Начать с того, что Энтони Столбридж всегда считался видной фигурой в свете и женщины никогда не обходили его своим вниманием – напротив, многие были бы счастливы привлечь его, – но миссис Луиза Брайс с первой же встречи делала все, чтобы он потерял к ней всякий интерес. Это можно было бы объяснить тем, что прошлый скандал, связанный с его именем, произвел на женщину большое и неблагоприятное впечатление и потому она старается избегать его. Но загадочная вдова точно также вела себя со всеми мужчинами: скучные разговоры, долгие паузы, отсутствие какого-либо интереса к самым блестящим джентльменам, – то есть делала все, чтобы ни один мужчина не взглянул на нес дважды.

Энтони, как человек светский и много повидавший за свою недолгую еще жизнь, был в курсе, что есть женщины, которые не испытывают влечения к противоположному полу. Но он имел возможность несколько раз танцевать с Луизой, держать ее в своих – пусть и не слишком тесных – объятиях во время вальса. И он готов был поклясться, что она всем телом чувствовала его близость и это возбуждало ее… не меньше, чем его самого. Вальс в таких случаях может служить прекрасным тестом: соприкосновение тел оказывается достаточным, чтобы понять, что чувствует женщина. И Энтони осознал тот странный факт, что он жаждет обладать – в самом примитивном и грубо физиологическом смысле слова – этой загадочной молодой вдовой.

Она носит немодные платья, тщательно следит, чтобы разговор ее был предельно скучным, и – подумать только – даже на балу не снимает очки в тонкой золотой оправе. Такие меры оказались достаточными, чтобы убить интерес к миссис Брайс у мужской части высшего общества. Ни одна, даже самая досужая, сплетница не потрудилась связать ее имя с каким-либо мужчиной. Задавая осторожные вопросы и прислушиваясь к тому, что говорится в гостиных, Энтони смог увериться, что у Луизы нет романа ни с одним джентльменом.

Дама оказалась загадкой, а Энтони обожал все неизведанное. Особенно его любопытство усилилось, когда он понял, что объектом пристального, хоть и хорошо замаскированного, интереса самой миссис Брайс является их сегодняшний хозяин Элвин Гастингс, а также другие господа, вовлеченные в его новое финансовое предприятие.

В дальнем конце коридора открылась дверь. Энтони отступил в темноту маленькой ниши и замер, ожидая дальнейшего развития событий. Миссис Брайс выскользнула в коридор. Полумрак не позволял различить ее черты, но Энтони без труда узнал платье – совершенно немодного темно-коричневого цвета, с маленьким турнюром, – а также прямые плечи и гордо вздернутый подбородок.

Она шла в его сторону по полутемному коридору, а он оставался невидимым, наблюдал за ней и вспоминал, как еще недавно держал ее в своих объятиях во время танца. И мысли эти вызвали в теле искушенного джентльмена довольно бурную реакцию, которая немало удивила его самого. Сейчас не время, он тоже в опасности: не так-то просто безнаказанно шастать по дому такого человека как Элвин Гастингс. Но Энтони ничего не мог с собой поделать. Во время вальса янтарные глаза Луизы Брайс смотрели мимо него, она отказывалась отвечать на шутки, но не могла скрыть улыбку, дрожавшую на губах, и то, что все прекрасно понимает. А еще его ладонь лежала на тонкой талии и он мог чувствовать запах ее волос. Чем больше усилий миссис Брайс прикладывала, чтобы оттолкнуть его, тем сильнее становилось желание Энтони проникнуть в ее тайну.

Она уже почти поравнялась с ним, и совсем недалеко ступени лестницы для слуг, которая приведет ее вниз, в сияющий огнями бальный зал. Энтони заколебался: стоит ли ему обнаружить свое присутствие, воспользоваться замешательством и выяснить, что именно вдова делала в хозяйской спальне? Пока он раздумывал, со стороны лестницы послышались шаги, и громкий голос требовательно произнес:

– Кто здесь?

Это прозвучало не как вопрос, а как требование ответа, и интонации совершенно не походили на почтительный голос слуги. Энтони сообразил, что это может быть только Куинби – один из охранников, которые последнее время неотступно сопровождают Гастингса, куда бы он ни пошел. Столбридж протянул руку и схватил Луизу за локоть. Она повернулась к нему, испуганный возглас сорвался с губ, глаза за стеклами очков стали просто огромными от испуга. Свободной рукой Энтони прикрыл ей рот.

– Тихо, – прошептал он. – Доверьтесь мне.

