Лариса Теплякова - Тайное и явное в жизни женщины

Я уже расстёгивала ему рубашку, пуговку за пуговкой. Самой мне быстро скинуть халатик не составляло труда. Я знала, как его взбодрить, моего мужа. Я встала на колени в его ногах на полу. Несколько ласковых движений, и он был готов.

– Ань, мне бы тогда в душ, – прошептал Юра.

– Нет, сиди, я так его возьму. Ты же мой родной…

Юра сильно сжал мне плечи и откинул свою голову назад, блаженно прикрыв глаза. Я усердно ласкала его член языком, затягивала внутрь рта. Я совершенно не думала о себе, а только о нём, моём муже. Появились первые содрогания. Мой Юра тихо издал стон. Я стиснула его член между своими грудями. Сперма, живая тёплая субстанция, напоминающая мне запах любимых морепродуктов, извергалась толчками, стекая на мой живот.

– Вот теперь бы мне надо в душ, – медленно произнесла я. – Отпустишь?

– А можно я сам тебя помою?

– Ну, пойдём…

Юра нежно тёр меня мягкой губкой, продвигаясь сверху вниз. Между моих ног он многозначительно задержался, вопросительно глядя на меня. Я кивнула ему. Муж уделил больше внимания моему трепетному местечку. Наступил мой черед испытать наслаждение.

Я видела, что Юра отрешённо счастлив и полностью успокоен. Мужчины не любят многословия. Они предпочитают действия.

Вечером мой муж предстал совсем другим. Он увлечённо рассказывал Анатолию Михайловичу о своей службе в армии, показывал ему фотографии. Это была самая выигрышная тема для беседы между двумя мужчинами. Напряжённости между ними не осталось и следа.

– Что ты с ним сделала? – удивилась свекровь. – Как тебе удалось?

– Есть скрытые рычажки управления, – ответила я, улыбаясь.

Моя мама тоже улучила минуту, чтобы поговорить со мной.

– Анюта, вам надо переезжать, так будет лучше для всех, – сказала она.

– Я понимаю, мама, но пока не удастся. Ничего, поживём немного вместе. Вроде бы вполне нормальный человек этот Анатолий Михайлович.

– Нет, Анечка, ты мне уж поверь, что в нашем возрасте ужиться вдруг с мужчиной непросто. У них ещё конфетно-букетный этап отношений, а вот как будни начнутся! Наша Светлана Леонидовна вряд ли радикально преобразится. В таком возрасте не меняют своих привычек. Давай-ка, девочка, подумаем вот над чем…

Именно тогда мама набросала мне свой план расселения. Мудрая моя мамочка, как же я ей благодарна! Она всё предвидела.

Я ещё допивала на кухне свой утренний кофе, когда внезапно позвонил Вадим из Москвы.

– Ань, привет, у меня к тебе просьба личная. Выполнишь?

– Говори, что случилось, – неразбуженным голосом сказала я.

– Я с женой сейчас разговаривал. Она ревёт в трубку белугой. Что-то там с сыном младшим. Очень прошу тебя заехать ко мне домой, узнать, в чём дело и принять меры на месте. Ирка вся в растерянности, в истерику впала. Она же сама ничего без меня не может. А ты справишься. Серёга тебе поможет, я ему уже звонил. Он к тебе едет.

– Хорошо, я попробую, – ответила я.

– Спасибо тебе. Отзвони мне потом.

Времени для раздумий и сомнений Лавров мне не оставил. Вадим Юрьевич ценил меня за скорую сметливость и платил за это хорошую зарплату. Надо было быстро собираться. Наш верный водитель Серёга уже ждал у нашего подъезда.

– Ты с женой Вадима Юрьевича знаком? – спросила я Сергея по дороге в машине.

– Ну знаком, – неохотно отвечал Сергей.

По этой его скупой фразе я сразу поняла, что более исчерпывающей информации от водителя не получу. Своё собственное мнение Сергей привык при себе и держать, каким бы оно не было.

– Что-то там с его сыном Сашенькой. Директор нам с тобой велел принять меры.

– Велел, так примем, – спокойно ответил Сергей. – Нам было бы сказано.

Что я сама знала о жене Вадима? Только лишь, что её зовут Ирина, и она работала до рождения младшего сына в городском нотариате. Несколько раз я слышала её нетерпеливый голос в телефонной трубке. Я была полностью уверена, что Ирина Лаврова – дама, во-первых, обязательно эффектная и, во-вторых – несколько избалованная. Первое качество я ей сама великодушно приписывала, так как не могла вообразить рядом с Вадимом простушку. Вывод о второй черте характера этой женщины давно вынесла наша главбух Нина Петровна из собственных бесед с начальником. В общем, я привела себя в состояние готовности № 1. На всякий случай.

