Кейт Эмерсон - Тайные желания короля

– Если я туда поеду, – ответил он, лаская губами ее шею, – то только для того, чтобы присутствовать в парламенте. Тебе будет так же скучно в лондонском доме Гастингсов, как и здесь. К тому же там у тебя не будет детей.

– Я отправлюсь ко двору, – заявила Анна.

Джордж поднял голову и уставился на нее ледяным взглядом.

– Без меня тебе там не место.

– И кто в этом виноват?

Ее игривое настроение испарилось, как роса солнечным утром. Джордж резко отстранился от нее.

– Боже праведный! У меня больше нет сил продолжать эти препирательства. Большинство женщин были бы довольны такой жизнью. У нас есть дочь и двое замечательных сыновей. Заботиться о них и о нашем доме, пока я в отъезде, твоя обязанность.

– Именно этим я и занималась!

Анна швырнула в мужа подушкой. Подушка скользнула по его щеке и приземлилась на сундук.

– Я делала все, чего ты только мог пожелать. Как после этого ты можешь продолжать считать, что я хочу вернуться ко двору только для того, чтобы путаться с другими мужчинами?

Анна отчаялась когда-либо завоевать то, что казалось возможным на первых порах их супружества. Ее брат своим вмешательством разрушил ее надежды. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, Джордж легко мог заподозрить ее в измене.

– Распущенность при дворе в порядке вещей, – сказал он, окончательно обескуражив ее.

– У тебя есть любовница?

– Как ты вообще могла о таком подумать? Я верен тебе.

У него был такой оскорбленный вид, что Анна едва не засмеялась.

– Почему же тогда ты считаешь невозможным, что я смогу наслаждаться жизнью при дворе, не заводя себе при этом любовника? Неужто я так безвольна, что не устою перед искушением?

Его смущенный вид дал ей ответ еще до того, как Джордж заговорил.

– Ты самая волевая женщина, какую я только знаю.

Он снова приблизился к ней и коснулся пальцами ее лица.

– Возможно, именно поэтому я и боюсь.

– Ты скучал по мне, когда был там, а я здесь. Я знаю, что скучал.

– Да, скучал, – признался Джордж.

На секунду Анне показалось, что он сейчас присоединится к ней в этой большой кровати, но вместо этого Джордж изучающе посмотрел на нее и направился к стоявшему рядом столу. Тростниковая подстилка шелестела под его ногами, издавая слабый аромат душицы.

На покрытом изысканным персидским ковром столе стоял кувшин с хересом и другой с овсяным напитком. Джордж налил того и другого в разные кубки, затем вернулся к кровати. Вручив Анне овсяный напиток, он ухватился за стул с высокой спинкой и, подтянув его к кровати, уселся на него. Все это время он сверлил Анну пристальным взглядом, как будто она была загадкой, которую ему предстояло разгадать.

Анна в ответ смотрела ему в глаза с дерзостью, которой в действительности ей сейчас не хватало. Она думала, что он любит ее, хотя долгое время и пытался преодолеть свое чувство. Иначе почему бы он так ревновал ее к другим мужчинам?

«Это лучше, – говорила она себе, – чем если бы он был вообще ко мне безразличен». Мужчина может совокупляться с женщиной, не испытывая к ней никаких чувств, особенно если хочет иметь от нее сыновей. Та сила, с которой их влекло друг к другу, свидетельствовала о том, что их брак, видимо, является для Джорджа чем-то бо́льшим, чем просто удобная возможность достичь своих целей, но это говорило также и о том, что у них никогда не будет спокойной семейной жизни.

Примирившись с этим, Анна стала искать возможность убедить своего супруга в том, что она будет ему хорошей, верной женой, независимо от того, какого мнения он был о ее поведении в прошлом.

Когда Джордж заговорил вновь, за мягкостью его тона чувствовалась стальная непреклонность.

– Возможно, какое-то время, проведенное порознь, пойдет нам обоим на пользу. Я поеду в Лондон, но один.

– Жестоко держать меня здесь узницей.

Анна недовольно выпятила нижнюю губу. Поцеловав ее, Джордж забрал у жены пустой бокал.

– Я не верю тебе, Анна, когда ты изображаешь из себя нежную, послушную женушку.

– Тогда я буду с тобой откровенна. Если ты оставишь меня здесь одну, ты сам меня спровоцируешь. Я не стану заводить себе любовника, хотя и могла бы это сделать, но мне не нужны другие мужчины. Однако если только ты не посадишь меня под замок, я уеду отсюда и заберу с собой детей.

