— Девочка моя! Ты такая маленькая, такая… девочка!

Джейс и Регина были одного роста. И, возможно, чем-то похожи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Марк, — мама обернулась ко мне, — захвати вещи и иди в дом. Я покажу Джессике её комнату, а ты спроси у Консуэлы готов ли ужин? И еще, скажи Амелии, чтобы разобрала вещи Джессики, а потом накрывала на стол к обеду. Генри вот-вот должен приехать.

Ну, блин! И кто приехал домой к родителям на Рождество? Я или Джессика? Я стоял и смотрел, как мама, обняв Джессику за талию, вела её вверх по лестнице в гостевое крыло. А мне надавала кучу поручений. И мне хотелось надуть от обиды губы и крикнуть, что никакая эта девчонка не Джессика. Она Джейс, моя Джейсон.


Отец был более сух и сдержан. Он внимательно наблюдал за Джейс во время обеда.

А Джейсон, как только спустилась с моей мамой вниз, в семейную гостиную, сразу подбежала ко мне и, вставая на носочки, дотягиваясь до моего уха, тихо зашептала:

— Наверное, к обеду стоит переодеться, да? а у меня ничего подходящего нет. То платье, в котором я… в котором мы… ну, к родителям, подойдет?

— Джейс. — я ободряюще улыбнулся, — Ты прекрасно выглядишь в джинсах и футболке. И не надо переодеваться, это семейный обед. — Но не съязвить я не мог, — Главное, — я наклонился к её уху, — ты не в тех штанах и толстовке немыслимых размеров, и, слава богу!

— Ну! Ну, Марк!

Мне досталось: маленький кулачок сильно ударил меня по плечу.

— Эй! Драчунья!

— Сам виноват, — она усмехнулась, а потом большие синие глаза снова с испугом посмотрели на меня. — Правда, так нормально?

— Нормально. Идем.

Меня так и подмывало спросить у мамы, украдкой наблюдающей за нами, что? что такого? Но я промолчал и повел Джейсон к обеду.

Странно, но, видимо из-за Джейс, обед был накрыт не в маленькой уютной столовой за круглым столом, а в большой. Дубовый полированный стол, рассчитанный на восемь человек, с полной сервировкой, напугал мою гостью. Она с ужасом и опаской села на краешек стула, что я отодвинул для неё, и сложила руки на коленях, сцепив их в замок. Она смотрела на столовый фарфор, подаренный на свадьбу родителям, на серебряные приборы, что лежали по обе стороны от тарелок, с неподдельным ужасом и страхом в глазах. Как будто вилки, что лежали слева, могли наброситься на неё.

Я сел рядом с ней, взял льняную салфетку, которая лежала справа от ложки для супа, освободил её от серебряного кольца и расправил на коленях. Джейс потянулась было за своей салфеткой, но потом трусливо одернула руку назад и замотала головой. Она украдкой посмотрела на Регину, получила едва заметный одобрительный кивок от неё, и только тогда очень осторожно, боясь задеть и тарелки, и бокалы, взяла салфетку и положила её на колени. Чуть наклонилась ко мне и спросила:

— А зачем еще один нож? Ну, на блюдечке? И столько вилок?

Я попытался сдержать смех, прокашлялся и пояснил:

— Нож на блюдечке для хлеба.

— А разве хлеб не подают нарезанным?

Синие глаза своим цветом напоминали мне океан в вечерних сумерках. Такие глубокие и взволнованные.

— Это для маленьких булочек, к первому блюду. Её можно разрезать, пополам, и сверху положить свежее масло. Очень вкусно, попробуй, тебе понравится.

— Нет, — она замотала головой, — я… я масло не люблю.

Амалия разлила суп по тарелкам и тихо вышла из столовой, оставив нас в кругу семьи.

Джейсон дрожащими руками взяла ложку и несмело зачерпнула суп, наклонилась над тарелкой, боясь разлить все на себя, попробовала и удивленно приподняла бровь:

— Очень вкусно.

— Это грибной суп-пюре, — моя мать ласково улыбнулась ей. — Марк его очень любит. Милая, добавь сверху немного зелени и возьми хлеб. Марк, поухаживай за гостьей.

— Да, мам, конечно.

Я привстал и потянулся за фарфоровой чашкой, накрытой крышечкой, в которой была зелень, и предложил Джейсон. Она кивнула, но так нерешительно. Должно быть, этот обед был для неё настоящей пыткой. И чего ради маме понадобилось так сервировать стол? Не хотят же они проверить Джейс на предмет умения пользования всеми этими приборами?

