– Или Йорктаун, или Джеймстаун, – устало добавила Касси, пытаясь заглушить ревность. Она водила Элсбет во все эти места, и не только, и они прекрасно проводили время. Так прекрасно, что даже мысль о полуромантическом уик-энде с мужчиной, который ей нравился, совершенно не радовала. – Дейна!

– Что? – насторожилась та.

– У тебя никогда не возникало желания столкнуть всех мужчин, какие есть в мире, в глубокую пропасть?

Дейна не сразу ответила, словно тщательно подбирала слова:

– Мой муж знал, что у меня начинается морская болезнь при одном взгляде на яхту, и все же купил сорока-футовик, а теперь проводит на нем три уик-энда в месяц. Что ты об этом думаешь?

– Думаю, ты бы самолично захотела вырыть такую пропасть.

Они посмеялись, и Дейна пообещала прийти за Элсбет.

Это Алтея возродила Касси к жизни. Томас извинился перед неутомимой актрисой, объяснил, что не сможет провести с ней эту неделю, и Касси поняла, что это она виновата во всем. Томас сильно расстроился из-за ее ухода и плохо себя чувствовал.

Касси пыталась заняться каталогом, но не могла. Она взяла коробку с вырезками из газет сорок первого года, где описывалось убийство старлетки, но даже это ее не заинтересовало. Она внесла коробку в список и заклеила скотчем. И не оживилась даже, когда нашла фотоальбомы со снимками очень молодой Алтеи и ее дочери. Зрителям всегда было любопытно знать о ребенке Алтеи, да и Касси гоже. Но собственные проблемы все перевесили.

В понедельник Касси пришла в дом Алтеи с сумкой, где были сложены вещи. Этот уик-энд она провела одна в доме Джеффа. Джефф, Томас и Элсбет уехали. И не только не сказали ей, куда именно, но даже не пригласили с собой. Впервые с ней обращались как с наемной прислугой, а не как с членом семьи. Весь уик-энд она собирала вещи и пыталась не заплакать, когда твердила себе, что всего лишь переезжает в соседний дом и будет видеться с Джеффом и его семьей.

В понедельник Алтея встретила ее у двери.

– Выглядишь ужасно, – сказала она вместо приветствия. – Какими пытками тебя изводил Джефферсон все это время?

– Никакими, – промямлила Касси. – Все они были очень милы. Какая комната здесь моя?

– Какая понравится, – сказала Алтея, закрывая дверь. – Пусть Брент унесет вещи наверх, а ты иди со мной.

Касси апатично последовала за Алтеей по коридору. Рядом со спальней актрисы находилась маленькая комната, которую Касси раньше не видела. Комната была длинной и узкой, и, судя по всему, Алтея устроила здесь свой кабинет.

– Я хочу знать, что происходит, – объявила она, когда они уселись. – Постарайся не пропустить ни слова. – Не дождавшись ответа, Алтея подвинула Касси коробку носовых платков. – Рассказывай! – приказала она, и Касси, всхлипнув, принялась изливать ей душу.

Алтея молча слушала.

– Ты влюблена с двенадцати лет? – покачала она головой, когда Касси закончила невеселый рассказ.

– Я знаю, – всхлипнула Касси, – это глупо. Как можно влюбиться в двенадцать лет? Даже если это звезда. Мама однажды рассказывала, что в юности сходила с ума по Джеймсу Макартуру. Вы его знали?

Ответом ей послужило уклончивое «мм-м». Алтея откинулась на спинку кожаного кресла.

– С любовью не поспоришь, – вздохнула она. – Как ни пытайся, с ней не совладать. Однажды я жила с мужчиной, который мог бы стать прекрасной для меня партией. Но я так и не смогла его полюбить. Мужчина, которого я любила, был недосягаем для меня.

– А мистер Риджуэй? – спросила Касси, сморкаясь в салфетку.

– Он мне даже не слишком нравился, – презрительно фыркнула Алтея. – Нет, я любила отца своей дочери.

Касси оставалось только таращиться на нее. Ни в одном интервью Алтея не упоминала о дочери. В ответ на вопросы она только улыбалась и ничего не говорила. Подобные вещи бесили интервьюеров. Особенно когда передача шла в прямом эфире.

– Ты видела фотографии в альбомах? – спросила Алтея. Поняв, о чем идет речь, Касси кивнула.

– Сходи принеси их. Я буду ждать тебя в спальне. Касси взлетела по лестнице на чердак, схватила коробку с альбомами и поспешила вниз, в спальню Алтеи.

