Кейт Эмерсон - Тайные желания короля

Он перебросил не приносящие ему удачи кости своему другу. Мысли Уилла продолжали крутиться вокруг леди Анны, пока Нэд делал свой ход. Он не понимал, почему сестра герцога вызвала его интерес. Она была не бог весть какой красавицей и, как правильно заметил Нэд, уже не первой молодости. Возможно даже, что она бесплодна, раз не родила своему первому мужу детей. Но было в ней что-то притягательное, и он с первого взгляда выделил ее среди прочих дам в свите королевы. Была в ней некая свежесть, отличающая ее от остальных.

Уилл подумал, что это, возможно, потому, что она всегда проявляет неподдельный интерес к происходящему вокруг нее. Леди Анна никогда не изображает скуку, как многие другие придворные дамы, но всегда смотрит на окружающих с таким выражением, будто рада всякому новому впечатлению. Она с подлинным наслаждением воспринимает блеск светской жизни, и у нее очаровательный смех.

Но он ей не чета.

Нэд передал кости Уиллу, и тот незамедлительно снова проиграл.

– Боже праведный! Мне придется заложить свой новый камзол, если так будет продолжаться и дальше!

Его приятель засмеялся и сделал свой ход.

– Я дам тебе возможность отыграться, когда мы в следующий раз будем на ристалище. Или можем сделать ставки на состязания иного рода.

Нэд кивнул на плотно закрытую дверь.

– На удаль короля? – осклабился Уилл. – Смотри, Нэд, ты играешь с огнем. Так недалеко и до измены.

– Ты недооцениваешь его величество, – парировал Нэд. – Но я имел в виду кое-что другое. Я предлагаю пари: кто из нас первым затащит в постель одну прачку. Ты знаешь, о ком я говорю.

Уилл знал. Смелый взгляд служанки давал понять, что она ему не откажет. Но где здесь азарт? Он никогда не испытывал затруднений, склоняя женщин к взаимности. Не испытывал их и Нэд.

Уилл покачал головой, отвергая пари.

– Игра не стоит свеч.

– Ты стареешь, приятель, – поддразнил его Нэд.

– Не старею, просто меняю тактику, – поправил его Уилл. – Начало нового царствования значит больше, чем избавление от скупости старого короля. Пусть у нас нет титулов и земель, Нэд, но у нас есть доступ к ушам короля, и он нам доверяет. Если ему будет угодно, он одарит своих друзей щедрой рукой.

– Тебе нужен титул?

– Я бы предпочел иметь землю и получать ежегодную ренту. И вассалов, приносящих доход. Я унаследовал от отца поместье с обветшалым домом в Уорикшире. Когда-нибудь в будущем я хочу перестроить его, превратив в роскошный особняк.

Нэд подумал над словами друга, затем произнес:

– А я бы предпочел стать бароном, как мой брат. Или лучше графом. – Он засмеялся. – Если подобные вещи находятся во власти короля, то почему бы одному из нас не возвыситься до ранга герцога? То-то взбесился бы старик Букингем.

Уилл взял кости и продолжил игру, надеясь, что удача наконец повернется к нему лицом. Простолюдин и сразу в герцоги? Он улыбнулся этой мысли. Держи карман шире!

«Эдвард был прав», – подумала леди Анна, глядя, как король Генрих танцует павану[1] со своей рожденной в Испании королевой. Хотя танец исполнялся в медленном темпе и все его плавные фигуры были направлены на то, чтобы продемонстрировать мастерство танцоров, в движениях его величества присутствовала некая порывистость, заставлявшая вспомнить о большом энергичном щенке.

Король еще не вполне избавился от мальчишеской округлости черт. Несмотря на то что он обладал телом взрослого мужчины, возвышаясь над всеми остальными в этом огромном зале, его лицо по-прежнему было пухлым и розовым, а кожа столь гладкой, что могла вызвать зависть у любой дамы. Щеки короля не омрачала щетина от сбритой бороды, а лишь покрывал нежнейший золотистый пушок. Утонченные черты лица, серо-голубые глаза, маленький рот, аккуратно очерченные губы придавали Генриху почти ангельский вид, если бы не волевой квадратный подбородок с глубокой ямочкой и нос с высокой горбинкой, избавлявшие его внешность от чрезмерной женственности.