И прежде чем она успела закричать или еще как-то обнаружить свой испуг, Энтони притянул ее к себе и поцеловал, вложив в этот поступок достаточно силы и страсти, чтобы лишить даму способности и желания сопротивляться.

Все же пару секунд она боролась. Но поцелуй длился, эмоции брали верх над разумом, чувственность приглушила даже мысли об опасности. И тогда между ними создалось странное напряжение, нечто сродни электрическому разряду. Женщина застыла, пораженная, и Энтони понял, что она также ощутила этот взрыв эмоций.

В коридоре зазвучали тяжелые шаги охранника. Столбридж мысленно пожелал Куинби провалиться сквозь землю. Как же он не вовремя! Если бы не этот сторожевой пес, он затащил бы Луизу в ближайшую спальню. А потом, кто знает, возможно, она не стала бы особо возражать против того, чтобы на время расстаться с очками и нелепым платьем и познать блаженство в его объятиях.

– Что это вы тут делаете? – Куинби оказался совсем рядом и смог разглядеть парочку, слившуюся в поцелуе в одной из ниш полутемного коридора.

Энтони поднял голову. Ему даже не пришлось притворяться, что он рассержен появлением охранника. Луиза также нахмурилась, словно недовольная вмешательством постороннего. Хотя он заметил, что дыхание ее было неровным, а глаза растерянно моргали.

– Похоже, мы больше не одни, дорогая, – ровным голосом сказал Столбридж.

Телохранитель Гастингса приблизился почти вплотную. Он был высок и широкоплеч, темный плащ придавал ему дополнительную массивность. Один из карманов плаща подозрительно оттопыривался, указывая на наличие оружия. Когда страж поднял руку, в лунном свете тускло блеснул дорогой перстень – оникс и золото.

Луиза, порядком взволнованная, сумела скрыть свой страх и недавнюю вспышку совершенно неуместных чувств за маской высокомерного раздражения. Она взмахнула веером, раскрыла его, закрыла с сердитым щелчком и ледяным голосом произнесла:

– Не помню, но, кажется, нас не представляли. Кто вы такой, чтобы вмешиваться в чужие дела?

Энтони не мог не восхититься ее самообладанием. Она едва доставала охраннику до плеча, но при этом взирала на него сверху вниз.

– Без обид, мадам, но гостям не разрешено подниматься сюда. Я провожу вас к лестнице, – сказал Куинби, посмотрел при этом на неподвижно стоявшего в тени мужчину.

– Нам совершенно не нужен эскорт, – презрительно отозвался Столбридж. – Мы сами найдем дорогу.

– Конечно, – кивнула Луиза, играя веером. Она подхватила юбки и двинулась мимо охранника, но тот быстрым движением схватил ее за локоть. – Как вы смеете? – Она буквально задохнулась от такой неслыханной наглости.

– Простите, мадам, но, прежде чем вы уйдете, я должен спросить, что именно вы делали на этом этаже.

– Уберите от меня руку немедленно! – Она сверлила его ледяным взглядом сквозь стекла очков. – Или я сочту своим долгом проинформировать мистера Гастингса о том, что себе позволяют некоторые из его людей.

– Я сам ему расскажу. – Похоже, ее угроза не произвела на Куинби никакого впечатления. – В число моих обязанностей входит докладывать хозяину, когда случается что-то подобное.

– Что именно? Я не понимаю, о чем вы говорите! – так же холодно и высокомерно ответила Луиза.

Столбридж решил, что пора вмешаться.

Отпустите даму, – сказал он и с удивлением увидел, как челюсть охранника напряглась, а глазки злобно сузились. Однако малый не любит, когда ему приказывают.

Немедленно, – добавил Энтони ровным голосом и даже тише, но, должно быть, Куинби понял, что зашел слишком далеко, и разжал пальцы.

– Мне все равно нужен ответ на вопрос: что именно вы здесь делаете? – Теперь он обращался только к Энтони.

В ответ Столбридж подхватил Луизу под руку, намеренно позволяя себе жест любовника, а не просто кавалера.

– Мне кажется, ответ должен быть очевиден даже вам, – сказал он насмешливо. – Мы поднялись сюда в поисках уединения.

Он не знал, как Луиза отреагирует на подобное высказывание, но у нее хватило разума промолчать и ничем не выдать своего недовольства.

– Видимо, нам придется отправиться куда-нибудь еще, сэр, если мы хотим избежать неприятных встреч, – добавила она.

– Вы правы, дорогая. – Они повернулись и не спеша направились к лестнице.