Алтея на кровати. Касси не сразу сообразила, куда ей присесть. Если она сядет на стул, значит, окажется слишком далеко от хозяйки и они не смогут смотреть альбомы вместе.

Но Алтея похлопала по матрасу рядом с собой, и Касси тоже забралась на постель.

– Здесь я беременна, – начала Алтея. – Видела ты когда-нибудь подобную толстуху?

– Но вы потрясающе выглядели! А что случилось потом? – тихо спросила Касси.

Обе знали, о чем она: ее интересовало, что произошло между Алтеей и ее дочерью.

Алтея ответила не сразу: слишком долго она избегала говорить на щекотливую тему.

– Она не любила меня. Моя дочь просто не любила меня, или мой образ жизни, или среду, в которой ей пришлось расти. Но я ее понимаю. Со мной было то же самое. В детстве я никак не вписывалась в уклад собственного дома. Родственники существовали по раз и навсегда установленному порядку. Самым лучшим для них развлечением был лимонный пирог по воскресеньям, после церкви. Мы же с матерью с рождения жаждали чего-то бесконечно волнующего.

Касси затаила дыхание. Алтея рассказывала ей то, о чем до сих пор не знал ни один человек.

– Думаю, мы пожинаем то, что посеяли, – вздохнула Алтея, – потому что моя дочь пошла в мою родню. Она хотела спокойной жизни, присущей людям среднего класса. Все, что делала я, ее не впечатляло. Никто из моих знакомых ее не впечатлял. Она не хотела модных платьев или дома с мраморными ванными. Она хотела… – Алтея безнадежно махнула рукой. – Я так и не поняла, чего она хотела. Она росла со мной, но была похожа на монахиню, случайно попавшую в Лас-Вегас. И не могла дождаться, когда сможет уйти от меня.

Касси перевернула страницу и взглянула на маленькую девочку. Тут же стояли Алтея и Кэри Грант. Взрослые смеялись, позируя перед камерой, но девочка на заднем плане была абсолютно серьезной. Наверное, такой же была бы Элсбет, если бы родилась в шумной многодетной семье, где дети не говорили, а кричали, толкались и бегали по комнатам.

– Где она сейчас?

Алтея закрыла альбом и встала.

– На Среднем Западе. В одном из тех штатов, где мне никогда не хотелось побывать. У меня есть правнуки, но я ни разу их не видела. Но зато наняла частного детектива, который каждые полгода посылает мне их снимки.

– Вы не пытались с ними связаться?

– Раньше я писала дочери. Но перестала. Потому что ни разу не получала ответа. Человек не может бесконечно выносить унижения. Разве не так?

Она посмотрела Касси в глаза. Та опустила голову. Родная мать была равнодушна к ней с самого ее рождения, и в один прекрасный день Касси оставила все попытки угодить ей. Все равно матери никогда не нравилось, что она делает и чем занимается.

– Может, теперь, когда я стала самостоятельной, следует попытаться стать президентом какой-то компании? – пошутила Касси.

Но Алтея даже не улыбнулась.

– Если захочешь открыть свой бизнес, я тебя проспонсирую, – сказала она серьезно.

– Вы серьезно? – удивилась Касси. – Какого рода бизнес я смогла бы открыть?

– Ну, модельер из тебя вряд ли выйдет, – хмыкнула Алтея.

Касси рассмеялась.

– Ладно, пойдем наверх и примемся за каталог. Или хочешь остаться наедине со своим горем?

– Я почти всю жизнь провела в одиночестве, – горько усмехнулась Касси.

– Я тоже, – неожиданно сказала Алтея и в ответ на недоверчивый взгляд Касси пожала плечами. – О'кей, я провела в одиночестве только последние несколько лет, но и это больше, чем я могу вынести.

Она взяла Касси под руку и повела по лестнице.

– Один молодой человек вот уже десять лет как присылает мне письма каждый месяц. Он хочет написать мою биографию.

– Неплохая мысль, – кивнула Касси.

– Может быть. Я уже подумывала об этом. Но неужели кого-то заинтересует жизнь престарелой кинозвезды?

– Но если вы расскажете правду о себе, это вызовет всеобщее потрясение. А шокирующие истории хорошо продаются. Не так ли?

– Я тоже так считаю.

Касси открыла дверь чердака и позволила Алтее войти первой.

– Почему бы вам не рассказать мне всю правду, и я помогу вам решить, писать вам такую книгу или нет.

– Только если ты расскажешь мне правду о себе, – возразила Алтея.

