Фиона Нилл - Тайная жизнь непутевой мамочки

— Замужем, трое детей. Мамочка-домохозяйка, — ответила я. — Так называется работа, упоминание о которой заканчивает любую беседу. Я оставила работу в «Вечерних новостях» через пару лет после твоего ухода. После рождения нашего первого сына я работала недолго.

— Почему ты так поступила, ты ведь любила свою работу? — спросил он. — У тебя было так много планов, столько идей. Я думал, ты предназначена для больших дел и славы. Я бы дал тебе работу в любой момент.

— Видишь ли, баланс работа — жизнь не так легко соблюдается. Вот я и подумала, а не взять ли годик передышки? Но потом забеременела снова, а потом опять. И так неожиданно пролетели восемь лет, — объяснила я.

Я хотела спросить его, может ли он вспомнить какие-то из моих великих идей. Ведь я их совершенно не помнила, а они могли бы сейчас пригодиться. Как лишние часы сна, которые раньше я считала само собой разумеющимися, пока у меня не появились дети. Мне было жаль, что я не положила, их в банк — на случай если это потребуется в будущем.

— Итак, тебя устраивает быть только матерью?

— Оставить работу — немного похоже на то, как переехать жить из города в деревню. Раз уж ты сделал это, трудно вернуться назад. Я оказалась втянута в череду родительских обязанностей. Темп жизни изменился, он такой бешеный и неуправляемый! Современная культура проходит мимо тебя, и ты ложишься спать все раньше и раньше, потому, что окончательно вымотана, зато ты учишься жить в зависимости от времени года. И мне кажется, моим детям нравится, что я всегда рядом, и мне тоже нравится быть всегда с ними. Сейчас я, очевидно, совершенно нетрудоспособна и имею еще более низкий статус, чем стриптизерша, танцующая на коленях клиента.

Он засмеялся. И мы улыбнулись иронии наших абсолютно различных устремлений и их совершенно разным результатам, поскольку феминизм, конечно, проделал долгий путь, но женщины все же остались теми, кто принимает трудные решения.

— Танцовщицы-стриптизерши — сильные личности, — сказал он. Потом наступила пауза. — А как семейная жизнь? — Вопрос повис в воздухе — это была опасная территория. Я внимательно разглядывала свою чашку с остывшим чаем.

— Прекрасно. Временами ухабистая, а иногда трагикомическая. — Я ответила достаточно честно, что позволительно, когда разговариваешь с человеком, которого больше не увидишь. С той степенью честности, которая свойственна путешественникам в дальних странах. — Дети подталкивают тебя к экстремальным поступкам, а отношения могут потонуть в бытовом болоте.

— Расскажи-ка мне об этом! Иногда я думаю, что гораздо легче любить человека, пока ты как следует не узнал его и он не свалился с пьедестала. Когда я начал жить вместе с моей женой и увидел, как она подстригает ногти на ногах и грызет пальцы, какая-то небольшая частичка меня умерла. Вот почему те старые отношения, которые никогда не выходили за рамки физического желания, так надолго запечатлеваются в памяти.

— Очень точно, — не раздумывая, согласилась я.

— Именно об этом мой следующий фильм, он более коммерческий, чем предыдущий, в основе его — история мужчины и женщины, которые вновь встречаются на вечеринке старых друзей и заканчивают тем, что пытаются воскресить былую страсть. У нас американские спонсоры, поэтому фильм будет иметь голливудское окончание.

— Итак, она остается со своим мужем или сбегает со старым любовником? — спросила вдруг я.

— Она уходит от мужа.

— Но разве это счастливый конец?

— Я не говорил про хэппи-энд. Я сказал «будет голливудское окончание».

— Но ведь, наверное, было бы более романтично, если бы она осталась со своим мужем? — настаивала я.

— Люси, это был бы медленно кипящий котел, если бы она так поступила, — возразил он.

— А что случилось с ее мужем?

— Ну, он, в конце концов, стал жить с кем-то еще, — сказал он уже немного нетерпеливо.

— А как же жена ее бывшего любовника?

— Она умерла, — уклончиво ответил он. — Это удобный вариант. Старые отношения не делают хороших фильмов, люди хотят видеть начальную стадию, сексуальное напряжение и возбуждение.

— Я думаю, что долгосрочная любовь имеет большее отношение к свойству характера, чем к душевному состоянию. Дело скорее в том, сколько вы можете дать друг другу, чем получить друг от друга. На самом деле это гораздо более интересно, чем незрелые отношения, — сказала я. — По крайней мере, я на это надеюсь.

