Кейт Эмерсон - Тайные желания короля

С северной стороны возвышалась новая каменная трехэтажная башня, увенчанная еще одним деревянным этажом. Она была оснащена большими полукруглыми эркерными окнами, производившими на смотрящего впечатление солидности и изящества одновременно. В одном из этих окон виднелось знакомое лицо, глядящее на Джорджа сверху вниз. Леди Болейн подняла руку, приветствуя его, и тут же исчезла. Спустя несколько минут она появилась во дворе.

– Какие вести о вашей супруге, лорд Гастингс?

– С леди Анной все в порядке.

Джордж хотел найти короля и вошел бы в башню, если бы леди Болейн не схватила его крепко за руку.

– Я уже давно не получала от нее писем, – сказала Бэсс.

– А я и не знал, что она вообще вам писала.

Бэсс Болейн прищурила глаза и холодно взглянула на него, продолжая улыбаться.

– Анна моя близкая подруга, лорд Гастингс. И мне небезразлична ее судьба.

Джордж оставил попытки высвободиться и изумленно уставился на леди Болейн. Неужели она думает, что он бьет Анну? В действительности он холил и лелеял свою жену. Он простил ей ее грехи. Да что там, в последний месяц он устраивал для нее все мыслимые развлечения, даже нанял труппу актеров, которые за неделю продемонстрировали весь свой репертуар. Джордж думал, что Анна смягчится по отношению к нему. Он был совершенно уверен, что она с нетерпением ожидает рождения их ребенка. Если она и беспокоилась, что он, как и предыдущий, не выживет, то никак не выказывала своих страхов.

– Уверяю вас, мадам, – сказал Джордж, обращаясь к леди Болейн, – моя супруга в добром здравии и хорошем настроении.

– Почему же тогда она не с вами?

– Анна ожидает ребенка, он должен появиться на свет в ноябре, леди Болейн. Долгий, утомительный путь может оказать плохое воздействие на плод.

– Ерунда, небольшая прогулка всегда на пользу беременной женщине.

– Дорога от Эшби-де-ла-Зуш до Ноттингема оставляет желать лучшего. Даже в паланкине поездка причинила бы леди Анне слишком много неудобств.

Леди Болейн пришлось поверить ему на слово, но в ее взгляде по-прежнему сквозило недоверие. Опасаясь того, что она собирается нанести визит в Эшби-де-ла-Зуш, а точнее надеясь предотвратить это, Джордж и приехал в Ноттингем. Он поспешно добавил:

– Потеряв первого ребенка, леди Анна желает провести последние месяцы перед родами в тишине и покое, без визитеров.

– Мне показалось, вы сказали, что ваша супруга находится в добром здравии.

– Она желает, чтобы так было и далее.

Джордж ощутил вину, которую чувствовал каждый раз, когда думал о мертворожденном мальчике. У него не было уверенности насчет своего отцовства, и он испытал облегчение из-за того, что ему не придется провести остаток жизни с грузом сомнений в законности рождения своего наследника. Тем не менее смерть, любая смерть, глубоко волновала Джорджа. Потом, почти восемь месяцев назад, он покинул Анну и уехал ко двору. Вернувшись в Эшби-де-ла-Зуш богаче на тысячу фунтов, взятых в долг у короля, он был решительно настроен вернуть себе привязанность жены. Джордж подозревал, что ссуда была выдана ему в качестве взятки, чтобы побудить его удалиться от двора. Он принял ее без колебаний. Придворная жизнь казалась ему невероятно скучной, когда рядом не было Анны.

Теперь Джорджу не терпелось к ней вернуться. Ему пришлось потратить много месяцев, чтобы ее отношение к нему снова потеплело. Она никогда не отрицала его прав, но до последнего времени в ее поведении присутствовала некая отчужденность, даже в постели. Джордж не желал подвергать себя риску потерять те приобретения, которых он достиг, и он не хотел, чтобы Анну вновь увлекли ее давние «друзья» при дворе.

– Я должен предстать перед королем, – сказал он, стараясь как можно деликатнее освободиться от леди Болейн. – Его величество в замке или на охоте?

– Он на рассвете уехал в Шервудский лес.

Джорджа это ничуть не удивило.

– И взял с собой всех своих фаворитов, – продолжила леди Болейн, – Чарльза Брендона, моего брата, лорда Эдварда Говарда, Тома Найветта, Нэда Невилла, Уилла Комптона.

