Джо Беверли - Тайны ночи

Бренд Маллорен!

Диана подняла пистолет, держа его двумя руками.

— Стоять!

Незваный гость быстро прошел в дверь, как будто и не слышал окрика. Диана нажала на курок и отлетела назад, оглушенная выстрелом и ослепленная пламенем, вылетевшим из дула.

В то же мгновение послышался крик. Мученический, с рыданием.

Диана застыла на месте, онемев от ужаса.

Прибежали слуги, открыли двери. Графиня уронила пистолет и, пошатываясь, вошла в комнату. Роза, распростершись, лежала на полу. О Боже, может, пуля попала в Розу? Над ней склонился какой-то мужчина. Еще кто-то корчился и вопил на полу, истекая кровью.

Не Бренд Маллорен.

Эдвард Овертон.

Диана опять взглянула на Розу и увидела, что Бренд подхватил на руки ее безвольное тело.

Графиня бросилась на колени рядом с ними.

— Она мертва?

— В обмороке. — Бренд прижал ее к груди. — Роза, любимая! Все хорошо. Очнись…

В комнату стремглав ворвался Поттс.

— О Боже! — Он подошел к Овертону, который слабо о чем-то молил: о помощи, о смерти, о милосердии?..

В дверях тотчас появилась миссис Монктон и визгливо, на высокой ноте заголосила.

Мать Розамунды тут же хлестнула экономку по щеке, взяла под руку свою очнувшуюся дочь и увела ее из комнаты.

Диана же так и осталась стоять на коленях. В ушах ее еще звучал пистолетный выстрел, смешанный с рыданиями. На пороге толпились слуги, кое-как одетые спросонья, а в кресле раскинулась ослабевшая экономка. Голоса сливались в головокружительный гул.

Нет, никакого обморока!

Диана с трудом поднялась на ватные ноги.

— А теперь, — проговорила она, гордясь своим спокойствием, — может быть, кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?

К несчастью, в следующий момент в голове ее вновь раздался нарастающий гул, и она погрузилась во тьму.

Бренд огляделся по сторонам, с трудом постигая происходящее. На полу лежали двое — графиня Аррадейл и Эдвард Овертон. Минутой раньше кто-то крикнул: «Стоять!» — и прогремел пистолетный выстрел. Кричавший застрелил Овертона, хоть метил в Бренда. Коттерит повопил и затих.

Розу увели из комнаты. Это хорошо.

Все случилось так внезапно! Казалось, время остановилось. Ведь он только что подъехал верхом к дому Розы, увидел в окне, как она борется с коттеритом, и вот уже он здесь, в гуще странных событий.

Но главное — Роза в безопасности. Остальное не имеет значения.

Он присел на корточки перед лежащим в луже крови мужчиной.

Слуга задумчиво покачал головой:

— Он еще жив, сэр, но скоро отойдет. Пуля попала ему в бок. Это вы стреляли?

— Лучше не спрашивай.

Едва Поттс сообщил, что Эдвард Овертон вернулся в Венскоут, как Бренд помчался в поместье, подгоняемый страшной угрозой.

Он поднял пистолет, выпавший из руки Овертона. Из этого оружия не стреляли. Рядом валялся разлитый пузырек.

— Яд? — охнул Поттс. — Опять?

— Что значит опять?

Поттс кивнул на кровать, и только тут Бренд увидел накрытое простыней тело.

— Сэр Дигби?

— Да, милорд. Но меня просили не говорить… — Он перешел на шепот:

— Я рад, милорд, что вы застрелили мистера Эдварда. И рад, что он страдал, хоть это, наверное, не по-христиански.

Бренд не стал спорить, несмотря на то что сам не имел понятия о том, кто же все-таки стрелял. Роза стрелять не могла. А кто здесь был еще?

Бренд встал, подошел к постели покойного и взглянул на останки мужчины, который был ему симпатичен. Мужчины, который стоял между ним и его возлюбленной. В нем заговорила совесть. Надо было предупредить Дигби об опасности! Но мог ли он предположить, что Овертон зайдет так далеко? Или он, Бренд, думал только о себе?

Вряд ли. Однако чтобы услужить своей даме, он должен по возможности все уладить. Прежде всего избавиться от перепуганных слуг. Экономка, хоть и сидела с остекленевшими глазами, кажется, уже вполне оправилась.

— Почему бы вам не приготовить чай, миссис Монктон? — предложил он. — Для всех.

Женщина кивнула и потихоньку вышла из комнаты, поманив за собой остальных слуг.

