Джин (Jean) Стоун - Тайные судьбы

Виктор проследил за ее взглядом.

– Вот это да! – изумился он.

Они стояли не двигаясь, тронутые до глубины души. Далеко внизу перед ними расстилалась долина, река Коннектикут змеей извивалась через голые вспаханные поля, мимо ниточек дорог, мимо домов, похожих на жилища лилипутов или на картонные декорации игрушечного театра. Оранжевое солнце медленно погружалось за отдаленные черные силуэты гор; маленький самолет кружил где-то внизу.

– Это великолепно, – сказал Виктор.

Марина закрыла глаза и постаралась успокоиться. Затем открыла их и придвинулась к Виктору. Она взяла его под руку.

– А ты еще лучше, – тихо сказала она.

Он повернул к ней голову, их глаза встретились. Трепет в ее груди усилился, она привстала на цыпочки и поцеловала его легким поцелуем один, потом другой раз.

– Виктор, – прошептала она, – знаешь ли ты о моих к тебе чувствах?

Он смотрел ей в глаза. Он не улыбался. Но и не хмурился.

– Принцесса... – нерешительно начал он.

Она прижала палец к его губам.

– Молчи, – сказала она. – Ничего не говори. Я хочу, чтобы ты меня любил. Я хочу, чтобы мы стали любовниками.

Она обняла его и снова поцеловала, на этот раз раскрыв губы. Его дыхание было теплым, влажным.

– Принцесса, что вы делаете? – спросил он чуть слышным шепотом.

– Я занимаюсь любовью с мужчиной, которого люблю.

Марина коснулась своим языком кончика его языка. Она гладила его спину; ей показалось, что она услышала его стон.

Чтобы не нарушить сказку, она быстро, стремительно повела его обратно к машине. Все шло, как запланировали Чарли, Тесс и она сама. Марина открыла заднюю дверцу и втянула его внутрь, он закрыл дверцу.

– Принцесса... – начал опять Виктор.

Но рука Марины уже была на пряжке ремня его выгоревших джинсов. Она так ловко расстегнула молнию, что сама удивилась. Внезапно его плоть оказалась у нее в ладони. На этот раз она точно услышала стон.

Он потянулся к ней. Она сняла с себя куртку; он через голову снял с нее свитер. Если Виктор и удивился, что на ней нет лифчика, то ничего не сказал. Вместо этого он наклонился и лизнул ее грудь, сначала одну, потом другую. Напряжение внутри нее росло, становилось невыносимым.

Виктор потянул вниз ее брюки, и она помогла ему их снять. Он положил ей руку между ног, и его палец проник внутрь. Марина вздрогнула от внезапной резкой боли.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– И я вас тоже люблю, – произнес он нежным, ласковым голосом, которого Марина прежде никогда не слышала. – Я так сильно люблю вас, моя принцесса.

Он лег на нее, и ее вновь пронзила острая боль. Она вскрикнула.

Он коснулся ее лица, щеки.

– Принцесса, я делаю вам больно.

Она покачала головой

– Нет, нет. Пожалуйста, не останавливайся.

Он все-таки остановился.

– Я сделал вам больно. Я не хотел.

Она вцепилась в его спину и притянула к себе.

– Не останавливайся, – просила она.

Он опять начал двигаться. На этот раз боли не было.

– Я люблю тебя, – снова повторила она.

Он поднял голову и крикнул:

– Принцесса!

Марина лежала неподвижно, чувствуя, как ее наполняет горячая влага. Виктор учащенно дышал, затем обмяк, навалившись на нее всей своей тяжестью. Она прижимала его к себе и гладила по голове. И еще она улыбалась. Она сделала Виктора счастливым. Она отдала ему себя. Она отдала ему принцессу. Чего никогда не могли бы сделать Делл Брукс и любая другая простолюдинка. Наконец-то Виктор Коу был в ее власти.

Уже стемнело, когда Марина возвратилась в Моррис-хаус. Она мечтала запереться в комнате и лечь в постель. Она хотела в одиночестве насладиться воспоминаниями о его нежном прикосновении и той липкой сладковатой влаге, которую он оставил у нее внутри. Но когда она открыла дверь в комнату, то нашла там Чарли и Тесс.

– Боже мой! – воскликнула Тесс, увидев лицо Марины. – Она это сделала. Я хочу сказать, они это сделали.

Марина улыбнулась.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Чарли.

– Как никогда, – ответила Марина. – Только я очень устала. Не могли бы вы уйти?

– Вот еще, – запротестовала Тесс. – Мы хотим узнать все пикантные подробности.

Марина покачала головой.