Она ткнула пальцем мужу в грудь. Вздрогнув от неожиданности, Джордж расплескал вино.

– Я буду путать следы по всей Англии, – продолжила Анна, на ходу выдумывая наказания, – и устрою такой скандал, что ты на всю оставшуюся жизнь превратишься в посмешище при дворе. Ты этого хочешь, Джордж?

Она еще раз ткнула его пальцем в грудь.

– Или ты все-таки выполнишь свою часть договора и мы продолжим жить в мире и согласии?

– О боже, – пробормотал Джордж, но затем печально улыбнулся.

Он понимал, что она говорит это несерьезно, но ее слова заставили его задуматься. Джордж провел левой ладонью вверх по ее плечу и стал играть ее локонами.

– Мы отправимся в Лондон сразу же после Пасхи. Тебя это устроит?

Пасхальное воскресенье выпадало на восьмое апреля, к этому дню пройдет уже много времени с тех пор, как Джорджу можно будет не только целовать свою жену. Анна подумала о том, что даже если она снова забеременеет, они будут уже далеко от Эшби-де-ла-Зуш. Следующая беременность не станет причиной ее заточения в деревне.

– Меня это вполне устраивает, – ответила она.

Было немного странно снова оказаться при дворе после почти пятилетнего перерыва. Анна и Джордж покинули Лестершир сразу после Пасхи, неделю провели в Стоук Погс, а затем отправились в Гринвич и прибыли как раз вовремя, чтобы сразу же попасть в разгар ежегодного пышного празднования Майского дня. Ранним утром Анна уже ехала верхом на спокойной гнедой кобыле рядом с Бэсс Болейн.

Они следовали за свитой королевы, направляющейся за город. Королева Екатерина была окружена двадцатью пятью девицами на белых лошадях, одетыми в платья из золотой парчи. Все они были молоды и красивы, составляя резкий контраст со своей госпожой.

– Ее величество выглядит не очень хорошо, – прошептала Анна подруге.

– Это платье ей не идет.

Оно было в испанском стиле и подчеркнуло бы стать высокой женщины, но королева была крошечного роста. Четыре пережитые беременности сделали ее значительно полнее, и теперь она выглядела грузной и непривлекательной.

Анне было жаль королеву. Никто из ее детей не выжил. У короля Генриха до сих пор не было наследника.

– Ты, я вижу, преуспела на моем месте, – сказала Анна Бэсс.

– В последние годы я не раз тебе позавидовала, – призналась подруга. – Мои дочери мне почти чужие. Джордж, мой сын, сейчас здесь, при дворе, в должности пажа его величества, но нашу дочь, Нэн, Том отослал в услужение к эрцгерцогине Маргарите Австрийской, а младшая, Мэри, уехала с сестрой короля во Францию и там останется в свите новой королевы Клод, где они встретятся с Нэн.

Король Людовик Двенадцатый, пожилой муж Марии Тюдор, недолго прожил после женитьбы на полной сил молодой женщине. Королем Франции теперь был Франциск Первый, ровесник короля Генриха.

– Твои девочки слишком юны для подобной службы, не так ли? Я не припомню в свите королевы Екатерины Арагонской фрейлин моложе четырнадцати лет, а большинство из них были значительно старше.

– Тома надоумил Чарльз Брендон, или правильнее сказать лорд Суффолк, который отослал одну из своих юных дочерей от первого брака получать воспитание при дворе эрцгерцогини.

– Ах да, Брендон.

Подруги обменялись многозначительными взглядами. Даже находясь далеко от двора, в Лестершире, Анна слышала о возвышении Брендона. То, что простолюдина произвели в герцоги, было беспримерным случаем. В те времена Анна гадала, не пожалуют ли и Уиллу Комптону такой же титул? Но до сих пор он удостоился чести лишь быть посвященным в рыцари.

– За что выделили Брендона? – спросила Анна у Бэсс, когда они подъезжали к роще.

– Он всегда был первым на турнирах, и из всех приближенных короля он лучший друг его величества. – Бэсс наклонилась вперед, чтобы погладить шею своей лошади, и шепотом добавила: – А теперь он стал к королю Генриху еще ближе.

– Друг. Герцог. Куда уж ближе?

– Он женился на сестре короля. Молодожены сейчас в Кале, ждут разрешения, чтобы вернуться в Англию.

– Чарльз Брендон, который был всего лишь рыцарем, когда я покидала двор, так возрос в своем могуществе, что посмел жениться на особе королевской крови! – изумленно произнесла Анна.