– Эй, послушайте. – Охранник последовал за ними. – Не знаю, чего вы добиваетесь…

– Именно, – с усмешкой бросил через плечо Энтони. – Будем считать, что вы понятия не имеете, зачем мы с этой леди приходили на второй этаж. Пусть это останется одной из наших маленьких тайн, которые так украшают жизнь.

– Моя работа заключается в том, чтобы следить за домом и теми, кто в нем находится, – не отставал Куинби.

– Правда? – легко удивился Энтони, добравшись, наконец, до лестницы. – К сожалению, мы не знали, что вход и верхние покои запрещен. Ничто не указывало на подобные строгости. Не было знака или вывески.

– Какой еще вывески? – растерянно буркнул Куинби. – Не может тут быть знаков. Такие господа, как мисюр Гастингс, не развешивают в доме вывески.

– Тогда я не понимаю, почему вы недовольны, если кто-то из гостей решил поискать тихое местечко, где можно было бы отдохнуть от шума бала.

А ну-ка стойте! – Куинби ускорил шаг, но Столбридж игнорировал его и продолжал спокойно спускаться вниз.

Думаю, дорогая, нам остается только экипаж. Сего дня вечером другого уединенного местечка нам не найти.

Луиза взглянула на него не слишком приветливо, но, услышав сзади дыхание и шаги охранника, промолчала.

Почти добравшись до первого этажа, Энтони прислушался. Куинби несколько отстал. Тогда он склонился к миссис Брайс и прошептал:

– Нам действительно придется уехать. Нарушив созданную нами картину тайного свидания, мы вызовем новые подозрения.

– Я приехала сюда с леди Эштон, – тихо отозвалась Луиза. – Если я просто исчезну, она с ума сойдет от беспокойства.

– Один из лакеев может уведомить ее, что вы решили покинуть бал и воспользоваться моими услугами как провожатого.

– Но я не могу, сэр!

– Почему бы и нет? Ночь только начинается, а нам о многом надо поговорить.

Луиза уже пришла в себя и теперь пыталась взглянуть на него с тем же высокомерием, как до этого взирала на Куинби.

– Не понимаю, о чем идет речь, сэр, – холодно заявила она. – Я благодарна вам за попытку помочь и… своевременное появление, но, поверьте, вполне в состоянии сама справиться с наглым лакеем. А теперь прошу меня извинить, я настаиваю…

– О нет, настаивать буду я! Вы возбудили во мне столь сильное любопытство, что я не смогу уснуть, если не получу ответы на некоторые вопросы.

Луиза в сомнении взглянула на него, но Столбридж был полон решимости, и она чуть наклонила голову, делая вид, что согласна. Однако по задумчивому виду и нескольким быстрым взглядам, которые бросала на него миссис Брайс, Энтони догадался, что она планирует ускользнуть от него, как только они доберутся до бального зала. Там будет слишком много народу, и он не рискнет устроить сцену и удерживать ее прилюдно.

– Даже не думайте об этом, миссис Брайс, – решительно сказал он. – Так или иначе, но сегодня вы поедете домой в моей карете.

– Вы не можете меня заставить!

– Боже упаси, я и не думал применять силу… только если речь идет о силе убеждения и разума.

– И что же это за убеждение?

– Что ж, мы могли бы начать с того факта, что и вас и меня весьма интересуют личные дела нашего гостеприимного хозяина мистера Гастингса.

Не понимаю, о чем вы! – воскликнула она и с досадой закусила губу, сообразив, что ответ был слишком поспешным и прозвучал не очень убедительно.

Я основываю свой вывод на том, что вы всего несколько минут назад вышли из спальни Гастингса.

Откуда вы знаете, что именно эта комната является спальней? В том коридоре полно дверей. Уверена, вы просто гадаете!

– Гадание – занятие непрактичное, и не стоит тратить время на подобные глупости. Несомненно, вы вышли именно из спальни Гастингса, потому что вчера я получил в свое распоряжение поэтажный план дома и успел хорошо изучить его.

– План дома? Так вы… – Она вдруг оживилась, и Энтони замер от дурного предчувствия. – Вы профессиональный вор? Ах, я должна была сразу же догадаться!

Столбридж пребывал в некоторой растерянности. Вообще-то леди полагается прийти в ужас, если она вдруг обнаруживает себя в компании человека, которого считает преступником. Луиза, однако, не только не выказывала ни малейшего испуга, но, напротив, казалась весьма заинтригованной перспективой пообщаться с криминальным элементом. «Совершенно необыкновенная женщина», – в который уже раз повторил про себя Энтони.