Танцуя под звуки ребека, лютни, шалмея и сакбута[2], его величество смеялся, явно довольный собой и своей супругой. А почему бы и нет? Они были молоды и прекрасны, и у них было все, чего они только могли пожелать. В свете сотен восковых свечей искрились бриллианты, которыми были усыпаны их одежды, сияла грива рыжевато-каштановых волос короля.

Екатерина Арагонская была значительно ниже своего мужа и почти на шесть лет его старше. У этой маленькой грациозной женщины были темные глаза и аккуратные, правильные черты овального лица. Ее кожа была такой же светлой, как и у короля, а длинные густые золотисто-рыжие волосы свободно ниспадали из-под венецианского головного убора – роскошь, позволяемая только девственницам и королевам. Оттенок ее локонов был более насыщенным, чем у короля Генриха. Когда королева носила волосы распущенными, она была больше похожа на десятилетнего ребенка, чем на двадцатитрехлетнюю женщину.

Король с королевой танцевали в большом зале Гринвичского дворца, окруженные придворными, наряженными почти так же пышно, как и они. Брат Анны, как всегда, был одет в особенно изысканное платье: малиновый камзол герцога Букингема был обильно расшит жемчугом. При этом он все же постарался не затмить короля. И Генрих, и Екатерина были облачены в тканые золотом одежды.

Из своего укромного уголка Анна с удовольствием наблюдала за происходящим и угадывала имена присутствующих. Она пока еще не освоилась при королевском дворе и, проведя много лет в Уэльсе, где было расположено имение Уолтера, была не вполне уверена в том, кто есть кто.

Как и предрекал ее брат, она и ее сестра Элизабет получили место среди восьми новых фрейлин королевы, набранных из представительниц английской аристократии. Остальные шесть были женами графов – графини Дерби, Шрусбери, Эссекс, Оксфорд, Суффолк и Сюррей. Их обязанности были необременительными и по большей части связаны с церемониалом, как, например, подношение ее величеству миски с водой перед трапезой, но от Анны требовалось постоянное проживание при дворе. Фрейлины прислуживали по очереди, за исключением официальных церемоний, когда все восемь должны были присутствовать при королеве.

Когда Анна была свободна, она могла проводить время где угодно, но чаще всего предпочитала находиться неподалеку от королевы. Несмотря на то что королева Екатерина простаивала необычайно много часов, преклонив колени в молитве, ее свита все равно оставалась центром различных светских развлечений при дворе. Королю Генриху доставляло удовольствие общество его молодой жены и ее фрейлин, и он приводил с собой в ее покои остроумных, атлетически сложенных джентльменов, своих приятелей.

Иногда, когда король играл в теннис или в шары, королева со своими фрейлинами устраивала восхитительные приемы. Кроме того, дамы присутствовали на турнирах и маскарадах. Последние всегда были прекрасно организованы придворным мастером церемоний и увеселений. Но более всего прочего Анна любила балы.

Она притопывала в такт музыке, прекратив это делать только тогда, когда краем глаза заметила, что к ней направляется кавалер.

Анна сделала вид, что не узнала его, хотя сразу же поняла, кто это. Она находила странным то, что он обладал особым запахом, хоть и незначительно, но отличавшимся от мускусного аромата, исходившего от других мужчин, одетых в такие же ткани. Она всегда безошибочно его узнавала.

– Никто среди танцующих не исполняет фигуры танца так же грациозно, как вы, леди Анна, – проворковал Уилл Комптон своим низким, чарующим голосом. – Не окажете ли мне честь быть моей партнершей в следующем танце?

Считалось дурным тоном брать партнершу за руку, не сняв перчатки, и Комптон стащил свою с быстротой и изяществом вышколенного придворного. Затем левой рукой он снял свой головной убор – изысканный боннет[3], украшенный перьями и гранатами. Комптон поклонился, протягивая Анне правую руку.

– Вы ведете себя дерзко, сударь.

Она не смотрела на него, но поскольку отказать в приглашении на танец также было дурным тоном, Анна не собиралась уклоняться слишком долго.

– Ах, миледи, вы раните меня в самое сердце. Я лишь смиренно молю о крошке с вашего стола, о прикосновении вашей нежной руки, о поцелуе…

– Мастер Комптон, вы забываетесь, – обернулась к нему Анна, старательно сдерживая улыбку.

Как и большинство мужчин, которыми окружал себя король Генрих, Уилл Комптон обладал приятной наружностью, широкой грудью и сильными ногами, являя собой прекрасный образец мужественности. Глаза его были карими, волосы рыжевато-каштановыми. Он был ровесником Анны, но был гораздо опытнее ее в придворных обычаях.

