Первоначально Хэнк решил, что секретарь просто-напросто допустил опечатку. Он начал было диктовать записку Мерриту Кенделлу по поводу неряшливой корректуры или, возможно, бухгалтерской ошибки, но вдруг остановился. Он вспомнил, как Мег Макдермот чуть ли не целый день просматривала файлы журнальных архивов. Возможно, ошибку допустил секретарь или бухгалтер. А может быть, бухгалтер дал цифры, которые Меррит не имел желания включать в отчет. Хэнк не знал, где истина, но понял, что это требует выяснения.


Спенс пытался убедить Мег, что глупо снова останавливаться в «Бурунье» по возвращении в Палм-Бич. Она может переехать в его дом. Хотя Спенс всегда называл свой дом маленьким, он понимал, что все относительно: то, что считается небольшим в Палм-Бич, во многих других местах может казаться роскошным. Кроме громадной спальни, где Мег и Спенс проводили так много времени, в доме были еще четыре спальни, в каждой из которых имелись мраморная ванна и джакузи, а также коттедж для гостей – тоже с ванной и джакузи, гостиная, столовая, кухня и, разумеется, персональная терраса. Иначе говоря, места для Мег было более чем достаточно, тем более что, как заметил Спенс, он не намерен отпускать ее далеко от себя.

– А как быть с почтой? – возражала Мег. – Мне надо сохранить номер в «Бурунье» по крайней мере для этой цели.

– Зачем? Ты стыдишься того, что люди будут знать о наших отношениях?

Мег не стыдилась, она просто боялась. Она знала, что могут сделать другие люди, если им не понравятся их со Спенсом отношения. Особенно в Палм-Бич. Однако она не могла сказать ему об этом.

Так или иначе, Мег перевезла свои вещи в роскошную комнату его вроде бы простого на вид дома и оставила в отеле не включенный в справочную книгу номер телефона Спенса, по которому следует ей звонить. Вернувшись однажды после полудня домой, Мег увидела записку с уведомлением, что ей звонил Хэнк Шоу, который хочет срочно с ней увидеться.

Она сказала экономке (по меркам Палм-Бич, у Спенса все было по-домашнему просто, он даже дворецкого не держал), чтобы та передала мистеру Кенделлу, когда тот вернется с соревнований по поло, что ее неожиданно вызвали и она будет дома к обеду.

До дома Хэнка было недалеко, и, подъезжая к нему, Мег невольно сбавила скорость. Она до сих пор не решила, стоит ли сказать ему о том, что она обнаружила на месте своей прежней работы. Мег помнила о своем обещании и чувствовала себя обязанной вы полнить его. И тем не менее она чего-то побаивалась. Она до сих пор не знала, почему Хэнк посоветовал ей ни с кем не делиться своими подозрениями: была это забота о ней или страх за себя?

Дворецкий провел Мег на большую лоджию. Она посмотрела на бассейн, однако Эштон Кенделл нигде не было видно. Означало ли это, что их роман закончился, или Эштон занята сейчас какими-то делами? Несколько дней назад Мег видела снимок в местной газете, на котором Эштон и Алессандро были окружены восторженной толпой в Монако. Однако она достаточно хорошо знала Палм-Бич, чтобы понимать: видимость счастливой семейной жизни не обязательно соответствует действительности.

Хэнк Шоу ожидал ее, сидя за массивным письменным столом в столь знакомой Мег библиотеке, которую он использовал как офис. Он не стал тратить время на дежурные любезности.

– Я все время думал о том, что, по вашим словам, вы видели Меррита Кенделла в Саут-Бич. – Он замолчал, словно испытывая какие-то сомнения.

– Я тоже, – ни к чему не обязывающим тоном проговорила Мег.

– Вы считаете, что смогли бы узнать мужчину, с которым он разговаривал?

На сей раз пришел черед Мег выдержать паузу. Хэнк Шоу был достаточно наблюдателен и умен, и ему не составило труда догадаться, о чем Мег думает.

– Если вас интересует, насколько я близок с Мерритом Кенделлом, то скажу прямо: весьма далек. Я заседаю в совете директоров фонда. Именно поэтому и задаю вам эти вопросы. Я не знаю, что вам известно о совете директоров, но факт моего участия делает меня ответственным за ведение дел фонда. Если Меррит Кенделл замешан в каких-то махинациях, то, как вы понимаете, я хотел бы об этом знать.

