Кэтрин кивнула:

— Совсем как Хэрроу.

— Именно. Послушать Флипа, так это они к нему пристают. Завлекают, соблазняют, одеваются так, чтобы не смог остаться равнодушным. А потом, когда очередная любовница наскучит, ее неизменно увольняют. Причем за дело — список поводов огромен. А одну и вовсе за аморальность выгнал! Оцените иронию.

— Это понятно. Но вы совсем не такой — насколько знаю, вы никогда не врали девушкам про неземную любовь и не обещали серьезных отношений. Или я ошибаюсь?

— Нет, но…

— Никаких но. И вам не нужны глупые отговорки, чтобы добиться взаимности от ассистентки.

— До вас трудностей не возникало.

— До меня? Чем я отличаюсь от остальных?

Макс рассмеялся:

— Всем. По-другому выглядите, по-другому себя ведете, по-другому работаете. Вы как будто доспехи на себя надели, вот я и воспользовался «Цветком страсти», чтобы узнать вас получше.

— Ну, хоть что-то хорошее из этой затеи вышло, — пробормотала Кэтрин. — Но это совсем не то же самое, что выходки вашего отца, — продолжила она. — И вообще, в постель вы меня так и не затащили.

— Нет, потому что вы…

— Хватит! У вас была отличная возможность это сделать, но вы ею не воспользовались. Так что хватит разыгрывать из себя бессердечного донжуана. Ну поймали вы в свои сети несколько ассистенток. Это еще не делает вас похожим на отца. Вы слишком добропорядочный.

— Поймал в сети? — Макс поморщился. — Мы о девушках говорим или о рыбах?

— Вам виднее, но все ваши рыбки одной породы — высокие блондинки с лошадиными лицами. Есть, конечно, и отличия: одна модель, другая юрист, третья врач, четвертая учительница. А в последнее время на скромных машинисток заглядываться начали.

— Кэти, какая же вы машинистка?

— Значит, не отрицаете, что заглядываетесь на меня?

— Нет… то есть… Послушайте, вы — совсем другое дело. И так с утра до вечера про увольнение твердите. Не могу допустить, чтобы вы ушли.

— А чтобы ушли все остальные? Это вы могли допустить?

— Перестаньте говорить «все»! Можно подумать, у меня сто человек было. Но эти девушки были гораздо опытнее вас и знали, на что идут.

— Если знали, почему же тогда уволились?

— Потому что… им всем хотелось большего. Проблема даже не в том, что кто-то из нас может захотеть большего, просто… Извините, но в отношениях мужчины и женщины вы разбираетесь не лучше ребенка. По «Цветку страсти» сразу видно.

Кэтрин прищурилась.

— Что не так с «Цветком страсти»? — спросила она. В голосе явственно звучала угроза.

Макс невольно рассмеялся.

— Я такое вытворял, что вашему Алексу Тейлору и не снилось. Наивная и простодушная Дженнифер Эндрюс была бы шокирована до глубины души.

— Если вы такой специалист, научите, поделитесь опытом.

Тут Макс понял, что зря завел разговор на эту тему.

— С милыми наивными девочками не связываюсь.

Рассерженная Кэтрин шагнула ближе:

— Если в пятницу, когда вы меня целовали, я и правда застыла, точно пень, мне и впрямь надо учиться. Выходит, я не умею выражать свои чувства. Может, я действительно слишком нервная. Это из-за Хэрроу. Не хочу, чтобы его мерзкие приставания мне всю сексуальную жизнь испоганили. Будьте другом, помогите.

— Я вам не друг, а начальник. Найдите другого мужчину.

— Вам я доверяю.

— Зря, — резко бросил Макс. — Доверять человеку, который сам себе не доверяет? Я никогда не смогу полюбить женщину так, как Алекс любит Дженнифер.

— Почему?

— Я решил, что не стану вторым Флипом и не предам женщину, как он предал мою мать.

— Так вот почему ассистентки у вас надолго не задерживаются? Они влюбляются в вас?

— Угадали.

— Вот видите, какой вы нежный и заботливый! — с победоносным видом воскликнула Кэтрин.

— Что?!

— Предостерегаете меня, пытаетесь оградить. Это, конечно, лишнее, но очень мило с вашей стороны. — Она опять тряхнула головой. — Думаете, я нежная и романтичная? Ой, насмешили. И я в вас точно не влюблюсь.

— Другие тоже так говорили, и что в результате? А вы… — Макс вздохнул. — Не хочу причинять вам боль, Кэти.

— Вы и не причините. Вы же не… — Кэтрин запнулась. — Короче, не причините, и все.