Дверь мне открыла маленькая, щупленькая, зарёванная женщина в халате, заляпанном, бог знает чем, и с неопределяемым цветом волос. Какие-то оттенки воробьиного оперения.

– А мне Ирину…

– Я, я Ирина, – с готовностью затараторила она. – А вы, вы Аня? Да-да. Вадим звонил уже.

Она провела меня в комнату, сумбурно излагая события, словно своему участковому педиатру.

– Я Сашеньку кормила утром. Он у нас рано просыпается. Он что-то забаловал, соскочил, побежал… Я за ним! Закричала ещё на него, дура оглашенная! Напугала ребёнка. Он упал в коридоре. Столько крови было! Я думала, что он убился. А меня Вадим потом бы убил.

Её слова сыпались, как твёрдые горошины. Сам мальчик уже тихо лежал на кровати. На лбу зияла рана.

– Я, конечно, не врач. Но думаю, что надо ехать срочно в травмпункт. Собирайтесь.

Она суетливо забегала по квартире, хватая и роняя вещи. «Видно, сильно перенервничала» – подумала я. Пришлось мне самой осторожно одевать мальчика. Ирина вообще вела себя как человек, привыкший к обслуге. Так что наша Нина Петровна была близка к истине.

В травмпункте рану промыли и зашили, сделали необходимые инъекции.

– Что же вы, мамаша? – укоризненно сказала мне пожилая медсестра. – Смотреть надо за ребёнком. Для этого вам и отпуска по уходу за детьми даются. Это мы раньше через два месяца после родов на работу выходили. А вы дома сидите, и уследить за своими ребятишками не можете! Подойдёте на перевязку через день в свою поликлинику по месту жительства. Вот вам выписка.

– Я, я мамаша, – затараторила опять Ирина, хватая листок из её рук. – Спасибо вам. Так уж вышло…. Бывает, знаете…

– Знаю! Следующий! – зычно выкрикнула в коридор медичка. Ей уже было не до нас. День только начинался, а пострадавших детей беспрестанно подвозили.

В машине мы сели с Ириной на заднее сиденье. Маленький Саша сразу заснул на руках у мамы, а сама Ирина оживилась ещё больше. Стресс у неё благополучно миновал.

– А вы, значит, Анна? – уточнила она ещё раз. – Вадим почти каждый день про вас мне что-нибудь сообщает. Он вас, похоже, очень ценит и уважает.

– Спасибо, – корректно ответила я. – Мы его тоже все в фирме уважаем.

– А вы высокая, – вдруг отметила она. – И пальто у вас красивое. Стильное, я бы сказала, пальтишко. Цвет необычный. В Москве покупали?

– Нет, даже так вышло, что за границей.

– Ой, а я так давно нигде не была! – поделилась Ирина. – С детьми с этими … Я ведь без Вадима, как без рук. Я и врачей в своей поликлинике не знаю. Может, он уже вернётся, да сам и сходит на перевязку с Сашей. А у вас дочь, да?

– Да, девочка, Маша. В школу на следующий год пойдёт.

– Мальчишки, конечно, беспокойнее девочек. Но всё же – как вы успеваете совмещать работу и семью? Вы ведь часто в командировках бываете?

– Нет, я не часто. Вадим Юрьевич сам в основном ездит.

– Когда Вадим работал в милиции, у него была там одна подруга. Маргарита. Он вам не рассказывал? – вдруг заявила Ирина.

– Нет, мы не настолько близки, чтобы обсуждать такие сугубо личные вопросы. Иногда просто времени нет поговорить на отвлечённые темы, – учтиво сказала я ей, а про себя подумала, что у нас с Вадимом обычно не хватает времени для досужих разговоров. И я на самом деле имела очень скупые сведения о работе и жизни своего любовника в прошлом. Более того, не считала нужным отягощать свой мозг подобной информацией. На каждом отрезке жизненного пути у людей свои обстоятельства и привязанности. Но Ирина настойчиво навязывала мне свои сведения:

– Так вот, про эту Маргариту он тоже так часто мне упоминал! Такая она умница, такая она сообразительная… Мой муж как-то всегда в тандеме с женщинами хорошо работает. У них тогда тоже дела шли. Такие серьёзные преступления раскрывали! Я её видела несколько раз, Риту эту. Ну, она-то настоящая красавица, конечно! Такая, знаете, от природы… Ей бы на подиум, а она в милиции. Представляете?

– Да, есть счастливицы, которых даже дорогая косметика только испортит, – индифферентно отозвалась я.

– Так вот, о чём это я? А-а, я про эту Маргариту. Она не замужем была, одна жила.

– Простите, и что? – недоумённо спросила я.

