Элинор насмешливо взглянула на Карлайона, однако, поскольку в этот момент на верхней площадке лестницы появился доктор, ничего не ответила, а стала подниматься по ступенькам, опираясь на поручни, и сказала:

– Вы хотите выбранить меня, доктор Гринлоу, но, как видите, я уже иду к себе в комнату, а всю ту ужасную смесь я выпила!

– Я рад, мадам; уверяю вас, она пойдет вам на пользу. Если вы не возражаете, я заеду к вам завтра, чтобы взглянуть, как у вас идут дела.

Элинор поблагодарила его; он подождал, пока она не пройдет мимо, и тогда сошел по лестнице вниз, где в холле стоял Карлайон.

– Если вы простите старика, который знает вас с самой колыбели, милорд, – без обиняков заявил Гринлоу, – то я не понимаю, каким образом леди умудрилась заработать шишку на голове, но, бьюсь об заклад, здесь что-то нечисто!

– А я готов простить вас, однако если это упрек, то он прозвучал не по адресу. Будьте уверены, к ушибу миссис Шевиот я не имею ни малейшего отношения.

Доктор, мрачно улыбнувшись, заметил:

– Очень хорошо, милорд, надеюсь, я знаю, как нужно держать язык за зубами.

– Что вы можете сказать о состоянии миссис Шевиот?

– О, с ней все будет в порядке! Кто-то нанес ей сокрушительный удар по голове – что бы вы ни говорили насчет того, что она упала и ударилась сама, милорд.

– А ваш второй пациент?

Доктор возмущенно фыркнул:

– Я не обнаружил у него ничего серьезного, за исключением несомненного нервного возбуждения. Я прописал ему несколько капель лауданума[45], а вот что касается больного горла, то никаких симптомов нет! – Взглянув на Карлайона из-под насупленных бровей, он добавил: – Мастер Никки хотел, чтобы я напугал мистера Шевиота сказкой о вспышке оспы в деревне, но можете передать своему брату, милорд: то, что случилось в Хайнунз, внушило Френсису несомненное отвращение к этому месту, и, как я полагаю, он более не намерен надоедать миссис Шевиот своим присутствием. Что же касается самого мастера Никки, то вашей светлости, наверное, будет приятно узнать, что я сегодня осмотрел его, когда он разыскал меня, и обнаружил, что рана его заживает успешно.

– Благодарю вас, доктор! Он всегда быстро поправляется.

– К счастью для него! – с язвительной улыбкой согласился Гринлоу. – Он сообщил мне, что у вас ненадолго останавливались милорд и миледи Флинт. Надеюсь, миледи пребывает в своем обычном добром здравии?

Доктор задержался еще на несколько минут, расспрашивая о здоровье остальных членов семейства Карлайонов, после чего надел пальто и откланялся. Карлайон же вернулся в библиотеку.

Здесь четверть часа спустя его и застал Никки. Юноша вошел, озабоченно хмурясь; он сообщил, что не обнаружил Баунсера в окрестном парке, хотя подзывал пса свистом и голосом.

– Боюсь, – сказал Никки, – Баунсер забрел на земли сэра Мэттью.

– В таком случае тебе лучше забрать его оттуда, не теряя времени, – посоветовал брату Карлайон.

– Да, я знаю, и очень опасаюсь, что он мог угодить в силки либо же его подстрелил один из этих дикарей-смотрителей. Ведь сэр Мэттью клялся, что прикажет им застрелить моего пса, если Баунсер вздумает охотиться на его кроликов или птичек…

– Я не думаю, что он унизится до этого, но тебе действительно лучше немедленно отправиться на его поиски, иначе ты впадешь в немилость сэра Мэттью.

– Меня это решительно не волнует, лишь бы только Баунсер не попал в беду. Помнишь, Нед, он однажды застрял в лисьей норе и его пришлось буквально выкапывать оттуда. Откровенно говоря, мне не терпится отправиться на поиски собаки прямо сейчас. Что ты на это скажешь?

– Скажу, что полностью согласен с тобой.

– Да, но как быть с Френсисом Шевиотом? – напомнил брату Никки.

– Я уверен, Баунсер важнее Френсиса Шевиота.

– Я тоже так думаю! Да он стоит целой дюжины Шевиотов! Подумать только, Нед, он лает на Френсиса, лишь завидев его! А я же Баунсера этому не учил! Он у меня такой умный! Но я все равно не позволю ему укусить Френсиса, ведь кузен – невероятно злобный тип, поэтому неизвестно, что из того выйдет. И теперь мне больше всего хочется, чтобы Баунсер вернулся!

– Насколько я его знаю, вряд ли он вернется раньше полуночи.

– Нед, я не могу сидеть здесь сиднем, предполагая, что он мог угодить в какую-нибудь ловушку!