– Пошли, Тесс, – позвала Чарли. – Она хочет остаться одна.

– Ну и дела, – пробормотала Тесс, когда они направились к двери.

– Девочки! – позвала Марина, и они остановились. – Спасибо вам.

Никогда ее благодарность не была такой искренней.

* * *

На следующее утро Виктор, как обычно, ждал Марину у входа в общежитие, чтобы проводить ее на лекцию. Она опаздывала, потому что слишком много времени потратила, меняя прическу и пробуя разные наряды, пока не остановилась на белой шелковой блузке и черной джинсовой юбке. Она хотела как можно лучше выглядеть для Виктора; она хотела показать, как прекрасно она себя чувствует; она хотела, чтобы он тоже чувствовал себя хорошо. Захочет ли он ее, если она «нечаянно» коснется того самого места?

Когда Марина появилась на веранде, Виктор кивнул и поздоровался с ней как обычно, как делал каждое утро. Но это утро было особенным, и Марина улыбнулась ему в ответ.

В молчании они дошли до учебного корпуса. Виктор держался на некотором расстоянии, и у нее не было никакой возможности коснуться его «нечаянно» или еще как-нибудь. «Молодец, – похвалила Марина. – Глаза есть повсюду». Она гордилась его уважением к ней и его заботой.

Это был очень занятой день для Марины. Она сдала свой реферат. Эдвард Джеймс сдержанно кивнул, когда она протянула ему аккуратно напечатанную рукопись в виниловой папке. После лекции по государственному управлению была английская литература, потом лекция по музыке и затем разговорный испанский. Марина почти не виделась с Виктором, но думала о нем весь день.

Когда он встретил ее после вечерней лекции, она решила, что они вместе поужинают.

– У меня сегодня дела, – объявил Виктор по пути к общежитию.

– Прости, я не расслышала.

– Я сказал, что у меня есть дела. Вы всегда занимаетесь по вечерам в понедельник. Я тоже бываю занят. Прошу меня извинить.

От изумления Марина потеряла дар речи. Он бывает занят. Чем он бывает занят? А может быть, кем? Может быть, это Делл Брукс? Она почувствовала горечь во рту.

Виктор подхватил ее под локоть и довел до общежития. Все ее упорные старания, все ее надежды и мечты как дым рассеивались с каждым шагом. Он ее не хотел, он ее не любил. Он всего лишь воспользовался ее слабостью. Он хотел только одну женщину: Делл Брукс. Старую неприглядную Делл Брукс.

Они поднялись по лестнице. Виктор открыл для нее дверь комнаты и сказал:

– Входите. И поспешите, а то опоздаете на ужин.

Марина не двигалась с места. Он повернулся, чтобы уйти.

– Виктор! – позвала она.

Он смотрел на нее, и его далекий взгляд и поведение ничуть не отличались от обычной манеры держаться. Как будто вчера между ними ничего и не было.

– Разве ты не поцелуешь меня на прощание? – пролепетала она.

Он секунду смотрел ей прямо в глаза, потом покачал головой:

– Это скверная идея, принцесса.

Она топнула ногой.

– Черт возьми, Виктор, что ты все-таки делаешь сегодня вечером?

– Я уже сказал вам, у меня другие планы, – повторил он.

– Ты настоящий подлец, – сказала она в бешенстве.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Скажи, что может быть важнее свидания со мной?

– Вы говорите, как избалованная принцесса. Как ваша сестра.

– Я совсем не Алексис, Виктор. Но я принцесса. И ты обязан мне отвечать.

Она удивилась резкости своего тона.

– Нет, – спокойно произнес он. – Я только ваш телохранитель. И я отвечаю только перед вашим отцом.

Марина почти до крови искусала губы. Две девушки пробежали вверх по лестнице, смеясь и разговаривая.

– Если вы так настаиваете, я вам скажу. Мы собираемся в кафе каждый понедельник.

– Я могла бы пойти с тобой, – попросила Марина. – Мне не надо сегодня заниматься.

Виктор покачал головой:

– Это не те люди. Им не слишком нравятся принцессы.

Марина прислонилась к двери комнаты.

– Что все это значит?

Виктор провел рукой по своим длинным волосам. Марина заметила, что теперь они были длиннее, чем когда они много месяцев назад приехали а Америку.

– Это люди, придерживающиеся левых взглядов. Мы беседуем... о социализме.

– Ты хочешь сказать, о коммунизме?

– Нет, о социализме. Для блага народа.

– Какого народа?

Виктор неопределенно помахал в воздухе рукой.