Мег посмотрела через застекленную дверь на бассейн. Ей вовсе не хотелось восстанавливать против себя Хэнка Шоу. Он относился к ней вполне корректно и даже любезно, но она не забыла рассказы о том, как решительно и жестко он может употребить власть, если что-то вызовет его раздражение. С другой стороны, она должна защитить себя.

– Вы спросили, интересует ли меня вопрос, насколько вы близки с Мерритом, – сказала Мег. – Да, меня это интересует, и я ценю вашу откровенность. Но есть еще один вопрос, касающийся близости к семейству Кенделлов. Я понимаю, что он может вам не понравиться, но чтобы доверять вам, я вынуждена его задать.

Она заметила, как заиграли желваки на скулах Хэнка.

– Моя личная жизнь не имеет никакого отношения к этому делу, – жестко сказал он. – Могу добавить, что это никого не касается.

Страх идти дальше боролся в Мег со страхом перед тем, что может произойти, если она на этом остановится.

– Я думаю, – ровным тоном сказала она, – что это имеет отношение к делу. Несколько недель назад вы сказали мне, чтобы я не говорила о своих подозрениях Спенсеру. Я хотела бы знать, соблюдали ли вы сами это условие? И что еще более важно, намерены ли вы придерживаться его в отношениях с Эштон?

Хэнк довольно долго сидел, гипнотизируя Мег взглядом, и Мег почувствовала в комнате такую напряженность, словно вот-вот разразится гроза.

– Не могу решить, – прервал наконец Хэнк затянувшуюся паузу, – то ли вышвырнуть вас отсюда, а заодно и из журнала, за вопиющую наглость, то ли поздравить с удивительным чутьем. Вы умная женщина, Меган Макдермот, а я люблю, чтобы под моим началом работали умные люди. Поэтому отвечу на ваш вопрос: я не привык переносить свои личные пристрастия на профессиональную деятельность. Я не распространялся и не стану распространяться об этом деле, о чем предупреждал и вас. Теперь мы понимаем друг друга? И доверяем ли мы друг другу?

– Полностью, – сказала Мег.

– Хорошо. В таком случае почему бы вам не рассказать более подробно о том вечере в Саут-Бич?

Мег рассказала и о вечере в Саут-Бич, и о посещении офиса журнала, в котором работала раньше.

– Вы уверены? – снова спросил Хэнк.

– Абсолютно. Меррит Кенделл разговаривал с Хаймом Суаресом. Человеком, которого называют Змея.

– Но почему вы в этом уверены? Никто даже не знает, как этот человек выглядит. Существует крайне мало его фотографий. Он позаботился об этом.

– Это одна из причин, почему я его запомнила. Фотограф, с которым я работала, ездил по заданию в Колумбию. Это просто чудо, что ему удалось сделать снимок и к тому же выбраться из страны невредимым.

– Теперь только один вопрос. Что делал Меррит Кенделл, стоя на пирсе и разговаривая с…

– Точнее, споря, – поправила Хэнка Мег.

– …с одним из главных дельцов Медельинского наркокартеля?

– Можно предположить, что он закупал небольшое количество чего-то, чтобы развлечься.

Хэнк внимательно посмотрел на нее.

– Я рад, что вы сохранили чувство юмора. А сейчас вы должны обещать мне, что вы сохраните кое-что еще.

– Тайну?

– Более того. Дистанцию.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что эти игры не для любителей. Эти люди играют жестко и грязно. Вы думаете, что утопленники, которых регулярно находят в Майами, тонут случайно? И не ждите, что Меррит будет действовать как джентльмен. Если все окажется так, как мы имеем основания подозревать, то это может погубить и его, и всю его семью.

Возникла пауза. Никто из них не упомянул ни Эштон, ни Спенсера, но каждый знал, что оба думают о них.

– Я знаю, какие мысли сейчас бродят в вашей голове, – заговорил наконец Хэнк. – Минуту назад вы спрашивали меня, не собираюсь ли я замять это дело, чтобы защитить Эштон. А сейчас вы удивляетесь, как я могу поступить с ней столь жестоко. У меня есть дюжина причин для этого. Где-то в глубине души могу признать, что это месть. Я смирился с долей, уготовленной мне Мерритом и ему подобными. Далее идут нравственные причины, хотя я не хочу изображать из себя великого альтруиста. И наконец, я пекусь о своей собственной шкуре. Я уже говорил, что, как член совета директоров, по закону несу ответственность за действия фонда. Правда, меня это не слишком беспокоит, поскольку я располагаю огромным количеством высококвалифицированных и хорошо оплачиваемых адвокатов, которые способны уладить подавляющую часть возможных проблем. Кто меня беспокоит больше всего, так это Эштон. Я не хочу, чтобы это отразилось на ней. А если Меррит связан с наркокартелем, это заденет ее. – Он замолчал, Мег увидела, как тень набежала на его лицо. – Худший вариант – это угроза физического уничтожения. Меньшее из зол – громкий скандал. Если мы остановим Меррита сейчас, я смогу замять дело. Разумеется, в финансовом отношении это будет крах для него и для всей семьи, но, в конце концов, это всего лишь деньги, а у меня этого добра достаточно. Конечно, я не могу говорить за вас. Вам предстоит решить, захотите ли вы иметь дело с бедным Спенсером.