Джордж постарался, чтобы выражение его лица оставалось безучастным. Далее леди Болейн без остановки вывалила последние новости из жизни двора и придворных. Комптон и Брендон враждовали, соперничая из-за первого места среди любимчиков короля. Томас Уолси, священник, который венчал Анну и Джорджа, теперь стал духовником короля. Сестра Комптона чрезвычайно удачно вышла замуж. Джордж не знал, что у Комптона есть сестра, да его это особо и не интересовало.

Наконец охотники вернулись, и Джордж, как и положено, предстал перед королем Генрихом. Монарх проявил равнодушие, приветствуя его, и Джорджа это вполне устроило. Комптон притворился безразличным, хотя Джордж подозревал, что ему хотелось расспросить о леди Анне.

– Наследник титула Гастингсов появится на свет в ноябре, – сообщил Джордж и с удовольствием отметил кислое выражение на лице своего соперника.

Король произнес ожидаемые в таких случаях слова и без комментариев воспринял заявление Джорджа о том, что леди Анна чувствует себя хорошо, но не склонна к приему гостей. «Это должно расставить все точки над i», – решил Джордж. Никто из придворных теперь не станет нарушать их с Анной уединение.

В приподнятом настроении он собирался в обратный путь. Увидев вошедшего на конюшенный двор Комптона, Джордж дружелюбно заметил:

– Тебе бы тоже следовало жениться, Уилл. Брак имеет много положительных сторон.

– Я об этом подумываю, – ответил ему Комптон.

Джордж ехал в Эшби-де-ла-Зуш в прекрасном настроении… до тех пор, пока не обдумал заново слова Комптона и не осознал, что женщина, которую тот хотел бы взять в жены, могла быть его собственной супругой.

Мадж Геддингс оторвала встревоженный взгляд от пяльцев, когда герцог Букингем стремительно вошел в комнату, расположенную между столовой и спальней. Мадж подумала, что во время его встречи с монахом из обители Хинтон что-то пошло не так, как следовало.

Губы Букингема, сжатые в тонкую жесткую линию, немного смягчились, когда он заметил Мадж. Жилка у него на лбу перестала пульсировать. Мадж медленно поднялась и присела в реверансе. Герцогу нравились подобные проявления зависимости даже от женщины, согревающей его постель по ночам. Возможно, особенно от нее.

Он заставил Мадж подняться и рывком притянул к себе для пылкого поцелуя.

– Милорд! – воскликнула она, кокетливо засмеявшись. – Среди бела дня!

Поскольку у них обоих было что вспомнить об иных дневных часах, и утренних тоже, герцог лишь широко ей улыбнулся.

Мадж, потянувшись, коснулась кончиками пальцев его гладкой щеки.

– Что вас беспокоит, Эдвард? Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

После недолгого колебания он, видимо, не в силах удержаться, выпалил:

– Ты веришь, что есть люди, способные заглянуть в будущее?

Такой вопрос напугал Мадж, но она ответила на него с предельной честностью:

– В древности были пророки, разве нет? Если такое было возможно в прежние времена, то и сегодня может жить человек, способный на это.

На этот раз она замолчала в нерешительности. До нее тоже дошли кое-какие слухи.

– Николас Хопкинс пророк?

Вдруг став подозрительным, герцог отпустил ее и отступил на шаг назад.

– Что тебе известно об этом монахе?

– Все в округе слышали о нем.

Обитель Хинтон находилась в пятнадцати милях отсюда. На рассвете герцог послал туда своего духовника, Джона Делакурта. Делакурт вернулся около часа тому назад.

– И что о нем говорят?

– Говорят, что этот монах-картезианец святой человек и что его предсказания загадочны. Картезианцы живут в своих монастырях отшельниками, не так ли? Они проводят дни в молитвах и размышлениях. Такой человек вполне может быть наделен даром предвидения. Люди благоговеют перед ним, надеясь, что однажды он предречет им счастливое будущее.

– На это надеются обычные люди? – задумчиво спросил герцог.

Мадж уловила странные нотки в его голосе, и ее любопытство разгорелось еще больше.

– Не похоже, милорд, чтобы вас интересовало то, о чем говорят селяне.

– Я получил совет завоевать любовь простолюдинов, – тихо произнес герцог.

– От монаха?

Как будто внезапно осознав, где он находится, герцог схватил Мадж за руку и потащил ее вниз по лестнице, ведущей во внутренний сад площадью в треть акра[17]. Жилище герцога в Торнбери подлежало перестройке, и он начал с того, что засадил свободное пространство деревьями, кустарником и разбил цветочные клумбы.

