— Она что-то скрывает, — сказал он, озвучивая свои сомнения, когда они с Логаном остановились у дока. — Я смотрю ей в глаза и не могу не думать, что она лжет мне — и лжет не только о том дне в мечети. Когда я на следующий день заговорил с ней, я думал, что смогу ее раскусить, но она продолжала скрывать свои тайны. Я знаю, что поступил неправильно, но не могу допустить обмана и не смогу позволить ей остаться, если она не будет честна. — Он покачал головой, глядя на пыль под сапогами. — Я думал, что, если дам ей свободу и время, чтобы все обдумать, она может прийти ко мне сама. Но прошло уже два дня, а она продолжает меня избегать.

— Матерь Божья, — выдохнул Логан. — Ты влюбился в сарацинскую девчонку.

— Влюбился в нее? — фыркнул он. — Да ладно, ты шутишь.

Захира его заинтересовала, без сомнения, но любовь? Черт, он ничего не знал о любви. Любовь существовала для бардов и поэтов, а не для тех, кто рожден править графством — не для человека, который видел слишком много людей, слишком много жизней, разрушенных непостоянством сердца. Любовь существовала для его брата, Гриффина, и его леди-жены, Изабель. Или для Логана и его Мэри, веселой горской девушки, которую тот обожал. Не для него. И уж точно не для него и женщины, которая презирала саму его кровь. Женщины, которая могла хранить секреты, способные поставить его жизнь — и жизнь его короля — на грань смертельной опасности.

Логан улыбался.

— Не слышу, чтобы ты торопился все отрицать, друг мой.

— Я ее не люблю, — твердо сказал он, но понял, что ему сложно выдержать самодовольный понимающий взгляд Логана. — Я ей не верю.

— Но ты ее хочешь.

Боже, да.

— Мне порой кажется, что я с ума сойду от желания.

Логан засмеялся, но его глаза остались серьезны.

— Хочешь знать, что я думаю?

— Скорей всего — нет.

— Я думаю, что сегодня тебе нужно остаться здесь, а не ехать с нами сопровождать эти припасы в Дарум. У тебя нет особых причин ехать, зато есть серьезная причина остаться. Мы с отрядом спокойно справимся с эскортом и без тебя. Останься здесь со своей леди…

Себастьян покачал головой.

— Не обсуждается. Я капитан этого гарнизона, и этой миссией должен командовать я. Что я и собираюсь сделать, черт бы меня побрал.

Он сказал это достаточно твердо, чтобы шотландец не стал напирать и дальше, но в горячности Себастьяна было не только желание капитана не бросать своего отряда. Даже больше, чем желание воина, изнывающего от долгого заживления раны, вскочить на коня и вернуться в битву. Себастьян отчаянно хотел отправиться в этот запланированный поход. И не позволял себе даже думать о соблазнительной возможности остаться и уладить свои дела с Захирой.

А так у него было два дня, чтобы подумать, как лучше поступить самому и как выполнить свой долг перед королем, поэтому он решил, что если она не придет к нему с правдой — не признается во всем, что скрывает, — прежде, чем он отправится в Дарум, по возвращении он устроит все, чтобы Захира была удалена из дворца.

— Я хочу выйти до рассвета, — сказал он, промедлив минуту. — Вели людям отдохнуть и поесть, и отправимся.

Логан кивнул.

— Айе, капитан. Как прикажете.

Захире потребовалось все утро и большая часть дня, чтобы собраться с силами и решиться на встречу с ним. Два дня, прошедшие после их разговора на крыше, показались ей самыми длинными днями в жизни — проведенные в одиночестве, в своей комнате, — она слишком испугалась и запуталась, чтобы решиться выйти за порог, ведь это могло означать возможное столкновение с Себастьяном.

Но при всем должном приличии расстояния между ней и капитаном франков, как бы ни была опасна встреча с его подозрениями, глупая часть ее оплакивала его отсутствие. Часть ее, которая хотела знать, скучает ли он по ней хоть немного. Это была часть ее, которую больше нельзя было избегать. Часть, которая заставила ее ноги быстро и безрассудно двинуться по коридорам дворца.

Найти его оказалось довольно легко. Солдаты и слуги то и дело входили и выходили из крытого дворика, в котором ему нравилось обедать. Захира медленно вошла в арку прохода из сада и остановилась, почтительно потупившись, когда мимо прошагал один из крестоносцев. Тот что-то нес капитану — какой-то свиток. Кипа пергаментных свитков уже лежала на столе рядом с местом, где сидел Себастьян, поглощая королевскую порцию ягнятины, сыра и плоского ароматного хлеба.

