Я выпрямился и совсем забыл о своем состоянии. И тут, как назло, взгляд этой девчонки переместился вниз, в район моих предательски топорщащихся спортивных штанов. Её глаза стали просто невероятно огромными. Догадка острой молнией отразилась на её лице. Длинные ресницы взметнулись наверх, на меня. И это её: «Ой!», а потом и хихиканье. Да пусть смеется, сколько влезет! И пусть знает, что она творит со мной.

— Вот тебе и «ой»! — я решительно направился к двери. — И если ты сейчас, за время моего отсутствия, не приведешь себя в порядок, то, обещаю, ойкать уже будем мы вдвоем.


И вот сейчас стоит, косится на мою кровать и прикусывает губу. Что она старается скрыть? Робость? Неловкость? Или, улыбку?

— Знаешь, я… — голос её был такой тихий. И выпаливает на выдохе. — мне вчера понравилось.

Ох, девчонка! Ну, нет, не сегодня! И, стало быть, прятала улыбку.

Я отложил коробку в сторону, взял со стола ключи от машины и махнул рукой в сторону двери:

— Идем, прогуляемся по пляжу. Можем заехать и купить пончиков, устроим пикник.

— Я не голодна. — она спускалась вслед за мной. — А почему мы не можем остаться? Ехать так обязательно?

— Поверь мне, обязательно, — я придерживал входную дверь, крича своему другу, — Фил, я уехал!

Золотая дорожка мелкой рябью убегала навстречу заходящему солнцу. Близился закат. Волны с шумом накатывали на берег и убегали назад, вслед за встающей над горизонтом луной, что манила их к себе. Мелкие камушки перекатывались в белоснежных барашках у самого берега. Было похоже, как будто океан манит их к себе, в глубину, назад. Как малых неразумных детей. Погуляли, погрелись на солнышке днем, а теперь пора и возвращаться домой, в соленую глубину. Прохладный бриз, что был потревожен отливом, трепал волосы Джейсон. А она стояла у самой кромки воды, обхватив себя руками, и смотрела вдаль.

— Мисс! — я чуть насмешливо смотрел на неё. — А позвольте полюбопытствовать? Что привело вас сегодня вечером в мои апартаменты? И что за бумаги вы держали в руках?

— Ой! — она подтянула рюкзачок, что висел на плече, к себе, и полезла внутрь, извлекая из него конверт. — Совсем забыла! Вот!

Джейс протянула мне письмо с торжественным и гордым видом.

— И что в нем такое? — я зажал конверт подмышкой и разворачивал листки. — заключение медицинской комиссии о твоей вменяемости?

— Ну, Марк! Ну!.. Не порть момент!

Джейс от досады топнула ножкой и строго уставилась на меня. А я развернул бумаги и пробегал глазами по строчкам. И по мере того, как я вчитывался, удивление на моем лице сменялось гордостью и радостью за эту девчонку.

— Джейс! Но… но это же круто!

— Я получила это сегодня днем. — она, чуть застенчиво, но от этого не менее восторженно, смотрела на меня.

— С ума сойти! Честно говоря, когда я затевал все это, я и не мечтал… тридцать процентов! Беркли предлагает тебе стипендию в тридцать процентов! Конечно, надо соглашаться.

— Но ты не читал еще вот это, — и мне было протянуто еще одно письмо.

— Южно-калифорнийский?

— Угу. Читай.

Я прочитал: её готовы были принять. Предлагали стипендию, правда, меньше чем в Беркли. Но вот что она решила сама?

— И? — я держал бумаги в руках и смотрел на неё. — Что ты думаешь? Когда дашь ответ Беркли, что согласна?

— Я думаю подтвердить обучение здесь, в ЛА.

— Ты с ума сошла? — я непонимающе уставился на эту девчонку. — Тут и думать нечего: это такая честь, такая удача. И потом, не каждому дают такой бонус, как стипендия в тридцать процентов.

— Марк, ты не понимаешь? Это Беркли! — она развела руками.

— Вот именно, малышка, это Беркли! Один из престижных и сильнейших…

— Но он так далеко!

— Несколько десятков миль.

— Но я посчитала, Университет Южной Калифорнии дает двадцать процентов, но обучение тут дешевле. И выходит одинаково!

— Ты посчитала? — я иронично приподнял бровь, но вот только Джейсон пропустила мою колкость мимо ушей.

— И я останусь здесь.

— Это твой главный аргумент? — она кивнула. — Ты чего-то боишься? — и снова кивок. — Чего?

Её честность и прямолинейность сбивает с ног. Тем более, сказанная с такой искренностью.