Мадж очень нравился маленький садик Эдварда. Кроме роз и пионов, здесь также росли кусты крыжовника и сирени. Несколько ив давали тень, а на ветвях груши кое-где до сих пор сохранились плоды. Множество разнообразных трав наполняли сад своими ароматами даже зимой.

Эдвард направился к каменной скамье в дальнем конце сада. Толстая стена позади нее исключала возможность того, что кто-нибудь подкрадется сзади и подслушает их разговор.

Накидка Мадж была оторочена мехом, а платье под ней было сшито из мягкой шерсти, но женщину знобило. Необычным было то, что герцог проявлял такую осторожность в своем собственном доме. Когда он был чем-то раздражен, это слышали все, кто находился вокруг. Он никогда не выбирал выражений, даже в тех случаях, когда критиковал короля Генриха.

– Ты должна поклясться, что никто не узнает о том, что я тебе сейчас скажу, – сказал герцог, после того как они уселись.

Мадж, не колеблясь, согласилась. Она была горда его доверием. Кроме того, у них был общий ребенок. Малышка Маргарет носила фамилию Стаффорд и спала в герцогской детской. Эдвард пообещал, что она получит такое же воспитание и образование, как и его законнорожденные дети, и что в свое время он подыщет девочке высокородного жениха.

– Хопкинс, – начал Букингем, – предсказал, что я получу все.

– Что все?

– Всю Англию. В будущем я стану королем.

Глаза Мадж округлились.

– Говорить подобные вещи – это измена, – прошептала она.

– Да, это можно расценить и так, – согласился Букингем. – Поэтому Делакурт дал клятву никому не говорить того, что услышал от монаха. За исключением меня.

– Ах, Эдвард!

Тревога Мадж многократно возросла. Опасно мечтать о троне, и герцогу следовало бы об этом знать как никому другому. Его отец поплатился жизнью за то, что пытался сменить одного короля на другого.

Букингем, вероятно, уловил в голосе Мадж боль, поскольку снова притянул ее к себе, положив подбородок на простой чепец, покрывавший ее голову.

– Сегодняшнее послание гласило: я должен стремиться завоевать любовь окружающих. Одной королевской крови недостаточно, чтобы претендовать на трон. К тому же есть иные, имеющие больше шансов сесть на трон, чем я. Хотя бы новоиспеченная графиня Солсбери – Маргарет Поул, дочь Джорджа, герцога Кларенса, младшего брата Эдуарда Четвертого и Ричарда Третьего.

Мадж знала, кто эта графиня – вдова с пятью детьми, которой совсем недавно было пожаловано графство Солсбери. Чрезвычайно необычный случай. Когда это произошло, среди фрейлин герцогини было много разговоров. А когда через несколько недель разошлись слухи о том, что фаворит короля Уилл Комптон намерен жениться на графине, сплетен стало еще больше.

Однако король не одобрил эту партию, и теперь говорили, что Комптон вместо Маргарет собирается взять в жены богатую вдову сэра Френсиса Чейни.

– Его величество еще молод, – осторожно заметила Мадж. – Несомненно, у него еще будут дети.

Смерть его сына и наследника всего через несколько недель после рождения стала тяжелым ударом не только для короля, но и для его подданных.

– Но будут ли они от королевы? – спросил Букингем. – Она на шесть лет старше его.

«Пока что ее возраст не преграда», – подумала Мадж. Обе сестры Эдварда были примерно того же возраста, что и королева, и обе они произвели на свет здоровое потомство.

Мадж мысленно задержалась на леди Анне, к которой была сильно привязана. Они регулярно слали друг другу письма с тех пор, как появилась на свет малышка Маргарет. Леди Анна стала для девочки крестной матерью.

Хотя Анна и потеряла своего первенца, позже она родила дочь. И Мадж была уверена, что вскоре она снова забеременеет. Возможно, это уже случилось.

– Я должен скоро вернуться ко двору, – сказал Эдвард. – Поговаривают о войне с Францией, которую мы будем вести совместно с королем Арагона, отцом королевы Екатерины.

Мадж охватил панический страх.

– Неужели вы должны воевать?

– Не более чем король. Но его величеству понадобятся мои советы, если он намерен послать войска за границу. Мне следует знать, куда дует ветер, – задумчиво произнес герцог более для себя, чем для Мадж. – Стоит снова посоветоваться с монахом. Знать, чего ждать от будущего, – серьезное преимущество.