Он был одет в тунику из полированных железных звеньев и плащ из алого шелка, который приковал ее взгляд к ширине его плеч. Он был одет для войны, поняла она и нахмурилась от этой мысли. Себастьян поднял взгляд, провожая уходящего солдата, и встретился глазами с Захирой. Она несмело улыбнулась под вуалью, но он не ответил на ее улыбку. Так же быстро его взгляд покинул ее. Внимание Себастьяна вернулось к обеду, он наколол кусок мяса на кончик ножа, прожевал и запил огромным глотком вина.

Несмотря на то что ее не пригласили, Захира зашагала вперед. Он видел, как она идет к нему, но не кивнул и не велел ей удалиться.

Нет, он полностью ее игнорировал.

По бокам от него, футах в шести с каждой из сторон, сидели двое арабских слуг, в белых одеяниях и тюрбанах. Они глазели на продвижение Захиры в явном замешательстве и совершенно очевидно ждали, придется ли им ей прислуживать или лучше притвориться, как их франкский лорд, что они вообще ее не видят.

Чувствуя себя некомфортно в этой длительной и, как она подозревала, нарочито созданной тишине, Захира вскинула голову к вечернему небу, которое раскинулось над ними. Верхушки кедров теребил усилившийся ветер. Высокие пальмы слегка покачивались, широкие зеленые кроны смещались и потрескивали в ровном, почти гипнотическом ритме. Но были, как она заметила, и колебания — мягкий, но нарастающий холод — в воздухе, который почти идеально отвечал описанию молчащего перед ней мужчины.

— Похоже, сегодня вечером может прийти шторм, — заметила она, глядя, как над головой тонкие облака начинают сбегаться вместе, как пушинки только что собранного хлопка. — Возможно, мы дождемся даже дождя.

Себастьян со стуком опустил чашу на стол.

— Зачем ты здесь, Захира?

Она вздрогнула от его резкого тона, поначалу подумав, что он спрашивает о праве ее присутствия во дворце. Она опасливо подобралась, не зная, как отвечать. Но затем, по раздражению в его глазах, поняла, что в нем говорит нетерпение, а не воинская подозрительность.

И все же ее улыбка вышла несмелой под холодом его взгляда.

— Я… Я думала, что мы, возможно, могли бы сыграть в шатрандж этим вечером. Вам нравилось, когда мы играли прежде, и вы говорили, что хотели бы улучшить свои навыки. Я подумала, что, если вам будет угодно, мы могли бы принести доску и сыграть несколько раундов. Если вы пожелаете…

Она запиналась и несла чепуху, внезапная нервозность заставила ее лепетать все быстрее, и при этом все тише и тише. Себастьян слушал, и его глаза испытующе щурились, а затем он отказал всем ее словам, просто опустив ресницы. И оглянулся на свиток, который принес солдат, развернул, показывая на нем карту южного побережья.

— У меня нет времени на игры с вами, миледи.

Она была уверена, учитывая формулировку фразы и странный тон, что это не просто отказ играть. Он, без сомнения, до сих пор злится на нее за ту ссору из-за смерти Абдула, и незваную близость, которая произошла в ее комнате в ту ночь, когда ей снился кошмар. Она и сама до сих пор злилась, но была полна решимости обо всем забыть.

Ей хотелось помириться с Себастьяном, выйти из тупика, в котором они разошлись. Ей хотелось вернуть дружеское расположение — ради выгоды ее миссии, заверяла она себя.

— На самом деле, — обратилась она к его опущенной голове, — я думала, что мы с вами сможем поговорить, милорд.

— Поговорить? — Нетерпеливый взгляд прошил ее снова, подбородок вздернулся в высокомерном ожидании, а сам он подался назад на скамье. Кивок одному из ожидающих слуг заставил тех быстро очистить стол перед ним и освежить вино в кубке. Пока слуги возились с посудой, Себастьян скрестил руки на груди и без выражения смотрел на Захиру, стоявшую по другую сторону стола. — Тогда говорите, миледи, но постарайтесь покороче. Как видите, в данный момент я предельно занят.

Захира подождала, когда слуги скроются со двора, и произнесла:

— Я надеялась поговорить с вами наедине, милорд.

Он сжал губы, явно раздумывая над ее словами, а затем коротко и вежливо покачал головой.

— Если вам есть что сказать, говорите здесь и сейчас, Захира. Меня ждет миссия и ждут мои люди. Через час я оставлю Ашкелон, и в данный момент не могу позволить себе личных разговоров.