— Я боюсь уезжать. От тебя.

Я тоже боюсь её отпускать, но… Я подошел к ней и, все еще держа бумаги в руках, положил ладони на её худенькие плечи:

— Джейс. Малышка. Послушай, когда речь идёт о твоем будущем… Чего ты боишься? Я же говорил тебе, что буду приезжать: к тебе или за тобой. Мы выдержим¸ справимся.

— Но я не хочу! — она уткнулась лбом мне в плечо. — Не хочу, понимаешь? Это не год без тебя. Это… это как минимум шесть лет! Первый курс естественнонаучных предметов. Потом четыре года медицинской школы, обязательная магистратура… Да что я тебе рассказываю, ты и так все знаешь.

Да, тут она права. Шесть лет, за которые всякое может случиться…

— Джейс, послушай… — я должен её успокоить. Убедить. — А что говорят братья?

— Ничего. Я им пока не говорила. Тебе первому.

— Малышка, — я приподнял её лицо. — Послушай, давай попробуем, хотя бы год. В Беркли сильный преподавательский состав. Год, до медицинской школы, да? — но она снова затрясла головой. — А потом можно будет перевестись сюда. Ну, сдать экзамены… их же все равно придется сдавать?

— Придется, но, — она нехотя соглашалась. — Но лучше сразу учиться здесь.

— Хорошо, — я вздохнул. — А Колумбийский университет? Они дали ответ?

— Ой, Марк, — Джейс сделал шаг назад. — Я, вообще понять не могу, зачем ты заставил меня отправить документы еще и туда! Это же Нью-Йорк! Другой конец страны! Уж туда-то я точно не поеду!

— Ну, так, на всякий случай.

Я и сам не мог понять, зачем сделал это. Просто чувствовал, что так надо. И все.

— Твой «всякий случай» поставил меня в лист ожидания. А стипендию они тем более не предложат. У них идет программа поддержки своих студентов.

— Это в каждом штате. В любом случае, у нас еще есть время, да?

— Ну, да…

Она нехотя кивала головой. Но в её взгляде читалась упертость и неверие.

— Джейс, я постараюсь тебя убедить. Верь мне: все будет хорошо.

— Я пытаюсь, но… боюсь. — Она высвободилась из кольца моих рук, взяла протянутые мною письма и стала убирать их в рюкзак. — да, тут вот еще что.

Джейсон протягивала мне два небольших цветных листка.

— И что это?

— Ну, смотри сам.

Пригласительные. На впускной бал. В конце мая.

Джейс опустила голову и обхватила себя руками, стараясь не смотреть на меня. Что это значит? Боится или стесняется? Что ж, лучшего способа, чем разрядить обстановку, кроме шутки, я еще не знал.

— И кто тебя пригласил? Твой одноклассник? Он хоть симпатичный?

— Меня никто не приглашал. Это я приглашаю. Тебя.

Взмах длинный пушистых ресниц, и два глубоких синих озера с такой надеждой смотрят в мои глаза. Ну, как ей отказать? Тем более, что я не хочу этого делать. Но, собираюсь.

— Джейс, — я вздохнул и развел руками, — по-моему, на выпускной принято идти с парнем из школы. Ни за что не поверю, что тебя никто не приглашал.

— Какая разница, приглашал меня кто-то или нет. На выпускной, как ты сам сказал, принято идти с парнем. Вот я и хочу пойти с парнем. Со своим парнем.

— Джейс, — я подошел к ней и обнял, заключив в кольцо своих рук. — Я с радостью, но… Разве у вас не установили правило, что приглашенному не должно быть больше двадцати одного года?

— Ну, подумаешь, — кончик остренького носа потерся о мою рубашку на груди. — Тебе чуть больше…

— Ну, не чуть…

Она усмехнулась:

— Как будто, кто-то на входе будет требовать у тебя удостоверение личности. Ты же студент.

— Магистратуры.

— А… а давай, вообще, туда не пойдем. А? — Джейс приподняла голову и с мольбой смотрела на меня. — Ну что там делать? какие-то танцы…

— Джейс, это выпускной. Твой выпускной. Он бывает один раз в жизни.

— И что? — тонкие руки обвили мою талию. — Многого не потеряю…

— Подожди, — я приподнял её лицо за подбородок. — Я что-то не пойму: ты, сначала, приглашаешь меня, а потом говоришь… Ты не хочешь туда идти? — она молча кивнула. — Почему? из-за меня?

— Ты дурак, да? я же пригласила тебя! Я просто не хочу и все!

Я вздохнул. Иногда упрямства этой девчонке не занимать. Но и я умею быть настойчивым. И неважно, что потом буду жалеть о своей напористости.