Также он принадлежал к кругу лиц, которых презирал ее брат, – друзья детства его величества, его соперники во время учебных рыцарских поединков, а ныне – доверенные лица, касалось ли это охоты днем или развлечений ночью.

– Прошу вас, миледи, – настаивал Комптон. – Давайте покажем всем, как нужно исполнять пассамеццо[4].

Павана закончилась, и музыканты собирались заиграть более энергичную разновидность этого танца.

– Вы же не хотите этим сказать, что мы затмим короля? – насмешливо поинтересовалась Анна, позволив себе легкий намек на улыбку. – Ведь его величество, несомненно, превосходит нас в… во всем, что бы он ни делал.

– Это так, что и говорить, – согласился Комптон, одними глазами выказывая веселую усмешку, – и все же, чтобы продемонстрировать свету ваши умения, я готов пойти на риск оскорбить своего сеньора.

– Неужели? Вы что, готовы поставить на карту свою придворную карьеру? – поддразнила его Анна. – И даже жизнь?

– Ради вас, миледи, я готов на все.

Она рассмеялась.

– Но в таком случае я не желаю рисковать своей жизнью.

Неожиданно став совершенно серьезным, Комптон шагнул к ней вплотную и зашептал на ухо:

– Это правда, что вы собираетесь выйти замуж за Джорджа Гастингса?

– Да вы, любезный, наглец!

Анна хотела отойти от него, но он схватил ее за руку.

– Вы чувствуете то же самое. Не можете не чувствовать. Нас влечет друг к другу.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Как только Анна произнесла это, она тут же поняла, что лжет. Стоя так близко к Уиллу Комптону, она не могла не думать о мягких пуховых перинах и крепких объятиях, длящихся ночи напролет.

– Он вас не достоин, – сказал Комптон.

– Так же, как и вы, – парировала Анна.

Комптон имел благородное происхождение, но пока еще даже не был посвящен в рыцари, между тем как она была дочерью одного герцога и сестрой другого.

– Я могу сделать вашу жизнь намного более интересной, чем он.

Почувствовав прихлынувший к лицу жар, Анна поняла, что краснеет, но ей все же удалось придать своему голосу холод январского утра.

– Как вы знаете, скоро я стану женой лорда Гастингса. А посему уходите, мастер Комптон. Вам ничего не светит.

– Вы уверены? – прошептал он.

Прежде чем она смогла что-либо ему ответить, он, к удивлению Анны, подчинился ее приказу. Комптон исчез так же быстро и тихо, как и появился, оставив ее в смятении.

Злясь на себя и глядя ему вслед, Анна сдерживала ураган чувств, разбуженных его близостью. Нечестивец! Он знал, что эти невинные заигрывания, этот утонченный флирт был вполне допустим в обществе. Но эта встреча не имела ничего общего с рыцарским поклонением даме своего сердца. Комптон желал затащить ее в постель, в этом не было никакого сомнения.

Анна подумала, что, если бы разница в их социальном положении не была столь велика, он, вероятно, предложил бы ей выйти за него замуж. Но это было совершенно невозможно. Комптон занимал слишком низкую ступень в обществе и был чересчур беден, чтобы претендовать на ее руку, даже если бы она сама хотела того же. «А я не хочу», – убеждала себя Анна. Она была вполне удовлетворена той будущностью, которую сулил ей брат. Через несколько месяцев она станет женой Джорджа Гастингса.

Лорд Гастингс будет ей превосходным супругом. Правда, Анна говорила с ним всего несколько раз, но он был привлекателен внешне и обладал хорошими манерами. И она не намерена всю жизнь зависеть от брата. Равно как не желает быть сосланной в продуваемый сквозняками старый замок в Уэльсе, где она жила вместе со своим первым мужем. Или правильнее сказать, где она жила в окружении нескольких слуг, в то время как Уолтер по большей части либо проводил время на охоте, либо ублажал свою любовницу.

Анна была очень рада покончить с таким скучным, безрадостным образом жизни. Оказавшись в ярком, пьянящем вихре придворной жизни, она намеревалась оставаться здесь и дальше.

Когда музыка затихла и танцующие разошлись, одна из менее знатных фрейлин королевы, привлекательная женщина со светлыми волосами и голубыми глазами, подошла к Анне.

– Вам лучше будет находиться в компании, – прошептала леди Болейн. – Иначе пойдут дурные слухи. Он и сейчас за вами наблюдает.