– Но я только что рассказала. Рассказала все.

– Полагаю, в этом случае на сцену придется выступить мне, черт побери, – объявила Алтея, и они снова рассмеялись.

Всю эту неделю Касси провела с Алтеей. Обе были одиноки, и хотя у Алтеи был больший жизненный опыт, между их судьбами существовало некоторое сходство. Обе чувствовали себя чужими в собственных семьях. Касси была разительно не похожа на мать, а Алтея – на родных.

Конечно, Касси была несчастна от того, что приходилось покидать дом Джеффа, но неделя все равно прошла неплохо. Алтея рассказывала удивительные истории о своей закулисной жизни, а когда Касси предложила их записывать, с радостью согласилась. Пока Касси составляла каталог, Алтея наговаривала свои рассказы на диктофон. Так они облегчали друг другу одиночество.

Но главное, что между ними завязалась дружба. Свои повествования о себе и своей необыкновенной жизни Алтея то и дело прерывала наставлениями, требуя от Касси похудеть и заниматься в тренажерном зале.

– Теория упругих тел была создана не поколением твоей матери, а гораздо раньше, – заявила она, накидывая норковый палантин, который носила в «Первом дне». – Думаю, что твоего молодого человека можно завоевать старомодной сексапильностью.

– Которой в полной мере обладает Скайлар, – вздохнула Касси. Алтея ничего не ответила, но оценивающе оглядела Касси. Иногда ей казалось, что Алтея что-то замышляет, но та, как всегда, ни словом, ни намеком не давала знать о своих планах.

К пятнице Касси чувствовала себя намного лучше. И почти с нетерпением ждала уик-энда с Брентом.

В пятницу, ровно в три, Касси была в доме Джеффа, когда у задней двери появилась Дейна с корзиной, полной домашних булочек и печенья.

– Они там, – сказала Касси, показывая на большую гостиную. Томас и Элсбет включили DVD и уселись перед телевизором. Но Касси была готова побиться об заклад, что они ничего не видят.

Кивнув на прощание, она поспешила уйти. Пусть о них заботится Дейна!

– Я обязательно буду счастлива и хорошо проведу время в этот уик-энд, – сказала себе Касси, надевая жакет и беря рюкзак. Им с Брентом было так весело на прошлом свидании! Да, Брент явно был большим любителем женщин, и Касси не раз ловила его на том, что он провожает взглядом очередную красотку. Но это вполне естественно, не так ли?

Они пообедали на Ричмонд-роуд и осмотрели все пять плантаций на Джеймс-Ривер: Шервуд-Форест, Уэстоувер (божественный сад!), Ширли, Эвелянтон и Беркли. Касси заявила, что в восторге, и Брент согласился с ней, но без особого энтузиазма: во всяком случае, у нее сложилось впечатление, что он предпочел бы отправиться в Буш-Гарденс и покататься на больших «русских горках». Касси тоже была не прочь, так почему же он выбрал не развлечения, а осмотр исторических достопримечательностей? Пытается произвести на нее впечатление?

По мере того как день клонился к вечеру и у них почти иссякли темы для беседы, Касси неожиданно показалось, что Брент скорее старается произвести впечатление на Джеффа. Недаром он время от времени спрашивал ее о Джеффе. Какой он дома? Есть ли у него хобби? Что рассказывает ей о своей работе?

Ответы Касси были многословны, но почти не содержали информации. Правда, в работе Джеффа не было ничего секретного: обычный трудоголик. Любящий отец. Но что-то в манере Брента коварно задавать вопросы, делая при этом вид, что он занят чем-то другим и спрашивает от нечего делать, тревожило Касси.

Интересно, что общего между Джеффом и Брентом?

Когда она той ночью пришла домой и Джефф пытался предупредить ее насчет Брента, Касси хотелось заорать на обоих. Она чувствовала себя так, словно попала в шекспировскую драму. Интуиция подсказывала, что мужчины схватились не из-за нее. Что причина в чем-то другом. И она никак не могла понять, в чем именно.

Уходя из дома, Касси не кралась на цыпочках, но и лишнего шума не производила. И почти добрела до шоссе, когда появился Брент в маленькой красной спортивной машине.

– Ты здесь, – пробормотал он, и она услышала разочарование в его голосе.

– Джеффа нет дома, – сообщила она и, бросив рюкзак назад, уселась на пассажирское сиденье.

– Знаю. Он…

Брент осекся и выехал с подъездной дорожки.

– Кажется, я видел его на сто девяносто девятом шоссе.