– У нас тогда только старший Павлик был. Ну, а потом я уж Сашеньку мужу родила. А Маргарита так замуж и не вышла. Представляете?

– Не совсем. Ведь она красавица, по вашим словам, и в мужском коллективе работала. А она вам тоже помогала в отсутствие Вадима? – с вежливой улыбкой спросила я.

– Нет, она мне не помогала, – ответила Ирина и посмотрела на меня в упор своими синими глазами. – А ребёночка одна без мужа всё же эта Ритка родила. Сейчас пытается в адвокаты пойти. Деньги, знаете ли, нужны. Одной-то, без мужа, дитя поднять трудно.

Не так уж была она проста, как хотела казаться окружающим, эта Лаврова Ирина. Какая вообще зачастую пролегает разница между понятиями «быть» и «казаться»! Я быстро постигла, что эта её извечная беспомощность в вопросах быта не что иное, как проверенный способ удержания Вадима подле себя. Такие мужики в неволе редко существуют. Им нужен простор, театр волнующих действий, неординарные впечатления. Ирина успешно создала ему ореол незаменимого человека в семье, ежедневно демонстрируя мужу свою слабость и непрактичность. Не глупо, не лишено некоторого смысла. Что ж, главное – не потерять чувство меры.

– Подъезжаем, – сказал наш водитель.

Я осталась в машине, а Сергей помог Ирине донести её крепко спящего ребёнка и даже раздеть его. Он тоже был хорошим отцом, наш верный Серёга.

– Ну, спасибо вам, ребята, – поблагодарил нас Вадим по возвращению.

– Чего там, – отмахнулся Сергей.

Я же просто учтиво промолчала.

К своей семейной теме Вадим вернулся сам в конце рабочего дня, когда мы остались вдвоём в его кабинете.

– Ходил в обед с Сашей в детскую поликлинику на перевязку, – сообщил он мне.

– И как? Всё в порядке?

– Да, нормально. До свадьбы, как говорится, заживёт, но небольшой шрам может всё же остаться.

– Ничего, мужчину шрамы только украшают, – напомнила я ему.

– Я в тебе не ошибся. Молодец, что сразу в травмпункт повезла моих, – похвалил меня Вадим.

– А что тут такого? Честно говоря, Ирина сама могла вызвать скорую помощь. Их бы тоже туда отвезли. Хотя, возможно она в шоке была…

– Да что она может, Ирка моя! – махнул рукой Вадим. – Вот ты летаешь в Москву одна, вопросы решаешь, а мне кажется, что отпусти я Иринку одну, так она в аэропорту по прилёту сразу растеряется!

– Ты так говоришь, словно твоя жена из крохотной глухой деревни, – возразила я. – Вполне современная женщина, живущая в большом городе. Университет закончила. Немного завязла в хозяйстве, с детьми замоталась – бывает. А ты вот отпусти её с подругами в Москву за покупками – она живо разберётся.

– Ладно, отпущу как-нибудь, – потирая затылок, сказал Вадим. – Меня вот больше дети мои беспокоят.

– А что с ними?

– Да у младшего дикий диатез. Заметила, обратила внимание?

– Да, что-то такое заметила.

– А у старшего сына, у Пашки, аллергия мощная.

– На что?

– На цветение. Вот весна опять началась, скоро май. Всё зацветёт вокруг – так Пашка мой опять мучаться будет. Я иногда даже думаю, может, мне с Иркой вообще детей иметь было противопоказано?

– Кто же это знает заранее… – я хотела быстрее закончить этот разговор.

– А вот интересно, с тобой какой бы у нас ребёнок получился? А? Как думаешь? – внезапно спросил Вадим.

– Я ничего по этому поводу не думаю, и думать не хочу, – отрезала я. – И вообще у меня резус-фактор отрицательный. Вообще ничего может не получиться. Отторжение чужеродных клеток.

– Вот здорово! – восхищённо воскликнул Вадим. – Так у меня же тоже отрицательный резус, Анька! Я всегда у всех из интереса об этом спрашиваю, а у тебя как-то забыл! Вот дела! Потрясающе!

– Ничего не вижу в этом потрясающего, – как можно холоднее ответила я. – Детей я тебе рожать не буду.

– Ой-ой, какая наша Анечка сердитая! Слушай, оказывается, у тебя глаза цвет меняют, когда ты злишься! Из серо-голубых становятся зеленоватые. Вот дела!

С тех пор Лавров взял за правило делиться со мной своими семейными делами. Я не заметила, как вляпалась в его проблемы по уши. Мне, между тем, порядком хватало своих. Я как-то заметила ему:

– А тебе не кажется, что мне совсем не обязательно всё знать о твоей семье? А твоей жене надо как можно меньше слышать обо мне. Неужели тебе это самому не ясно?