— Может, вам вина? — отец потянулся за графином, но Джейсон решительно замотала головой:

— Нет. Воды будет достаточно. — и с мольбой в глазах посмотрела на меня, — Марк?

Я налил ей воды. Сел и накрыл её ладонь своей, под столом, надеясь, что этого никто из предков не заметит. Я должен поддержать её, приободрить. В конце концов, именно я её пригласил. И я за неё в ответе. Еще не хватало, чтобы она сорвалась сейчас с места и опрометью кинулась прочь из этого дома.

Она с аппетитом доела свой суп и облегченно выдохнула. Бедняжка думала, что на этом все. Но, не тут-то было! Адель вкатила столик с основным блюдом. Судя по запаху, Консуэла сегодня превзошла себя. Так и есть: утиные грудки с вишней. Да еще и овощи. И когда Адель поставила перед Джейс тарелку и мило, но натянуто улыбнулась ей, девчонка не выдержала. Убрала руки под стол, вытаращила глаза и почти закричала:

— Нет! спасибо, я не голодна, — она говорила скороговоркой, смотря в тарелку стеклянными глазами, будто её содержимое кишело разными ползучими гадами, — супа было вполне достаточно.

Мой отец усмехнулся, посмотрел на Джейс и подмигнул ей. Взял в руки вилку и немного поиграл ей:

— Никогда не понимал, на кой черт на столе столько приборов? Куча вилок, ложек, ножей. Я сам стараюсь избегать званых обедов и приемов, вот с таким застольем: боюсь оплошать и схватить что-нибудь не то. Поэтому принимаю приглашения, заранее будучи уверен, что вместо обеда или ужина нас ждет легкий фуршет. А утку я вам советую попробовать, наивкуснейшее блюдо! Ну, смелее!

Джейс робко улыбнулась Генри и потянулась за вилкой и ножом. Она как будто и в самом деле ждала его одобрения. Улыбнулась и стала действовать решительнее и смелее. И вся её скованность стала потихоньку отступать.

И чего она боялась? Или стеснялась? Джейс очень умело пользовалась столовыми приборами, держала спину ровно, да и вообще была самой милой и воспитанной юной леди.

Она сложила вилку и нож на пустой тарелке крест-накрест, промокнула губы салфеткой и, улыбаясь, спросила:

— Миссис Эриксон, могу я попросить рецепт этой утки у вашего повара? Хочу удивить своих братьев.

— Конечно, можно, — моя мать приветливо улыбнулась ей, — Я познакомлю тебя с Консуэлой. А теперь, раз все закончили, — она перевела свой взгляд на меня, — то предлагаю заняться делами. Завтра прием и предстоит еще много хлопот. Я хочу все держать под контролем.

— Я помогу вам, — Джейс поспешно встала из-за стола.

А что делать мне? я строил свои планы. Ну, показать ей дом. А тут…

— Марк, — отец поднялся из-за стола, — Поможешь мне?

— Что? да, пап, конечно.

Я придержал отцу дверь кабине и пропустил его вперед. А он прямиком направился к небольшому бару, что был скрыт среди книжных полок, достал бутылку коньяка и два низких стакана с толстым дном и кивнул мне в сторону кресла, приглашая присесть.

— Глоток хорошего бренди, а, сынок? — он плеснул янтарной жидкости в стаканы и один протянул мне. — После обеда, думаю, можно.

Вот это да! пить с отцом? Его дорогой коньяк? Когда такое было, чтобы он сам предлагал мне?.. Еще несколько лет назад он отчитывал меня за «пристрастие к столь пагубной привычке, которая до добра не доведет» и за её последствия в виде снимков в газетах с отчетом о том, как сын, один из наследников состояния Генри Эриксона, так беспутно проматывает свою жизнь.

— Пап, я…

Я не решался взять стакан у него из рук. Но отец настоял:

— Держи.

Я сделал маленький глоток и удивленно приподнял одну бровь: бренди классный. Впрочем, отец не станет размениваться на дешевую ерунду. А Генри достал из стола папку и небрежно бросил её на стол, в мою сторону.

— Хочу, чтобы ты посмотрел.

— А что там?

— Полистай, изучи и дай мне свое заключение. Новая сделка.

— Это срочно? — я нехотя взял в руки бумаги, — Я хотел показать Джейс дом, ну и елку. Могу поспорить, что в большой гостиной…

— Оставь эту экскурсию матери. Твоя Джейс пришлась ей по душе. — отец вертел стакан в руке, делая маленькие глотки время от времени. — Кстати, милая девочка. Неудивительно, что ты так в неё влюблен.

Я закашлялся, поперхнувшись глотком бренди.

