Когда Стив ушел, Джинни и Чарльз пошли в рощу, чтобы во время прогулки поговорить наедине.

— Зачем эти рассказы о ранчо? — спросила она. — Ведь ты купил не ранчо, а магазин и склад в городе. Что, если обнаружатся оба обмана — и о нашем родстве, и о ранчо?

— Не страшно, к тому времени ты уже будешь в безопасности на ранчо Чепмена. Чтобы нам нанять Стива, он должен считать меня богатым человеком, поэтому я и описываю ему большое ранчо. Кроме того, на Западе больше уважают владельцев ранчо, чем торговцев.

— Не покажется ли ему странным, что я отправляюсь в Колорадо без отца?

— А мы скажем ему, что ты отправляешься навестить брата, а я остаюсь все налаживать на ранчо. Когда вы прибудете в Колорадо, можешь рассказать ему правду, Анна. Но до этого не открывайся ему. Если ты признаешься, что в чем-то обманывала его, он уже не поверит тебе ни в чем. Он гордый, самолюбивый, он откажется от тебя. Развязывать узлы надо крайне осторожно.

— Вы правы, я буду осторожна. Но…

— Слушай меня, Анна: человек нередко кажется хорошим, но это может быть притворство, и ты станешь жертвой коварного негодяя. Не спорю, Стив Карр производит хорошее впечатление, но не исключено, что с ним что-то не так. Ты можешь столкнуться с обманом и предательством. Правда, пока что он не вызывает у меня никаких подозрений, и ты можешь доверять ему.

— Спасибо, сэр, я последую вашему совету. Вот только одно может показаться сомнительным: мы до сих пор не упоминали Стиву о моем брате. Надо объяснить ему, что между вами, отцом и сыном, произошло столкновение, и вы перестали общаться.

— Какое же столкновение? — спросил Чарльз.

— Ну, мы скажем, что брат перешел на сторону янки. Так случалось во многих семьях. Теперь, когда война кончилась, расхождения стали менее острыми, и я решила поехать к брату и попросить его примириться с отцом.

— Это правдоподобная история, ты умница, Анна.

— Да, что-то я удачно практикуюсь в обмане. Но ничего не поделаешь, хотя друзей обманывать тяжело.

Чарльз пожал ее руку.

— Да, здесь уж ничем не поможешь, Анна. Ты должна выполнить свой обет. Но все же я думаю, что вы сойдетесь — вы с ним так похожи, родственные души. Ты молодчина, Анна, и заслуживаешь счастья.

Анна почувствовала, что Чарльз Эвери впал в меланхолическое раздумье — так нередко случалось, когда он говорил с ней и вспоминал о своей дочери. Чарльз добрый и умный человек, но он как-то не понимает, сколько сложностей связано с задуманным им хитросплетением обманов. Если Стив узнает, что она — не Анна, что никакого ранчо нет, он, конечно, не согласится быть ее проводником. А он узнает об этом, если захочет посетить несуществующее ранчо. Она не могла понять, почему надо хранить в тайне, что Чарльз купил не ранчо, а торговый склад и магазин, но раз он счел это нужным, приходилось молчать.


В воскресенье в дороге не встретилось трудностей — река Окмульджи была широкой, но мелкой, и переправа через нее нетрудной. После короткой религиозной службы все переделали свои домашние дела и расположились на отдых, навещая соседей и принимая гостей.

Джинни отправилась на прогулку. Когда она отошла от лагеря, к ней присоединился Стив.

— Сожалею, что мне пришлось солгать о себе вашему отцу, — сказал он Джинни. — Если б я сказал правду, он и на пятьдесят футов не подпустил бы меня к вам.

— Я понимаю вас. Мне кажется, мы уже стали понимать друг друга, и я чувствую, когда вы правы. Это не его дело и вообще никого не касается, и вы имеете право не говорить об этом.

— Но вас-то не заботит, что я…

— Нет и нет. Это не ваша вина и даже, я думаю, не вина вашей матери.

— Она решилась на это по доброй воле. Зная всю правду об этом человеке, она отдалась ему… и захотела иметь ребенка.

Джинни уловила в его тоне печаль, но не горечь. Будет ли он испытывать те же чувства по отношению к ней, если она уступит ему и попадет в беду? Женится ли он на ней в таком положении? Захочет ли он принять на себя обязательства, которых упорно избегал всю жизнь?

— Наверное, она его очень любила, — задумчиво сказала Джинни о матери Стива.

— Да, и я ее за это не виню, — отозвался он.