— Кэти, вдруг я начну вас ласкать, а вы не сможете побороть нервозность?

— Просто остановитесь, и все.

— Думаете, смогу? Не знаю, не знаю. А если нет? Буду продолжать как ни в чем не бывало, а потом свалю всю вину на вас — мол, это вы меня спровоцировали. Что вы тогда будете делать?

Кэтрин повернулась к Максу и хотела что-то возразить, но он прижал палец к ее губам:

— Не надо. Вопрос риторический. Я и так знаю ответ. Спасетесь бегством, швырнув мне заявление об уходе. Но этого не будет, поняли? Делайте что хотите, Кэтрин, — уговаривайте, дразните, соблазняйте, расстегивайте пуговицы, вставляйте контактные линзы вместо очков, меняйте прически. Бесполезно. Я вас и пальцем не трону.

Кэтрин потянулась к пуговицам:

— Серьезно? Что ж, проверим.

— С ума сошли?

— Вы же сами велели мне расстегивать пуговицы.

Максу безумно хотелось к ней прикоснуться. Он застыл, точно прирос к месту.

— Не старайтесь. Поверьте, Кэти, вы не готовы.

Она подошла к раздвижным дверям и устремила взгляд в темноту. Правая рука сжалась в кулак, будто Кэтрин собиралась пробить стекло.

— Зачем я вам только сказала?..

Макс видел ее отражение в стекле. Там, где пуговицы были расстегнуты, проглядывал бюстгальтер. Он запустил пальцы в волосы. С этой девушкой и облысеть недолго!

— Ничего не поделаешь, Кэти, — произнес Макс. Голос прозвучал резче, чем хотелось бы, но Кэтрин сама виновата — будто нарочно старалась все усложнить! — Так сложились обстоятельства. Я вас хочу так, что еле держусь, и вы отнюдь не облегчаете задачу!

Кэтрин повернулась к Максу:

— Между прочим, начальник не должен говорить подчиненной, что он ее хочет. Это нарушение субординации и сексуальные домогательства. Целуйте меня немедленно, а то жалобу подам!

И тут Макс понял: цветок страсти — это же сама Кэтрин! И цветок постепенно распускается.

— Макс, — произнесла она таким ворчливым тоном, что он невольно умилился. — Так нечестно. Я тоже вас хочу. У вас хоть Дарси есть, а у меня никого.

— Нет у меня Дарси! Нет, и не было! — ответил он. — У меня два с половиной месяца никого не было, и все благодаря вам.

— Благодаря? — Кэтрин улыбнулась зазывной, кошачьей улыбкой. — Значит, я вас все-таки привлекаю, Макс.

Она тоже его хочет… Ну как тут устоять? Макс честно пытался, но он же не святой.

— Хорошо, — сдался он. — Один поцелуй. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Если постараетесь как следует — только хорошее, — повелительным тоном произнесла Кэтрин.

Глава 9

— К вашему сведению, Кэтрин Норт, целоваться плохо я попросту не умею, — объявил Макс и так порывисто притянул Кэтрин к себе, что она едва не споткнулась. Однако Макс тут же подхватил ее и прижал к себе.

Это был не просто поцелуй. Макс буквально застал Кэтрин врасплох — не успела она приоткрыть губы, как тут же ощутила внутри его язык. Макс схватил Кэтрин за ягодицы и поднял повыше — так, что она оказалась на уровне его пояса… нет, чуть ниже. Кэтрин была так ошарашена, что не могла пошевельнуться. Это было великолепно. Она сразу же почувствовала возбуждение. Впрочем, это слово было слишком слабым, чтобы описать ее ощущения. Вожделение, одержимость, страсть…

Во время поцелуя Кэтрин чувствовала биение сердца Макса, его дыхание. Он прижимал ее к себе так крепко, будто надеялся проникнуть в нее прямо сквозь толстую шерстяную юбку. Дурацкая юбка! Из-за нее Кэтрин не могла поднять ноги, а ведь ей так хотелось обвить ими Макса! Оставалось надеяться, что он скоро уложит Кэтрин на диван… или на пол… куда угодно… и начнет раздевать.

Вместо этого Макс продолжал сжимать Кэтрин в объятиях, приподняв ее так, что ноги не касались пола. Поцелуй был требовательным, жадным. Кэтрин начала беспокоиться, что после такого у нее распухнут губы. И вдруг Макс резко отпустил ее. Кэтрин нервно сглотнула. Макс не сводил с нее глаз, когда она инстинктивно потянулась к верхней пуговице и, почувствовав, что она расстегнута, торопливо запахнула ворот блузки. Во взгляде Макса страсть сменилась усталостью. Кэтрин оставалось только мысленно ругать себя.

