Но нет, она стояла там, маленькая, скромная, бледная, с одними глазами на пол лица, но каким-то неведомым чудом, гораздо красивее, чем была раньше. Чем то, какой я ее помнил.

Она затеяла новую игру. Если много лет назад мелкая бегала за мной как собачонка, лишь бы я ее заметил, то теперь делает вид, что меня не существует. Не здоровается, не смотрит на меня и никак не реагирует на любые слова в свой адрес.

И я должен признать, что пока она выигрывает.

Я не могу нормально работать, да и жить, пока она рядом. И есть только один выход — стать, наконец, главным специалистом и уволить ее ко всем чертям.

После летучки задерживаюсь в коридоре, склоняя Настену провести обед сегодня в моей тесной компании. Вот уже несколько месяцев у нас роман-не роман, где она помогает мне снять рабочее напряжение, а я ей взамен простое женское удовлетворение. Никаких соплей, слюней и ухаживаний, только взаимовыгода. И это самое ценное в блондинке: она ничего и не требует.

Настёна шепчет мне, что не прочь сегодня провести вечер у меня, а вот обед у нее занят. Я незаметно кладу руку ей на бедро, немного отодвигая от любопытных глаз задержавшихся в конференц-зале коллег, и одариваю ее фирменной улыбкой.

Настёна уже почти соглашается, когда в меня врезается что-то маленькое и твердое. Поворачиваюсь и вижу картинку из своих влажных фантазий: мелкая сидит на полу, вздернув свой маленький носик, и прожигает меня своими глазами-малахитами. Да, именно так я и вижу ее в большинстве своих измышлений. Беззащитная, у моих ног, просит прощения.

Но настоящая девушка, та что из плоти, крови и порока, совсем не выглядит раскаявшейся грешницей. Те несколько секунд зрительного контакта дают четкую установку: она ни во что меня не ставит. Поднимаю ее на ноги одним резким движением, потому что хочу вытрясти, наконец, из нее покаяние, но секундное прикосновение к мелкой обжигает ярым пламенем. Меня бьет током, отчего я отскакиваю от Мышки на метр, не меньше, и в ужасе пялюсь на то, как она уходит быстрым шагом, обхватив себя руками.

Дыхание сперло, сердце стучит как заведенное, ладони вспотели. Очевидно, за столько лет моего ментального отторжения этой девушки, развилась вполне реальная аллергия на нее! Это даже к лучшему, теперь у меня ещё больше поводов избавиться от нее.

— Не обращай на нее внимания, — моего плеча касается мягкая ладошка. — Я же говорила, она у нас того… блаженная.

Настёна тихо хихикает, проводя пальцем мне по скуле, вниз по шее, до ворота рубашки.

— Да мне пофиг, — равнодушно пожимаю плечами. — Так что, идём на "обед"? — томно шепчу на ушко блондинке.

— Ох, Руслан, до чего же ты, паршивец, очаровательный. Но не сегодня, милый, дела, дела, — Настёна выскальзывает из моих рук и удаляется по коридору. — Наберу тебя вечером.

Хороша. Холодная, расчетливая, слегка с прибабахом, но умеющая играть во взрослые игры. Прислоняюсь к стене, наблюдая за раскачивающейся попкой, неспешно удаляющейся в тесном коридоре. Умеет себя подать.