— Вы вините… отца… — Она остановилась и сказала виновато: — Извините, Стив, я ведь обещала не говорить об этом…

Он возразил раздраженно:

— Я сам виноват, что начал этот разговор…

Джинни мягким убеждающим тоном объяснила ему:

— Вы столько времени скрывали это и мучились этим, что ничего удивительного нет в том, что вам захотелось с кем-нибудь поделиться, облегчить свою душу.

— Может быть… Но я еще не готов к этому. Я не привык доверяться.

— Настанет время, когда вы захотите довериться, — убежденно сказала Анна. На его лице выразилось сомнение. Она продолжала: — Может быть, ваши прежние беды дали вам силу и независимость. Помогли вам стать неуязвимым. Если жизнь идет гладко, то человек не приобретает закалки, не набирается силы и мужества, не развивает ум. А после тяжелых испытаний приходят, как чудесная награда, хорошие времена.

Стив посмотрел на нее долгим пристальным взглядом:

— Вы такая молодая и неопытная женщина — и такая умница, Анна Эвери.

— О, — засмеялась она, — лучшего комплимента я в жизни не получала! Спасибо!

— Никакого преувеличения, это — чистая правда.

Сиял полный месяц, дул прохладный ветерок, трава и деревья дышали ночной свежестью. Они были одни. Стив прислушался — никого поблизости не было. Тогда он обнял Джинни, и она доверчиво прильнула к нему. Они поцеловались нежно, радостно, но сразу же его рот стал жадным и требовательным. Он покрыл поцелуями все ее лицо и впился в губы.

Возбуждение росло, и он на миг опомнился, отстранил ее лицо и прижал ее к себе, упираясь подбородком в ее макушку. Ее головка лежала теперь на его широкой груди. Он почувствовал дрожь желания, он хотел оказаться с ней вдали отсюда и любить ее. Но это будет горький опыт — познать ее и сразу потерять, а он знал, что удержать ее не сможет, Он не мог сейчас ничего ей дать, не мог и позже, а может быть, никогда. Для этого он должен был измениться, а измениться он не может, да и не хочет. Взять ее — значит мучиться и терзаться потом им обоим.

Анна слышала неистовый стук его сердца, чувствовала дрожь желания в его теле. Ей было хорошо, надежно, уютно в его объятиях. Ей мало было поцелуев и нежных касаний, ее тело жаждало большего. Если они станут близки, он простит ее ложь, ведь он сам солгал ее отцу, чтобы уберечь их любовь…

— Когда путешествие кончится, Стив, вы поедете со мной?

— Куда?

— Ну… на ранчо, или еще куда-нибудь…

Ее слова отрезвили Стива — ему почудился зловещий намек. Неужели Клан планирует использовать для доставки драгоценностей женщину, считая, что она не возбудит подозрений? Такая красавица с невинным взглядом — кто ее заподозрит? Может быть, она проговорится о чем-нибудь…

— Нет, Анна, — сказал он, — у меня есть поручение, которое я должен выполнить, как только доведу до места обоз.

— А если я попрошу вас изменить свои планы?

Не опорочь себя передо мной, женщина, я не хочу поверить, что ты предаешь меня, тоскливо подумал он и твердо сказал:

— Нет, я обещал, и дело важное. Я навещу вас с отцом позже.

Мне нужно другое, подумала Джинни, но он все-таки обещает приехать ко мне…

— А сколько времени займет у вас это поручение? — спросила она.

— Может быть, недели, а может быть, месяцы — сам не знаю…

— Что, если… — начала она и мысленно закончила: я нуждаюсь в вас, заплачу вам, постараюсь вас убедить…

— Что же?

— Что, если у отца не пойдут дела на ранчо, он вынужден будет его продать и мы вернемся в Джорджию? Как вы меня тогда найдете?

— Вы оставите мне записку у шерифа Вако.

Она посмотрела на него, широко раскрыв глаза: он знает шерифа, у которого Чарльз Эвери должен был бы оформить свою мнимую сделку?

— Вы знаете шерифа Вако?

— Кончено, нет, но ведь в каждом городке есть шериф… Дайте ему доллар, и он сохранит для меня ваше письмо.

Но Стив почувствовал, как Анна отстранилась от него, встревоженная, и решил: надо дать телеграмму в Вако, когда мы доедем до Колумбуса.

— Если мы захотим вернуться в Джорджию или направиться в другое место, нам понадобится проводник.

— Будьте уверены, вы меня найдете… я буду рад вас сопровождать…

— А сейчас как вы нашли новое место?

