Тина Сент-Джон - Тайный искуситель

Захира вынырнула из воды, цепляясь за камни и судорожно пытаясь отдышаться. Река медленно отнесла ее, как захваченный течением обломок дерева, почти что к выходу из пещеры. Туника изорвалась об острые камни стены, оторванный подол зацепился за камень и удерживал ее в кипящих волнах прилива. Волна хлестнула ей в лицо, заливая нос и рот, и Захира заметалась, сдирая пальцы о стены в надежде выбраться из западни.

Плотные и гладкие стены смыкались, как угол дома, создавая альков, в котором вода мирно перекатывалась, защищенная от бешеных накатов прибоя. Она заплыла в этот альков и проследовала по его глубокой расщелине, слушая, как солдаты перекрикиваются в пещере снаружи, а волны прибоя неслись мимо, к ним, без нее. Она не ожидала, что выживет, но жажда жизни крепла в ней, поэтому она выбралась из воды на плоский камень, за который цеплялась в ожидании, когда ее легкие наполнятся воздухом.

Несколько минут спустя ее перестало мучить удушье. Руки и ноги снова стали слушаться. Разум призывал ее бежать. Насквозь промокшая и дрожащая в ледяной воде, она поднялась на ноги, выпрямилась… и тут увидела его.

Черное Сердце.

Он стоял на расстоянии двадцати шагов от нее, черной тенью вырисовываясь на фоне общей темноты. Он держал меч у бедра, обнажив его, угрожая. Захира смотрела на него, вестника смерти, и понимала, что не может двинуться. Она не будет молить его о пощаде, у нее не было причин верить, что он способен на милосердие. Поэтому она просто смотрела на него, ожидая, что он бросится на нее с той же кровожадной яростью, или не станет утруждаться и позовет Фэллонмура и других франков.

У него был шанс, когда кто-то позвал его снаружи пещеры.

— Сэр Кэбал! Вы там? Вы нашли следы той женщины?

— Айе, — ответил он, его голос был ровным и лишенным эмоций. — Я нашел ее.

Захира тяжело сглотнула, мечтая, чтобы течение потащило ее вниз, как она и планировала. Только ее смерть удовлетворит короля, и только ее смерть даст Себастьяну шанс вернуть то, что он потерял из-за нее. Ее сердце наполнилось раскаянием, она смотрела на рыцаря, известного как Черное Сердце, и ждала, что его ответ решит ее судьбу и судьбу Себастьяна.

К ее удивлению, он не сделал этого.

Он стоял там, глядя на нее так же, как и она на него, а затем просто развернулся и ушел. Его голос прогрохотал над бушующим прибоем, когда он обратился к своим компаньонам:

— Ассасин мертв.

Ашкелон, три месяца спустя Сентябрь, 1192

-Они загружают последнее судно, мой друг. Если повезет, в течение нескольких часов мы отправимся в путь.

Сидя в его любимом саду на территории дворца Ашкелона впервые за последние три месяца — и точно в последний раз, — Себастьян поднял глаза и встретил взгляд Логана.

— Работу на стене уже начали?

— Айе. Мы с тобой говорим, а они ее рушат. — Шотландец покачал головой. — Столько труда вложено в ее строительство по приказу Ричарда, а теперь по приказу Саладина мы ее рушим.

— И это только часть подписанного соглашения, — сказал Себастьян, поднимая кубок и глядя на алую поверхность вина. — Ашкелон пережил века разрушений и восстановления. Он возродится и будет процветать снова.

— Ты будешь скучать по этому месту.

Это не был вопрос, и Себастьян не стал на него отвечать. Он будет скучать по Ашкелону, скучать по этой заморской стране. Это была грубая, жестокая земля, совсем не похожая на его родину, но она была по-своему прекрасна. И здесь всегда будет она.

Захира.

Он мысленно произнес ее имя, как делал тысячу раз с того дня, как она исчезла в темноте его самого мрачного дня. Все эти три месяца он постоянно думал о ней, нес свои воспоминания о ней и свою любовь к ней в битву, когда Львиное Сердце и его армия покинули Ашкелон и двинулись на Бейт-Нубу, Акко и Джаффу. В течение этих последних кампаний он вернул свой ранг и доверие своего короля, но это казалось ненужным, ведь Захиры не было рядом.

И он не мог представить отъезд из этой страны без нее.

— Я направляюсь помочь разбирать стену, — сказал Логан, прервав его размышления. — Чем быстрее они снесут эти стены, тем скорее я буду дома со своей милой красавицей Мэри. Не желаете проехаться вместе со мной, друг мой?