— Конечно, я понимаю, — сказала она, задетая словами о том, что она для него не важнее любого другого, кто может подойти к нему с разговорами. Но несмотря на уязвленную гордость, куда больше она была удивлена и разочарована тем, что он оставляет город. Его каменная неприступность заставляла ее холодеть, но Захира отбросила свои страхи и выдержала его ледяной взгляд, чтобы сказать необходимые слова.

— Я хотела извиниться перед вами за то, что сказала в тот день на крыше, милорд. Я была расстроена, как вы заметили, и, боюсь, говорила грубо. Я не хотела сказать того, что сказала. Я вас не ненавижу.

Минута тянулась и тянулась, наполненная бесконечным болезненным ожиданием. Она сглотнула, глядя, как на скулах Себастьяна напряглись желваки. В конце концов, когда она уже думала, что сойдет с ума от этой проклятой тишины, он заговорил:

— И это все?

— Да, — быстро ответила она, молясь, чтобы ее извинения растопили лед, оставшийся в его взгляде. — Я хотела, чтобы вы узнали… что я… мне жаль, Себастьян.

Ответное хмыканье не слишком походило на предложение мира, которого она так ждала.

— Что ж, не стоило беспокоиться, миледи. Я не впервые сталкиваюсь с женским презрением. И не думаю, что этот раз был последним.

А затем, словно он больше не мог мириться с ее присутствием, он свернул карту и поднялся со своего места, чтобы уйти, остановившись лишь для того, чтобы подхватить кубок и осушить его. Кубок опустился на стол с сердитым стуком, а Захира удостоилась чрезвычайно вежливого, почти издевательского поклона.

— Вы больше ничего не хотите обсудить со мной, миледи?

Захира покачала головой.

— Что ж, хорошо. Караван с припасом займет у меня лишь несколько дней. Когда я вернусь из Дарума, вам будет лучше найти более подходящие апартаменты в этом городе. Защиту я вам гарантирую, но, надеюсь, вы будете более счастливы и более осмотрительны вдали отсюда. В вашем согласии я не сомневаюсь.

Ей стоило беспокоиться о том, что он собирается удалить ее из дворца, но совершенно другое — то, что караван направляется в Дарум, — заставило ее сердце бешено колотиться. Себастьян собирался лично сопровождать груз.

Тот самый груз, который Халим и его банда фидаи собирались перехватить из засады, прежде чем припасы достигнут короля Ричарда в Даруме.

— Все готово, — раздался знакомый голос за спиной Захиры. Это был друг Себастьяна, Логан, смутно осознала она, опознав дичайший акцент глубокого баритона. — Телеги нагружены и собраны, люди рвутся вперед. Должен признаться, мой друг, небо мне сегодня не слишком нравится. Судя по тому, как срывается ветер, я предрекаю серьезный шторм по всему северному побережью. И накроет он нас в течение часа.

— Тогда отходим без дальнейшего промедления, — ответил капитан, глядя сквозь Захиру, словно она внезапно исчезла. Ножны его меча зацепили стол, и Захиру внезапно посетило слишком живое видение того, что ждет его на дороге в Дарум.

Там будет резня и безжалостность. Кровопролитие и смерть.

А он отправляется туда, ни о чем не подозревая.

— Себастьян, подождите! Не уезжайте! — Захира потянулась к нему, не успев себя остановить, схватила за руку, как бы пытаясь силой заставить его остаться. — Прошу… я… я не хочу, чтобы вы ехали.

— Почему нет? — Он остановился, хмуро глядя на ее побелевшие пальцы, сжимавшие рукав его кольчуги так, что звенья врезались в ее нежную кожу. Он медленно поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Почему я должен остаться, Захира?

Она запустила зубы в губу, придумывая сотни причин, по которым может не хотеть, чтобы он сопровождал королевский караван, но при всем своем количестве эти причины не стоили настоящего факта. Если он отправится на эту проклятую миссию, Захира может никогда больше его не увидеть — по крайней мере вот так, и это ее пугало. Никогда больше они не будут стоять рядом, как сейчас, как простые мужчина и женщина, пусть в ссоре, нет, они будут смертельными врагами.

Угроза засады, которую обещал Халим, была слишком реальна. Себастьян может пострадать в стычке, — Аллах, пощади, его могут даже убить. Но если он выживет, он вернется во дворец и усилит свои подозрения. Он будет знать наверняка, что в его рядах предатель, и в скором времени выяснит, что этот предатель Захира. Он уже сейчас может подозревать ее.