Джеки Д'Алессандро - Тайные признания

– Чтобы мы встретились в назначенное время в указанном месте, где я… напомнил бы ей, как люблю ее и как счастлив, что она является моей женой.

Этот ответ привлек внимание Дэниела, и он с интересом посмотрел на друга:

– Это звучит довольно интригующе. Откуда она почерпнула такую идею?

– Из недавно прочитанной книги, которая, по-видимому, весьма популярна среди дам. Подобное письмо упоминалось в одной из историй и, вероятно, вызвало у Сары желание последовать этому примеру.

Дэниел снова устремил свой взгляд на Каролину, затем сказал мягким тоном:

– Возможно, твоя жена предложила такую игру, потому что страдает от скуки.

– Сомневаюсь. Я не даю ей скучать. А что касается тебя… – Мэтью щелкнул языком.

– Что?

– Ты когда-нибудь прилагал усилия, чтобы соблазнить женщину?

Дэниел опять повернулся к другу, потом наклонился к нему и принюхался:

– Странно, почему от тебя не пахнет бренди?

– Потому что я абсолютно трезв и говорю совершенно серьезно. У тебя большой опыт в любовных делах, но приходилось ли тебе основательно потрудиться, чтобы затащить женщину в постель? Насколько мне известно, тебе не требовалось для этого больших усилий – стоило только поманить пальцем, чтобы любая откликнулась на твой призыв. Достаточно одного взгляда на твое выразительное лицо, твоей потрясающей улыбки, и женщины падают к твоим ногам как подкошенные.

Дэниел заморгал в замешательстве. Черт побери. Конечно, это не совсем так. Необходимо было сначала очаровать женщину, чтобы потом убедить ее стать его любовницей. Разумеется, ему приходилось проявлять инициативу, и не раз. Правда, он не помнил, когда это было, однако это не означало, что ему никогда не требовалось прилагать усилий. Зачем же преувеличивать?

Пристально взглянув на друга, он сказал:

– Непонятно, почему я общаюсь с тобой. С меня хватит и двух моих докучливых младших братьев.

Мэтью улыбнулся, нисколько не смутившись:

– Никто из них не обладает моим обаянием. Кроме того, ты забыл, что я старше тебя.

– Всего на две недели.

– Хотя и не намного, но все-таки старше, поэтому роль докучливого младшего брата принадлежит тебе. Ты не можешь отрицать, я всегда относился к тебе как к родственнику.

– О да, именно этого мне недоставало для полного Счастья, – саркастически заметил Дэниел. – А что касается твоего вопроса, то я, конечно, знаю, как соблазнить женщину, и как только мне удастся избавиться от тебя, я намерен заняться именно этим.

– Никогда не видел тебя таким взволнованным. – Мэтью усмехнулся и положил руку на плечо Дэниелу. – Знаешь, мне доставит огромное удовольствие однажды сказать тебе: «Я же говорил», – когда увижу, как ты влип в вязкую трясину под названием «любовь». Ты ведь так ее называешь?

– Этого никогда не будет.

– Как знать… Стоит ли зарекаться, когда ты так увлечен?

– Да, увлечен. Но любовь не имеет никакого отношения к данной ситуации.

Мэтью ухмыльнулся:

– Готов поспорить, что это не так.

Дэниел прищурился:

– Какова ставка?

– Ставлю двадцать фунтов, что ты обручишься к концу этого года.

Дэниел на мгновение задумался, потом запрокинул голову и рассмеялся:

– Что ж, вызов принимаю. Только давай увеличим ставку до пятидесяти фунтов.

– Хорошо. Пусть будет пятьдесят.

Дэниел усмехнулся, протянул руку, и они скрепили крепким пожатием свой уговор.

– Мне, честное слово, даже неловко. Все это выглядит так, словно я собираюсь отнять конфету у ребенка. Считай, что пятьдесят фунтов уже у меня в кармане.

Глаза Мэтью весело блеснули.

– Время покажет. Желаю удачи. А сейчас извини, собираюсь пригласить свою жену потанцевать.

Мэтью удалился, посмеиваясь, а Дэниел повернулся к Каролине и Дженсену. Но не успел он сделать и шагу в их направлении, как дорогу ему преградил мужчина в костюме Юлия Цезаря.

– Мне стало известно, что ты нарядился разбойником, Сербрук, – произнес знакомый голос, в котором звучали злобные нотки. – Весьма подходящий наряд, учитывая то, что ты сделал.