— Выкладывай.

— Нечего выкладывать…

— Джейсон!

Она вздохнула, снова опустила голову и стиснула в кулачках ткань футболки на моей спине:

— Сам говоришь, что выпускной бывает раз в жизни. Значит, он должен запомниться яркими и положительными эмоциями. Друзьями… а у меня нет в школе друзей.

— Это как так? — я недоверчиво смотрел на неё.

— Их и не было, никогда. Начиная с первого класса.

Как такое может быть? За двенадцать лет в школе она так и не с кем не смогла сблизиться и подружиться? Бред какой-то! Что за характер у этой девчонки? Может, я и не знаю её вовсе?

— Объяснишь? Мне казалось… А как те ребята, что разрабатывали вместе с тобой научный проект?

— Они только разрабатывали. — она теснее прижалась ко мне. — Они думали, что… что просто походят, для галочки. А потом им это зачтется. Но наш учитель, мистер Томсон, сказал, что представлять проект в Беркли буду я сама. Вот тогда они и слились.

— А, те девчонки? Ну, с которыми я видел тебя на крыльце школы? Еще осенью?

— Ой, Марк, они… мы никогда не ладили. Они, просто… неважно.

— Тебе не важно. А мне важно.

— Марк, — Джейс вырвалась из кольца моих рук. — Посмотри на меня! — она развела руки в стороны. — Я похожа на самую популярную девочку в классе, с которой все мечтают подружиться? Да, у нас муниципальная школа, но, поверь, и в ней учатся те, кто живет гораздо лучше, нежели я. Я не жалуюсь, но…

— Но? — я испытующе смотрел на неё.

- Я не хочу навешивать это на тебя. Тебя это…

— Не касается? — я приподнял в удивлении брови. — Вот так-так. А кого это касается, если не меня? На кого, как не на меня, тебе это «навестить»? Сама говоришь, что я твой парень…

— Парень, но не…

— …друг? — я сделал шаг к ней. — Джейс, я совсем недавно был твоим лучшим другом. Что-то изменилось? — она покачала головой. — Так выкладывай! Ну!

— У меня была подруга. — она вздохнула. — Ну, я так думала. Мы жили по соседству. А потом в наш класс пришла Келли. Она красивая, но высокомерная. Знающая цену своей красоте и умело этим пользующаяся. С ней хотели дружить все.

— И твоя подруга?

— Ну, и она… Сначала Саманта не была моей подругой, но Келли сумела её подговорить… Я думала, что мы дружим, а на самом деле… Она приходила к нам домой. А потом стащила мой дневник. И показала его Келли… Я всегда была для них белой вороной. Худышка на тонких ножках, меньше всех в классе ростом. С копной всклокоченных волос, что торчали в разные стороны, потому что я не позволяла братьям причесывать меня. Не умеющая носить платья. Живущая с братьями и отцом, у которого крыша поехала от горя. Да еще и скейт…

— Келли прочитала твой дневник перед всем классом?

Джейс кивнула и обхватила себя руками:

— Я говорила тебе, что всегда мечтала попасть в Диснейленд. Думала, что я потерявшая принцесса… И моя мама там… Они так и стали меня звать «убогая принцесса». И когда раздавали пригласительные, на выпускной… говорят, что мне надо еще отыскать на болоте жабу, чтобы поцеловать её и…

Твою мать! Я сжал кулаки и досадливо покачал головой. В этой девчонке столько силы, столько мужества, сколько не снилось самому отважному морскому пехотинцу. Понятно теперь, чего она так ощетинилась тогда там, осенью, в парке, когда я обозвал её… И вот откуда в ней столько упорства.

Я решительно подошел к своей Джейс, притянул её к себе, и обнял, целуя волосы на макушке:

— Малышка, мы обязательно пойдем на твой выпускной. Если эти придурки не смогли разглядеть, какое сокровище, что все время было рядом с ними, то это их проблемы! А теперь пусть смотрят и кусают локти! Ты моя! И я никому тебя не отдам!

— Ты… ты говоришь так потому, что еще не видел девчонок из класса…

— Пф! Какие-то малолетки! — я фыркнул. — В университете…

— О, да! Видела я эту, твою Эмили! — теперь фыркнула Джейс. — Значит, пойдем?

— Непременно! Но, с условием, что на вручение дипломов в Университете ты пойдешь со мной. Ну, и с моими предками.

— Пойду.

Она вздохнула. А я чуть отстранился от неё и полез в задний карман джинсов, доставая из него свой кошелек. Я вытащил сотенную купюру и протянул Джейс: