Юноша попытался казаться выше, выпятив худую грудь.
— Жослен д’Албан, милорд.
Себастьян протянул ему руку.
— Приятно познакомиться, Жослен д’Албан. Это леди Захира. Ты позаботишься о ней, пока я встречусь с королем?
— Конечно, милорд. — Он повернулся к Захире. — Миледи.
Захира улыбнулась франкскому юноше, пораженная его учтивостью. Она не видела ни следа фальши в его приветствии, ни намека на ненависть к женщине, которая была в этом лагере такой же чужой, как эти христиане за морем. Она осматривалась, пока Себастьян отдавал Жослену указания принести воды для купания и легких закусок, а затем краем уха услышала, как парень выходит из тента и бежит выполнять приказ. Спустя мгновение руки Себастьяна мягко опустились ей на плечи.
— Ничего, если я оставлю тебя на некоторое время?
Захира кивнула, повернувшись к нему лицом.
— Да, я буду в порядке.
Его губы изогнулись в намеке на улыбку. Его черные брови свелись на переносице, в серо-зеленых глазах отражалось молчаливое беспокойство.
— Я едва не потерял тебя сегодня.
— А я тебя, — сказала она, — но мы здесь. — Она коснулась ладонью его покрытой щетиной щеки. — Милостью Аллаха мы оба здесь.
Он коснулся губами ее ладони, поцеловал нежную кожу. Потянувшись, он переплел их пальцы и прижал ее руку к своей груди. Хотя его прикосновение было нежным, ее запястье все еще саднило там, где недавно Халим пригвоздил его к дороге каблуком своего сапога. Захира вздрогнула, втянув воздух. Она попыталась убрать руку из хватки Себастьяна, но он поймал ее пальцы и посмотрел на ссадины, покрывавшие ее кожу.
— Это Халим сделал? — спросил он, его глаза светились гневом. И выдохнул тихое проклятие, когда она пожала плечами, подтверждая: — Он больше не тронет тебя. До самого последнего моего вздоха никто из ему подобных больше не тронет тебя.
И какой обманщицей она чувствовала себя, услышав эти слова, увидев искреннюю заботу в глазах Себастьяна. Улыбка Захиры поблекла, когда он привлек ее в объятия и прижал к себе. Его сердце размеренно билось под ее щекой, теплые и сильные руки обнимали ее за плечи. Да простит ее Аллах, но она тоже прижалась к нему, на одно драгоценное мгновение разрешив себе поверить, что она заслуживает его привязанности, что она всегда найдет мир в надежном убежище его объятий.
— Как бы я хотела остановить время и навсегда остаться здесь, с тобой, сейчас, — прошептала она и тут же испугалась опрометчивых слов, слетевших с ее языка.
Себастьян замер на середине движения, поглаживая ее по волосам. Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Склонившись над ней, он накрыл ее рот своим в нежном и слишком мимолетном поцелуе. Он отстранился в тот же миг, когда молодой сквайр вернулся с запрошенными водой и закусками.
— Оставь их там, парень, — сказал он, не отводя взгляда от Захиры и жестом указывая Жослену на стол.
Наверное, юноша понял, что появился не вовремя, он поставил поднос, как было сказано, и быстро выскочил из палатки.
— Король ждет, — сказал Себастьян, когда юноша исчез. — Я не знаю, как долго продлится совещание с ним, но если тебе что-нибудь потребуется, зови Жослена. Я прослежу, чтобы он был на посту, пока я не вернусь.
Захира коротко кивнула, уже начиная скучать.
— Я буду ждать вас, милорд.
Себастьян мимолетно коснулся ее щеки, затем зашагал к выходу из палатки. Он откинул полог в сторону, затем остановился, чтобы взглянуть на нее.
— Присоединяйся ко мне на сегодняшнем пиру, Захира.
— Присоединиться к вам? — Она покачала головой. Она знала, насколько не рады женщинам на собраниях арабских мужчин, и могла лишь догадываться, какой прием ее ожидает в компании пьяных франкских воинов и их короля. Несомненно, Себастьян тоже знал об этом, но на его лице не было признаков сомнения или опасения. Скорее спокойное пренебрежение.
— Вы думаете, это будет мудро, милорд? Никто из них не хочет видеть меня за своим столом. В конце концов, я женщина и враг.
Взгляд Себастьяна был спокойным и выразительным.
— Вы моя леди, — просто ответил он. — Присоединитесь ко мне, и вы заставите меня ревновать ко всем присутствующим мужчинам.
Хотя она была не настолько глупа, чтобы поверить в это, но лесть заставила ее покраснеть, ее согревала мысль о том, что он хочет видеть ее рядом, на пиру.
— Для человека, который утверждал, что разучился вести светские беседы, сейчас вы слишком хорошо справляетесь с ними, милорд.