— Что? влюблен? Пф! Да с чего ты взял? Влюблен… Глупость какая… — я прочистил горло, — Что, так заметно?

— Мне да. А девчонка знает?

— Нет. — я замотал головой совсем так, как несколькими минутами ранее Джейс, — Нет, я не говорил ей. И не уверен, что скажу…

Генри промолчал, только едва заметно кивнул головой, соглашаясь с моим решением.

— Завтра на приеме будет сенатор Блейз с семьей. Его младшая дочь твоя ровесница и…

— Пап, — я вздохнул, — давай оставим эту тему. Ты дал мне слово.

— Я не прошу тебя жениться на ней. но на один танец ты её пригласить можешь?

— На один могу, — я плотно сжал губы. У нас с отцом был уговор, что мою личную жизнь выгодным браком он не устраивает. Но, тогда это был бы не мой отец, если он оставил все попытки. — Только на один. Ты же сам велел мне присматривать за Джейсон.

— Она справится, хорошая девочка.

И вот, вместо того, чтобы показать этой «хорошей девочке» дом, где я вырос, я сижу в кресле, напротив отца, и листаю новый контракт. Когда и что пошло не так? И почему мы увиделись только за ужином? И едва он закончился, как мама снова утащила Джейс куда-то.


Сон никак не шел ко мне. Я сидел в своей кровати, поверх покрывала, в одних пижамных штанах и листал свои странички в соцсетях, поставив ноут на колени. Фил успел выложить несколько снимков со вчерашней тусовки. Благо, я нигде не засветился. Я смотрел фотографии, а думал о том, что за весь день так толком и не видел Джейсон. Интересно, какую комнату ей выделили? И будет удобно, если я отправлюсь на её поиски? Так, пожелать спокойной ночи?

Но робкий стук в дверь отвлек меня от моих мыслей. Дверь приоткрылась, и на пороге показалась моя Джейс. Закутанная в большой белый пушистый банный халат, босиком, с распущенными, влажными после душа волосами, что рассыпались по плечам.

— Можно? — она вошла, не дожидаясь разрешения. — Еле тебя отыскала. У вас не дом, а дворец! Твоя комната?

Весьма догадлива! Я едва смог сдержать ухмылку, видя, как она осматривается вокруг.

— Моя. Проходи, не стесняйся.

— Она больше чем та, ну, в коттедже, — Джейс миновала диван и кресло и села на край моей постели, а потом и вовсе забралась на неё. Села в изножье, поджав под себя ноги, и её восторженные глаза, сияя, смотрели на меня. — А у меня комната, просто улет! Такая огромная! Нежно-нежно-нежно голубая! — она закатила глаза и раскинула руки, находясь в каком-то экстазе. — И такая кровать! мягкая! И большая! Огромная! И только моя! Я умерла и попала в рай!

А вот куда попаду я, если могу думать только о том, что эта девчонка сейчас в моей комнате, так близко от меня. И все, что меня интересует, есть на ней еще хоть что-нибудь из одежды под этим халатом, полы которого вот-вот разойдутся в стороны на груди. И как только я об этом подумал, кровь лавиной устремилась в ту часть туловища, что находится к югу от экватора. Черт! Не так быстро! Я захлопнул крышку ноутбука, отложил его в сторону, а сам схватил подушку и положил её себе на пах, сгибая одну ногу в колене. Что эта девчонка творит со мной? И не хватает ей только увидеть мое состояние. Интересно, а её кто-нибудь целовал? По-настоящему? И что она там щебечет?

— …ванна! Не душевая кабинка, а ванна! Настоящая! И твоя мама сказала, что я могу наполнить её до краев, добавив какой-нибудь пены и ароматного масла! О, Марк! Я целый час, если не больше нежилась в ней! это чудо! Эти пузырьки! И аромат! И еще шампунь! Вот потрогай, — она наклонилась ко мне и потянула себя за прядь волос. — мои волосы еще никогда не были такими мягкими!

— Я охотно верю тебе, — я прокашлялся. Главное, держать себя в руках. Коснусь её, и тогда она уж точно проведет ночь в этой постели. — Но лень тянуться…

— Да? — её неподдельное удивление выбивало меня из колеи. — Ты устал, а я тут… ты уже засыпал, когда я пришла? А вот мне спать не хочется… Боюсь, закрою глаза и проснусь с своей комнате, дома.

— Может, тебе подушку дать? Устроишься рядом?

Взгляд честных искренних глаз и вздох сожаления, окончательно добили меня:

— Честно? Я бы с удовольствием. Так непривычно спать одной в огромной комнате, в большом доме. А если я устроюсь на полу? Но, боюсь, твои родители неправильно меня поймут…