Ей не требовалось ничего решать. Она уже знала. Она хотела быть со Спенсом, в каком бы положении он ни оказался.

– А тем временем, – Хэнк встал из-за стола и двинулся вместе с Мег к двери, – я хотел бы, чтобы вы не совали свой симпатичный носик в дела Меррита. Положитесь во всем на меня.


У Хэнка Шоу не было собственного ЦРУ или ФБР, однако у него в штате трудились несколько человек, которые имели опыт работы в подобных федеральных или иностранных организациях и знали, как можно получить информацию о ком-либо в какой угодно части света. Большинство из них работали на Хэнка, занимая совершенно безобидные должности. Так, Гас Рейли был вице-президентом по информации, в которой нуждались промышленные отрасли Шоу. Ранее, в своей другой жизни, он занимался оперативной деятельностью в Восточном Берлине, хотя даже Хэнк не был уверен, работал он в пользу Восточного или Западного Берлина: Но, как выразился сам Гае, конец холодной войны делает этот вопрос чисто академическим.

Гас появился в офисе Хэнка менее чем через час после ухода Мег. Он протянул папки, и Хэнк положил их, не открывая, на край стола. Хэнк не хотел, чтобы кто-то наблюдал за ним, когда он будет читать эти материалы. Затем он велел Гасу Рейли, не привлекая ничьего внимания, навести справки о Меррите Кенделле.

– Подчеркиваю; не привлекая внимания, – повторил Хэнк.

– Есть какие-то конкретные рекомендации? – спросил Рейли.

– Никаких. – По своему опыту Хэнк знал, что самую ценную информацию обычно получают тогда, когда нет зашоренности и предубежденности.

Рейли сказал, что он немедленно даст задание своим людям, и покинул библиотеку. Хэнк дождался, пока замерли тяжелые шаги Рейли на подъездной аллее, встал, подошел к серебряному подносу, на котором стояли бокалы, бутылка виски и чаша с кубиками льда, налил виски и снова сел в большое кожаное кресло за письменным столом.

Хэнк некоторое время молча смотрел на принесенные Рейли папки. Он не собирается плести заговор за спиной Эштон, уверил себя Хэнк. Он лишь хочет удостовериться, что располагает полной информацией.

Эштон ни в коем случае нельзя было назвать неумной женщиной, но, естественно, она не могла тягаться с целой армией адвокатов и юристов из разных стран. Он хотел сам увидеть, какие условия при подписании брачного контракта предложили Монтеверди, поскольку с ними согласились Меррит и дядя Эштон.

Отставив виски в сторону, Хэнк взял первую папку, открыл ее и углубился в изучение условий брачного контракта.

Алессандро получил несколько миллионов сразу, гарантию солидного годового денежного содержания, согласие на приобретение гоночных лодок, самолетов, и других игрушек, приличествующих его положению, гарантию того, что вся недвижимость Монтеверди в Италии будет отреставрирована и в дальнейшем поддерживаться в надлежащем состоянии, а в случае развода, что маловероятно, если не сказать невозможно, Алессандро должен получить весьма значительную компенсацию, которая позволит ему жить безбедно. Причем эта сумма превышала возможности Эштон, если она и далее собиралась жить так, как жила раньше. В обмен на все это Эштон получала пресловутый титул. Так, во всяком случае, виделось дело Хэнку. Соглашение вызвало у него отвращение, однако нисколько не удивило. Зато его потрясла информация, которую он вычитал в документе из другой папки.

Хэнк не просил ничего, кроме материалов о брачном контракте Эштон, однако Гас Рейли отличался обстоятельностью во всем. Если мистеру Шоу требуется информация, Рейли считал своей обязанностью копать как можно глубже. О некоторых интригах Хэнку уже было известно. Подобно брачному соглашению, они задевали его чувства, но не удивляли. А вот один больничный отчет удивил и поразил его.