— Небольшие стабильные доходы на твои капиталовложения за эти годы? — спросил он.

— Что-то вроде того, — ответила я.

— Ладно, тогда мои обречены, потому что я эгоистичный ублюдок. А как насчет твоего супруга?

— Он зациклен на мелочах, что иногда сводит с ума, но, по сути, он не эгоист, не такой, как ты. Однако, возможно, именно поэтому ты добился такого успеха.

— С успехом тоже проблема. Всегда встречаются люди более успешные, чем ты. Когда я делал свой первый фильм, то думал, этого будет достаточно. Теперь я понимаю, что пока я не смогу выполнить большую часть своих задумок, я буду чувствовать себя так, как если бы работал ниже своих возможностей. Бывают моменты эйфории, но я редко чувствую удовлетворение. Удовлетворенность ускользнула от меня.

Знаю, что я пропустила явные намеки, но этот мужчина больше не привлекал меня. Мое любопытство было с тем, кто был в начале истории. Мне хотелось узнать, что случилось в середине и будет ли счастливый конец.

Когда я взглянула на часы, то с ужасом поняла, что просидела в кафе почти два часа. Магазин теперь был закрыт, а я забыла купить трусы. Возвращаться в лагерь без них было немыслимо. Я стала рыться в сумке в поисках своего кошелька. И тут вдруг обнаружила, что случайно унесла лифчик и трусики, которые примеряла в магазине. Это было впервые в моей жизни, чтобы я что-то украла. Я немедленно решила, что оставлю их. Я не чувствовала никаких угрызений совести: кража была непредумышленной! Совершать необдуманные поступки сомнительного характера позволительно, если они бессознательные.

— Знаешь, ты всегда подспудно присутствовала в моих мыслях, Люси! Я часто спрашивал себя, как все было бы, если бы мы остались вместе, — вдруг сказал он. — Возможно, ты была бы ответом. — Чайная чашка выглядела крошечной в его руках.

— Неужели? — в изумлении произнесла я.

Я заметила, как его рука движется по направлению к моей, и резко вскочила. Стул подо мной опрокинулся и, ударившись о батарею, застыл в таком положении.

— Мне так не кажется. Ошибочно думать, что другие люди могут сделать тебя счастливым. Это помогает, но не является панацеей, — сказала я. — Думаю, мне лучше сейчас уйти. — Я оставила пятифунтовую банкноту на столе, зная, что у него не будет наличных, потому что он никогда не платил. — Было действительно приятно увидеть тебя снова.

Он неуклюже поднялся и сказал, чтобы я не пропадала, но я знала, что в действительности это ничего не значит. Мы слишком далеко удалились друг от друга, и было бы сложно встречаться снова.

В каком-то смысле это была судьбоносная встреча, потому что для меня она закрыла главу. Но то, что я забыла про трусы для Тома и украла белье для себя, не осталось без последствий. Когда я вернулась в кемпинг, Том был в бешенстве еще до того, как я успела сообщить ему, что это была напрасная попытка.

— Чем ты занималась весь день? — потребовал он ответа. — Фред упал в грязь и целый час плакал. Джо думал, что он усыхает, потому что от соленой воды его кожа стала сморщенной. А когда я нашел в машине паспорт, то расплакался Сэм, он почему-то разволновался из-за того, будто ты решишь, что это он рассказал мне об этом.

Я посмотрела на Фреда. Его волосы слиплись, и в них торчали остатки водорослей, высохшие твердые комочки тины и чудное маленькое перышко. На его чумазой мордашке осталось несколько светлых дорожек, по которым лились потоки слез.

— Почему ты не умыл его? — спросила я, проводя рукой по маленькому личику нашего сына.

— Я думал, ты вот-вот вернешься и поможешь, — осуждающе произнес Том. Я посмотрела на него и сказала Сэму: — Кажется, у нас сейчас будет неприятный разговор. Присмотри, пожалуйста, за Фредом и Джо.