– Мой мальчик, не вижу причин, которые бы принуждали тебя к этому.

– Очень хорошо. Я иду за ним. Но предупреждаю тебя, Нед: не исключено, пройдет несколько часов, прежде чем я отыщу Баунсера, а пока меня не будет, Френсис вполне может выкинуть очередной фокус!

– Едва ли.

– Разумеется, – обиженно заявил Никки, – если ты намерен и далее держать меня в неведении, можешь ничего не говорить, но это нечестно с твоей стороны, так и знай!

Не получив иного ответа на свой крик души, кроме изумленного взгляда, он удалился преисполненной достоинства походкой в направлении угодий сэра Мэттью Кендалла и вскоре исчез из виду. Карлайон же вышел из библиотеки, приказав Барроу подать свой экипаж к крыльцу. Мисс Бекклз застала его в холле в тот момент, когда он натягивал перчатки, и неуверенно, но с явной тревогой поинтересовалась:

– Вы покидаете нас, милорд?

Он, улыбнувшись, кивнул.

– Осмелюсь предположить, вам более нет нужды оставаться здесь, сэр? – продолжала она.

– Ни малейшей. Я уже просил миссис Шевиот не придавать никакого значения тому, что с ней произошло сегодня.

– Я уверена, если вы полагаете, будто здесь ей не грозит опасность, милорд, значит, так оно и есть, – простодушно заключила старушка.

В глазах его светлости вспыхнуло изумление, однако он оставил ее слова без ответа, после чего, поклонившись, сказал:

– Вы очень добры, мисс Бекклз.

– О нет! Напротив, это вы, милорд… Я перед вами в неоплатном долгу! Такое неусыпное внимание! Непрестанная забота о нашем удобстве! Я уверена, мы можем безоглядно положиться на суждение вашей светлости. А что касается… В общем, я уверена! А когда миссис Шевиот пребывает в расстройстве и замешательстве, я все время повторяю ей: «Имей в виду, любовь моя, вот приедет его светлость, и все сразу же наладится!».

На лице лорда появилось унылое выражение.

– И что же обычно отвечает в таких случаях миссис Шевиот, мадам? – спросил Карлайон.

Бедная старушка покраснела и принялась бормотать в ответ что-то бессвязное, из чего можно было заключить: хотя миссис Шевиот обладает проницательным и острым умом – в отличие от большинства женщин! – затруднительное положение, в коем она пребывает, не могло не сказаться на ее настроении.

– Боюсь, миссис Шевиот не слишком высокого мнения о моих организаторских талантах, – заметил он.

– Ох, милорд, не обращайте внимания… Иногда она в запале говорит вещи, которых совсем не… Но ведь ваша светлость все прекрасно понимает! Полагаю, мне нет нужды извиняться перед вами за случайную и непреднамеренную живость характера миссис Шевиот!

– Ни в коем случае, – согласился Карлайон. – Она сильно меня ругает?

– Ну вы же знаете ее склонность к добродушным насмешкам, милорд! – простодушно ответила мисс Бекклз. – Да и в последнее время она вся издергалась, бедняжка! В этом ведь нет ничего удивительного! Однако она полагает, что сможет справиться со всеми невзгодами сама, безо всякой помощи, и питает стойкую неприязнь к любым авторитетам, посему у меня лично не вызывает сомнений, что спокойно она будет чувствовать себя, только если ваша светлость возьмется наставлять ее в том, как ей следует поступить.

Карлайон, протянув компаньонке Элинор руку, сказал:

– Благодарю вас. Я целиком полагаюсь на вашу любезность и посредничество, мисс Бекклз. До свидания! Завтра я вновь приеду в Хайнунз.

Он удалился, а она вопросительно уставилась ему вслед.

Уже меньше чем через час, удостоверившись, что Элинор погрузилась в глубокий и здоровый сон, мисс Бекклз сошла вниз с намерением попросить миссис Барроу прислать в гостиную поднос с чаем и бутербродами с маслом. Компаньонка миссис Шевиот сознавала, что события сегодняшнего утра изрядно утомили ее. Но уже в следующий миг старушка застыла в немом изумлении, глядя на Френсиса Шевиота, стоящего в холле и кутающегося в свою подбитую мехом накидку, с толстым шарфом вокруг шеи и шляпой в руках. Слабым голосом он давал Барроу какие-то указания, но обернулся, заслышав шаги старой гувернантки на лестнице, и заметил:

– А, я рад возможности обратиться к вам, мадам! Я бы ни за что не послал за вами, поскольку вы могли ухаживать за бедной миссис Шевиот, но рад тому, что вы пришли сами, чрезвычайно рад! А как чувствует себя наша страдалица?

– Миссис Шевиот спит, сэр, благодарю вас, – ответила мисс Бекклз, приседая перед ним в коротком чопорном реверансе.

