— Вот, держи.

— Это что? — она смотрела на деньги в моей руке, как на атомную бомбу. — Зачем?

— Как зачем? За пригласительные. Вы же вносите деньги в комитет, что занимается организацией выпускного?

— Ну, да… Но это я тебя пригласила!

Я потер глаза кончиками пальцев:

— Джейсон, послушай: если бы тебя пригласил парень из школы, и ты согласилась? Кто бы платил за пригласительные, фотографа, ужин и все прочее?

— Он…

— Ну так и не спорь! — Я подошел и, расстегнув молнию на кармашке рюкзака, вложил в него деньги. — Да и, заказать лимузин? Или обойдемся моим «Мерседесом»?

— Твой «Мерседес» круче любого лимузина, — она хихикнула.

— Ну, вот и отлично. Начало в шесть, если я не ошибаюсь?

— Угу.

— Буду у тебя в пять.

Сумерки накрывали пустынный океанский пляж лиловым шелковым покрывалом. Солнце почти село, а вот лунный диск бледным, молочно-белым блином поднимался над горизонтом. Волны, завороженные ночной феей, что вступала на свой небесный трон, возвращались назад, в океан, оставляя широкую мокрую песчаную полоску и усиливая ветер. Джейс поежилась, поводя плечами, и обхватила себя руками. Мне показалось, что она начала дрожать. Я коснулся её руки чуть выше локтя и воскликнул:

— Эй! Да ты замерзла!

Холодная кожа рук покрылась мелкими мурашками, а сама Джейс только сильнее стиснула зубы:

— Н-нет, ничего страшного. Просто, я не думала, что мы поедем сюда.

— Это я виноват, — я взял её за руку и тащил к машине, — Идем, скорее!

Я тянул её к тому месту, где оставил свой «Мерседес». Почему я любил именно этот пляж и часто привозил Джейс именно сюда? За его уединенность. Это не городская обустроенная зона отдыха для туристов и любителей позагорать. Это дикий пляж. Вдалеке от дороги, вдали от шума. Я всегда оставлял машину у высокой скалы, что как одинокий исполин стояла на страже у границы двух миров: водной необузданной стихии и безопасного солнечного берега.

Открыв дверцу заднего сиденья, я подтолкнул Джейс на диван:

— Давай, влезай. — она села, но не понимала, почему я стою рядом и смотрю на неё сверху вниз, не закрывая дверь. — Двигайся!

— Я думала…

— Двигайся, — я пригнулся и сел рядом. — И устраивайся удобнее. Развернись ко мне. — Джейсон попыталась, поерзала на сиденье. — Нет, не так, — я улыбнулся, — Снимай свои туфельки и давай сюда свои ножки, буду их греть.

— Ой, Марк. — как мне нравился этот её розовый румянец смущения, что был виден даже в сумерках. — Не надо…

— Давай, говорю.

Она скинула балетки, прислонилась спиной к дверце и вытянула ножки, кладя ступни мне на колени. Я накрыл эти две ледышки своими ладонями, массируя, растирая кожу, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Потом взял правую и стал поглаживать каждый маленький пальчик на стопе, удивляясь при этом, какая же она крохотная. Миниатюрная. Чуть больше моей раскрытой ладони, от запястья до вершины среднего пальца. Джейс поерзала. Смотрела на меня затуманенным взглядом из-под полуопущенных ресниц, кусая губу.

— Не хватает, чтобы ты еще простыла…

Я едва заметно приподнял уголки губ в усмешке, наклонился и стал согревать ножку своим дыханием. Не выдержал и стал целовать тонкую кожу на подъеме, большими пальцами разминая стопу. Джейс закрыла глаза и чуть склонила голову к плечу. Ей нравилось. И не просто нравилось, она расслаблялась. Не знала, куда деть руки, и закинула их за голову, играя длинными прядями своих волос. А мне хотелось поцеловать её, коснуться своими губами её губ, почувствовать её горячее дыхание. И я, опираясь на одно колено, навис над ней.

Синие озера распахнулись и сквозь туманную поволоку заглядывали в самую мою душу. Джейс протянула руку и коснулась моей щеки холодными пальцами.

— Снежная королева, — я усмехнулся, захватывая губами её мизинец и чуть прикусывая его, — Попробую растопить тебя.

Я подался назад, снял майку, кидая её на переднее сиденье и, взяв ладони Джейс в свои руки, положил их себе на грудь:

— Согревайся.

Но черт! Острые, переворачивающие всю душу, разряды мелкого электрического тока расходились по моему телу от неуверенных прикосновений тонких пальчиков к моей коже. Ощущение, что аккумулятор, что находился в моей голове, сейчас до краев наполнится энергией, и вся она, собираясь там, загудит и выплеснется наружу атомным взрывом. Таким, что затопит все вокруг. Унесет и меня и Джейс за пределы Вселенной.