Я сообщила Тому, что встретила старого коллегу по работе. Он помнил его с необычной ясностью и спросил, спала ли я когда-нибудь с ним. Он-де всегда подозревал, что между нами что-то было. Я выбрала плохое решение. Я ошибочно стала смотреть на ситуацию с точки зрения Тома и предположила, что поскольку это неважно для меня, то и для него это не должно иметь никакого значения. Я рассказала ему правду о первом любовном свидании, ибо думала, что поскольку это случилось очень давно, то уже не важно. Я добавила, что с радостью обнаружила, что этот мужчина сейчас для меня ничего не значит. И, конечно же, что он женат. Про второе свидание я не упомянула. Еще я сказала Тому, что он ханжа: сам он спал с Джоанной Сондерс и занимался этим чаще и дольше, чем я. Он в неоплатном долгу. И все эти свежие раны открылись вновь. Забыть иногда бывает легче, чем простить.

Получив эс-эм-эс от Роберта Басса спустя месяц после вечеринки со словами: «Нам нужно поговорить. Можете ли вы встретиться со мной за кофе? Книгу закончил», — я понимаю, что каким бы ни был мой ответ, он будет одним из самых больших решений на вершине пирамиды. После того, что произошло на вечеринке, наше общение осложнилось специфическим подтекстом. Ничего импрессионистического в любовной сцене в гардеробной комнате не было. Влечение было очевидным. Это означает, что теперь я должна нести большую ответственность за свои поступки. Есть разница в умышленной и неумышленной краже белья. Вот что случается, когда фантазия выходит за свои пределы, прорываясь в реальность.

Я заставила себя помедлить с ответом, по меньшей мере, полчаса, а затем написала: «Поздравляю! Но думаю, это не очень хорошая мысль». Молчаливо признавая случившееся, я не только уменьшаю шансы на то, чтобы снова что-то случилось, но также пускаю под откос возможность даже небольшого безопасного флирта. Я стараюсь чувствовать удовлетворение от содеянного и поздравляю себя с тем, что это наверняка рационально-правильное решение. «Если бы в саду Эдема не было запретного плода, то Еве никогда не пришлось бы принимать решение, вкусить его или нет», — говорю я сама себе. Есть небольшое сомнение в тоне моего ответа Роберту Басу, ведь он написан без особой уверенности. Быть рационалистом — одна из тех долгосрочных инвестиций с возможностью получения немедленных дивидендов.

Несмотря на то, что я чувствую себя виноватой, это не та пронзительная вина, которая смягчается мелодраматической исповедью осужденного. Скорее, это некая хроническая разновидность, которая, думается мне, со временем угаснет. Я утешаю себя тем, что на самом деле ничего не случилось. Просто петля, а не узел, что означает: нет ничего, что надо было бы распутывать, и еще меньше — в чем признаваться. Итак, никто, за исключением Знаменитого Папы, не знает, что мы были наедине. Я игнорирую тот очевидный факт, что тайны дают пищу фантазиям.

Спустя несколько недель после отправки этого сообщения и уже почти забытых пасхальных каникул я прихожу в местное кафе, после того как отвела старших мальчиков в школу, а Фреда в детский сад, на встречу, организованную Буквоедкой для того, чтобы обсудить предстоящий школьный праздник. Впервые после той вечеринки я должна оказаться в непосредственной близости от Роберта Басса, так как пока мне успешно удавалось избегать любых контактов с ним, кроме самых поверхностных.

Само Совершенство приветливо машет мне рукой, когда я вхожу в дверь. Она хозяйским жестом похлопывает по месту рядом, и я прохожу туда, чтобы сесть, с облегчением замечая, что Роберт Басс еще не появился. Я и признательна ей, и в то же время опасаюсь ее. С одной стороны, я растворюсь на фоне ее яркого, в стиле пятидесятых, чайного платья и массивных солнцезащитных очков, с другой — она непременно захочет поговорить о Гае.

— Привет, Изобэль, — говорю я.

— Впервые слышу, что ты произносишь мое имя, — говорит она с довольным видом.

Ностальгически я оглядываюсь в прошлое, вспоминая тот период, когда еще совсем недавно я была счастлива, если Изобэль бросала мне несколько крошек своего внимания, и даже те не были эмоционально окрашены. Теперь мои чувства к ней представляют собой композицию, похожую на причудливую смесь несовместимых ароматов, когда повар-любитель сводит вместе невероятные ингредиенты в безнадежной попытке создать незабываемое новое блюдо. Порошок карри, сахар и соль. Восхищение, сострадание и чувство вины. Восхищение тем, какой путь она выбрала, чтобы справиться с ситуацией, поскольку ей пришлось нести свое бремя в одиночку, не заражая детей своей тревогой и противостоя этому миру с той же самой смесью юмора, независимости и чувства безупречного стиля в одежде. И эти черты характера увеличивают мою симпатию к ней.