От его ответной улыбки ее сердце затрепетало.
— Это означает да, миледи?
— Не знаю, смогу ли хоть в чем-то отказать вам, когда вы так смотрите на меня.
Он хмыкнул, приподняв бровь с лукавым любопытством.
— Признание, которое будет преследовать меня в те минуты, когда я буду вдали от вас, — пожаловался он. — Вам нужно отдохнуть и подкрепиться. Я пошлю за вами, когда начнется пир.
Она кивнула, чувствуя головокружение, подобавшее разве что безумно влюбленной дурехе, и смотрела, как он уходя поднырнул под полог палатки. С удовольствием, которое заставляло ее улыбаться еще некоторое время после ухода Себастьяна, Захира воспользовалась ванной, которую принес для нее юный сквайр. Она сполоснула утренние песок и копоть, грязь, кровь и пепел после засады, устроенной Халимом, оставляя все это клубиться в лохани с теплой водой.
Она осознала, глядя на мутную от грязи воду в лохани, что смыла со своей кожи не только грязь — и смерть Халима этим утром, — она на миг освободилась от груза своей миссии. Никто здесь не знал и не подозревал о ее истинной сути, особенно Себастьян. Для него, как он бесхитростно признался, она была просто его леди. Его любимой, а не врагом.
И насколько же опасным и восхитительным было чувство свободы от груза собственной судьбы, от кандалов, которыми казались теперь обязательства перед отцом и кланом. Как легко было притвориться, что смертоносного обещания не существовало, что уловка, с помощью которой она внедрилась в лагерь Себастьяна, может превратиться в своего рода истину…
Ее сердце так быстро забилось от этого осознания, что Захире пришлось опуститься на стул, чтобы отдышаться. То, о чем она думала, было подобно богохульству. Отвернувшись от своей миссии, она бы обрекла себя на вечное проклятие. Хуже того, ее родина продолжила бы страдать от разрушительного присутствия короля Ричарда и его армии неверных. И ради чего? Ради романтических порывов одного глупого женского сердца?
— Да, — прошептала она и тут же жалобно прикрыла рот рукой, прежде чем с ее губ могла бы сорваться еще худшая ересь.
Помилуй ее Аллах, но при мысли о том, что Себастьян решит оставить ее себе, она с ужасом поняла, что готова будет рискнуть всем.
Глава двадцатая
-За победу над неверными!
Голос короля Ричарда гремел, словно львиный рев, над праздничным пиром. Он сидел во главе длинного деревянного стола, занимавшего целую сторону огромного походного тента, и поднимал кубок с вином, вызывая одобрительные крики и громовые аплодисменты у собравшихся рыцарей. По правую руку от короля, за высоким столом, Себастьян тоже поднимал свой кубок, бормоча девиз, который стал второй природой крестоносцев.
— Deus le volt! Такова Божья воля, — сказал он, и его голос потерялся в хоре других, а взгляд был прикован не к благородному сеньору, а ко входу в освещенный фонарями павильон.
Туда, где кипела мешанина пажей и слуг, которые муравьиной дорожкой спешили с подносами еды и кувшинами с пряным сарацинским вином. Себастьян смотрел поверх их голов, стараясь отыскать лицо Захиры, и хмурился, когда не находил ее. Жослен был отправлен ее привести, и уже дважды возвращался с таким выражением лица, что становилось ясно — Захира вообще не появится на празднестве. Удивляясь ее странно сменившемуся настроению, Себастьян начал искать повод, чтобы оставить празднество и проведать ее.
— Ты уже час наблюдаешь за входом, Монтборн, — отметил король, проницательно глядя на него поверх инкрустированного драгоценными камнями кубка. — Я никогда не видел тебя настолько отвлеченным.
Себастьян попытался отделаться пожатием плеч и смехом.
— Я лишь думал, не стоит ли отправить сквайра за мечом, чтобы наконец порезать вот это мясо.
Львиное Сердце рассмеялся, накалывая кусок жесткого и странно пахнущего жаркого на жало своего кинжала.
— Что, тебе не нравится жареный верблюд? — Он откусил кусок и продолжил с набитым ртом. — Похоже, Ашкелон тебя слегка разбаловал. Только не говори, что время твоего выздоровления испортило твою любовь к походной жизни.
— Вовсе нет, милорд, — ответил Себастьян, оборачиваясь, чтобы встретиться с королем взглядом. — Я достаточно отдохнул и готов выступить по первому вашему приказу. Я искренне рад вернуться к делу.
— Хорошо, — провозгласил Ричард, опуская руку ему на плечо. — Ты понадобишься нам, когда мы объединимся с союзниками в Бейт Нубе и двинемся на Иерусалим.