И я передавал часть этой энергии ей. Через ласки, через прикосновения, через поцелуи. И она отзывалась на каждое мое касание: выгибала спину, подаваясь ко мне; собирала мои волосы на затылке в кулачок, чуть оттягивая их; выдыхала мне в плечо, целуя или едва ощутимо прикусывая кожу. Это трение двух наших тел, кожа к коже (и когда я только успел стянуть с неё не только футболку, но и лифчик?), вызывало в нас обоих бурю эмоций. Джейс стонала. Её дыхание становилось рваным, хриплым. А я жаждал обладать ею.

Не отрываясь от её губ, я чуть приподнялся и потянулся к пряжке ремня на брюках. Дрожащими пальцами сумел справиться с ним, слыша, как брякают металлические части застежки друг о друга. Еще немного… совсем немного, и эта девчонка станет моей. По-настоящему.

Я сумел справиться с застежкой на её джинсах, расстегнул молнию и осторожно проник за резинку маленьких трусиков. Мне хотелось касаться её, так же, как вчера. Ощущать шелк коротких волос, становясь при этом смелее, настойчивее. Джейс стиснула ножки, беря мою ладонь в плен. Но только теперь я не намерен был отступать. Лепестки розового, никем не сорванного, бутона были пропитаны влагой. Джейс широко распахнула глаза и тихо выдохнула мое имя, когда я, осмелев, скользнул чуть дальше. Такое привычное и знакомое "Марк" с её губ слышалась чем-то новым, неизведанным и неизвестным, и от этого безумно притягательным. Воодушевленный новым звучанием своего имени я становился смелее. Я боялся, что она оттолкнет меня, но моя девочка только чуть сжала бедра, напоминая мне, что всё это для неё неведомо. А я чувствовал её жар, пульсацию каждой её мышцы. В ней было так горячо, так воспламеняюще. И так хотелось туда… Она извивалась, хваталась за мои плечи, стонала, пока я ласкал её.

На узком сиденье спортивной машины мы едва умещались вдвоем. Ножки Джейс скользили вверх и вниз по замшевой обивке; она поджимала пальчики. А голова металась из стороны в сторону. На бархатной коже проступали бисеринки пота, которые я слизывал, словно они были эликсиром жизни для меня. Чуть солоноватые, но все равно напоминающие на вкус сочную вишню.

Джейс прикусила фалангу указательного пальчика и приподняла бедра навстречу мне. Еще, и еще раз. Господи! Что же будет с этой девчонкой, когда она распробует на вкус это лакомство? Моя девочка! Моя любимая! Моя желанная! Нам никогда не будет скучно.

Она всем своим телом отвечала на мои прикосновения, которые становились все откровеннее, все смелее. Стискивала бедра, пыталась подтянуть колени к груди, только отодвинуть хотя бы на миг ту агонию, что накрывала её волной. Она была так прекрасна! Так невообразимо желанна. Небольшие холмики её груди с твердыми бусинками сосков просили о поцелуе. Разве мог я им отказать? Я потянулся к ней, выдыхая:

— Сейчас, малышка, подожди… еще немного…

Я чуть отстранился для того, чтобы убрать с пути последнюю преграду, что отделяла меня от этого крышесносного, такого желанного тела. От моей девочки. Я стал медленно и осторожно, не переставая целовать её, стаскивать узкие джинсы с её ног. И вдруг…

Горячие ладони легли мне на запястья, останавливая. Сбивчивый голос, такой хриплый, все еще наполненный желанием, еле слышно произнес:

— Марк, что ты?.. Пожалуйста… пожалуйста, не здесь… не в машине…

Черт!

Какого дьявола?

Эти слова, эта просьба… все это отрезвило меня. Казалось, ушло наваждение, но желание осталось. Я открыл глаза и уперся взглядом в запотевшее боковое стекло. Какого хрена? Что я творю? Мои похоть и желание обладать ею сумели взять верх над?.. Над чем? чувак! Возьми себя в руки! Разве эта девочка, та, которую ты так сильно любишь, заслуживает того, чтобы?.. Всего этого? Быть лишенной девственности на заднем сиденье машины?! Как?.. как?.. Разве так ты рисовал себе первую с ней ночь?! А она?

Я выдохнул и тяжело опустился на неё, просунул руки и крепко стиснул худенькое тело, что все еще было влажным, в своих руках. Поцеловал тонкую кожу за ухом и тихо выдохнул:

— Джейс, прости. Прости, пожалуйста. Я не…

— Мне не за что тебя прощать, — Она снова не оттолкнула, обвила свои руки вокруг моей спины и уткнулась лбом в плечо. — Я и сама… хотела. Но только…

— Да, малышка, ты права: это не лучшее место. Прости.