Дэниел подавил желание отступить назад, когда в нос ему ударил запах бренди, исходящий от лорда Толливера. Он слышал, что граф основательно запил с тех пор, как провалилось его рискованное предприятие с морскими перевозками, и теперь стало ясно, что эти слухи оправданны.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Толливер.

– Конечно, понимаешь. Мне сказали, что ты встречался с этим ублюдком Дженсеном, прежде чем отказаться от нашей сделки. Держу пари, что это он отговорил тебя вкладывать деньги в мое дело.

– Это было мое личное, решение. И судя по всему, правильное.

– Я знаю тебя, Сербрук. Мне все известно о тебе. Ты пожалеешь.

Дэниел окинул его холодным взглядом:

– Тебе не пристало шантажировать меня и угрожать. Хотя ты пьян, однако должен помнить эту неудачную сделку. Бог видит, я старался забыть о ней.

Дэниел повернулся и зашагал прочь от Толливера. Он чувствовал на спине пронизывающий взгляд графа, однако Толливер не пошел за ним. Внимание Дэниела вновь сосредоточилось на Каролине и Дженсене, которые стояли в двадцати шагах от него. Решив больше не останавливаться ни при каких обстоятельствах, он направился к женщине, которая с давних пор будила его фантазии.

Хватит мешкать. Пора действовать.

Каролина стояла у края танцевального зала с лихим пиратом. Она узнала Логана Дженсена по его характерному американскому акценту, как только он заговорил с ней, и теперь не могла удержаться от смеха по поводу его сетований на свой костюм.

– Крайне нелепое одеяние, – сказал он, качая головой и жестом указывая на свой наряд, включающий высокие сапоги, щегольскую шляпу и длинный черный плащ. – Мне не избежать бы ареста, если бы я надел такое в Америке.

– Есть наряды похуже вашего, – ответила Каролина тихим голосом, кивком указывая на проходящую перед ними толстую лягушку.

Дженсен сделал большой глоток шампанского.

– О Боже! Бывает же такое. – Он повернулся к Каролине, и она почувствовала на себе его пристальный взгляд. – Однако вы потрясающе выглядите, леди Уингейт. Одно ваше присутствие в таком очаровательном виде делает этот званый вечер вполне удавшимся.

Каролина удивленно заморгала, когда он назвал ее по имени.

– Благодарю вас, мистер Дженсен.

Он поморщился:

– Полагаю, меня выдает мой американский акцент?

Она улыбнулась:

– Боюсь, что так. Однако у меня нет характерного акцента. Как вы догадались, что это я? Мне казалось, что меня трудно узнать.

– О, вы совершенно правы. Если бы ваша сестра не сказала мне, в каком вы наряде, я никогда бы не распознал в этом очаровательном создании вас.

– Потому что в обычном наряде я не выгляжу столь изысканно? – насмешливо спросила она.

– Напротив, я всегда считал, что вы выглядите потрясающе. Однако ваши наряды обычно не столь откровенны. – Он окинул оценивающим взглядом ее платье, которое оставляло обнаженным одно плечо и плотно облегало ее тело до бедер, свободно ниспадая до пола. – Ваш наряд вам очень к лицу.

Каролина ощутила прилив тепла к щекам после такого комплимента, затем почувствовала некоторое облегчение от сознания того, что Дженсен не узнал бы ее, если бы сестра не описала ее костюм. Она испытывала смущение в таком открытом платье и не хотела, чтобы люди шушукались за спиной, что обычно скромная леди Уингейт способна предстать в обществе почти обнаженной. Маскарад маскарадом, но ведь надо и меру знать. Черт возьми, лучше бы она нарядилась пастушкой. Правда, тогда мистер Дженсен едва ли стал бы смотреть на нее таким восхищенным взглядом. Она не могла отрицать, что при этом неожиданно испытала удовольствие.

– Благодарю вас, сэр. И хотя вам не нравятся маскарады, из вас получился превосходный пират.

Его глаза блеснули в прорезях маски.

– Спасибо. Возможно, это потому, что я провел довольно много времени на кораблях. – Он посмотрел на кружащиеся пары. – Простите, что не приглашаю вас танцевать, поскольку еще недостаточно изучил ваши сложные английские па. Я только отдавлю вам ноги.

– Не стоит извиняться. Пираты в большей степени знамениты своей морской походкой, чем танцевальными па.