— Да, приятно видеть, как женщина, которую ты только что поцеловал, спешит застегнуться, — прокомментировал Макс. — Вот почему не завожу отношений с девственницами.

Кэтрин заставила себя опустить руки.

— Я не девственница.

— В физиологическом смысле, может, и нет, но во всех остальных… — Макс со вздохом провел рукой по волосам. — Кэти, я даю вам шанс. Одумайтесь, пока не поздно. Примите правильное решение. Не будите спящую собаку, если потом не знаете, что с ней делать.

— Ничего, разберусь. Меня не так-то легко смутить.

— Однако поцелуй вас смутил, а ведь по моим меркам он был достаточно сдержанным.

Кэтрин с трясущейся губой уставилась на Макса и часто заморгала.

— Значит, я вам совсем не нравлюсь?

— Сам факт, что вы задаете такие вопросы, уже о многом говорит… Не надо женских уловок, Кэти. Вы же сами понимаете, что нравитесь мне. Но я не какое-нибудь чудовище и не собираюсь требовать того, что вам не по зубам. Вы удивитесь, но это мне претит. А ваше хватание за пуговицы мне непременно надоест, и очень скоро. Так что, умоляю, не надо пускать слезу. Лучше подумайте как следует.

— Я готова! — настаивала Кэтрин, но голос дрожал — так же, как руки и ноги.

— Уверены? Подумайте еще раз. Я вам не безобидная комнатная собачка. И джентльменского поведения не ждите, особенно в постели. Мечтаете о благородном рыцаре — ищите более подходящую кандидатуру.

Кэтрин гордо расправила плечи.

— Не нужен мне никакой рыцарь.

— Вот и прекрасно. Он сейчас совершает подвиги где-то в другом месте.

Макс посмотрел Кэтрин прямо в глаза, будто видел ее насквозь, потом кивнул:

— Хорошо, мой маленький цветочек страсти, я давал вам шанс, но вы им не воспользовались. Я помогу вам распуститься. Но условия диктую я. Только я могу решать, что и когда будет происходить. Если скажу, что еще рано, значит, еще рано. Так что наберитесь терпения и ждите.

— А как я пойму, что пора?..

Макс низко рассмеялся:

— Не волнуйтесь, это ощущение ни с чем не спутаешь. Примерно можно описать так: вам покажется, будто по венам течет раскаленная лава.

Некоторое время Макс смотрел на нее, а потом совершенно неожиданно для Кэтрин притянул ее к себе, обнял и провел рукой по волосам. Потом отстранился и посмотрел Кэтрин в глаза. Улыбнулся медленной, чуть кривоватой улыбкой, и у нее чуть колени не подкосились.

— А теперь займемся работой.

И Кэтрин, которая теперь меньше всего чувствовала себя роковой женщиной, молча кивнула.


На следующее утро Кэтрин продумывала свой наряд особенно тщательно. Нужно внести изменения, но не слишком радикальные. Главное, чтобы дело хоть чуть-чуть сдвинулось с места. Кэтрин снова надела очки и затянула волосы в узел, на ней была строгая коричневая юбка, и туфли тоже были коричневые, на плоской подошве. Но колготки Кэтрин надевать не стала и блузку выбрала летящего кроя, ярко-желтую.

В конференц-зал отеля Кэтрин пришла первой и сразу стала проверять, все ли в порядке. Полный энтузиазма, Макс пришел через пятнадцать минут после Кэтрин. Увидев, как она одета, замер и едва слышно произнес:

— Хм…

Взгляд Макса сделался пристальным и напряженным. Кэтрин почувствовала, как внутри все затрепетало. Если ей удалось добиться такого эффекта всего лишь при помощи желтой блузки и обнаженных лодыжек, что же будет потом, когда она выложит главные козыри?

Вечером на первый деловой ужин Кэтрин отправилась в очках и с пучком, но переоделась в хлопковый брючный костюм с короткой блузкой, а потом с удовлетворением любовалась результатом — у Макса чуть челюсть не отвисла.

На следующее утро Кэтрин решила, что на достигнутом останавливаться не намерена. Очки остались на месте, зато юбка стала хоть и сдержанной, но гораздо менее строгой. Блузку Кэтрин надела малиновую, с коротким рукавом, а узел завязала не тугой, а свободный и небрежный. Изменения произвели на Макса большое впечатление — зубы его были стиснуты так плотно, что Кэтрин уже начала беспокоиться. Однако к вечеру еще больше ослабила узел и нарядилась в пастельно-зеленое облегающее платье с достаточно глубоким декольте. При виде Кэтрин Макс глубоко втянул в себя воздух.