Так. Что теперь? Ему хотелось пойти к Розе, но здесь лежала проклятая графиня. Вот глупая женщина! В самый ответственный момент, вместо того чтобы помочь, упала в обморок! Он поднял ее с пола, одернув для приличия пышную ночную рубашку из шелка и кружев, и тут ощутил на пальцах девушки запах пороха, а на белом шелке заметил черную пыль.

Так! Вот, значит, кто застрелил Овертона! Черт возьми, к этой женщине нужно приставить надзирателя! Бренд вынес ее в коридор и пошел на звук голосов. Как он и ожидал, Роза сидела в постели, а мать ее утешала.

— Диана! — охнула Роза и быстро освободила ей место на кровати.

Мать Розы достала нюхательную соль и энергично помахала под носом графини. Наконец та что-то пролепетала и очнулась.

— Терпеть этого не могу! — пожаловалась она, отталкивая вонючий пузырек, потом опять опустилась на подушку и прикрыла глаза рукой.

— Перестань, Диана, — решительно сказала пожилая женщина. — Подумаешь, упала в обморок! И нечего стесняться.

— Я никогда еще не падала в обморок, — пробормотала леди Аррадейл. — Никогда.

— И наверняка никогда еще не убивали человека, — заметил Бренд. — Если бы вы получше целились, могли меня застрелить!

Графиня, сверкнув глазами, тотчас села в постели.

— Вы ворвались в чужой дом! Надо было предполагать, что в вас будут стрелять!

— Я ворвался, потому что увидел жуткую картину!

Черт возьми, он, наверное, тоже в шоке, раз ругается с женщиной!

Бренд посмотрел на свою бледную возлюбленную:

— Как вы? — Ему так хотелось ее утешить!

— Более-менее, — отозвалась Розамунда, пытаясь улыбнуться. Чувствовалось, что она сама не знает, как вести себя в такой ситуации.

Он возобновил разговор:

— Я искренне соболезную вам по поводу смерти сэра Дигби.

— Спасибо. — Розамунда попыталась взять себя в руки. — Вы знакомы с моей мамой, миссис Эллингтон? Мама, это лорд Бренд Маллорен.

— Мы виделись в Аррадейле; — отозвалась полная, мудрая на вид женщина в ночной рубашке, шали и чепце.

Бренд учтиво поклонился. С каждой минутой ему все меньше верилось, что это происходит с ним наяву.

— Ваш покорный слуга, мэм.

— Вы, должно быть, проделали долгий путь, лорд Бренд?

— Я приехал из Терека.

Проклятие, сейчас начнется разговор про погоду! А ведь все присутствующие наверняка знают истинное положение дел.

Он сел на кровать у ног своей дамы и взял ее холодную руку:

— Теперь тебе ничего не грозит, любимая.

— Знаю. Все хорошо. — Но тут она тяжело вздохнула, глядя только на него. — Он хотел… он хотел… Ох, Бренд!

Розамунда вздрогнула и уткнулась ему в плечо. Наконец-то он смог ее обнять!

На мгновение они забыли обо всем. Как долго они противились и как сильно жаждали такой вот близости!

— Он хотел избавиться от ребенка, Бренд. Он пытался чем-то меня напоить.

— Молчи.

— Я не раскрывала рта и не могла даже крикнуть…

Бренд обнял ее крепче:

— Успокойся, любимая. Все позади. Я здесь. Я о тебе позабочусь.

Если бы было возможно! Ему так хотелось лечь с ней, утешить, защитить, но здесь, в доме ее мужа, да еще в присутствии покойника…

Придется опять уехать. Боже мой!

Внезапно графиня встала с постели.

— Я хочу чаю. С бренди.

Мать Розамунды тотчас поднялась с кресла:

— Отличная идея. — Проходя мимо, она тронула его за плечо.

Когда дверь закрылась, Бренд лег на кровать и прижал Розамунду к своей груди. И тут ее словно прорвало: она снова и снова вспоминала события этой ночи — что сказал Эдвард, как она с ним боролась, шок, выстрел, крики…

Бренд только молча обнимал ее. Наконец Розамунда успокоилась и уснула. Он же всю ночь не сомкнул глаз — стерег свою даму, как и положено настоящему рыцарю.

* * *

Розамунда проснулась в чьих-то объятиях. Нет, это не Дигби. Она открыла глаза, едва смея надеяться, что ее последние воспоминания — не сон. Бренд! Глаза слипаются, но он не спит.

— Ты спас меня. Вернее, ребенка.

— Какой отец не спасет своего-ребенка?

— Бренд… — Она блаженно закрыла глаза.

— Молчи. — Он ласково коснулся ее губ. — У меня была целая ночь для раздумий. И мы преодолеем все трудности. Ты знаешь мой семейный девиз?

— Погоди, попробую догадаться. «Мы боги и делаем все, что хотим».