Я приподнялся и, опираясь на колено, что было между ног Джейс, подался назад. Лишившись тепла моего тела, Джейс поежилась и, в стремлении прикрыть обнаженную грудь, обхватила себя руками. Оттолкнулась пятками и подтянулась вверх. Ей было неловко. И от своей наготы. И от расстегнутых и приспущенных с бедер джинсов и трусиков. Она подтянула колени к груди, не зная, что сделать лучше: поправить брюки, оставляя мне право любоваться своей грудью. Или наплевать на джинсы, но соблюсти хоть какое-то приличие, закрываясь от меня.

Моя маленькая глупышка! Я потянулся за её вещами, что оказались висевшими на спинке пассажирского кресла, и протянул их ей. Джейсон смотрела на меня во все глаза, но без страха. Смущенно, да. И немного растерянно. Я положил вещи ей на колени, а сам опустил голову, и стал застегивать ремень на брюках.

— Тебе лучше привести себя в порядок. Пока не замерзла снова. — я усмехнулся, но беззлобно. — Обещаю, подглядывать не буду. Но и на улицу не выйду. Не буду впускать в наш тесный мирок холодный ветер.

Обратить все в шутку? Может, это снимет напряжение? Черт знает, как стоит вести себя сейчас? только, не напугать, не оттолкнуть. Не дать смущению и робости перевесить и замкнуться Джейсон в себе. Поэтому, я делал вид, что долго и усиленно вожусь с ремнем и молнией на джинсах.

Легкое покашливание позволило мне сделать вывод, что Джейсон привела себя в порядок. Я поднял голову и робко улыбнулся. Так и есть: она сидела, одетая, но прижимая колени к груди и обхватывая их руками.

Я сел в угол дивана, вытягивая ноги, насколько позволял тесный салон машины, и протянул к ней руку, маня к себе. От её реакции сейчас зависело многое. Замотает головой, останется сидеть на месте, значит все. Испугалась. И на этом можно ставить точку. Жирную такую. А если сядет рядом, то… Мое сердце так сильно и часто стучало в груди, что в ушах я слышал звенящую тишину.

Джейс не взяла мою руку. Она, словно котенок, выгнулась и подалась вперед, ко мне. Нежно улыбнулась, чуть боднула макушкой в бок, и устроилась под моей рукой, прижимаясь к груди и вытягивая ноги вдоль сиденья. Уф! Я выдохнул, как мне казалось, так громко, что распугал чаек и альбатросов за окном, что устроили ночную охоту. Улыбка облегчения и радости растянулась на моем лице от уха до уха. Я поцеловал Джейс в макушку и сел так, чтобы было удобно нам обоим, заключая эту маленькую колдунью в кольцо своих рук.

Молчание первой нарушила она:

— Я знаю, ты хотел… и я… хотела. Но…

— Джейс, — я потерся кончиком носа о волосы на макушке этой девчонки. — Я знаю, не надо.

— Нет, надо. — она упрямо покачала головой, и её волосы щекотали мой нос. — Надо. Потому что однажды я так и не смогла сказать, что мне понравилось. И едва не потеряла тебя. — она чуть повернула ко мне и смотрела в глаза, говоря чуть слышно. — А мне понравилось, правда. Вот только…

— Ты представляла себе все это несколько иначе, — я чуть усмехнулся. — Более романтично. — она кивнула. — И уж не заднем сиденье, пусть и дорогущей, тачки.

— Марк! Ну, хватит! Я серьезно, между прочим! — она набрала полную грудь воздуха. — Может?.. Может, мы… ну, на мой день рождения, например?

Главное, оставаться спокойным. Но я поперхнулся воздухом, закашлявшись. Вот и все. Это девчонка моя. Пусть так, пока только на таком уровне, но это уже значит многое! Она согласна! Она хочет стать моей по-настоящему! Господи Иисусе! Спасибо тебе!

— Вынужден отказать вам, юная мисс, — я усмехнулся и представил, сколько недоумения написано сейчас на лице этой девчонки.

— Почему?

Ну, так и есть. Держится и старается не показывать обиду.

— Потому что на этот день у меня совсем другие планы. И на вечер. И у тебя, между прочим, тоже. Как и у твоих братьев.

— Да?

— Угу.

— Ну, ладно. — Она разочарованно вздохнула. Но попыток не оставила. — А… а может, тогда на выпускной? И не пойдем на него, вовсе… Ну, или потом… — Она нервничала и, повернувшись ко мне вполоборота, пыталась ухватить короткие волоски на моей груди и накрутить их на палец. — Я слышала, девчонки говорили, что многие парни уже предложили им… ну, сняли гостиницу и все такое… Это же почти что традиция…