— Вы думаете, это будет скоро, милорд? — спросил Себастьян, прекрасно зная, как критикуют короля за постоянные отсрочки марша на Святой Город. Общий настрой христианских лидеров был таков, что если они вскоре не двинутся покорять Иерусалим, дело будет проиграно.
— Я прибыл сюда, чтобы освободить Гроб Господень от нечестивых рук, — веско ответил Ричард, словно напоминая себе об осуждении, которое вызывала всякая его мелкая кампания, стоило ей отвлечь его от основной цели. — Я захвачу Иерусалим во имя Христа, или — сказал он, на миг задумавшись, — если на то Божья воля, погибну, пытаясь это сделать.
До этого момента Себастьян не замечал, каким измученным стало лицо короля под короткой каштановой бородой. Щеки ввалились, глаза загнанно горели, и синева их казалась бледнее, чем Себастьян мог припомнить. Все солдаты исхудали с тех пор, как покинули Ашкелон несколько недель назад, но лишь под глазами короля залегли болезненные тени, и его рот, всегда готовый к хвастовству и львиному реву, теперь окружали глубокие морщины, которые говорили о болезни или о боли, которую он пытался скрывать. Никогда еще король не казался настолько человечным, настолько хрупким, и, глядя на него, Себастьян вдруг ощутил укол сомнения в возможном успехе кампании за оставшееся время их пребывания в этой стране.
— Я в полном вашем распоряжении, сир, — сказал он призраку своего короля. — Мой меч, как и прежде, к вашим услугам.
Ричард долго смотрел на него, затем резко кивнул, словно не ожидал меньшего. А затем моргнул, и призрак слабого уставшего человека исчез, сменившись нахальным фасадом, куда более привычным для всех, кто знал великого и могучего короля Львиное Сердце. Поднявшись с кресла, он раскинул руки широким жестом, с королевской зрелищностью.
— Зовите танцовщиц! — закричал он, хлопнув в ладоши, и стайка преданных пажей помчалась выполнять приказание.
Себастьян вертел в руках кубок с вином, погрузившись в свои мысли и почти не обращая внимания на группу сарацинских танцовщиц, вбежавших в павильон. Они быстро заняли свои места, одна скрестила ноги на ковре у центра палатки, устроив барабан из козьей кожи между ног, вторая присоединилась к ней на полу, выдув длинную музыкальную трель из своего странного инструмента. Оставшиеся три босоногие женщины выдвинулись для танца, вспрыгнули на столы, и их скудные, почти прозрачные одежды в сочетании с игривыми взглядами вызвали похотливый свист и топанье ногами у пьяных крестоносцев, которые даже не стали дожидаться танца.
Одна из них, предлагавшая себя Себастьяну чуть раньше — он забыл ее имя, но вспомнил золотой зуб, вновь сверкнувший, когда она ему улыбнулась, — направилась прямо к высокому столу, стуча в тамбурин и тряся грудями в такт текучим грациозным шагам.
— Фахима учуяла свежую кровь, — протянул король, улыбаясь, и наклонился к Себастьяну. — Будь с этой поосторожней. Эта сучка в течке кусается.
Себастьян рефлекторно хохотнул, но его меньше всего на свете интересовали Фахима и ее товарки. Он допил вино, когда началась музыка, глубокое стаккато ритмичного барабана и сопровождающий его звон браслетов на ногах танцовщиц, которые на столах начали отбивать жаркий первобытный ритм. Прежде чем Себастьян смог озвучить королю свой повод уйти, Фахима распласталась на высоком столе перед ним, соблазнительно изгибаясь и вскидывая бедра перед Львиным Сердцем и его рыцарями, словно жертва на языческом алтаре. Король провел ладонью по ее смуглому животу, затем склонился и поцеловал ее, глубоко проникая языком в ее рот.
Слегка шокированный такой демонстративной оргией, Себастьян отвернулся и поднялся со своего места. Две другие танцовщицы занимались тем же распутством, вскрикивали, мотали волосами, извивались и вращались под музыку в море тянущихся рук и грубых криков.
А там, в дальнем углу палатки, нарастала совсем другая суета, суета, от которой волосы на его шее инстинктивно поднялись дыбом. Один из рыцарей, трусливый дворянин, которого Себастьян давно презирал, наседал на сарацинскую девушку. Она была маленькой, почти на голову ниже полудюжины солдат, которые окружали ее как стая волков, загоняющих зайца, заставляя пятиться к стене палатки. Себастьян мельком рассмотрел разорванный рукав синей туники, вороной блеск знакомых волос, и его кровь немедленно вскипела от ярости.
"Тайный искуситель" отзывы
Отзывы читателей о книге "Тайный искуситель". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Тайный искуситель" друзьям в соцсетях.