— Через газету, — сказал он, играя ее длинными локонами.

— Через газету?!

— Да, кампания по перевозкам на Юг и Запад печатает там объявления, и я у них на примете как хороший проводник. Они ко мне часто обращаются. Я водил обозы в Миссури, Санта-Фе, Мормон. Сейчас мне предстоит легкий маршрут — ни прерий, ни гор, ни индейцев по пути. Кампания удачно выбрала места стоянок и все обеспечила заранее.

— А вы хорошо знаете Средний Запад?

Стив снова насторожился. Его предупредили, что драгоценности должны быть доставлены в Миссури, и Анна спрашивает именно о Среднем Западе.

— Да, много раз его пересекал, — ответил он.

У Джинни щемило сердце, но она чувствовала, что пора расстаться, их могли заметить.

— Надо возвращаться в лагерь, — сказала она и поцеловала его.


Стив лежал на расстеленном на земле одеяле и думал, стиснув зубы: «Не пришлось бы нам расстаться раньше, чем ты думаешь, Анна. Ты становишься слишком любопытной».

9

В понедельник они проезжали места, где сохранялся прежний рельеф — равнины и пологие холмы, но цвет почвы изменился — земля стала красной. Змеи и животные встречались редко — очевидно, прятались, заслышав приближение обоза.

Стоянку пришлось сделать на берегу реки Флинт, потому что они прибыли туда уже довольно поздно для переправы, а купание и мытье были необходимы — путники уже несколько дней не меняли одежды.

Джинни и ее подруги стирали белье на реке и болтали. Стиркой были заняты все женщины; мужчины и старшие дети остались в лагере присматривать за малышами. Несколько мужчин отправились на охоту. Стив отправился верхом на ближнюю ферму договориться с хозяином, чтобы тот прислал утром своих работников для помощи в переправе на пароме.

Джинни спросила Люси, как ее нога. Та ответила, что гораздо лучше — опираясь на костыль, который сделал ей Стив, она ее не так перетруждала, как прежде. Подруги рассказали ей, что склочные женщины вели себя эти дни прилично.

— Ну а как твои дела с красивым проводником? — с улыбкой спросила рыжая Руби. — Он уделяет тебе много внимания.

— Что тут плохого? — краснея, возразила Джинни.

— Ничего плохого, если он тебе нравится! Ведь нравится?

— Да, — подтвердила Джинни.

— Ну что ж, — сказала Элли, — получишь неплохого мужа.

— В мужья он не годится… — грустно признала Джинни.

— Попытайся! — подзадорила Руби, — у тебя получится!

— Ты сможешь, Анна, — подтвердила Люси. — Если мужчина робеет или упорствует, его надо подтолкнуть к привлекательной женщине, как подталкивают к воде упрямого мула.

— Попробуй-ка завоевать мужчину, который не хочет, чтобы его завоевывали! — досадливо заметила Джинни.

— Как тут действовать?

Бойкая Руби не замедлила с ответом:

— Будь самой собой, этого достаточно! Ты ему нравишься, ты умна и красива, да еще к тому же единственная незамужняя женщина в лагере! Вне конкуренции!

— Как это вне конкуренции? А Кэтти-то поддаст жару, хоть и замужняя, — заметила Мэри.

— Ничего, мы ее попридержим, — сказала Люси. — Не беспокойся, Анна.

— Спасибо, Люси, — улыбнулась Джинни, — в самом деле, мне с этой бойкой дамой своими силами не справиться.

— Да мы вчетвером ее к Стиву не допустим, правда, подруги? — спросила Люси. Руби, Мэри и Кэтти кивнули.


Кончив стирку, женщины помылись у реки. Джинни хотела вернуться к фургону, но к ней подбежал старший сынишка Девисов и позвал ее удить рыбу.

— Пожалуйста, помогите мне. Мама сказала, чтобы я наловил побольше рыбы на ужин. — Джинни и раньше замечала, что парнишка поглядывает на нее с восхищением и, понимая, что это обычная детская влюбленность, не захотела его огорчать:

— Хорошо, согласна, только я не очень-то умею. Ты меня поучишь?

Ловля была удачная. Когда Джинни в очередной раз закидывала удочку, она увидела, что к ней подходит Стив Карр. Мальчик посмотрел на него с досадой, но Джинни приветливо сказала:

— Присоединяйтесь к нам, мистер. Карр. Нам обещали нажарить эту рыбу на ужин. Наловите на свою долю, и мы пригласим вас поужинать.