— Отправляйся первым, — сказал Себастьян, оставив свой бокал вина. Он еще не был готов расстаться со спокойствием внутреннего двора. Он практически ощущал ее присутствие здесь, практически снова слышал ее голос, чувствовал аромат ее кожи и ее блестящих волос. Он мог оставаться здесь вечно. Может, так и будет.

— Иди, — сказал он, когда Логан остановился, наблюдая за ним, будто зная, о чем он думает. — Иди. Я скоро приду.

Шотландец кивнул, безусловно, не поверив ему, затем развернулся и ушел.

Он ушел, но несколько минут спустя во дворе появился другой рыцарь со словами:

— Прошу прощения, капитан, сэр, но группа христианских пилигримов ждет снаружи, испрашивая возможности отправиться с нами в Англию. Можно ли их впустить?

Себастьян ответил равнодушным взмахом руки, разрешая. Он уже много дней выслушивал подобные запросы, особенно после того, как разошлись слухи о том, что король Ричард и его армия покидают Святую землю. Эта последняя группа, полдесятка мужчин и женщин, проделали весь путь от Иерусалима, по словам рыцаря, который пропустил их во двор. Их длинные одеяния были покрыты дорожной пылью, истертые деревянные посохи казались высокими и ломкими, словно выбеленные пустынным солнцем кости. В этой маленькой группе было четверо мужчин, они стояли впереди, их широкополые шляпы пилигримов были порванными и грязными.

Позади них стояли две женщины, одна стройная и миниатюрная в своем голубом одеянии, другая была матроной с круглым красным лицом, на котором выделялись добрые карие глаза и спокойная улыбка. Казалось, она оберегает свою скромную компаньонку, которая пряталась за спинами мужчин, с покрытой головой и опущенным взглядом. Себастьян предположил, что это дочь второй женщины, но в ней было что-то необычное — что-то, что заставило его приподняться со скамьи, всмотреться в нее пристальней, чем было нужно, и желать рассмотреть ее лицо, которое она будто намеренно прятала.

— Вы все пришли из Иерусалима, — заговорил он, обращаясь к мужчине, который стоял во главе группы, но его взгляд был прикован к женщине позади него. — Это длительное путешествие, и вы пришли к нам как раз вовремя. Наше последнее судно сегодня отправляется в Англию.

— Айе, — согласился мужчина. — Это был долгий путь и рискованный, но мы были полны надежды и Господь был на нашей стороне. Прийти сюда нам предложила наша юная сестра, милорд. Она сказала, что Ашкелон был жемчужиной в короне Господа, и, должен признать, она была права. Это действительно прекрасный город…

Мужчина продолжал говорить, но Себастьян больше не слушал. Он сделал шаг вперед, наблюдая, как молодая женщина спряталась за спинами своих спутников. Она перебирала висящие нитки на своем скромном одеянии, и затем, словно не в силах больше выдерживать тяжесть его взгляда, она подняла голову и посмотрела на него.

Сердце Себастьяна подпрыгнуло к горлу.

— Мой Бог. Захир…

Она улыбнулась, словно пытаясь не выдать своей радости, и слабо покачала головой.

— Нет, милорд, я не она. Меня зовут Джиллиан. Приятно встретить вас… видеть тебя, Себастьян.

Не обращая внимания на удивление и замешательство остальных, Себастьян пересек двор. Он подошел к ней и обнял ее, а ее компаньоны пилигримы незаметно исчезли, оставив их, понимая значение этого момента.

— Господи… Господи… — говорил Себастьян, целуя ее, наслаждаясь ощущением ее, практически не веря, что она действительно здесь, живая, снова в его объятиях. — Я думал, ты мертва. Я искал тебя в той реке и везде, где с тех пор побывал. Я думал, ты утонула или что Черное Сердце…

— Нет, — сказала она, отстраняясь, чтобы взглянуть на него. — Он не рассказал тебе? Нет, не думаю, что он хоть кому-то рассказал о том, что сделал в тот день — Она тихо засмеялась. — Он мог убить меня, но вместо этого отпустил. Я не знаю почему; я все время думала об этом. Может быть, он пожалел меня. Может быть, он понял, что личность, которой я была, личность, которую Синан создал много лет назад, на самом деле умерла, утонула в том приливе.

— Я обязан ему всем за то, что пощадил тебя, — сказал Себастьян, погладив ладонью ее лицо, и только сейчас осознал, насколько поблек ее загар за месяцы, которые они провели порознь. Через несколько месяцев он исчезнет полностью, вернув фарфоровый цвет кожи, с которым она была рождена. — Что с тобой случилось? — спросил он, все еще не в силах осознать, что она здесь, стоит рядом с ним, целая и невредимая. — Где ты была? Куда ты ушла?