Он улыбнулся, и в глазах его зажглись веселые искорки:

— Неплохо. «Для Маллоренов нет ничего невозможного».

Она заглянула ему в глаза:

— И что же ты хочешь осуществить?

— А ты не знаешь? Обидно.

— Лучше сам скажи.

— Я хочу жениться на тебе, Роза. Хочу любить тебя, лелеять и защищать всю свою жизнь. Аминь.

Она засмеялась, глотая слезы радости:

— Я почти тебе поверила. — Розамунда коснулась его небритого лица. После долгой дороги и всех злоключений он опять напоминал того Бренда, которого она когда-то спасла. — И часто ты делаешь такие внезапные выпады? Какой в них смысл?

— Не стоит искать смысл там, где его нет.

Розамунда ждала — и боялась — поцелуя. Она не знала, как поступить в такой необычной ситуации.

— Бренд, я так растерянна! Ребенок… мне придется…

— Тсс. Мы что-нибудь придумаем. Скажи только одно: ты согласна выйти за меня замуж? Я не стану тебя к этому принуждать.

И он еще сомневался?!

— Если я по глупости буду отказываться, пожалуйста, веди меня к алтарю силой!

Бренд негромко засмеялся.

— Роза, — наконец проговорил он, — сейчас мы не можем ничего сделать, но я найду выход. Обязательно.

Она погладила его по голове:

— Я тебе верю. Мы будем вместе, если откажемся от ребенка.

— Неужели ты хочешь отказаться от своего ребенка? — Он заглянул ей в глаза.

— Что делать? Я уже смирилась.

— А я нет. «Для Маллоренов нет ничего невозможного». Если ты не веришь в меня, то положись хотя бы на моего брата.

При упоминании о Ротгаре Розамунда задумчиво нахмурилась:

— Я решила скрыть ребенка. Надеюсь, он не станет мне в этом препятствовать? Мне не хочется пятнать честь Дигби.

Бренд улыбнулся:

— Ты такая отчаянная и непобедимая! Леди Ричардсон и ее прыщавая горничная перехитрили самого маркиза Рот-гара. Невероятно!

Розамунда тут же все вспомнила. Если маркиз знает об этом, то наверняка собирается отомстить.

— Он пугает меня, Бренд. Не разрешай ему вмешиваться в наши дела.

— Увы, это невозможно. Впрочем, все будет, как ты пожелаешь. Надо только продумать план.

Она недоумевающе уставилась на любимого. Пусть и Маллорен, но должен же он понимать, что выше головы не прыгнешь. Они не могут пожениться и оставить себе ребенка, не опозорив их с Дигби. Но она все равно доверяла этому человеку.

— Я буду молить о чуде, любимый. — Розамунда взяла его за руку.

Атмосфера вмиг наэлектризовалась. Их потянуло друг к другу с неодолимой силой. Но Бренд вдруг отшатнулся:

— Сейчас траур по сэру Дигби. Не стоит забывать об этом, иначе потом мы оба об этом пожалеем.

Он встал с кровати, растрепанный, небритый, красивый и невероятно честный. Когда-нибудь она получит все это, хотя бы это. Для счастья вполне достаточно.

— Мне надо ехать. Как ты здесь без меня? — спросил он.

Ей не хотелось его отпускать:

— Мы так часто расставались за время нашего знакомства… — И все-таки Розамунда нашла в себе силы добавить:

— Со мной будут мама и Диана. Скоро приедут родственники Дигби. Ты не останешься на похороны?

— Я здесь лишний — пока. — Бренд быстро привел себя в порядок, придирчиво взглянул в зеркальце. Розамунде нравилось, что он не требует по каждому пустяку лакея. — Где будет отпевание?

— В Уэнсли.

— Я приду в церковь. На правах обычного знакомого, который желает выразить свое уважение к покойному.

— А что потом? — Столько вопросов оставалось нерешенными! — Я еще нескоро смогу выйти за тебя замуж, Бренд.

— Знаю.

Вот как? Значит, он все понимает?

— Только после того, как родится ребенок. После…

— Доверься мне. — Он опять приложил пальцы к ее губам.

Она кивнула. Бренд выпрямился и подмигнул:

— Вам повезло, Роза Овертон: я очень терпеливый мужчина. Иначе я давно бы нашел себе другую, которая сделала бы меня своим добровольным рабом-любовником. — Розамунда густо покраснела. — Сколько бы месяцев мы ни были в разлуке, помни, — добавил он, задержавшись на пороге, — я люблю тебя, Роза. И буду любить вечно. У тебя будет все, что ты захочешь.

— Каким образом? — прошептала она вопросительно, но он, к счастью, уже ушел.