Мария Тюдор была не только сестрой короля, но и сама была королевой Франции.

– Мой отец был готов требовать для Брендона смертной казни, когда об этом услышал, – сказала Бэсс. – Нет сомнений, что у твоего брата возникло такое же желание. Их обоих, а также двух остальных английских герцогов, не может не возмущать стремительный взлет Брендона.

– Я не знаю, – сказала Анна холодно. – Эдвард не делится со мной своими соображениями.

Брат вообще редко говорил с ней, и пять лет, прошедшие с тех пор, как он отлучил ее от двора, не уменьшили ее отвращения к нему.

Дальше подруги ехали в молчании, пока, преодолев почти две мили, не увидели в отдалении короля, ожидающего их со своими приближенными. Его величество был одет во все зеленое и окружен большой компанией всадников. Джордж был где-то среди них, но всего здесь было около сотни человек, на многих были одинаковые короткие зеленые накидки с желтым атласным клином, и Анне не удалось отыскать мужа в толпе.

Посреди рощи кавалькада королевы сделала остановку. В дополнение к всадникам, здесь также было множество пеших лучников, облаченных в зеленые плащи с капюшонами. Один из них явно исполнял роль Робин Гуда, другой – брата Тука… в зеленой рясе. Рядом с ними стоял некто в зеленом платье с красной юбкой – мужчина, наряженный в леди Мэриан. Это напомнило Анне другое утро и другую шайку лесных разбойников. Она так и не узнала, кем была та женщина, которая тогда, поправ все традиции, сыграла роль возлюбленной Робин Гуда.

Если в седлах сидели около сотни вельмож и джентльменов, то лучников было в два раза больше. Анна окинула их взглядом, задержавшись на короле. Его величество представлял собой поистине великолепное зрелище. Верхом на безупречном гнедом коне, усыпанный сияющими на солнце драгоценными камнями, он приковывал к себе внимание всех присутствующих. Однако дело было не только в его внешности. Отдав негромкую команду, он заставил свою лошадь выполнить сначала двойной оборот на месте, затем полуоборот и, наконец, полный оборот.

Бэсс снова наклонилась.

– Его величество брал уроки итальянского искусства верховой езды. Его конь, Губернатор, – подарок правителя Мантуи.

Анна не ожидала увидеть что-либо по-настоящему зрелищное. Все бы воодушевленно аплодировали независимо от того, насколько плохим или хорошим было исполнение. Но она недооценивала мастерство короля. Его величество коснулся хлыстом плеча коня, и тот встал на дыбы.

– Молодец, мальчик, молодец, – бормотал король Генрих.

Затем он сдавил икрами бока коня и щелкнул языком. Губернатор, подняв передние ноги, задними оттолкнулся от земли так, что все четыре оказались в воздухе одновременно. Анна не удержалась и ахнула от неожиданности и восторга. Она никогда раньше не видела, чтобы лошадь делала что-либо подобное, и уж тем более по команде всадника. Под аплодисменты и одобрительный свист король похлопал Губернатора по шее и снова тихо произнес слова похвалы своему коню.

«Король Генрих, – решила Анна, – больше не энергичный длинноногий щенок. Он возмужал и обрел самообладание».

За демонстрацией искусства верховой езды его величеством последовало соревнование лучников. Состязались как конные аристократы, так и пешие лучники, но ни для кого не стала неожиданностью победа короля. После этого Робин Гуд пригласил королеву со свитой последовать за ним вглубь леса.

– Вы осмелитесь отправиться в чащу с такой шайкой разбойников? – поддразнивая, спросил жену король Генрих.

– Куда бы вы ни направились, я с удовольствием последую за вами, – ответила королева Екатерина.

Смеясь, король взял ее величество за руку и повел вперед. Заревели горны, почти заглушая десятки певчих птиц, спрятанных от глаз за переплетенными ветвями в беседках, увитых цветами и усыпанных ароматными травами. Внутри стояли столы, уставленные блюдами с олениной и бочонками вина, ожидающими королевской свиты.

Придворные музыканты играли во время последовавшего за этим завтрака. Звучали лютни, флейты и барабаны. Был даже орган. Дальнейшие развлечения заключались в том, что ярко убранные лошади ввезли в чащу две открытые повозки, на одной из которых размещались чучела великанов Гога и Магога, а другую занимала прелестная девушка, изображавшая леди Весну. Ее окружали четыре девицы, одетые, как и их госпожа, в белую и зеленую тафту. В их волосы были вплетены цветы.