— В Иерусалим, — сказала она. — Я отправилась туда начать все заново, закончить паломничество, которое начали мои родители, когда я была ребенком… и дождаться тебя. Я думала, что со временем армия отправится туда и что, возможно, я смогу увидеть тебя снова.

Себастьян покачал головой.

— В ходе кампаний здоровье короля продолжало ухудшаться, а дома возникла проблема с его братом. Мы так и не дошли до Иерусалима. Ричард и Саладин согласились заключить мир прежде, чем мы смогли выступить на город.

— Я знаю, — ответила она. — И когда я услышала, что несколько человек короля вернулось в Ашкелон, я знала — точнее, я надеялась, — что ты окажешься среди них. Себастьян, прости меня, но я не могла остаться в стороне. Я так по тебе скучала. — Она погладила его щеку, ее пальцы ощущались шелком на его коже, ее серебристые глаза лучились нежностью и любовью. — Я так много хочу тебе рассказать…

Он взял ее за руку и поцеловал ее ладонь.

— Теперь у нас есть целая жизнь для этого, — сказал он, его сердце трепетало от любви к ней. Он опустился перед ней на одно колено, держа ее руку в своей. — Миледи, моя любовь… возвращайся со мной в Англию. Стань моей настоящей невестой.

Она улыбнулась ему, смеясь сквозь слезы.

— Ах, милорд. Я думала, вы никогда не попросите…

Королевский двор в Вестминстере Апрель, 1194

-Жаль, что нам пришлось приехать. Что, если он узнает меня? Это может оказаться ужасной ошибкой.

Себастьян потянулся и взял свою жену за руку, когда они вошли в огромный приемный зал королевского замка в Лондоне. Всегда невозмутимая и спокойная, Джиллиан дрожала.

— Не волнуйся, любовь моя. Почти два года прошло со времен тех дней в Палестине. Более того, ты изменилась, сохранив свою необыкновенную красоту.

Джиллиан улыбнулась его словам, ее скулы цвета слоновой кости покрылись румянцем, как лобик спящего младенца, которого она держала в руках. Два месяца назад она родила Себастьяну сына, и материнство шло ей. Ее загар и акцент исчезли с тех пор, как она стала жить в Монтборне, но некоторые особенности из ее предыдущей жизни сохранились.

Она все так же оставалась сильной и упрямой, как тигрица, которая так очаровала Себастьяна, всегда готовая подискутировать на тему философии, веры и тонкостей игры в шатрандж. Ее пыл и остроумие не уступали ее красоте, и Себастьян всегда получал удовольствие от ее компании. Она околдовала и очаровала его, и Себастьян ощущал себя самым гордым мужчиной в этом зале, потому что именно его руку она сжимала.

— Успокойся, любовь моя, — прошептал он ей в ухо. — Сейчас, когда Ричард вернулся в Англию, он ожидает встретиться с очаровательной леди, на которой я женился, пока он отсутствовал.

Отсутствие было явным преуменьшением. Ричарда подстерегали враги на обратном пути из Святой земли, его похитили и держали в заложниках в Австрии, в ожидании выкупа. Выкуп был выплачен, частично с налогов и сборов, но большей частью со щедрого пожертвования графа Монтборна в обмен на разрешение жениться на прекрасной сироте без приданого, которую он успел полюбить после возвращения из Похода.

Брат Себастьяна, Гриффин, и его жена, Изабель, снова готовая пополнить его семейство, сопровождали Джиллиан и его от самого Монтборна, чтобы засвидетельствовать королю свое почтение и повторить свои обещания поддержки. Все вместе они заняли места в очереди, ожидая, когда смогут приблизиться к возвышению, где Ричард и его почтенная матушка, королева Элеонора, восседали, приветствуя своих подданных.

Двор был переполнен знатью и дворянами, но один взгляд встретился со взглядом Себастьяна поверх плотной толпы. Он принадлежал сэру Кэбалу, рыцарю, о котором Себастьян больше не мог думать как о Черном Сердце, вспоминая его устрашающую военную кличку. Двое мужчин обменялись взглядами, и Себастьян ему приветственно кивнул.

Черный рыцарь ответил тем же, но затем внимание Себастьяна привлекла милая светловолосая леди рядом с рыцарем, с животом, значительно округлившимся в ожидании ребенка. Она прильнула к своему рыцарю, как Джиллиан прижималась к нему, и смотрела с той же любовью и теплотой, которую Себастьян всякий раз видел в глазах своей жены.