– Всех народов. Всех народов без исключения. А теперь, пожалуйста, будьте послушной принцессой и идите к себе.

Ей захотелось дать ему пощечину. Она подняла руку. Он схватил ее за запястье.

– Прошу вас, принцесса, – сказал он сдержанно.

Ее глаза наполнились слезами.

– Неужели для тебя это было шуткой? Неужели ты хочешь забыть о вчерашнем?

Ладонью он стер слезы с ее лица, затем повернулся и пошел вниз по лестнице.

Марина пропустила ужин. Она сказала Чарли, что у нее много «хвостов», и осталась в своей комнате. Она пролежала, не смыкая глаз, почти всю ночь. Проблема, как она понимала, заключалась в том, что она голубых кровей, а он незнатного происхождения. Все было просто и одновременно очень сложно. Виктор ее любит. Он сам сказал ей об этом. Значит, оставался только один выход. Где-то в середине ночи она приняла решение. Она скажет Виктору, что хочет выйти за него замуж. Она скажет ему, как сильно его любит, что согласна ради этой любви даже отказаться от трона. Пусть Алексис правит Новокией после отца, какая ей разница. Главное, она обретет свободу и они с Виктором будут вместе.

Утром Марина встала и не спеша оделась. Она услышала, как Чарли отправилась на свою утреннюю пробежку, потом до самого верха подняла жалюзи и тихо спустилась вниз, чтобы там ждать Виктора.

В восемь пятнадцать входная дверь открылась, и в общежитие вошел человек. Марина поняла, что это не Виктор, и быстро отвела взгляд.

– Принцесса! – услышала она знакомый голос, но это не был голос Виктора.

Марина посмотрела на вошедшего. Перед ней стоял Николас Фурман, преданный друг и помощник короля Андрея.

Она вскочила со стула.

– Николас! – вскрикнула Марина. – Что вы здесь делаете? Я жду Виктора.

Николас дружески обнял ее.

– Рад вас видеть, принцесса. Вы прекрасно выглядите.

– Я тоже рада вас видеть, Николас. Как отец? Как чувствует себя мама?

– Они здоровы. Так же, как и ваша сестра, хотя вы о ней не спрашиваете.

Марина сморщила нос, и они оба рассмеялись. Отнюдь не лучшие отношения между Мариной и Алексис были прекрасно известны не только во дворце, но и во всем мире.

– Я приглашаю вас на завтрак, – сказал Николас. – Я вам все объясню. Вы, наверное, знаете хороший ресторан поблизости.

– Да, но давайте подождем Виктора.

Николас помолчал всего секунду, но эта секунда наполнила ужасом душу Марины.

– Виктор не придет, – сказал Николас. – Он возвратился в Новокию. До конца вашей учебы в колледже теперь я буду вашим телохранителем.

Это было первое воскресенье после начала нового учебного года в Смитовском колледже, и Чарли теперь была второкурсницей. Совершая свою обычную утреннюю пробежку вокруг Райского пруда, Чарли с оптимизмом думала о будущем и тех возможностях, которые оно ей сулило. Она закончила первый курс в числе лучших и сохранила стипендию; ее жизнь была на подъеме.

Следуя изгибу дорожки, Чарли оказалась на открытом месте, откуда был виден весь пруд. Вдали медленно плыли два лебедя, пара лебедей, супругов до самой смерти. Чарли улыбнулась. Может быть, в этом году она тоже найдет себе пару; может быть, такой парой окажется Венс Ховард из Амхерстского колледжа, с которым она познакомилась, когда ехала на автобусе из аэропорта, и с которым у нее сегодня было свидание. Чарли была рада, что этим летом опять работала в магазине Фелисии, часть заработанных денег она потратила на дорогую одежду: бежевое кашемировое платье, юбку и жилет из бархатистой замши и ансамбль – кремовую блузку и коричневые брюки. Если она решила заиметь состоятельного мужа, такого, как Венс Ховард, чей отец был конгрессменом, ей следовало и одеваться соответствующе. Остальное не представляло труда. Весь вопрос был в том, что ей надеть сегодня вечером. Венс пригласил ее на симфонический концерт, а потом на поздний ужин. Чарли решила, что положится на выбор Тесс и Марины.

Она думала, как девушки переменились после лета. Тесс теперь пользовалась косметикой. Она похудела и вместо длинных юбок и вышитых крестьянских блузок носила свитеры и облегающие джинсы. Каждое утро она подвивала волосы и надевала множество серебряных украшений. Она даже стала привлекательной. Наверное, все это делалось ради ее друга, возвращающегося в Амхерст, хотя Тесс пока не упоминала о его приезде.