По правде говоря, Каролина не стремилась танцевать. Несмотря на решимость изменить свой образ жизни, она не отваживалась ступить на танцевальный паркет, с тех пор как скончался Эдвард. Однако ей было приятно общество мистера Дженсена, как и на приеме в доме Мэтью, где она познакомилась с ним. Он был скромным, искренним и даже немного застенчивым.

При первых звуках вальса Каролина вытянула шею, отчаянно ища в толпе Сару, Эмили или Джулиану.

– Вы говорили, что видели мою сестру. Где она? – спросила Каролина.

– Я видел ее перед домом, прежде чем войти. Карета с гербом Лэнгстона подъехала к парадному входу прямо перед моим прибытием. Если бы не это обстоятельство, я и ее не узнал бы. – Дженсен улыбнулся. – Хотя тот факт, что Джульетта надела очки поверх маски, дает ключ к разгадке.

Каролина рассмеялась:

– Несомненно.

Учитывая внушительный рост мистера Дженсена, она готова была попросить его отыскать дам в костюмах Джульетты, Офелии и ангела, когда низкий мужской голос позади произнес:

– Добрый вечер, миледи.

Хотя было сказано всего три слова, однако, судя по тому, что ее сердце замерло и по спине пробежала дрожь, Каролина заподозрила, что их произнес лорд Сербрук. Она с начала вечера размышляла, встретятся ли они сегодня здесь, и когда искала в толпе свою сестру и подруг, то невольно обращала внимание и на джентльменов, стараясь догадаться, под какой маской он может скрываться.

Она повернулась и поняла, что узнала бы его не только по голосу, но и по взгляду. Его глаза смотрели на нее сквозь прорези в черной маске, скрывавшей верхнюю половину лица, с такой горячей напряженностью, что у нее перехватило дыхание. Ей также хорошо знакомы его губы – превосходной формы. При этом нижняя губа казалась чуть полнее верхней, и один уголок был слегка приподнят, нарушая симметричность, что придавало им особую привлекательность.

Каролина взглянула на его черный костюм разбойника. В этом наряде Сербрук выглядел особенно грозным и опасным – словно готов был напасть и скрыться со своей добычей. Ее охватила непонятная дрожь.

– Вместо пожелания доброго вечера вам, видимо, следовало бы потребовать: «Кошелек или жизнь!» – сказала Каролина, довольная, что произнесла это спокойным тоном, хотя была крайне взволнована.

Он вежливо поклонился:

– Возможно. Однако в данном случае скажу: «Не окажете ли разбойнику честь потанцевать с ним?»

Каролина заколебалась, пораженная тем, как сильно ей хотелось принять это приглашение. Если бы это не был бал-маскарад, она вероятно, отказалась бы. Всем хорошо известна репутация лорда Сербрука, и потому Каролина не стала бы давать ему повод думать, будто она может стать очередным его завоеванием. Да и что люди подумают?

Однако вполне возможно, что он не знает, кто она. Разве мистер Дженсен не утверждал, что никогда не распознал бы ее в этом наряде? Она посмотрела в глаза лорда Сербрука и обнаружила там только пылкость, но никаких признаков того, что он узнал ее. Конечно, мужчина, имевший в прошлом множество любовниц, привык смотреть на женщин таким страстным взглядом. Вполне вероятно, его внимание привлек ее костюм. И еще более вероятно, она уже десятая за этот вечер, на кого он смотрел так пылко, приглашая танцевать.

И все же мысль о том, что они оба неузнаваемы в маскарадных костюмах, вызывала у нее странный трепет. Если даже она примет его приглашение потанцевать и впервые окажется в объятиях другого мужчины, помимо Эдварда, ее никто не узнает под маской.

Прежде чем она успела ответить, большая теплая рука взяла ее под локоть.

– Вы хотите танцевать с ним или предпочтете, чтобы он ушел? – спросил мистер Дженсен низким голосом, приблизившись к ее уху.

– Я ценю вашу заботу, однако я хорошо знакома с этим джентльменом и рискну принять его приглашение, – ответила она так же тихо. Затем ее губы скривились, когда она увидела приближающуюся к ним женскую фигуру. – Приготовьтесь, мистер пират. В вашу сторону направляется девица с призывным блеском в глазах, которая, судя по наряду, находится в явно бедственном положении.

– Вот как? Это мой любимый тип девиц. Вы знаете, кто она?

Поскольку маска почти не прикрывала лицо женщины, Каролина легко распознала ее.