– Как и можно было надеяться. «…Сон – это чудо матери-природы…»[46], ну, вы понимаете. Ни за что на свете мне не хотелось бы ее беспокоить!

– Подобное даже не пришло бы мне в голову, сэр! – наивно ответила она.

– Так я и знал, что вы согласитесь со мной! Но, увы, приличия требуют, чтобы я распрощался с ней! Насколько трудно иногда бывает решить, как следует поступить!

– Вы… вы покидаете нас? – пролепетала она, не веря своим ушам.

– Увы! Как бы мне ни хотелось проявить внимание к дорогой миссис Шевиот, мое дальнейшее пребывание в Хайнунз сопряжено со значительными неудобствами. Мои нервы и так уже изрядно пострадали, мадам: мне решительно невозможно более здесь оставаться. Своей кузине я уже ничем не помогу. – Он приподнял одну пухлую белую руку. – Да, да, я знаю, что вы скажете! Мудро ли я поступаю, подвергая свое здоровье тем опасностям, коими грозит путешествие в столь ненастную погоду? Все это, безусловно, справедливо, но я убежден, что должен предпринять подобную попытку. А если Кроули еще и укутает меня хорошенько, а я закрою шарфом рот, можно надеяться, что ничего дурного со мной не случится – во всяком случае, ничего непоправимого!

Мисс Бекклз была невероятно рада узнать, что он наконец-то покидает Хайнунз, поэтому неподобающе поспешно согласилась с ним, отчего Френсис недовольно нахмурился и мягко напомнил ей: неблагоприятное влияние восточного ветра нельзя недооценивать ни в коем случае. Она же ответила: надеется на то, что ветер не окажется таким уж восточным, как он опасается.

– Но вы не можете отправляться в путь на голодный желудок, сэр! О боже, уже час пополудни! Сегодня случилось столько всего, что я и не заметила, как пролетело время! Я немедленно пошлю кого-нибудь на кухню!

– Вы очень добры, мадам, однако если я собираюсь добраться до Лондона к ужину, то должен выехать немедленно. А в своем нынешнем состоянии обед в гостинице мне категорически противопоказан. Иначе я не могу отвечать за последствия! За моей каретой уже послали; право же, не понимаю, почему она до сих пор не ждет меня у дверей, но этим типам, очевидно, нравится понапрасну терять время! Интересно, позаботился ли Кроули о том, чтобы положить мне в ноги горячий кирпич? И куда запропастился Барроу? А, он ушел за часами, как я и просил его! Мисс Бекклз, я долго ломал голову над тем, как мне отблагодарить мою добрую хозяйку, поскольку не привык нарушать правила приличия! Эти часы столь раздражали ее тем прискорбным фактом, что всегда показывали одно и то же время – без четверти пять! Очень красивые ходики, но как это похоже на моего бедного кузена Евстасия – оставить их сломанными! Однако я сам отдам их в починку, и мой личный часовщик непременно исправит их, мадам! Никому другому я их не доверю, потому что, знаете ли, встречаются личности, которые не столько чинят, сколько ломают. Прошу вас, передайте миссис Шевиот, что ее часы вернутся к ней в полной исправности, причем в самом скором времени! А вот и Барроу! Пожалуйста, аккуратно положите их в мой экипаж, Барроу! А вы, мисс Бекклз, передайте миссис Шевиот мои наилучшие пожелания и, разумеется, самые искренние извинения за то, что я не простился с ней лично. Надеюсь, она извинит меня! А в том, что оценит мое стремление еще до темноты оказаться под собственной крышей, я нисколько не сомневаюсь. Ведь она обладает необыкновенным тактом и чуткостью! Я счастлив думать, что столь исключительная женщина стала членом нашей семьи. Ах, и дорогой Николас! Где он, кстати? Очаровательный юноша, особенно если перерастет свою привязанность к свирепым дворнягам! Барроу, пошлите за мастером Николасом: я знаю, он пожелает проститься со мной, и ни за что на свете я бы не хотел обойти его вниманием!

– Мастер Ник отправился на поиски своей собаки, поэтому никто не знает, когда он вернется, сэр, – проворчал Барроу.

– Какое несчастье! Передайте и ему мои наилучшие пожелания, мисс Бекклз. Скажите ему, что я буду рад видеть его в любое время, если он пожелает почтить своим присутствием мою скромную городскую обитель! Но только без своего пса! Я испытываю крайнюю неприязнь к собакам! Это вы, Кроули? Моя карета наконец готова? Такое впечатление, что за ней пришлось посылать на край света! Мисс Бекклз, ваш самый покорный слуга! Не забудьте передать мои наилучшие пожелания и благодарность миссис Шевиот! Прошу вас, не трудитесь провожать меня до двери! Если вы простудитесь, я никогда не прощу себе этого!